Репрезентация топонимических изменений в российско-украинском медиадискурсе: проблемы национальной безопасности и защиты исторической памяти

Постановка проблемы

Репре­зен­та­ция топо­ни­ми­че­ских транс­фор­ма­ций в сред­ствах мас­со­вой инфор­ма­ции в усло­ви­ях совре­мен­ных соци­аль­но-поли­ти­че­ских реа­лий ста­но­вит­ся объ­ек­том вни­ма­ния иссле­до­ва­те­лей медий­но­го дис­кур­са. Оно­ма­сти­че­ский аспект совре­мен­ных соци­аль­но-поли­ти­че­ских про­цес­сов обла­да­ет боль­шим потен­ци­а­лом для линг­во­куль­ту­ро­ло­ги­че­ско­го ана­ли­за. Как отме­ча­ет В. А. Ражи­на [Ражи­на 2007], в аспек­тах линг­во­куль­ту­ро­ло­ги­че­ской и праг­ма­ти­че­ской инфор­ма­ции оно­ма­сти­ка изу­че­на недо­ста­точ­но. Име­на соб­ствен­ные, наря­ду с язы­ко­вы­ми еди­ни­ца­ми иных типов, слу­жат сред­ством реа­ли­за­ции линг­во­куль­тур­ных кон­цеп­тов в про­цес­се ком­му­ни­ка­ции. (Линг­во­куль­тур­ный кон­цепт пони­ма­ет­ся в рабо­те как резуль­тат редук­ции фраг­мен­та позна­ва­е­мо­го мира до пре­де­лов чело­ве­че­ской памя­ти и вклю­че­ния в кон­текст куль­ту­ры в фор­ме вер­баль­ных еди­ниц, необ­хо­ди­мых для удо­вле­тво­ре­ния ком­му­ни­ка­тив­ных потреб­но­стей чле­нов соци­у­ма [Слыш­кин 2004].) Соот­вет­ствен­но, топо­ни­ми­че­ские изме­не­ния (как на уровне топо­ни­ми­че­ско­го кор­пу­са в целом, так и на уровне кон­крет­но­го топо­ни­ма) явля­ют­ся отра­же­ни­ем соци­аль­но детер­ми­ни­ро­ван­ной транс­фор­ма­ции кон­цеп­тов. Спе­ци­фи­ка топо­ни­мов по срав­не­нию с ины­ми типа­ми язы­ко­вых еди­ниц состо­ит в том, что экс­клю­зив­ным пра­вом на их транс­фор­ма­цию обла­да­ет госу­дар­ство. Сти­хий­ные язы­ко­вые изме­не­ния в топо­ни­ми­че­ской сфе­ре невозможны.

Репре­зен­та­ция пере­име­но­ва­ний гео­гра­фи­че­ских объ­ек­тов в СМИ явля­ет­ся зна­чи­мым направ­ле­ни­ем госу­дар­ствен­ной инфор­ма­ци­он­ной поли­ти­ки, посколь­ку вве­де­ние «новой топо­ни­ми­ки» в актив­ный рече­вой оби­ход и фор­ми­ро­ва­ние язы­ко­во­го созна­ния мас­со­вой ауди­то­рии про­ис­хо­дят имен­но через сред­ства мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции. Спо­соб­ность госу­дар­ства посред­ством исто­ри­че­ской и соци­о­куль­тур­ной аргу­мен­та­ции пози­ци­о­ни­ро­вать транс­фор­ма­цию топо­ни­ми­че­ско­го поля как раци­о­наль­но или идео­ло­ги­че­ски моти­ви­ро­ван­ный шаг ока­зы­ва­ет суще­ствен­ное вли­я­ние на отно­ше­ние граж­дан к власт­ным инсти­ту­там. Изме­не­ния в топо­ни­ми­ке вли­я­ют на наци­о­наль­ную кон­цеп­то­сфе­ру и могут рас­смат­ри­вать­ся как линг­ви­сти­че­ский инстру­мент госу­дар­ствен­ной поли­ти­ки по фор­ми­ро­ва­нию обра­за исто­ри­че­ско­го про­шло­го. Мож­но кон­ста­ти­ро­вать, что как сами топо­ни­ми­че­ские транс­фор­ма­ции, так и их репре­зен­та­ция в медиа­сре­де явля­ют­ся эле­мен­том линг­ви­сти­че­ской без­опас­но­сти и свое­об­раз­ным гума­ни­тар­ным ору­жи­ем в инфор­ма­ци­он­ной войне.

Для иссле­до­ва­ния оно­ма­сти­че­ских реа­лий необ­хо­ди­мо выра­бо­тать мето­до­ло­гию извле­че­ния куль­тур­но-исто­ри­че­ской инфор­ма­ции как из соб­ствен­но оно­ма­сти­ко­на, так и из посвя­щен­ных оно­ма­сти­че­ским изме­не­ни­ям меди­а­тек­стов. Дан­ная рабо­та направ­ле­на на ком­плекс­ный ана­лиз топо­ни­ми­че­ских про­цес­сов и их медий­ной репре­зен­та­ции в кон­тек­сте рос­сий­ско-укра­ин­ских отно­ше­ний 2014–2022 гг.

