Некоторые маркеры конфликтопровоцирующей интенции авторов интернет-комментариев в период пандемии COVID-19

Постановка проблемы

Кон­фликт­ное ком­му­ни­ка­тив­ное пове­де­ние, наблю­да­е­мое в интер­нет-опо­сре­до­ван­ной ком­му­ни­ка­ции пери­о­да пан­де­мии COVID-19, при­вле­ка­ет вни­ма­ние с точ­ки зре­ния как опре­де­ле­ния интен­ций раз­жи­га­те­лей кон­флик­та, так и выяв­ле­ния вер­баль­ных и невер­баль­ных средств, слу­жа­щих мар­ке­ра­ми кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щей интен­ции коммуникантов.

Одним из самых дей­ствен­ных ката­ли­за­то­ров ком­му­ни­ка­тив­но­го кон­флик­та, пред­став­ля­ю­ще­го собой «резуль­тат осо­бо­го типа обще­ния, осо­бое состо­я­ние ком­му­ни­ка­тив­но­го акта, резуль­тат осо­бо­го рече­во­го пове­де­ния» [Мура­вье­ва 2002], про­ис­те­ка­ю­ще­го из столк­но­ве­ния интен­ций участ­ни­ков ком­му­ни­ка­ции, явля­ет­ся рече­вая агрес­сия. Д. А. Инфан­те опре­де­ля­ет агрес­сив­ность как деструк­тив­ную, раз­ру­ши­тель­ную харак­те­ри­сти­ку [Infante 1989: 159]. Ана­ли­зи­руя агрес­сив­ные сооб­ще­ния, П. Шродт и Л. Уилесс заклю­ча­ют, что они свя­за­ны с напад­ка­ми на харак­тер, ком­пе­тент­ность и внеш­ний вид, а так­же с насмеш­ка­ми, угро­за­ми, кле­ве­той, жела­ни­ем подраз­нить, при­ме­не­ни­ем ненор­ма­тив­ной лек­си­ки [Schrodt, Wheeless 2001: 55].

Исчис­ле­ние средств выра­же­ния рече­вой агрес­сии ста­но­вит­ся, таким обра­зом, акту­аль­ной зада­чей, реше­ние кото­рой может спо­соб­ство­вать пре­ду­пре­жде­нию эска­ла­ции ком­му­ни­ка­тив­ных кон­флик­тов в вир­ту­аль­ном пространстве.

Кон­фликт­ное ком­му­ни­ка­тив­ное пове­де­ние в интер­нет-сре­де в пери­од пан­де­мии COVID-19 ори­ен­ти­ро­ва­но на при­чи­не­ние пси­хо­эмо­ци­о­наль­но­го ущер­ба ком­му­ни­ка­тив­но­му парт­не­ру, воз­буж­де­ние нена­ви­сти. На наш взгляд, необ­хо­ди­мо так­же учи­ты­вать и тот факт, что про­те­ка­ние бесе­ды в вир­ту­аль­ном про­стран­стве чрез­вы­чай­но акту­а­ли­зи­ру­ет и такую осо­бен­ность ком­му­ни­ка­тив­ных парт­не­ров, как стрем­ле­ние к уста­нов­ле­нию геге­мо­нии, к осу­ществ­ле­нию вли­я­ния (power) [Towns, Adams 2018], при этом спектр средств дости­же­ния этой цели суще­ствен­но расширяется.

Объ­ек­том изу­че­ния в насто­я­щей ста­тье высту­па­ет агрес­сив­ный интер­нет-ком­мен­та­рий — «обра­зец спон­тан­ной пись­мен­ной речи, напи­сан­ной без уче­та кано­нов клас­си­че­ско­го “довир­ту­аль­но­го” пись­ма», пред­став­ля­ю­щий собой «фраг­мент соб­ствен­но­го раз­мыш­ле­ния и обра­ще­ния к дру­гим» [Саве­лье­ва 2019: 841] и содер­жа­щий мар­ке­ры кон­фликт­но­го рече­во­го пове­де­ния. Для кор­рект­но­сти про­во­ди­мо­го ана­ли­за уточ­ним пони­ма­ние нами мар­ке­ров как вер­баль­ных и невер­баль­ных средств выра­же­ния рече­вой агрес­сии, слу­жа­щих реа­ли­за­то­ра­ми стра­те­гий и так­тик кон­фликт­но­го рече­во­го поведения.

Насто­я­щее иссле­до­ва­ние ста­вит сво­ей целью исчис­лить вер­баль­ные и невер­баль­ные мар­ке­ры кон­фликт­но­го рече­во­го пове­де­ния, наблю­да­е­мые в интер­нет­ком­мен­та­ри­ях в пери­од пан­де­мии COVID-19, про­сле­дить частот­ность про­яв­ле­ния дан­ных мар­ке­ров для опре­де­ле­ния пред­по­чти­тель­ных, в обо­зна­чен­ный вре­мен­ной про­ме­жу­ток, рече­вых средств реа­ли­за­ции кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щей интен­ции авто­ров комментариев.

История вопроса

Рабо­ты, посвя­щен­ные кон­фликт­ной ком­му­ни­ка­ции в медий­ной сре­де [Сидо­ров 2019; Голев, Обе­лю­нас 2014; Тро­фи­мо­ва, Бара­баш 2020], ука­зы­ва­ют на высо­кий уро­вень ком­му­ни­ка­тив­ной агрес­сии, инстру­мен­та­ми кото­рой высту­па­ют язык враж­ды, про­яв­ле­ния онлайн-нена­ви­сти. Рас­смат­ри­вая вопро­сы рече­во­го эти­ке­та и осо­бен­но­сти веж­ли­во­сти в онлайн-обще­нии, Л. Р. Дус­ка­е­ва под­чер­ки­ва­ет, что агрес­сия, про­яв­ля­е­мая в вир­ту­аль­ной ком­му­ни­ка­ции, «нару­ша­ет эмо­ци­о­наль­ную ста­биль­ность и потен­ци­аль­но может спро­во­ци­ро­вать рече­вые пре­ступ­ле­ния», а ней­тра­ли­за­ция агрес­сии и созда­ние эмо­ци­о­наль­но ком­форт­но­го обще­ния дости­га­ют­ся бла­го­да­ря исполь­зо­ва­нию пра­вил рече­во­го эти­ке­та [Duskaeva 2020: 62].

Ю. В. Щер­би­ни­на в рабо­те «Рече­вая агрес­сия. Тер­ри­то­рия враж­ды» пред­ла­га­ет сле­ду­ю­щее опре­де­ле­ние: «Рече­вая (вер­баль­ная, сло­вес­ная) агрес­сия — про­яв­ле­ние гру­бо­сти в речи, нега­тив­ное рече­вое воз­дей­ствие и вза­и­мо­дей­ствие; обид­ное обще­ние; выра­же­ние отри­ца­тель­ных эмо­ций и наме­ре­ний в непри­ем­ле­мой в дан­ной ситу­а­ции и оскор­би­тель­ной для собе­сед­ни­ка фор­ме» [Щер­би­ни­на 2013: 13].

