ИДИОСТИЛЬ ЖУРНАЛИСТА. Статья первая

Само поня­тие идио­стиль в линг­ви­сти­ке дале­ко не одно­знач­но. В «Пол­ном сло­ва­ре линг­ви­сти­че­ских тер­ми­нов» [Мат­ве­е­ва 2010] идио­стиль упо­ми­на­ет­ся толь­ко в самом кон­це ста­тьи к сло­ву «Иди­о­лект» как один из воз­мож­ных его сино­ни­мов, кото­рый «под­чёр­ки­ва­ет вни­ма­ние к тек­сто­вой дея­тель­но­сти инди­ви­да: ком­му­ни­ка­тив­ной стра­те­гии авто­ра, типам смыс­ло­во­го раз­вёр­ты­ва­ния, выбо­ра регу­ля­тив­ных струк­тур, праг­ма­ти­че­ском эффек­те тек­ста. Изу­ча­ет­ся в худо­же­ствен­ном тек­сте (инди­ви­ду­аль­ный стиль Л. Тол­сто­го, язык А. Ост­ров­ско­го)», то есть при­ме­ня­ет­ся в худо­же­ствен­ной сти­ли­сти­ке по отно­ше­нию к писа­те­лям. Для дру­гих сфер исполь­зо­ва­ния язы­ка Т. В. Мат­ве­е­ва пред­по­чи­та­ет тер­мин иди­о­лект: «И. — не толь­ко осо­бен­но­сти, но и весь состав речи язы­ко­вой лич­но­сти. Тер­мин И. при­ме­ня­ет­ся в том слу­чае, когда инди­ви­ду­аль­ные рече­вые осо­бен­но­сти берут­ся в целом как сово­куп­ность еди­ниц с их свя­зя­ми и отно­ше­ни­я­ми. Исполь­зу­ет­ся в общем язы­ко­зна­нии и диа­лек­то­ло­гии» [Мат­ве­е­ва 2010: 147]

В «Сти­ли­сти­че­ском энцик­ло­пе­ди­че­ском сло­ва­ре рус­ско­го язы­ка» под ред. М. Н. Кожи­ной [Сти­ли­сти­че­ский сло­варь 2003] М. П. Котю­ро­ва в ста­тье «Идио­стиль» зна­ко­мит чита­те­лей с раз­ны­ми тол­ко­ва­ни­я­ми это­го поня­тия, но пред­ла­га­ет имен­но тер­мин «идио­стиль» и толь­ко в скоб­ках даёт в каче­стве воз­мож­ных сино­ни­мов инди­ви­ду­аль­ный стиль и иди­о­лект, опре­де­ляя его как сово­куп­ность язы­ко­вых и сти­ли­сти­ко-тек­сто­вых осо­бен­но­стей, «свой­ствен­ных речи писа­те­ля, учё­но­го, пуб­ли­ци­ста, а так­же отдель­ных носи­те­лей дан­но­го язы­ка [Сти­ли­сти­че­ский сло­варь 2003: 9598]. В сво­ей моно­гра­фии [Котю­ро­ва 2009] автор в основ­ном упо­треб­ля­ет тер­мин инди­ви­ду­аль­ный стиль при­ме­ни­тель­но к сти­лю учё­ных, рас­смат­ри­вая спе­ци­фи­ку пред­став­ле­ния каж­дым сво­их взгля­дов на какую-либо линг­ви­сти­че­скую про­бле­му через отбор язы­ко­вых еди­ниц и сово­куп­ность его резуль­та­тов, а в соав­тор­стве с Л. С. Тихо­ми­ро­вой и Н. В. Соло­вьё­вой [Котю­ро­ва 2011] — идио­стиль. Вме­сте с тем М. П. Котю­ро­ва при­во­дит и дру­гие тол­ко­ва­ния идио­сти­ля, свой­ствен­ные преж­де все­го иссле­до­ва­те­лям язы­ка писа­те­ля, осно­вы­ва­ю­щим пони­ма­ние идио­сти­ля в первую оче­редь на взгля­дах писа­те­ля, его отно­ше­нии к миру, его эсте­ти­че­ских прин­ци­пах. Дума­ет­ся, что подоб­ное пони­ма­ние харак­те­ри­зу­ет исполь­зо­ва­ние язы­ка имен­но писателями.