История вопроса

Про­бле­ма медий­ной репре­зен­та­ции топо­ни­ми­че­ских изме­не­ний ста­ла акту­аль­ным направ­ле­ни­ем изу­че­ния медиа­дис­кур­са, одна­ко в пол­ной мере иссле­до­ва­те­лям пока не уда­лось прий­ти к еди­но­му реше­нию отно­си­тель­но роли неото­по­ни­мов в фор­ми­ро­ва­нии инфор­ма­ци­он­ной поли­ти­ки госу­дар­ства. Тра­ди­ци­он­но оно­ма­сти­че­ское про­стран­ство рас­смат­ри­ва­ет­ся как сово­куп­ность имен соб­ствен­ных, упо­треб­ля­ю­щих­ся для име­но­ва­ния реаль­ных и/или гипо­те­ти­че­ских объ­ек­тов [Суперан­ская и др. 1986]. Рас­ши­ря­ясь, оно­ма­сти­че­ское про­стран­ство непре­рыв­но диф­фе­рен­ци­ру­ет­ся в зави­си­мо­сти от типа и каче­ства обо­зна­ча­е­мых объ­ек­тов. Парал­лель­но диф­фе­рен­ци­ру­ют­ся и услож­ня­ют­ся меха­низ­мы номи­на­ции: осно­ва­ни­ем для при­сво­е­ния име­ни объ­ек­ту ста­но­вят­ся не свой­ства само­го объ­ек­та, а цен­ност­ные уста­нов­ки соци­у­ма, в том чис­ле поли­ти­че­ско­го харак­те­ра. Так, О. А. Тка­чен­ко [Тка­чен­ко 2022] в рам­ках оно­ма­сти­ко­на выде­ля­ет груп­пу поли­то­ни­мов, то есть они­мов, кото­рые затра­ги­ва­ют обще­ствен­но-поли­ти­че­скую сфе­ру и актив­но функ­ци­о­ни­ру­ют в поли­ти­че­ском дис­кур­се. Поли­ти­че­ские и идео­ло­ги­че­ские про­ти­во­ре­чия, свой­ствен­ные рос­сий­ско-укра­ин­ским отно­ше­ни­ям послед­не­го деся­ти­ле­тия, полу­ча­ют как соб­ствен­но топо­ни­ми­че­скую реа­ли­за­цию в мно­го­чис­лен­ных пере­име­но­ва­ни­ях гео­гра­фи­че­ских объ­ек­тов, так и опо­сре­до­ван­ное вопло­ще­ние в текстах тра­ди­ци­он­ных СМИ и новых медиа, обос­но­вы­ва­ю­щих или кри­ти­ку­ю­щих эти пере­име­но­ва­ния. По мне­нию Е. Ф. Ковла­кас [Ковла­кас 2014], пред­став­ле­ния, фик­си­ру­е­мые в топо­ни­ми­че­ском про­стран­стве, акту­а­ли­зи­ру­ют­ся в созна­нии субъ­ек­та номи­на­ции и вос­при­ни­ма­ю­ще­го субъ­ек­та, отра­жая куль­тур­ные сте­рео­ти­пы. В дан­ной рабо­те будут рас­смот­ре­ны про­цес­сы транс­фор­ма­ции исто­ри­че­ской памя­ти как важ­ней­ше­го эле­мен­та аксио­сфе­ры посред­ством репре­зен­та­ции неото­по­ни­мов в медиа­сфе­ре. По мне­нию А. С. Щер­бак [Щер­бак 2008], оно­ма­сти­че­ская репре­зен­та­ция осу­ществ­ля­ет­ся на двух уров­нях: кон­цеп­ту­аль­ном и соб­ствен­но язы­ко­вом. Совре­мен­ная неото­по­ни­ми­ка рос­сий­ско­го и укра­ин­ско­го медиа­дис­кур­сов демон­стри­ру­ет это осо­бен­но наглядно.

Описание методики исследования

Объ­ек­том иссле­до­ва­ния в рабо­те ста­ли инфор­ма­ци­он­ные сооб­ще­ния в сред­ствах мас­со­вой инфор­ма­ции, ана­ли­ти­че­ские ста­тьи о пере­име­но­ва­нии улиц, горо­дов, госу­дарств в кон­тек­сте рос­сий­ско-укра­ин­ских отно­ше­ний послед­них лет.

Пред­ме­том иссле­до­ва­ния явля­ет­ся линг­во­куль­тур­ная, исто­ри­ко-соци­аль­ная аргу­мен­та­ция пере­име­но­ва­ния, став­шая осно­вой фор­ми­ру­ю­ще­го­ся линг­во­куль­тур­но­го кон­цеп­та в совре­мен­ном медиа­дис­кур­се Рос­сии и Укра­и­ны, вли­я­ние про­цес­сов пере­име­но­ва­ния в кон­тек­сте линг­во­без­опас­но­сти, воз­мож­ных идео­ло­ги­че­ских и гума­ни­тар­ных угроз.