Гру­бость, отри­ца­тель­ные эмо­ции, оскорб­ле­ния в адрес собе­сед­ни­ков реа­ли­зу­ют­ся в онлайн-обще­нии через «рече­по­ве­ден­че­ские и тек­сто­вые пока­за­те­ли раз­ной зна­ко­вой при­ро­ды (сло­вес­ные, визу­аль­ные)» [Кара-Мур­за 2020: 21]. Пуб­ли­ка­ция подоб­но­го рода дис­кре­ди­ти­ру­ю­щих сооб­ще­ний спо­соб­на вызвать «ответ­ную реак­цию, веду­щую к воз­ник­но­ве­нию цепо­чек вза­им­ных пере­па­лок меж­ду ком­мен­ти­ру­ю­щи­ми» [Ива­но­ва 2023]. Язы­ко­вые сред­ства, исполь­зу­е­мые оппо­нен­та­ми в кон­фликт­ной ком­му­ни­ка­ции, инте­рес­ны тем, что явля­ют­ся внеш­ни­ми фак­то­ра­ми, види­мы­ми струк­ту­ра­ми кон­флик­та в речи. Они наблю­да­е­мы и могут сиг­на­ли­зи­ро­вать о целях и интен­ци­ях ком­му­ни­кан­тов, их изу­че­ние предо­став­ля­ет инфор­ма­цию об уста­нов­ках, стра­те­ги­че­ских замыс­лах и так­ти­че­ских зада­чах гово­ря­ще­го [Тре­тья­ко­ва 2003; Бело­зе­ро­ва 2020]. Этим объ­яс­ня­ет­ся зна­чи­тель­ное коли­че­ство работ, посвя­щен­ных изу­че­нию «язы­ко­вых средств, спо­соб­ных стать побу­ди­тель­ным меха­низ­мом порож­де­ния рече­во­го кон­флик­та» [Тре­тья­ко­ва 2003: 18; Бело­ус, Ана­нье­ва 2020; Ворон­цо­ва 2017; Куш­не­рук 2020; Шари­фул­лин 2016; Cui 2020].

Суще­ствен­ное зна­че­ние при выяв­ле­нии мар­ке­ров рече­вой агрес­сии име­ют усло­вия и обсто­я­тель­ства экс­пли­ка­ции кон­флик­та, зна­чи­мые с соци­аль­ной, куль­тур­ной и пси­хо­ло­ги­че­ской точек зре­ния. В рас­смат­ри­ва­е­мой рабо­те общим кон­тек­стом все­го иссле­ду­е­мо­го мате­ри­а­ла послу­жи­ла ситу­а­ция появ­ле­ния и рас­про­стра­не­ния виру­са COVID-19, а так­же после­до­вав­ший за ней пери­од пан­де­мии, само­изо­ля­ции и мас­со­вой вак­ци­на­ции. Сфе­рой про­яв­ле­ния кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щей интен­ции ком­му­ни­кан­та выбран интер­нет-ком­мен­та­рий как жанр ком­пью­тер­но опо­сре­до­ван­ной ком­му­ни­ка­ции, поз­во­ля­ю­щий пуб­ли­ко­вать спон­тан­ную эмо­ци­о­наль­ную реак­цию, предо­став­ля­ю­щий воз­мож­ность поль­зо­ва­те­лям «всту­пить в спор с авто­ром обсуж­да­е­мо­го тек­ста и с участ­ни­ка­ми дис­кус­сии… обви­нять “чужих” и нахо­дить “сво­их”» [Голев, Ким 2023].

Описание методики исследования

Мате­ри­а­лом для иссле­до­ва­ния послу­жи­ли 1200 агрес­сив­ных кон­фликт­ных сооб­ще­ний, пред­став­ля­ю­щих собой ком­мен­та­рии к постам в «Живом Жур­на­ле», извле­чен­ные мето­дом сплош­ной выбор­ки. При иссле­до­ва­нии мате­ри­а­ла исполь­зо­ва­лись: метод ком­плекс­но­го ком­му­ни­ка­тив­но-праг­ма­ти­че­ско­го ана­ли­за, поз­во­ля­ю­ще­го отне­сти рас­смат­ри­ва­е­мые ком­мен­та­рии к кате­го­рии кон­фликт­ных, линг­во­сти­ли­сти­че­ский ана­лиз и кон­тек­сту­аль­ный ана­лиз, с помо­щью кото­рых осу­ществ­ля­лось вычле­не­ние вер­баль­ных и невер­баль­ных мар­ке­ров кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щей интен­ции авто­ров интер­нет-ком­мен­та­ри­ев, а так­же при­е­мы ста­ти­сти­че­ско­го ана­ли­за для опре­де­ле­ния частот­но­сти про­яв­ле­ния обо­зна­чен­ных вер­баль­ных и невер­баль­ных маркеров.

Анализ материала

Мар­ке­ры кон­фликт­но­го дис­кур­са раз­но­об­раз­ны в сво­ем про­яв­ле­нии и при­ме­ни­тель­но к ана­ли­зи­ру­е­мо­му мате­ри­а­лу (а имен­но — интер­нет-опо­сре­до­ван­ной ком­му­ни­ка­ции в жан­ре интер­нет-ком­мен­та­рия) отно­сят­ся к обла­стям лек­си­ки, син­так­си­са, сти­ли­сти­ки, семан­ти­ки, а так­же пред­став­ле­ны фоне­ти­ко-гра­фи­че­ски­ми сред­ства­ми и ико­ни­че­ски­ми компонентами.

Без­услов­но, ком­му­ни­ка­тив­ная сре­да кон­флик­та в рас­смат­ри­ва­е­мой выбор­ке накла­ды­ва­ет отпе­ча­ток на харак­тер раз­вер­ты­ва­ния и выбор средств экс­пли­ка­ции кон­флик­та. Дистант­ность, опо­сре­до­ван­ность, ано­ним­ность, синхронность/асинхронность обще­ния спо­соб­ству­ют воз­ник­но­ве­нию циф­ро­во­го вари­ан­та язы­ка, харак­те­ри­зу­ю­ще­го­ся зна­чи­тель­ны­ми «транс­фор­ма­ци­я­ми» на всех уров­нях язы­ко­вой систе­мы: исполь­зо­ва­ни­ем слен­го­вых выра­же­ний, инвек­тив, аббре­ви­а­тур; созда­ни­ем нео­ло­гиз­мов, сме­ше­ни­ем сти­лей, упо­треб­ле­ни­ем фра­зео­ло­гиз­мов; фоне­ти­че­ской ори­ен­та­ци­ей напи­са­ния (при­ме­не­ни­ем прин­ци­па «пишу, как слы­шу»); нали­чи­ем эллип­ти­че­ских пред­ло­же­ний; пре­не­бре­же­ни­ем зна­ка­ми пре­пи­на­ния либо исполь­зо­ва­ни­ем их в чрез­мер­ном коли­че­стве для пере­да­чи эмо­ций, настро­е­ния, харак­те­ра гово­ря­ще­го; повто­ром букв, шриф­то­вы­де­ле­ни­ем, упо­треб­ле­ни­ем заглав­ных букв, интер­ва­лов меж­ду бук­ва­ми в сло­вах [Але­щен­ко, Али­му­ра­дов, Бой­чук и др. 2015: 185–186]. Пере­чис­лен­ные «транс­фор­ма­ции» в силу свое­вре­мен­но­сти и кон­текст­ной обу­слов­лен­но­сти могут высту­пать акту­а­ли­за­то­ра­ми рече­во­го конфликта.