В сво­ем опре­де­ле­нии идио­сти­ля И. Я. Чер­ну­хи­на рас­ши­ря­ет круг лич­но­стей, обла­да­ю­щих идио­сти­лем, счи­тая, что «вер­ши­на пира­ми­ды язы­ко­вой лич­но­сти — созда­ние соб­ствен­но­го идио­сти­ля. Идио­стиль име­ют все ода­рен­ные лич­но­сти, так или ина­че свя­зан­ные со сло­вес­ной дея­тель­но­стью: худож­ни­ки сло­ва, пуб­ли­ци­сты, уче­ные» [Чер­ну­хи­на 1993: 10]. Без­услов­но, сво­им идио­сти­лем отли­ча­ют­ся и извест­ные журналисты.

В дру­гих сфе­рах обще­ния идио­стиль про­яв­ля­ет­ся, если вооб­ще про­яв­ля­ет­ся, в мини­маль­ной сте­пе­ни. Раз­ли­чия меж­ду учё­ны­ми, меж­ду жур­на­ли­ста­ми и про­сто носи­те­ля­ми лите­ра­тур­но­го язы­ка свя­за­ны с типом рече­вой куль­ту­ры каж­до­го (сте­пень соблю­де­ния норм лите­ра­тур­но­го язы­ка, норм рече­во­го пове­де­ния, ува­же­ния к адре­са­ту), что гово­рит не столь­ко об идио­сти­ле или иди­о­лек­те, сколь­ко о сте­пе­ни ком­му­ни­ка­тив­ной ком­пе­тент­но­сти. Одна­ко в речи про­яв­ля­ют­ся и инди­ви­ду­аль­но-лич­ност­ные пред­по­чте­ния исполь­зо­ва­ния тех или иных обо­ро­тов, типов пред­ло­же­ния, пре­це­дент­ных фено­ме­нов, рито­ри­че­ских при­ё­мов и т. д.

Мень­ше все­го инди­ви­ду­а­ли­за­ция речи про­яв­ля­ет­ся в раз­го­вор­ной речи (исполь­зо­ва­ние / неис­поль­зо­ва­ние лас­ка­тель­ных суф­фик­сов, гру­бых слов, пред­по­чте­ние пря­мых или кос­вен­ных просьб, при­выч­ка к тому или ино­му запол­ни­те­лю пауз и т. д.). В науч­ной сфе­ре она про­яв­ля­ет­ся намно­го силь­нее и мно­го­об­раз­нее, но во мно­гом это не столь­ко инди­ви­ду­а­ли­за­ция лич­но­сти учё­но­го, выра­зив­ша­я­ся в его речи, сколь­ко фор­ми­ро­ва­ние мане­ры изло­же­ния полу­чен­ных в про­цес­се иссле­до­ва­ния (или сооб­ще­ния его резуль­та­тов) зна­ний под вли­я­ни­ем той науч­ной шко­лы, в кото­рой он сфор­ми­ро­вал­ся (так назы­ва­е­мое нау­ко­об­ра­зие или изло­же­ние фак­тов, стро­гая логич­ность или исполь­зо­ва­ние выра­зи­тель­ных средств и даже пред­по­чте­ние тех или иных терминов).

У жур­на­ли­стов сво­бо­да выбо­ра язы­ко­вых средств во мно­гом огра­ни­че­на редак­ци­он­ны­ми уста­нов­ка­ми (в том чис­ле и сте­пе­нью неза­ви­си­мо­сти изда­ния, его про­власт­ной или оппо­зи­ци­он­ной ори­ен­та­ци­ей), а так­же (как и в сфе­ре раз­го­вор­но­го обще­ния) вре­мен­ным цейт­но­том, затруд­ня­ю­щим созна­тель­ный выбор. Обе эти при­чи­ны во вза­и­мо­дей­ствии при­во­дят к тому, что выра­бо­тать свой идио­стиль (всё-таки этот тер­мин, по нашим наблю­де­ни­ям, рас­про­стра­нен шире, чем иди­о­лект) и про­явить его могут себе поз­во­лить толь­ко жур­на­ли­сты, заво­е­вав­шие без­услов­ный авто­ри­тет, но даже на их речи ска­зы­ва­ет­ся вли­я­ние редак­ци­он­ной поли­ти­ки. Так, по нашим наблю­де­ни­ям, на оппо­зи­ци­он­ной радио­стан­ции «Эхо Моск­вы» Н. К. Сва­нид­зе и Л. Рад­зи­хов­ский сво­бод­но упо­треб­ля­ют нели­те­ра­тур­ную лек­си­ку (на фиг, ни фига себе и пр.), не раз­ре­шая себе тако­го на цен­траль­ных кана­лах ТВ и в «Рос­сий­ской газете».