Науч­ная новиз­на и акту­аль­ность про­ве­ден­но­го иссле­до­ва­ния состо­ит в том, что оно носит меж­дис­ци­пли­нар­ный харак­тер, посколь­ку, ана­ли­зи­руя вопро­сы топо­ни­ми­ки, авто­ры затра­ги­ва­ют про­бле­мы линг­во­без­опас­но­сти, медиа­пси­хо­ло­гии, пси­хо­ло­гии вос­при­я­тия медиа­со­об­ще­ний раз­лич­ных жан­ров. Меж­дис­ци­пли­нар­ный под­ход поз­во­ля­ет рас­смот­реть оно­ма­сти­че­ские транс­фор­ма­ции и их осве­ще­ние в медиа­сре­де как ком­плекс­ный инстру­мент госу­дар­ствен­ной поли­ти­ки по фор­ми­ро­ва­нию, сохра­не­нию или иска­же­нию исто­ри­че­ской памя­ти социума.

Тео­ре­ти­че­скую базу иссле­до­ва­ния соста­ви­ли рабо­ты, посвя­щен­ные оно­ма­сти­че­ским реа­ли­ям [Ражи­на 2007], линг­во­куль­тур­ным кон­цеп­там [Кара­сик, Слыш­кин 2001], медиа­дис­кур­су [Клу­ши­на 2018; Малы­ги­на, Пав­ло­ва 2022], мани­пу­ля­тив­ным тех­но­ло­ги­ям [Сен­тен­берг, Кара­сик 1993; Филин­ский 2002], про­бле­ме адре­са­та в меди­а­текстах [Камин­ская 2008], а так­же аксио­ло­ги­че­ско­му потен­ци­а­лу медиа­по­ли­ти­че­ских тек­стов [Марьян­чик 2015].

В ходе иссле­до­ва­ния исполь­зо­ва­лись сле­ду­ю­щие мето­ды: кри­ти­че­ский дис­курс-ана­лиз медиа­дис­кур­са, ком­му­ни­ка­тив­ный ана­лиз стра­те­гий и так­тик дис­кур­са, эле­мен­ты ста­ти­сти­че­ско­го ана­ли­за. Мате­ри­а­лом иссле­до­ва­ния послу­жи­ли тек­сты 130 ста­тей, посвя­щен­ных пере­име­но­ва­нию улиц в Рос­сии, на Укра­ине, в неко­то­рых евро­пей­ских стра­нах, полу­чен­ные мето­дом сплош­ной выбор­ки из 80 рос­сий­ских и укра­ин­ских СМИ за пери­од с фев­ра­ля 2014 по август 2022 г. 

Анализ материала

В кон­тек­сте слож­ных рос­сий­ско-укра­ин­ских отно­ше­ний, зако­но­да­тель­ных и адми­ни­стра­тив­ных актов Укра­и­ны по отно­ше­нию к рус­ско­му язы­ку и исто­рии, пере­име­но­ва­ние улиц с «совет­ским» про­шлым велось дав­но. С 2015 г. на Укра­ине про­во­дит­ся поли­ти­ка деком­му­ни­за­ции в рам­ках зако­на «Об осуж­де­нии ком­му­ни­сти­че­ско­го и наци­о­нал-соци­а­ли­сти­че­ско­го (нацист­ско­го) тота­ли­тар­ных режи­мов в Укра­ине и запрет про­па­ган­ды их сим­во­ли­ки»¹. Закон пред­по­ла­га­ет пере­име­но­ва­ние топо­гра­фи­че­ских объ­ек­тов, назва­ния кото­рых как-либо свя­за­ны с Совет­ским Сою­зом, а так­же снос памят­ни­ков и демон­таж мемо­ри­аль­ных досок. В 2016 г. вла­сти Укра­и­ны демон­ти­ро­ва­ли 2389 памят­ни­ков, ори­ен­ти­ру­ясь на этот закон. Кро­ме того, были пере­име­но­ва­ны 32 горо­да и 955 про­чих насе­лен­ных пунк­тов, а так­же 52 тыся­чи улиц².

По теме наше­го иссле­до­ва­ния пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным выде­лить три уров­ня изме­не­ния топо­ни­ми­ки. Пер­вый уро­вень — пере­име­но­ва­ние улиц, вто­рой — изме­не­ние в назва­ни­ях насе­лен­ных пунк­тов (сел, дере­вень, горо­дов) и тре­тий уро­вень — самый неве­ро­ят­ный с точ­ки зре­ния фор­маль­ной логи­ки — изме­не­ние назва­ния госу­дарств в рам­ках оно­ма­сти­ко­на одной страны.