Перей­дем к рас­смот­ре­нию вер­баль­ных и невер­баль­ных акту­а­ли­за­то­ров рече­во­го кон­флик­та, наблю­да­е­мых в ком­мен­та­ри­ях к бло­гам в «Живом Журнале».

Вер­баль­ные мар­ке­ры кон­фликт­но­го рече­во­го пове­де­ния в интер­нет-опо­сре­до­ван­ной ком­му­ни­ка­ции пери­о­да пан­де­мии COVID-19. Ана­лиз вер­баль­ной состав­ля­ю­щей эта­па зарож­де­ния кон­флик­та в про­цес­се обме­на ком­мен­та­ри­я­ми в интер­нет-сре­де пери­о­да пан­де­мии COVID-19 поз­во­лил исчис­лить харак­тер­ные наи­бо­лее частот­ные сред­ства, запус­ка­ю­щие меха­низм кон­фликт­но­го взаимодействия.

При­мер 1.

— Но то что коро­на­бес­ный иди­от billibonch созна­тель­но выбрал забо­леть коро­на­ви­ру­сом и сдох­нуть — похваль­но. Убей себя — спа­си пла­не­ту от деби­лов :-)))¹

— ответь тогда биолог

на сай­те grls.rosminzdrav напи­са­но испы­та­ние вак­ци­ны закон­чит­ся в 22-ом году, мож­но ли при­ну­ди­тель­но испы­ты­вать ее на людях.

— Ника­кой при­ну­ди­лов­ки нет. Умные при­ви­ва­ют­ся — иди­о­ты не при­ви­ва­ют­ся и само­сто­я­тель­но герой­ски дох­нут сот­ня­ми в день;))) 

— да уж, вот инте­рес­но, крем­ле­бот? или очень боль­ной?²

Оче­вид­ны­ми мар­ке­ра­ми, обла­да­ю­щи­ми кон­флик­то­ген­ным потен­ци­а­лом, кото­рые нашли отра­же­ние в мате­ри­а­ле иссле­до­ва­ния, послу­жи­ли пей­о­ра­ти­вы, про­сто­реч­ная и жар­гон­ная лек­си­ка [Жель­вис 2000; Кула­ков 2011; Курья­но­вич 2018; Бело­ва 2015; Тре­тья­ко­ва 2003] (32 % от обще­го объ­е­ма ана­ли­зи­ру­е­мых контекстов).

Поми­мо адрес­но­го и без­ад­рес­но­го упо­треб­ле­ния пей­о­ра­тив­ных номи­на­ций (коро­на­бес­ный иди­от, дебил) в при­ме­ре 1 наблю­да­ем иные ком­по­нен­ты, харак­те­ри­зу­е­мые как мар­ке­ры кон­фликт­но­го рече­во­го пове­де­ния. В част­но­сти, инвек­ти­ва иди­от допол­не­на эпи­те­том с отри­ца­тель­ной кон­но­та­ци­ей, кото­рым явля­ет­ся окка­зи­о­на­лизм [Мака­рен­ко 2018] коро­на­бес­ный [При­е­мы­ше­ва 2021: 139], гла­го­лом с отри­ца­тель­ной кон­но­та­ци­ей сдох­нуть (име­ет поме­ту «груб.» — гру­бое — в «Боль­шом тол­ко­вом сло­ва­ре рус­ско­го язы­ка» [Куз­не­цов 1998]), импе­ра­ти­ва­ми [Тре­тья­ко­ва 2003; Бело­ва 2015; Мака­рен­ко 2018], пере­да­ю­щи­ми побуж­де­ние к отри­ца­тель­но­му, пори­ца­е­мо­му дей­ствию (убей себя — спа­си пла­не­ту, схо­ди в с*ртир), исполь­зу­е­мы­ми в выска­зы­ва­нии в виде лозун­га и мани­фе­сти­ру­ю­щи­ми нега­тив­ное отно­ше­ние к реци­пи­ен­ту. Частот­ность про­яв­ле­ния отме­чен­ных мар­ке­ров кон­фликт­но­го вза­и­мо­дей­ствия в ана­ли­зи­ру­е­мом мате­ри­а­ле рас­пре­де­ли­лась сле­ду­ю­щим обра­зом: гла­го­лы с отри­ца­тель­ной кон­но­та­ци­ей упо­мя­ну­ты в 12 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов, окка­зи­о­на­лиз­мы — в 7 %.

При­мер 2.

— Инфу­зо­рия пыта­ет­ся шутить. Выхо­дит неуклюже.

— На одно­кле­точ­ных оби­жать­ся глу­по. Ну пры­га­ет мака­ка, и что.

— Не кука­ре­кай макака:)

— Я не буду, уго­во­рил — тво­их вску­ка­ре­ков хва­та­ет³.

Под­твер­жден­ным мар­ке­ром вир­ту­аль­ной кон­фликт­ной ком­му­ни­ка­ции в при­ме­ре 2 ста­ли зоосе­ман­ти­че­ские мета­фо­ры (4 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов), отно­ся­щи­е­ся к агрес­сив­ным инвек­ти­вам [Курья­но­вич 2018; Кара­мо­ва, Кара­мов 2021; Мас­лов 2014].

Зоосе­ман­ти­че­ские мета­фо­ры (инфу­зо­рия, мака­ка), под­чер­ки­ва­ю­щие каче­ства, кото­ры­ми оппо­нен­ты наде­ля­ют друг дру­га (недо­ста­ток ума и сооб­ра­зи­тель­но­сти, необос­но­ван­ность выра­жа­е­мой пози­ции), слу­жат мар­ке­ра­ми вер­баль­ной агрес­сии и акту­а­ли­за­то­ра­ми кон­фликт­но­го потен­ци­а­ла текста.

При­мер 3.

— Я так пони­маю, Вы себя при­чис­ля­е­те с пип­лам, кото­рые сай­енс? Серьез­но? Это веру­ю­щие-то масоч­ни­ки, ковид-пани­ке­ры, рекла­ми­ру­ю­щие фуфло­пи­де­мию — сай­енс? Сло­во, што­ле, понра­ви­лось?

— «Бла-бла-бла, мистер Андер­сон». Я в кото­рый раз отме­чу тщет­ность Ваших потуг. Вы бы хоть пру­фы какие-то ими­ти­ро­ва­ли, а то одни лозун­ги. …Закан­чи­вай­те Вы эту кло­у­на­ду, луч­ше иди­те книж­ков почи­тай­те⁴.