В поле наше­го наблю­де­ния были тек­сты жур­на­ли­стов раз­ных взгля­дов и изда­ний: Л. Рад­зи­хов­ско­го, А. Мин­ки­на, М. Ростов­ско­го, В. Кости­ко­ва, Ю. Кали­ни­ной, Ю. Латы­ни­ной и др. Самую высо­кую сте­пень ком­му­ни­ка­тив­ной ком­пе­тент­но­сти и уме­ние все­гда целе­со­об­раз­но при­ме­нять самые раз­ные сред­ства язы­ка, при этом не выхо­дя за рам­ки лите­ра­тур­ных норм, демон­стри­ру­ют Л. Рад­зи­хов­ский [Кор­ми­ли­цы­на, Сиро­ти­ни­на 2012а; 2012б], А. Мин­кин [Шахов­ский 2007] и М. Ростов­ский, уме­ло раз­но­об­ра­зя свой стиль в зави­си­мо­сти от тема­ти­ки ста­тей и замыс­ла. Бли­зок к ним, хотя и не дости­га­ет их вер­шин, В. Кости­ков. Самое боль­шое раз­но­об­ра­зие язы­ко­вых и пара­линг­ви­сти­че­ских средств (шрифт, про­пис­ные бук­вы в нача­ле опре­де­лён­ных слов) исполь­зу­ет Л. Рад­зи­хов­ский, и в этом осо­бен­ность его идио­сти­ля. Ю. Кали­ни­на в основ­ном созда­ёт язы­ко­вую мас­ку домо­хо­зяй­ки, рез­ко про­ти­во­по­став­ляя свою речь назван­ным выше и дру­гим жур­на­ли­стам, само­уве­рен­но поуча­ю­щим чита­те­ля («я всё знаю, всё пони­маю и Вам сей­час разъ­яс­ню»). У Ю. Кали­ни­ной чаще все­го (но не все­гда) при­сут­ству­ет речь рядо­во­го носи­те­ля язы­ка, «пло­хо раз­би­ра­ю­ще­го­ся в собы­ти­ях» и выска­зы­ва­ю­ще­го свои наблю­де­ния и недо­уме­ния. Отсю­да оби­лие сиг­на­лов раз­го­вор­но­сти: Всё. Обще­ствен­ная тер­ри­то­рия теперь закры­та для жите­лей. Мел­кая месть. Хоти­те садик? А вот фиг вам. Буде­те высту­пать — вооб­ще вас туда не пустим (МК. 23.11.2013); Всё ясно. Всё понят­но. День­ги рулят. Те, кто за ними при­шёл, — не отсту­пят. Выгры­зут, вырвут с мясом понра­вив­ший­ся кусок (Там же).

Ю. Латы­ни­на демон­стри­ру­ет верх само­уве­рен­но­сти («всё знаю, нико­гда не оши­ба­юсь, ни в чём не сомне­ва­юсь»), нико­гда не изви­ня­ет­ся за явно невер­ные «фак­ты» (в чём её не раз ули­ча­ли, хотя и без­ре­зуль­тат­но, слу­ша­те­ли «Эхо Моск­вы»), неве­ро­ят­но экс­прес­сив­на и сво­бод­на в спо­со­бах выра­же­ния (не толь­ко обо­ро­ты с фиг, но и сино­ним дерь­мо на бук­ву г, и дру­гие очень гру­бые сло­веч­ки [Матя­шев­ская 2014а]).