Изменение топонимики: переименование улиц

Свое­об­раз­ный про­ме­жу­точ­ный итог этим про­цес­сам в сто­ли­це Укра­и­ны под­вел мэр Кие­ва Вита­лий Клич­ко, кото­рый 25 авгу­ста 2022 г. в сво­ем теле­грам-кана­ле сооб­щил³, что «Киев­со­вет пере­име­но­вал 95 улиц, пере­ул­ков и пло­ща­дей, назва­ния кото­рых свя­за­ны с Рос­си­ей и совет­ским про­шлым». Инте­рес­на аргу­мен­та­ция, с кото­рой госу­дар­ствен­ные и обще­ствен­ные дея­те­ли Укра­и­ны подо­шли к вопро­су киев­ской топо­ни­ми­ки⁴: «Новые назва­ния… долж­ны уве­ко­ве­чить память о выда­ю­щих­ся исто­ри­че­ских собы­ти­ях Укра­и­ны, а так­же об извест­ных дея­те­лях и геро­ях, кото­рые про­слав­ля­ли Укра­и­ну и боро­лись за неза­ви­си­мость наше­го госу­дар­ства. В част­но­сти, и в совре­мен­ной рос­сий­ско-укра­ин­ской войне. Это важ­ный шаг к тому, что­бы умень­шить лжи­вые мани­пу­ля­ции и вли­я­ние рос­сий­ско­го агрес­со­ра на трак­тов­ку нашей исто­рии. Про­цесс пере­име­но­ва­ния в сто­ли­це еще не завер­шен, и уже на сле­ду­ю­щем пле­нар­ном засе­да­нии мы про­дол­жим рабо­тать над эти­ми вопро­са­ми, что­бы завер­шить про­цесс деру­си­фи­ка­ции». Чуть рань­ше с подоб­ным заяв­ле­ни­ем высту­пи­ла Одес­ская исто­ри­ко-топо­ни­ми­че­ская комис­сия, кото­рая при­ня­ла реше­ние о пере­име­но­ва­нии 39 улиц города.

В сооб­ще­нии мэра Клич­ко ука­зы­ва­ют­ся и при­ме­ры неко­то­рых неотопонимов.

Спи­сок неко­то­рых из пере­име­но­ван­ных улиц:

ули­ца Гене­ра­ла Жма­чен­ко — ули­ца Кня­зя Рома­на Мсти­сла­ви­ча;
ули­ца Мар­ша­ла Мали­нов­ско­го — ули­ца Геро­ев пол­ка «Азов»*;
пло­щадь Туль­ская — Пло­щадь Геро­ев УПА**;
ули­ца Буда­ри­на — ули­ца укра­ин­ско­го воз­рож­де­ния;
ули­ца Кар­ла Марк­са — ули­ца Гуцуль­ская;
ули­ца Питер­ская — ули­ца Лон­дон­ская; 
ули­ца Мичу­ри­на (в Соло­мен­ском рай­оне) — ули­ца мор­ских пехо­тин­цев;
ули­ца Ростов­ская — ули­ца Луц­кая.

Пере­име­но­ва­ние более пяти­де­ся­ти тысяч улиц в гра­ни­цах одно­го госу­дар­ства — бес­пре­це­дент­ный линг­ви­сти­че­ский акт. Отме­тим, что наиме­но­ва­ние улиц, город­ских объ­ек­тов и тер­ри­то­рий, состав­ля­ю­щих топо­ни­ми­че­скую систе­му, пред­став­ля­ет собой про­цесс созда­ния новых линг­во­кон­цеп­тов город­ской сре­ды. Как отме­ча­ет Л. Е. Ражи­на [Ражи­на 2007], основ­ным пара­мет­ром топо­ни­ми­че­ской систе­мы явля­ет­ся зави­си­мость от соци­о­куль­тур­ных осо­бен­но­стей. Не будем отри­цать, что за послед­нее деся­ти­ле­тие соци­о­куль­тур­ная сре­да Укра­и­ны изме­ни­лась кар­ди­наль­но. Но, ана­ли­зи­руя медиа­со­об­ще­ния, свя­зан­ные с неото­по­ни­ма­ми, важ­но про­сле­дить пода­чу инфор­ма­ции в раз­лич­ных сред­ствах меди­а­ком­му­ни­ка­ции. Для тако­го ана­ли­за исполь­зу­ем мар­ке­ры, пред­ло­жен­ные кол­лек­ти­вом авто­ров [Слыш­кин, Малы­ги­на, Пав­ло­ва 2022] в рабо­те «Линг­во­без­опас­ность в аспек­те цен­ност­ных, идео­ло­ги­че­ских и соци­аль­ных изме­не­ний». Мар­ке­ры при­ме­ня­лись для иссле­до­ва­ния ком­му­ни­ка­тив­но­го мани­пу­ли­ро­ва­ния по теме «Анти­вак­се­ры», одна­ко по струк­тур­ным и семан­ти­че­ским состав­ля­ю­щим могут исполь­зо­вать­ся и в нашем анализе.

Для выяв­ле­ния при­зна­ков мани­пу­ля­тив­но­сти в текстах мас­сме­диа слу­жат такие мар­ке­ры, как нали­чие лек­си­ки, ассо­ци­и­ру­ю­щей­ся с тема­ми нациз­ма и расиз­ма, стра­ха и агрес­сии, упо­ми­на­ние пре­це­дент­ных для дан­ной тема­ти­ки лич­но­стей и феноменов.

Лек­си­ка, ассо­ци­и­ру­ю­ща­я­ся с тема­ми нациз­ма и расиз­ма. При­ме­ры нали­чия такой лек­си­ки есть в сооб­ще­нии Вита­лия Клич­ко, кото­рое было рас­ти­ра­жи­ро­ва­но сот­ня­ми меди­а­ка­на­лов, вклю­чая соци­аль­ные сети: лжи­вые мани­пу­ля­ции; рос­сий­ский агрес­сор. Сама зако­но­да­тель­ная осно­ва про­цес­са тоталь­но­го пере­име­но­ва­ния под­чер­ки­ва­ет анти­на­цист­скую аргу­мен­та­цию «Зако­на об осуж­де­нии ком­му­ни­сти­че­ско­го и наци­о­нал-соци­а­ли­сти­че­ско­го (нацист­ско­го) тота­ли­тар­ных режимов».