Такой сти­ли­сти­че­ский при­ем, как англо­языч­ные вкрап­ле­ния (2 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов) созда­ет в тек­сте ком­мен­та­рия опре­де­лен­ный иро­ни­че­ский эффект, может слу­жить сред­ством демон­стра­ции непри­яз­ни к оппо­нен­ту и, как след­ствие, может быть так­же отне­сен к вер­баль­ным мар­ке­рам кон­фликт­но­го рече­во­го пове­де­ния. В при­ме­ре 3 наблю­да­ем англо­языч­ные вкрап­ле­ния сай­енс, пипл, умыш­лен­ное иска­же­ние напи­са­ния (фоне­ти­че­ская ори­ен­та­ция) што­ле.

При­мер 4.

— СПИ­До­но­сец, нико­му нет дела до того, что у тебя нет имму­ни­те­та. Это твое лич­ное горе. Мы всех спи­до­нос­цев высе­ля­ем в резер­ва­ции. А к здо­ро­вым тебе лезть никто не поз­во­лит. Никто не обя­зан тра­тить свое вре­мя на тебя у*бищного!!

— Где и кем это доказано?

— Да ты преж­де, чем садит­ся на корабль, хоть почи­тай какой у него Пункт Назна­че­ния. А то сел не на свой корабль, а теперь меч­та­ешь с него сбе­жать, или захватить? )))))

— да иди ты на х** вме­сте со сво­им кораблём

— Да и ты иди на дно; мы крыс уме­ем изго­нять!!⁵

Акту­а­ли­за­то­ра­ми кон­флик­тов в иссле­ду­е­мом мате­ри­а­ле слу­жи­ли мно­го­чис­лен­ные лек­се­мы с нега­тив­ной кон­но­та­ци­ей (23 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов), харак­те­ри­зу­ю­щие не толь­ко умствен­ное раз­ви­тие чело­ве­ка (дебил, тупой, не очень умный), но и содер­жа­щие экс­прес­сив­ную нега­тив­ную оцен­ку здо­ро­вья, уров­ня обра­зо­ван­но­сти, этни­че­ской, расо­вой, наци­о­наль­ной, соци­аль­ной при­над­леж­но­сти, нега­тив­ную номи­на­цию лиц с точ­ки зре­ния про­фес­сии, про­ис­хож­де­ния, соци­аль­но осуж­да­е­мой дея­тель­но­сти, а так­же лиц, про­яв­ля­ю­щих нетак­тич­ное пове­де­ние, при­вер­жен­цев непод­дер­жи­ва­е­мых взгля­дов, идей и пози­ций (спи­до­но­сец — в при­ме­ре 4).

При­мер 5.

— Есть хит­рые (хоть и не очень умные) чину­ши раз­ных стран. В Ита­лии кор­руп­ция — что-то вро­де нац. заба­вы — неуди­ви­тель­но, что там вдруг «про­пи­сал­ся» этот чюдо­твор­ный вирус. И есть быд­ло, кото­рое обя­за­но хавать всё, что пишут газет­чи­ки. Ещё вопросы?

— Да. Ты тоже умный или так, погу­лять вышел?

— Вышел посмот­реть на тебя =)

— То есть, не умный. Я так и понял.

— Куда уж до тебя. Не тебе г**ном обзы­вать­ся на сми, если сам же хава­ешь всё под­ряд из них 😉

— Что ты несёшь, неум­ный? Какие «сми»??

— Коро­че, башу­сер — иди башу­серь. Не лезь в высо­кие (для тебя) сферы.

— Вот прям по-взрос­ло­му отве­тил наш дура­чок :))) «Аха­ха­ха, сам дурак, сам дурак!». Ты ещё попры­гай и попе­ре­драз­ни­вай⁶.

В при­ме­ре 5 для обо­зна­че­ния про­фес­сии чинов­ни­ка и демон­стра­ции соб­ствен­но­го отно­ше­ния к лицам, осу­ществ­ля­ю­щим дан­ную про­фес­си­о­наль­ную дея­тель­ность, исполь­зо­ва­на уни­чи­жи­тель­ная номи­на­ция про­фес­сии чину­ша (дан­ная лек­се­ма име­ет поме­ту «сниж.» — сни­жен­ное⁷). Над­мен­ность авто­ра под­чер­ки­ва­ет­ся выска­зы­ва­е­мы­ми по отно­ше­нию к лицам дан­ной про­фес­сии харак­те­ри­сти­ка­ми хит­рые, не очень умные. Нега­тив­но автор отзы­ва­ет­ся и о рядо­вом насе­ле­нии, что демон­стри­ру­ет­ся через лек­се­мы быд­ло, хавать (даные лек­се­мы так­же име­ют поме­ту «сниж.»⁸), исполь­зо­ва­ние кото­рых явля­ет­ся аллю­зи­ей к пре­це­дент­но­му выска­зы­ва­нию Бог­да­на Тито­ми­ра «Пипл хава­ет» (1990‑х годов) [Серов 2003].

При­мер 6.

— Судя по дико рас­ту­щим циф­рам, весь мир уже по деся­то­му кру­гу боле­ет. Запад­ные СМИ — самый глав­ный источ­ник инфек­ции.

— Нет. Это про­сто эпи­де­мия нарас­та­ет. В боль­шин­стве сво­ём из-за тупо­ры­лых анти-ковидников.

— А что там у нас с грип­пом и ОРЗ? Закончились?:)

— Ниче­го нику­да не исчезло…а вы всё смей­тесь и ёрни­чай­те. Пока не коснётся.

— Я не ерни­чаю. Виру­сы были, есть и будут. Но поче­му-то из-за это­го раз­ду­ли «пан­де­мию»⁹.

Зна­чи­мым ком­по­нен­том кон­фликт­но окра­шен­ных ком­мен­та­ри­ев в ана­ли­зи­ру­е­мом мате­ри­а­ле (при­мер 6) слу­жат лек­си­че­ские сред­ства с семан­ти­кой угро­зы, изо­ли­ро­ва­ния, вак­ци­ни­ро­ва­ния (17 % от обще­го объ­е­ма контекстов).

Отож­деств­ле­ние авто­ром запад­ных СМИ в каче­стве источ­ни­ка инфек­ции дис­кре­ди­ти­ру­ет дан­ные СМИ. Нега­тив­ная оцен­ка уси­ли­ва­ет­ся бла­го­да­ря наме­рен­но­му пре­уве­ли­че­нию (по деся­то­му кру­гу). Вина за рост забо­ле­ва­е­мо­сти (эпи­де­мия) воз­ло­же­на на про­тив­ни­ков вак­ци­ни­ро­ва­ния (анти-ковид­ник — окка­зи­о­на­лизм пери­о­да пан­де­мии [При­е­мы­ше­ва 2021: 21]), нега­тив­ное отно­ше­ние к кото­рым уси­ле­но эпи­те­том с оцен­кой умствен­ных воз­мож­но­стей тупо­ры­лый, отме­чен­ным в «Боль­шом тол­ко­вом сло­ва­ре рус­ско­го язы­ка» поме­та­ми «пре­небр.» (пре­не­бре­жи­тель­ное), «груб.» (гру­бое) [Куз­не­цов 1998].