Оста­но­вим­ся на ана­ли­зе тек­стов М. Ростов­ско­го и В. Кости­ко­ва, ещё не полу­чив­ших долж­но­го осве­ще­ния в науч­ной лите­ра­ту­ре. А. И. Матя­шев­ской в идио­сти­ле В. Кости­ко­ва [Матя­шев­ская 2014б] иссле­до­ва­на толь­ко сни­жен­ная лек­си­ка, вер­нее, её отсут­ствие. См. так­же замет­ки об идио­сти­ле раз­ных жур­на­ли­стов в рабо­тах М. А. Кор­ми­ли­цы­ной [Кор­ми­ли­цы­на 2003] и О. Б. Сиро­ти­ни­ной [Сиро­ти­ни­на 2003].

Идио­стиль М. Ростов­ско­го ярко пред­став­лен в 2014 г. ста­тья­ми, свя­зан­ны­ми с собы­ти­я­ми на Укра­ине. Возь­мём для ана­ли­за десять его ста­тей за пери­од с июля по август 2014 г. Обыч­но очень трез­во­мыс­ля­щий, кри­ти­че­ски настро­ен­ный, но не оппо­зи­ци­он­ный, он нико­гда рань­ше не давал себе пра­ва на эмо­ци­о­наль­ные оцен­ки про­ис­хо­дя­ще­го, отли­ча­ясь стро­гой логич­но­стью дово­дов, опо­рой на неоспо­ри­мые фак­ты. Так, напри­мер, в ста­тье «Страш­ный 2014‑й: что ещё нас ждёт даль­ше?» (МК. 19.07.2014) в руб­ри­ке «Зло­ба дня», начав с сопо­став­ле­ния фак­тов (конец мир­ной жиз­ни в Евро­пе после убий­ства крон­прин­ца в Сара­е­ве 1914 г. и кру­ше­ние мала­зий­ско­го лай­не­ра, рас­смат­ри­ва­ю­щи­е­ся мно­ги­ми жур­на­ли­ста­ми и поли­ти­ка­ми как мисти­че­ски зло­ве­щие), М. Ростов­ский тут же утвер­жда­ет: Конеч­но, не при­ве­дёт к Тре­тьей миро­вой войне, но оно непре­мен­но будет иметь пока непред­ста­ви­мые исклю­чи­тель­но мас­штаб­ные поли­ти­че­ские послед­ствия — мас­штаб­ные преж­де все­го для нашей страны.

В этом пред­ло­же­нии уже пред­став­ле­на харак­тер­ная для идио­сти­ля М. Ростов­ско­го поли­ти­че­ская муд­рость, трез­вость суж­де­ний и рас­суж­де­ния по пово­ду собы­тия без гром­ких слов, с исполь­зо­ва­ни­ем тща­тель­но ото­бран­ной лек­си­ки (непред­ста­ви­мые, исклю­чи­тель­но, два­жды повто­рен­ное мас­штаб­ные), под­чёр­ки­ва­ю­щих всю серьёз­ность и зна­чи­мость для нашей стра­ны это­го фак­та. И даль­ше опять фак­та­ми рас­кры­ва­ет­ся при­чи­на этих буду­щих собы­тий (поче­му это будет ост­ро вос­при­ня­то Б. Оба­мой): насиль­ствен­ная смерть граж­дан стран НАТО от рук ино­стран­цев — тако­го в Аме­ри­ке не прощают.

Ста­тья напи­са­на по све­жим сле­дам собы­тий (само­лёт был сбит в ночь на 18.07, а ста­тья вышла уже 19.07), так что М. Ростов­ский ана­ли­зи­ру­ет не реак­цию США, кото­рую пред­ви­дит, а ту цепь собы­тий, кото­рая при­ве­ла к тра­ге­дии (опять фак­ты): Чудо­вищ­ная ката­стро­фа, кото­рая была запу­ще­на в тиши каби­не­тов вашинг­тон­ских поли­ти­ков. При­во­ди­мые фак­ты дают­ся с ярки­ми эпи­те­та­ми (страш­ное оскорб­ле­ние, страш­ная гибель), воз­ло­же­ние вины за цепь собы­тий закан­чи­ва­ет­ся утвер­жде­ни­я­ми, что оче­вид­ная вина Кие­ва (не закрыв­ше­го небо) несо­мнен­на. Логи­че­ский вывод сопро­вож­да­ет­ся заме­ча­ни­ем: выби­раю сло­ва пре­дель­но осто­рож­но. Даль­ше сле­ду­ют цита­ты из слов Оба­мы, аме­ри­кан­ских и бри­тан­ских газет, обви­ня­ю­щих Рос­сию. При этом сам М. Ростов­ский исполь­зу­ет нега­тив­но окра­шен­ную оце­ноч­ную лек­си­ку, не выхо­дя­щую за рам­ки лите­ра­тур­ных норм, толь­ко при оцен­ке самих фак­тов (кро­ме уже ука­зан­ных выше, доба­вим толь­ко кро­ва­вую и бес­смыс­лен­ную вой­ну, и то в при­зы­ве-вопро­се): Поче­му мы не объ­еди­ня­ем уси­лия и не застав­ля­ем укра­ин­цев немед­лен­но завер­шить свою кро­ва­вую и бес­смыс­лен­ную вой­ну? и при харак­те­ри­сти­ке наше­го поло­же­ния: Это тупик — пол­ный без­ого­во­роч­ный и без­на­дёж­ный, а так­же в утвер­жде­нии мы не долж­ны под­да­вать­ся на внеш­ний шантаж. 