«Про­цесс деком­му­ни­за­ции», о кото­ром гово­рят укра­ин­ские СМИ, фак­ти­че­ски пере­чер­ки­вая мно­го­лет­нюю исто­рию стра­ны в соста­ве СССР, при­рав­ни­ва­ет­ся к уни­что­же­нию нациз­ма в госу­дар­стве. При этом мы наблю­да­ем мани­пу­ли­ро­ва­ние поня­ти­я­ми. Напри­мер, по резуль­та­там обще­ствен­но­го голо­со­ва­ния ули­цу Баку­ни­на в Кие­ве пред­ло­же­но пере­име­но­вать в честь Ула­са Сам­чу­ка (1905–1987), редак­то­ра анти­се­мит­ской газе­ты «Волынь», кото­рая изда­ва­лась при немец­кой окку­па­ции. Пуб­ли­ка­ции Сам­чу­ка отли­ча­лись поли­ти­че­ской ори­ен­та­ци­ей на нацист­скую Гер­ма­нию, кото­рая пози­ци­о­ни­ро­ва­лась как един­ствен­ный союз­ник Укра­и­ны. А сам автор в сво­их пуб­ли­ка­ци­ях ука­зы­вал на то, что «глав­ный враг укра­ин­ско­го наро­да есть мос­ков­ско-жидов­ский боль­ше­визм»⁵.

Еще один при­мер — пере­име­но­ва­ние ули­цы Фео­до­ры Пуши­ной (1923–1943), совет­ско­го воен­но­го фельд­ше­ра, погиб­шей в 1943 г. при спа­се­нии ране­ных бой­цов от бом­бар­ди­ров­ки. Ее связь с Укра­и­ной несо­мнен­на: вое­ва­ла на 1‑м Укра­ин­ском фрон­те, погиб­ла при осво­бож­де­нии Кие­ва, похо­ро­не­на в Кие­ве. Ули­цу Фео­до­ры Пуши­ной пере­име­но­ва­ли в ули­цу Вас­ку­ла Оре­ста (1928–2021). Вас­кул Орест — доб­ро­во­лец 14‑й гре­на­дер­ской диви­зии войск СС «Гали­чи­на», участ­ник под­по­лья орга­ни­за­ции укра­ин­ских наци­о­на­ли­стов (ОУН), уже в наши дни являл­ся одним из руко­во­ди­те­лей воз­рож­ден­ной ОУН-УПА⁶.

При­ме­ров под­ме­ны поня­тий в про­цес­се созда­ния укра­ин­ских неото­по­ни­мов мож­но най­ти мно­же­ство. Харак­тер­но, что в каче­стве одно­го из осно­ва­ний пере­име­но­ва­ния ука­зы­ва­ет­ся про­ти­во­дей­ствие нацист­ско­му режи­му. При этом ули­ца Мар­ша­ла Мали­нов­ско­го в Кие­ве была пере­име­но­ва­на в ули­цу Геро­ев пол­ка «Азов»*, то есть под­раз­де­ле­ния укра­ин­ской армии, кото­рое еще в 2018 г. даже аме­ри­кан­ская прес­са назы­ва­ла «нео­на­цист­ским»⁷.

Лек­си­ка тема­ти­ки стра­ха и агрес­сии. В меди­а­текстах соци­аль­ных сетей и офи­ци­аль­ных меди­а­ка­на­лов атмо­сфе­рой стра­ха и агрес­сии оку­ты­ва­ет­ся тема­ти­ка рос­сий­ской исто­рии. Офи­ци­аль­но это назва­но «про­цес­сом деру­си­фи­ка­ции». Госу­дар­ствен­ные кана­лы откры­то исполь­зу­ют эту фор­му­ли­ров­ку: Демон­таж аллеи [Геро­ев Совет­ско­го Сою­за в Бор­испо­ле] будет про­хо­дить в рам­ках деком­му­ни­за­ции и деру­си­фи­ка­ции⁸. Укра­ин­ское СМИ «Теле­ви­зи­он­ная служ­ба ново­стей» цити­ру­ет мини­стра Укра­и­ны: Зада­чей это­го экс­перт­но­го сове­та (экс­перт­ный совет по вопро­сам пре­одо­ле­ния послед­ствий руси­фи­ка­ции и тота­ли­тар­но­го совет­ско­го режи­ма. — При­меч. авт.) явля­ет­ся рас­смот­ре­ние наи­бо­лее резо­нанс­ных вопро­сов, воз­ни­ка­ю­щих в обще­стве, для того что­бы не путем команд­ным, а путем реко­мен­да­ций общать­ся с обще­ством. Для того, что­бы закон­но решать вопрос пре­одо­ле­ния послед­ствий руси­фи­ка­ции и тота­ли­тар­но­го совет­ско­го про­шло­го⁹, — рас­ска­зал министр куль­ту­ры Алек­сандр Тка­чен­ко.