При­мер 7.

— Этот чело­век бес­це­ре­мон­но врёт. Сна­ча­ла рас­про­стра­нял вра­ньё про Кана­ду, теперь про Данию. Пере­стань­те врать. Ведь эта инфор­ма­ция лег­ко проверяется.

— Чё, прав­да гла­за колет? Чё так жид­ко-то? …Тупой, или при­ки­ды­ва­ешь­ся?¹⁰

При­мер 8.

— Этот блог — одна сплош­ная про­па­ган­дист­ская натяж­ка)

— Тогда чо тут трёшь­ся? Брысь в схрон)¹¹

Обви­не­ния в неис­крен­но­сти одно­го из ком­му­ни­кан­тов в при­ме­ре 7 (бес­це­ре­мон­но врёт, рас­про­стра­нял вра­ньё) и в рас­про­стра­не­нии лож­ной инфор­ма­ции и под­та­сов­ке дан­ных в целом бло­ге в при­ме­ре 8 (блог — одна сплош­ная про­па­ган­дист­ская натяж­ка) про­во­ци­ру­ют ответ­ную защит­ную реак­цию (Тогда чо тут трёшь­ся? Брысь в схрон).

При­мер 9.

— Наде­юсь тебя сплю­щит и отки­нешь копы­та, как мно­гие анти­вак­се­ры. А луч­ше бы все так. БОль­ше бы места стало.

— О, агрес­сив­ный апо­стол масок и сви­де­тель кови­да нари­со­вал­ся. Не забы­вай три раза делать «ку» и при­се­дать¹².

Фра­зео­ло­гиз­мы (3 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов), выра­жа­ю­щие отри­ца­тель­ную оцен­ку и слу­жа­щие мар­ке­ра­ми кон­фликт­но­го вза­и­мо­дей­ствия (подроб­нее об этом см.: [Мака­рен­ко 2018]), так­же встре­ча­ют­ся в интер­нет-сре­де пери­о­да пан­де­мии (при­мер 9). К частот­ным фра­зео­ло­гиз­мам, обла­да­ю­щим нега­тив­ной кон­но­та­ци­ей и наблю­да­е­мым в ана­ли­зи­ру­е­мом мате­ри­а­ле, мож­но отне­сти еди­ни­цы с семан­ти­кой «уме­реть» (отбро­сить конь­ки, отки­нуть копы­та, дать дуба, отпра­вить­ся на тот свет, отдать Богу душу, уйти в иной мир, испу­стить дух), «обма­ны­вать» (пуд­рить моз­ги, моро­чить голо­ву, заго­ва­ри­вать зубы, мутить воду), «дове­рять» (при­ни­мать за чистую моне­ту, уши раз­ве­сить, верить на сло­во), «испы­ты­вать тяже­лое эмо­ци­о­наль­ное состо­я­ние, пере­жи­вать» (лезть на сте­ну, выхо­дить из себя, кусать лок­ти, опус­кать руки).

При­мер 10.

Зай­ми­тесь чем-нибудь, дей­стви­тель­но полез­ным, — твор­че­ство сде­ла­ло из обе­зья­ны чело­ве­ка. И Вы смо­же­те попы­тать­ся!¹³

При­мер 11.

Выкла­ды­вай сюда инфор­ма­цию, сло­во­блуд¹⁴.

При­мер 12.

Учи­ли бы Вы уже рус­ский, раз неосто­рож­но реши­ли пытать­ся в наброс на этом чуж­дом для Вас язы­ке¹⁵.

Харак­тер­ным кон­фликт­ным мар­ке­ром в ана­ли­зи­ру­е­мом мате­ри­а­ле яви­лось при­ме­не­ние импе­ра­тив­ных кон­струк­ций (при­ме­ры 10 и 11), сосла­га­тель­но­го накло­не­ния в побу­ди­тель­ном зна­че­нии (при­мер 12). По частот­но­сти про­яв­ле­ния в каче­стве мар­ке­ров кон­фликт­но­го вза­и­мо­дей­ствия ситу­а­ции при­ме­не­ния сосла­га­тель­но­го накло­не­ния (9 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов) усту­па­ют импе­ра­тив­ным кон­струк­ци­ям (19 %).

Пере­да­чу кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щей интен­ции адре­сан­та обес­пе­чи­ва­ли в рам­ках рас­смат­ри­ва­е­мой выбор­ки так­же мно­же­ствен­ные вопро­сы, побуж­да­ю­щие адре­са­та занять обо­ро­ни­тель­ную пози­цию, непол­ные пред­ло­же­ния, в том чис­ле вопро­си­тель­ные, а так­же парал­лель­ные кон­струк­ции, повто­ры. Наи­бо­лее частот­ны­ми мар­ке­ра­ми кон­фликт­но­го вза­и­мо­дей­ствия в рам­ках рас­смат­ри­ва­е­мо­го мате­ри­а­ла при­зна­ют­ся непол­ные пред­ло­же­ния, в том чис­ле вопро­си­тель­ные (38 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов). Им усту­па­ют мно­же­ствен­ные вопро­сы (15 %) и парал­лель­ные кон­струк­ции (13%). Реже все­го были заме­че­ны повто­ры (6 %), что тем не менее не исклю­ча­ет при­су­щую им про­во­ка­ци­он­ную функ­цию и не лиша­ет их пра­ва при­зна­вать­ся мар­ке­ром конфликта.

При­мер 13.

Юно­ша.

Вы что, совсем ….?

Вы что не чита­е­те жур­нал «Непред­взя­то­го аналитика???!!!

В кото­ром СТОЛЬКО РАЗ и ВАМ указывалось!!!

Что этот вирус создан у нас тут в ПОМЕРКАХ!!

А вы тут поли­ва­е­те сво­и­ми испраж­не­ни­я­ми эту УХАНЬСКУЮ лабо­ра­то­рию

Так не так дав­но один ОЧЕНЬ УМНЫЙ ПАРЕНЬ!

и ВАМ тык­нул в нос, что в Уха­ни была КЛАССИЧЕСКАЯ ПОДСТАВА.

Я к сво­е­му ужа­су уви­дел, что тот парень НА ПОРЯДОК умнее меня.

Я‑то эти дета­ли и не при­ме­тил.

так, что заткни­тесь ТЕМ ПАРНЕМ!!

И сопи­те в две дырочки.

Как я это делаю, после про­чте­ния одно­го его мате­ри­а­ла на его стра­ни­це…¹⁶

Выбор фор­мы обра­ще­ния в при­ме­ре 13 (Юно­ша) опре­де­ля­ет всю тональ­ность сооб­ще­ния и слу­жит «спо­со­бом выра­зить свое лич­ное отно­ше­ние к собе­сед­ни­ку» [Воро­но­ва 2014: 37]. «Боль­шой тол­ко­вый сло­варь рус­ско­го язы­ка» опре­де­ля­ет «юно­шу» как «лицо муж­ско­го пола в воз­расте, пере­ход­ном от отро­че­ства к воз­му­жа­нию; моло­дой чело­век» [Куз­не­цов 1998]. Мож­но заклю­чить, что, исполь­зуя дан­ное обра­ще­ние, автор жела­ет под­черк­нуть незре­лость, лег­ко­мыс­лие, неопыт­ность, бес­печ­ность, оши­боч­ность суж­де­ний адре­са­та. Выска­зы­ва­ние Вы что, совсем…? явля­ет­ся при­ме­ром непол­но­го вопро­си­тель­но­го пред­ло­же­ния, смыс­ло­вая часть кото­ро­го, заме­нен­ная на мно­го­то­чие, лег­ко вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся из кон­тек­ста и опре­де­лен­но выра­жа­ет сомне­ние авто­ра в разум­но­сти оппо­нен­та, пре­не­бре­жи­тель­ное отно­ше­ние гово­ря­ще­го к собе­сед­ни­ку. В рас­смат­ри­ва­е­мом ком­мен­та­рии агрес­сив­ный настрой и семан­ти­ку кон­флик­та пере­да­ют так­же про­сто­реч­ное тык­нуть в нос (с поме­той «прост.» (про­сто­реч­ное) в «Боль­шом тол­ко­вом сло­ва­ре рус­ско­го язы­ка» [Куз­не­цов 1998]), импе­ра­тив заткни­тесь (с поме­той «разг.-сниж.» (раз­го­вор­но-сни­жен­ное) в «Боль­шом тол­ко­вом сло­ва­ре рус­ско­го язы­ка» [Куз­не­цов 1998]) и фра­зео­ло­гизм с гла­го­лом в пове­ли­тель­ном накло­не­нии сопи­те в две дыроч­ки. При­ме­ча­тель­ным явля­ет­ся оформ­ле­ние сооб­ще­ния, в кото­ром каж­дое пред­ло­же­ние (а так­же части пред­ло­же­ния в слу­чае рас­чле­нен­но­сти послед­не­го на несколь­ко само­сто­я­тель­ных еди­ниц) начи­на­ет­ся с новой стро­ки. Подоб­ная сег­мен­та­ция рече­во­го пото­ка (обна­ру­же­на в 9 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов), пред­став­лен­но­го в печат­ном виде, слу­жит для пере­да­чи эмо­ци­о­наль­но­го состо­я­ния ком­му­ни­кан­та. Пар­цел­ли­ро­ван­ные кон­струк­ции (Вы что не чита­е­те жур­нал «Непред­взя­то­го ана­ли­ти­ка???!!! В кото­ром СТОЛЬКО РАЗ и ВАМ ука­зы­ва­лось!!! Что этот вирус создан у нас тут в ПОМЕРКАХ!!) ука­зы­ва­ют на раз­дра­жен­ное состо­я­ние авто­ра, его него­до­ва­ние, неко­то­рое разочарование.

Невер­баль­ные мар­ке­ры кон­фликт­но­го рече­во­го пове­де­ния в интер­не­то­по­сре­до­ван­ной ком­му­ни­ка­ции пери­о­да пан­де­мии COVID-19. Невер­баль­ные осо­бен­но­сти интер­нет-ком­му­ни­ка­ции, при­ни­ма­е­мые нами в каче­стве акту­а­ли­за­то­ров кон­флик­та в пери­од пан­де­мии COVID-19, во мно­гом ста­ли воз­мож­ны бла­го­да­ря осо­бен­ным пара­мет­рам интер­нет-ком­му­ни­ка­ции (спе­ци­фи­че­ско­му фор­ма­ту ком­му­ни­ка­ции, вре­мен­ным пара­мет­рам (синхронная/асинхронная ком­му­ни­ка­ция), ско­ро­сти набо­ра тек­ста, опо­сре­до­ван­ной свя­зи меж­ду обща­ю­щи­ми­ся, ано­ним­но­сти ком­му­ни­кан­тов), вли­я­ю­щим на появ­ле­ние при­су­щих циф­ро­во­му вари­ан­ту язы­ка зна­чи­тель­ных транс­фор­ма­ций на всех уров­нях язы­ко­вой системы.

Ана­ли­зи­руя при­мер 13 на пред­мет нали­чия в нем невер­баль­ных мар­ке­ров кон­фликт­но­го вза­и­мо­дей­ствия, ука­жем сле­ду­ю­щее. Эмо­ци­о­наль­ное напря­же­ние про­сле­жи­ва­ет­ся так­же в оби­лии зна­ков пре­пи­на­ния (54 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов) после каж­дой фра­зы и в нали­чии слов, напи­сан­ных про­пис­ны­ми бук­ва­ми (16 %), с целью их смыс­ло­во­го выде­ле­ния и с целью созда­ния про­ти­во­ре­чия и про­во­ци­ро­ва­ния конфликта.

При­мер 14.

— Эта мразь в дей­стви­тель­но­сти не коло­лась, пото­му что зна­ет истин­ное назна­че­ние этой ПОДЛОЙ ЗАТЕИ. НО МРАЗИ ХОРОШО ЗАПЛАТИЛИ И ОНА СОГЛАСИЛАСЬ ИСПРАЖНЯТСЯ НА ЭТУ ТЕМУ.

— А вы отку­да зна­е­те как там оно в дей­стви­тель­но­сти? Помо­ли­лись и вам анге­лы прав­ды нару­ба­ли?¹⁷

В при­ме­ре 14 наблю­да­ет­ся гра­фи­че­ское выде­ле­ние тек­ста заглав­ны­ми бук­ва­ми, кото­рое слу­жит одним из про­во­ка­то­ров кон­фликт­ной ком­му­ни­ка­ции, для пере­да­чи соб­ствен­но­го эмо­ци­о­наль­но­го состо­я­ния (настро­е­ния).

В ком­мен­та­рии демон­стри­ру­ет­ся откро­вен­ное ука­за­ние на про­даж­ность одно­го из ком­мен­та­то­ров (хоро­шо запла­ти­ли), его обман пуб­ли­ки (в дей­стви­тель­но­сти не коло­лась), отно­ше­ние к нему (лек­се­ма с оскор­би­тель­ным зна­че­ни­ем, отно­ся­ща­я­ся к про­сто­реч­ным и бран­ным сло­вам: мразь — сло­во дано с поме­той «бран.» (бран­ное) в «Боль­шом тол­ко­вом сло­ва­ре рус­ско­го язы­ка» [Куз­не­цов 1998]), а так­же отно­ше­ние к мас­со­вой вак­ци­на­ции (харак­те­ри­сти­ка, свой­ствен­ная нега­тив­ной с точ­ки зре­ния инте­ре­сов обще­ствен­ной дея­тель­но­сти, — под­лая затея). Него­до­ва­ние авто­ра выра­жа­ет­ся не толь­ко через подо­бран­ные лек­си­че­ские сред­ства и грам­ма­ти­че­ские кон­струк­ции, но и через упо­треб­ле­ние заглав­ных букв для выде­ле­ния зна­чи­мой смыс­ло­вой части.