В выска­зы­ва­нии гипер­бо­ли­зи­ру­ют­ся тота­ли­тар­ность и агрес­сив­ность совет­ско­го пери­о­да исто­рии Укра­и­ны, про­во­ци­ру­ет­ся созда­ние ассо­ци­а­тив­ной свя­зи меж­ду совет­ским про­шлым и совре­мен­ной Рос­си­ей. Основ­ная цель выска­зы­ва­ния — фор­ми­ро­ва­ние стра­ха перед рус­ской куль­ту­рой в созна­нии целе­вой ауди­то­рии СМИ.

Упо­ми­на­ние пре­це­дент­ных для дан­ной тема­ти­ки лич­но­стей и фено­ме­нов. Мар­кер лич­ных имен в про­цес­се созда­ния новой топо­ни­ми­ки явля­ет­ся одним из основ­ных. При этом мани­пу­ли­ро­ва­ние исто­ри­че­ски­ми фак­та­ми, обще­ствен­ны­ми оцен­ка­ми в медиа­дис­кур­се дости­га­ет кри­ти­че­ско­го гра­ду­са. Ули­цы, нося­щие име­на рус­ских писа­те­лей, поэтов, обще­ствен­ных дея­те­лей совет­ско­го пери­о­да, демон­стра­тив­но пере­име­но­вы­ва­ют в честь дея­те­лей, чьи име­на в эпо­ху СССР упо­треб­ля­лись исклю­чи­тель­но в нега­тив­ной кон­но­та­ции. Так появи­лись: ули­ца Сте­па­на Бан­де­ры (45 топо­ни­мов в горо­дах Укра­и­ны, в Кие­ве Мос­ков­ский про­спект пере­име­но­ван в про­спект Бан­де­ры), ули­ца Рома­на Шухе­ви­ча (руко­во­ди­тель ОУН-УПА, по дан­ным ряда иссле­до­ва­те­лей, при­ча­стен к мас­со­вым убий­ствам поля­ков и евре­ев в ходе дея­тель­но­сти УПА на запа­де Укра­и­ны [Rudling 2016]), ули­ца Ива­на Пав­лен­ко в Кие­ве (коман­дир 109-го бата­льо­на вспо­мо­га­тель­ной поли­ции СС), ули­ца Нила Хасе­ви­ча (акти­вист ОУН), ули­ца Оле­ся Бабия (автор Мар­ша укра­ин­ских наци­о­на­ли­стов, в сво­их ста­тьях при­зы­вал к борь­бе с евре­я­ми и ком­му­ни­ста­ми), ули­ца Мыхай­ла Оме­ля­но­ви­ча-Пав­лен­ко (орга­ни­за­тор укра­ин­ских бата­льо­нов вспо­мо­га­тель­ной поли­ции СС, кото­рые участ­во­ва­ли в кара­тель­ных опе­ра­ци­ях про­тив мир­но­го насе­ле­ния и Холокосте).

Таким обра­зом, в про­цес­се фор­ми­ро­ва­ния неото­по­ни­ми­ки Укра­и­ны мы наблю­да­ем созда­ние ново­го соци­аль­но-куль­тур­но­го линг­во­кон­цеп­та, осно­ван­но­го на пере­фор­ма­ти­ро­ва­нии исто­рии стра­ны, мани­пу­ли­ро­ва­нии исто­ри­че­ским про­шлым и созда­нии ново­го поли­ти­че­ско­го медиадискурса.

Обрат­ный про­цесс мы видим на тер­ри­то­ри­ях, участ­ву­ю­щих в рос­сий­ско-укра­ин­ском кон­флик­те. Руко­во­ди­тель Луган­ской Народ­ной Рес­пуб­ли­ки 11 мая 2022 г. в сво­ем теле­грам-кана­ле напи­сал: В Ста­ро­бель­ске и Трехиз­бен­ке с соот­вет­ству­ю­щей заме­ной таб­ли­чек ули­цам воз­вра­ще­ны наиме­но­ва­ния, кото­рые были при­сво­е­ны до 2014 года: вул. Цен­траль­на ста­ла ул. Ком­му­на­ров, вул. Миру — ул. Лени­на. Это не деукра­и­ни­за­ция. Это вос­тор­же­ство­ва­ние исто­ри­че­ской спра­вед­ли­во­сти¹⁰.

В свою оче­редь, оно­ма­сти­сти­че­ские реа­лии послед­них лет меня­ют и топо­ни­ми­че­ский ланд­шафт рос­сий­ских горо­дов. Сра­зу в несколь­ких горо­дах реги­стри­ру­ют­ся ули­цы, нося­щие имя гла­вы Донец­кой Народ­ной Рес­пуб­ли­ки Алек­сандра Захар­чен­ко, уби­то­го в 2018 г. (в Гроз­ном, Южно-Саха­лин­ске, Якут­ске, Брян­ске, Ком­со­моль­ске-на-Аму­ре, Пен­зе, Лив­нах, Омске, Кызы­ле). В неко­то­рых горо­дах появ­ля­ют­ся ули­цы Защит­ни­ков Дон­бас­са (в Пет­ро­за­вод­ске, Зарин­ске Алтай­ско­го края, Магадане).

Про­цесс при­сво­е­ния ули­цам горо­дов Рос­сии имен защит­ни­ков Дон­бас­са, а так­же участ­ни­ков спе­ци­аль­ной воен­ной опе­ра­ции на Укра­ине — это часть уве­ко­ве­чи­ва­ния памя­ти людей и линг­ви­сти­че­ско­го фик­си­ро­ва­ния исто­ри­че­ско­го про­цес­са. В исто­рии город­ской оно­ма­сти­ки про­сле­жи­ва­ет­ся несколь­ко подоб­ных волн. В годы стро­и­тель­ства Совет­ско­го госу­дар­ства ули­цы назы­ва­лись име­на­ми поли­ти­че­ских и пар­тий­ных дея­те­лей — Сверд­ло­ва, Уриц­ко­го, Кар­пин­ско­го, Воло­дар­ско­го и т. д. В 1960‑е годы иссле­до­ва­те­ли фик­си­ру­ют всплеск инте­ре­са к име­нам уче­ных и кос­мо­нав­тов — так появи­лись ули­цы Коро­ле­ва, Циол­ков­ско­го, Гага­ри­на, Вол­ко­ва, Паца­е­ва. Иссле­до­ва­ние «оно­ма­сти­че­ских волн» заслу­жи­ва­ет вни­ма­ния как эффек­тив­ное сред­ство реа­ли­за­ции инфор­ма­ци­он­ной и куль­тур­ной поли­ти­ки государства.

Рас­смот­рим ситу­а­цию появ­ле­ния в топо­ни­ми­че­ской систе­ме Моск­вы они­мов «Пло­щадь Донец­кой Народ­ной Рес­пуб­ли­ки» и «Пло­щадь ЛНР». Мэр Моск­вы Сер­гей Собя­нин под­пи­сал поста­нов­ле­ние¹¹, кото­рым безы­мян­ной тер­ри­то­рии, рас­по­ло­жен­ной в Прес­нен­ском рай­оне вдоль Конюш­ков­ской ули­цы меж­ду Боль­шим Девя­тин­ским и Малым Конюш­ков­ским пере­ул­ка­ми, вбли­зи зда­ния посоль­ства США, при­сво­е­но наиме­но­ва­ние «Пло­щадь Донец­кой Народ­ной Рес­пуб­ли­ки». В этой свя­зи сто­ит отме­тить, что посоль­ство США, фор­маль­но не име­ю­щее пра­ва воз­ра­жать про­тив оно­ма­сти­че­ской транс­фор­ма­ции, в сво­их кон­такт­ных дан­ных на офи­ци­аль­ном сай­те скры­ло адрес, ука­зав свои циф­ро­вые коор­ди­на­ты: «Посоль­ство США в Москве, 55,75566 N, 37,58028 E»¹².

Таким обра­зом, мы можем наблю­дать линг­ви­сти­че­ский пара­докс — «вой­ну топо­ни­мов», в ходе кото­рой циф­ро­вые тех­но­ло­гии поз­во­ля­ют «шиф­ро­вать» вер­баль­ный топо­ним, пре­вра­щая его в циф­ро­вой код гео­гра­фи­че­ской точки.

Свое­об­раз­ный кон­фликт топо­ни­мов мож­но фик­си­ро­вать и в сред­ствах мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции. Депу­тат Гос­ду­мы от ЛДПР Васи­лий Вла­сов пред­ло­жил мэру Моск­вы Сер­гею Собя­ни­ну пере­име­но­вать Киев­ский вок­зал в Брян­ский¹³. Депу­тат моти­ви­ро­вал это реше­ние жела­ни­ем вер­нуть вок­за­лу пер­во­на­чаль­ное назва­ние, кото­рое он носил с 1918 по 1934 г. 

Изменение топонимики: переименование населенных пунктов

Вто­рой уро­вень изме­не­ния топо­ни­ми­ки, кото­рый важ­но выде­лить в нашем иссле­до­ва­нии, — изме­не­ние назва­ний насе­лен­ных пунк­тов. Дан­ный про­цесс мож­но наблю­дать на тер­ри­то­рии всех про­ти­во­бор­ству­ю­щих сто­рон. В 2019 г. Укра­ин­ская Рада поста­но­ви­ла пере­име­но­вать Киро­во­град­скую область в Кро­пив­ниц­кую, а Дне­про­пет­ров­скую — в Сиче­слав­скую; было объ­яв­ле­но, что про­цесс пере­име­но­ва­ния про­ис­хо­дит «в рам­ках деком­му­ни­за­ции»¹⁴. В мар­те 2022 г. гла­ва ДНР Д. В. Пуши­лин под­пи­сал указ о при­сво­е­ние ули­цам и дру­гим гео­гра­фи­че­ским объ­ек­там на осво­бож­ден­ной тер­ри­то­рии ДНР наиме­но­ва­ний, кото­рые исполь­зо­ва­лись до рефе­рен­ду­ма о неза­ви­си­мо­сти рес­пуб­ли­ки, то есть до вес­ны 2014 г.¹⁵ Таким обра­зом, пере­име­но­ва­ние насе­лен­ных пунк­тов «в преж­них гра­ни­цах» ста­но­вит­ся еще одним фак­то­ром сохра­не­ния исто­ри­че­ской памя­ти на тер­ри­то­рии Донец­кой Народ­ной Республики.