Одним из явле­ний, при­су­щих интер­нет-ком­му­ни­ка­ции, явля­ет­ся наме­рен­ное зачер­ки­ва­ние части тек­ста с целью его выде­ле­ния (10 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов). Авто­ру сооб­ще­ния необ­хо­ди­мо при­влечь вни­ма­ние к инфор­ма­ции, содер­жа­щей­ся в зачерк­ну­том тек­сте. При такой фор­ме гра­фи­че­ской пре­зен­та­ции текст при­об­ре­та­ет игро­вой эффект, что может слу­жить акту­а­ли­за­то­ром конфликта.

При­мер 15.

— Побо­ро­ли все-таки эти вирус­ные болез­ни:). Теперь если тем­пе­ра­ту­ра и кашель, то не пнев­мо­ния, а ковид. Если насморк и лихо­ра­дит, то не ОРЗ, а ковид. А если ниче­го не болит, то все рав­но ковид бес­симп­том­ный. За иди­о­тов всех дер­жат.

— Вы не пони­ма­е­те напи­сан­но­го? Все про­бле­мы нача­лись после кови­да. …а ниче­го, что ковид гораз­до более зара­зен, слож­нее вычис­ля­ем и гораз­до опас­нее? В несколь­ко раз. И что от него нет до сих пор мас­со­вой вак­ци­ны¹⁸.

Поми­мо шриф­то­вы­де­ле­ния (зачер­ки­ва­ния) (За иди­о­тов всех дер­жат), в при­ме­ре 15 наблю­да­ет­ся парал­ле­лизм син­так­си­че­ских кон­струк­ций с сою­зом если и соот­но­си­тель­ным сло­вом то. Подоб­ная сим­мет­рич­ность постро­е­ния тек­ста обес­пе­чи­ва­ет его экс­прес­сив­ность, что спо­соб­но вызвать рез­кую ответ­ную реакцию.

При­мер 16.

«каран­ти­на нет»

А где есть?

«циф­ры заниженные»

Кто ска­зал?

«за голо­со­ва­ние трясется»

Какое голо­со­ва­ние?

«Вот о чем гово­рить надо»

Кому надо?¹⁹

Кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щая интен­ция ком­му­ни­кан­та в при­ме­ре 16 демон­стри­ру­ет­ся с помо­щью «ата­ки собе­сед­ни­ка вопро­са­ми», зача­стую не пред­по­ла­га­ю­щи­ми полу­че­ние како­го-либо отве­та. Дан­ный при­ем мож­но наблю­дать в ситу­а­ции, когда ком­мен­та­рий потен­ци­аль­ной жерт­вы агрес­со­ра рас­кла­ды­ва­ет­ся авто­ром сооб­ще­ния на отдель­ные ком­по­нен­ты (сло­во­со­че­та­ния, пред­ло­же­ния), и вопро­сы адре­су­ют­ся точеч­но к каж­до­му из компонентов.

При­мер 17.

— афф­тар, сфи­га ли мело­чить­ся — умно­жай сра­зу на сто милье­нов — так будет точ­нее. Пять мил­ли­о­нов помер­ших от вак­цин — вот хоро­шая тсы­ф­ра. Обо­жаю таких гени­ев, — взять офи­ци­аль­ные дан­ные, при­ду­мать чего-то из соб­ствен­ной бес­тол­ков­ки, поумно­жать — и вуа­ля! стра­шил­ка, осно­ван­ная на «офи­ци­аль­ных» циф­рах! Афф­тар, пешы­ис­чо!

— Какой злой!²⁰

Эрра­ти­вы, при­сут­ству­ю­щие в ком­мен­та­ри­ях (при­ме­не­ние так назы­ва­е­мо­го язы­ка падон­ков), так­же мож­но отне­сти к типич­ным невер­баль­ным ком­по­нен­там, свой­ствен­ным ини­ци­а­то­рам кон­флик­та (4 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов). Соглас­но И. Б. Алек­сан­дро­вой, «язык падон­ков» исполь­зу­ет­ся, что­бы уни­зить собе­сед­ни­ка, когда гово­ря­щий ста­вит себя выше того, к кому обра­ще­ны его сло­ва, не испы­ты­ва­ет ува­же­ния к адре­са­ту выска­зы­ва­ния, про­во­ци­ру­ет собе­сед­ни­ка на кон­фликт, а так­же как рече­вое сред­ство пси­хо­ло­ги­че­ско­го подав­ле­ния собе­сед­ни­ка [Алек­сан­дро­ва 2006: 53].

В при­ме­ре 17 исполь­зо­ва­ны эрра­ти­вы (афф­тар, тсы­ф­ра, милье­нов, пешы­ис­чо), под­дер­жан­ные рез­ким про­ти­во­по­став­ле­ни­ем, столк­но­ве­ни­ем про­ти­во­по­лож­ных поня­тий гений — бес­тол­ков­ка, заклю­че­ни­ем тек­ста в кавыч­ки («офи­ци­аль­ные» циф­ры), высту­па­ю­щим в каче­стве оце­ноч­но­го зна­ка для выра­же­ния автор­ской иронии.

При­мер 18.

— Но, огор­чу Вас, — летом я пере­бо­лел чем-то подоб­ным, по край­ней мере, по симп­то­мам и послед­стви­ям для дыхания!

— Да, к вра­чам, на вся­кий слу­чай, не обра­щал­ся, лечил­ся сам²¹

Для выра­же­ния отно­ше­ния к ска­зан­но­му и про­во­ци­ро­ва­ния ответ­ной агрес­сив­ной реак­ции в тек­сты ком­мен­та­ри­ев вклю­ча­лись под­хо­дя­щие иллю­стра­ции (интер­нет-мемы), пред­став­ля­ю­щие собой невер­баль­ное сред­ство выра­же­ния эмо­ций гово­ря­ще­го (7 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов). Так, в при­ме­ре 18 с целью демон­стра­ции недо­ве­рия к ска­зан­но­му на каж­дую из реплик собе­сед­ни­ка автор отве­ча­ет мемом, содер­жа­щим изоб­ра­же­ние Вил­ли Вон­ка (пер­со­на­жа филь­ма «Вил­ли Вон­ка и шоко­лад­ная фаб­ри­ка») в испол­не­нии акте­ра Джи­на Уайл­де­ра, демон­стри­ру­ю­щим свое пре­вос­ход­ство и осве­дом­лен­ность в лож­но­сти сооб­ща­е­мой ему информации.

При­мер 19.

— но мне и гомео­па­тия помо­га­ет, и даже аппен­ди­цит с её помо­щью выле­чил (когда по ско­рой увез­ли и собра­лись оперировать)

— Спи­са­ли потом на то, что УЗИ у них засбо­и­ло и не там жид­кость пока­за­ло²²

В при­ме­ре 19 уны­ние и жалость к собе­сед­ни­ку, искренне веря­ще­му в силу гомео­па­тии и спас­ше­му­ся от опе­ра­ции по уда­ле­нию аппен­ди­ци­та бла­го­да­ря дан­но­му виду аль­тер­на­тив­ной меди­ци­ны, автор пере­да­ет через демон­стра­цию «груст­но­го кло­у­на», а свое недо­ве­рие к ска­зан­но­му выра­жа­ет с помо­щью кре­о­ли­зо­ван­но­го тек­ста, вер­баль­ная часть кото­ро­го пред­став­ле­на при­ла­га­тель­ным в срав­ни­тель­ной сте­пе­ни (боже­ствен­нее), выпол­ня­ю­щим функ­цию гипер­бо­ли­за­ции нере­аль­но­сти про­ис­хо­дя­ще­го, а ико­ни­че­ская часть мема под­дер­жи­ва­ет вер­баль­ную и изоб­ра­жа­ет Дан­те Али­гье­ри (созда­те­ля поэ­мы «Боже­ствен­ная комедия»).

Результаты исследования

Ана­лиз ком­мен­та­ри­ев к постам в «Живом Жур­на­ле» пери­о­да пан­де­мии COVID-19, ото­бран­ных мето­дом сплош­ной выбор­ки, поз­во­лил выявить наи­бо­лее типич­ные мар­ке­ры кон­фликт­но­го рече­во­го пове­де­ния, наблю­да­е­мые в интер­не­то­по­сре­до­ван­ной ком­му­ни­ка­ции в ука­зан­ный пери­од. К чис­лу таких акту­а­ли­за­то­ров были отне­се­ны как вер­баль­ные сред­ства, так и невер­баль­ные ком­по­нен­ты. Наи­бо­лее частот­ны­ми вер­баль­ны­ми мар­ке­ра­ми кон­фликт­но­го вза­и­мо­дей­ствия в ана­ли­зи­ру­е­мом мате­ри­а­ле яви­лись пей­о­ра­ти­вы, про­сто­реч­ная, жар­гон­ная лек­си­ка (32 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов), что было доста­точ­но пред­ска­зу­е­мо. Сле­ду­ю­щи­ми по частот­но­сти при­ме­не­ния ока­за­лись лек­се­мы с нега­тив­ной кон­но­та­ци­ей, харак­те­ри­зу­ю­щие умствен­ное раз­ви­тие чело­ве­ка, содер­жа­щие экс­прес­сив­ную нега­тив­ную оцен­ку здо­ро­вья, этни­че­ской, расо­вой, наци­о­наль­ной, соци­аль­ной при­над­леж­но­сти, при­пи­сы­ва­ние лицу нетак­тич­но­го пове­де­ния, сомни­тель­ных взгля­дов, идей и пози­ций, выпол­не­ние дей­ствий, не одоб­ря­е­мых обще­ством (23 и 12 %), исполь­зо­ва­ние непол­ных пред­ло­же­ний, в том чис­ле вопро­си­тель­ных (38 %). Менее частот­ны­ми вер­баль­ны­ми мар­ке­ра­ми в рас­смат­ри­ва­е­мом мате­ри­а­ле высту­пи­ли англо­языч­ные вкрап­ле­ния (2 %), сег­мен­та­ция рече­во­го пото­ка (9 %) и повто­ры (6 %).

Невер­баль­ные мар­ке­ры кон­фликт­но­го вза­и­мо­дей­ствия во мно­гом были обу­слов­ле­ны осо­бен­ны­ми пара­мет­ра­ми интер­нет-ком­му­ни­ка­ции, вли­я­ю­щи­ми на появ­ле­ние при­су­щих циф­ро­во­му вари­ан­ту язы­ка зна­чи­тель­ных транс­фор­ма­ций на всех уров­нях язы­ко­вой систе­мы. Невер­баль­ны­ми мар­ке­ра­ми послу­жи­ли оби­лие зна­ков пре­пи­на­ния (54 % от обще­го объ­е­ма кон­тек­стов), шриф­то­вы­де­ле­ние (про­пис­ные бук­вы — 16 %, зачер­ки­ва­ние тек­ста — 10 %). Реже в ком­мен­та­ри­ях наблю­да­лись интер­нет-мемы как сред­ство выра­же­ния эмо­ций (7 %) и эрра­ти­вы (4 %).

Выводы

Изу­че­ние ком­мен­та­ри­ев к постам в бло­гах, появив­ших­ся в пери­од пан­де­мии COVID-19, на пред­мет нали­чия в них мар­ке­ров кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щей интен­ции авто­ров поз­во­ли­ло заклю­чить, что в рас­смат­ри­ва­е­мом мате­ри­а­ле име­ют­ся вер­баль­ные и невер­баль­ные еди­ни­цы, спо­соб­ству­ю­щие про­во­ка­ции кон­флик­та. Основ­ны­ми вер­баль­ны­ми сред­ства­ми-акту­а­ли­за­то­ра­ми кон­фликт­но­го смыс­ла явля­лись: пей­о­ра­ти­вы, про­сто­реч­ная, жар­гон­ная лек­си­ка, гла­го­лы и при­ла­га­тель­ные с отри­ца­тель­ной кон­но­та­ци­ей, окка­зи­о­на­лиз­мы, в том чис­ле появив­ши­е­ся в пери­од пан­де­мии COVID-19, зоосе­ман­ти­че­ские мета­фо­ры, англо­языч­ные вкрап­ле­ния, лек­си­че­ские сред­ства с семан­ти­кой угро­зы, изо­ли­ро­ва­ния, вак­ци­ни­ро­ва­ния, импе­ра­тив­ные кон­струк­ции, пар­цел­ли­ро­ван­ные кон­струк­ции, сосла­га­тель­ное накло­не­ние, мно­же­ствен­ные вопро­сы, парал­лель­ные кон­струк­ции, повто­ры, непол­ные вопро­си­тель­ные пред­ло­же­ния, сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ные эле­мен­ты, при­да­ю­щие сло­вам пре­не­бре­жи­тель­но-умень­ши­тель­ный оттенок.

Важ­ную роль в акту­а­ли­за­ции кон­фликт­ных тек­сто­вых смыс­лов игра­ют так­же невер­баль­ные сред­ства. К невер­баль­ным мар­ке­рам-акту­а­ли­за­то­рам кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щей интен­ции авто­ров ком­мен­та­ри­ев в рам­ках насто­я­щей выбор­ки отне­сем: оби­лие зна­ков пре­пи­на­ния, напи­са­ние слов (тек­ста) про­пис­ны­ми бук­ва­ми, наме­рен­ное зачер­ки­ва­ние части тек­ста с целью его выде­ле­ния, эрра­ти­вы, интернет-мемы.

Пере­чис­лен­ные вер­баль­ные и невер­баль­ные мар­ке­ры, высту­па­ю­щие в каче­стве акту­а­ли­за­то­ров кон­фликт­но­го потен­ци­а­ла тек­ста, при­зва­ны про­де­мон­стри­ро­вать кон­флик­то­про­во­ци­ру­ю­щую интен­цию авто­ров интер­нет-ком­мен­та­ри­ев, обес­пе­чить реа­ли­за­цию стра­те­гий и так­тик кон­фликт­но­го рече­во­го пове­де­ния ком­му­ни­кан­тов в вир­ту­аль­ном мире пери­о­да пан­де­мии COVID-19.