Изменение топонимики: переименование государств

Самые кар­ди­наль­ные попыт­ки изме­не­ния в поли­ти­че­ском оно­ма­сти­коне мы видим на тре­тьем уровне, когда под­ни­ма­ет­ся вопрос о пере­име­но­ва­нии госу­дарств. Совет­ник гла­вы офи­са Пре­зи­ден­та Укра­и­ны А. Аре­сто­вич пред­ло­жил изме­нить назва­ние стра­ны на «Русь-Украина»16. Аргу­мен­та­ция Аре­сто­ви­ча: Надо у них отобрать «бренд» рус­ских в кон­це кон­цов… Русь — это мы. Еще рань­ше, в 2020 г., про­зву­ча­ло пред­ло­же­ние депу­та­та Вер­хов­ной рады Укра­и­ны от пар­тии «Слу­га наро­да» Ники­ты Поту­ра­е­ва пере­име­но­вать Рос­сию в «Мос­ко­вию»¹⁷. Такие пред­ло­же­ния мож­но было бы при­нять за попыт­ку поли­ти­че­ской про­во­ка­ции, если бы они не были эпи­цен­тром новой вол­ны медиа­дис­кур­са в сред­ствах мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции и эле­мен­та­ми линг­ви­сти­че­ско­го мани­пу­ли­ро­ва­ния в медиа­во­с­при­я­тии целе­вой ауди­то­рии СМИ.

Результаты исследования

В ходе иссле­до­ва­ния уда­лось дока­зать, что язы­ко­вой про­цесс пере­име­но­ва­ния гео­гра­фи­че­ских объ­ек­тов и дис­кур­сив­ный про­цесс репре­зен­та­ции дан­ных пере­име­но­ва­ний в СМИ нахо­дят­ся в нераз­рыв­ном един­стве и фор­ми­ру­ют ком­плекс­ный линг­во­ком­му­ни­ка­тив­ный инстру­мент госу­дар­ствен­ной поли­ти­ки, направ­лен­ной на сохра­не­ние или изме­не­ние в обще­ствен­ном созна­нии обра­за исто­ри­че­ско­го про­шло­го. При этом меди­а­тек­сты, посвя­щен­ные изме­не­ни­ям в топо­ни­ми­ке, дают воз­мож­ность не толь­ко сфор­ми­ро­вать образ про­шло­го, но и постро­ить жела­тель­ные для госу­дар­ства ассо­ци­а­тив­ные свя­зи меж­ду про­шлым и настоящим.

Выводы

Неото­по­ни­ми­ка в рос­сий­ско-укра­ин­ском медиа­дис­кур­се ста­но­вит­ся сред­ством транс­фор­ма­ции линг­во­куль­тур­ных кон­цеп­тов, фор­ми­ру­ю­щих систе­му исто­ри­че­ской памя­ти соци­у­ма. При этом раз­лич­ны­ми явля­ют­ся век­то­ры цен­ност­ной ори­ен­та­ции процесса:

— госу­дар­ствен­ная топо­ни­ми­че­ская поли­ти­ка Укра­и­ны ори­ен­ти­ро­ва­на на мас­со­вые пере­име­но­ва­ния; укра­ин­ская неото­по­ни­ми­ка репре­зен­ту­ет­ся в медиа­дис­кур­се через мани­пу­ля­тив­ные тех­но­ло­гии, апел­ли­ру­ю­щие к нега­тив­ным цен­но­стям (страх, нена­висть, агрес­сия); цель оно­ма­сти­че­ских изме­не­ний и посвя­щен­ных им тек­стов СМИ — раз­ру­ше­ние общей исто­ри­че­ской памя­ти и обще­го фон­да пре­це­дент­ных фено­ме­нов укра­ин­ско­го и рос­сий­ско­го социумов;

— созда­ние неото­по­ни­мов в Рос­сии и ЛДНР не носит мас­со­во­го харак­те­ра; целью топо­ни­ми­че­ских изме­не­ний ста­но­вит­ся укреп­ле­ние куль­тур­но-исто­ри­че­ской инте­гра­ции Рос­сии и ЛДНР; при этом ни в самих топо­ни­ми­че­ских изме­не­ни­ях, ни в медиа­дис­кур­се, посвя­щен­ном дан­ным изме­не­ни­ям, враж­деб­ность к Укра­ине и стрем­ле­ние к дез­ин­те­гра­ции с ней не прослеживаются.

Вопрос отно­ше­ния к совет­ско­му пери­о­ду исто­рии обо­их госу­дарств ста­но­вит­ся клю­че­вым в медиа­дис­кур­се поли­ти­че­ской топо­ни­ми­ки. Это напря­мую соот­но­сит­ся со «Стра­те­ги­ей наци­о­наль­ной без­опас­но­сти Рос­сий­ской Феде­ра­ции», в кото­рой боль­шая роль отво­дит­ся сохра­не­нию исто­ри­че­ской памя­ти¹⁸.