В ито­ге ста­тьи — фак­ты как аргу­мен­ты, вопро­сы и сове­ты-утвер­жде­ния о том, как надо посту­пить. Но ни одно­го пря­мо­го осуж­де­ния ни в адрес Кие­ва, ни в адрес Запа­да, ни в адрес рос­сий­ской власти.

При­мер­но в таком же духе стро­ят­ся рас­суж­де­ния М. Ростов­ско­го в ста­тье «Конец вой­ны нам толь­ко снит­ся?» (МК. 31.07.2013). Всё опять стро­ит­ся на фак­тах (заяв­ле­ния Кер­ри и Поро­шен­ко о готов­но­сти Укра­и­ны к пере­го­во­рам), но: кра­си­вые пра­виль­ные сло­ва оста­ют­ся сло­ва­ми. Потом вопрос: Зна­чит ли это, что все миро­лю­би­вые декла­ра­ции из Кие­ва и Вашинг­то­на — пустое сотря­се­ние воз­ду­ха? (вопрос и в назва­нии ста­тьи) и лич­ност­ный ответ на него: С моей точ­ки зре­ния, нет, не сле­ду­ет. Зву­чит мно­го­обе­ща­ю­ще. Не прав­да ли? (о сло­вах Кер­ри с при­зна­ни­ем инте­ре­сов Рос­сии). И опять вопрос: Поче­му Аме­ри­ка нача­ла менять свою точ­ку зре­ния? И ответ: Я подо­зре­ваю, что в Вашинг­тоне насту­пи­ло про­зре­ние: став­ка на чисто воен­ные спо­со­бы вос­ста­нов­ле­ния кон­тро­ля Кие­ва над мятеж­ным укра­ин­ским юго-восто­ком себя не оправ­ды­ва­ет. Далее сле­ду­ет рас­суж­де­ние о том, поче­му оче­вид­ные исти­ны дохо­дят с опоз­да­ни­ем (слиш­ком дале­ко зашел кон­фликт), и опять перед чита­те­лем вопрос: Что будет даль­ше? Затем сле­ду­ет чёт­кий ответ на далё­кую пер­спек­ти­ву (Рано или позд­но всё рав­но закон­чит­ся пере­го­во­ра­ми и ком­про­мис­сом) и на крат­ко­сроч­ную (пока весь­ма неяс­ную), и сно­ва вопро­сы, и сно­ва отве­ты о том, како­вы могут быть усло­вия и кому при­дёт­ся усту­пить, фор­му­ли­ров­ка инте­ре­сов Рос­сии и инте­ре­сов Аме­ри­ки, и в завер­ше­ние сно­ва вопро­сы: Конец вой­ны зама­я­чил впе­ре­ди. Но сколь­ко до него идти и бежать? И не исчез­нет ли вновь ого­нёк надежды?

И сно­ва в ста­тье нет пря­мых обви­не­ний, выхо­да за пре­де­лы лите­ра­тур­ных норм при опять-таки яркой нега­тив­ной оцен­ке фак­тов: Поли­ти­ки нача­ли гово­рить кра­си­вые пра­виль­ные сло­ва, но про­стые люди про­дол­жа­ют уми­рать страш­ной смер­тью; В нача­ле неде­ли мне каза­лось: в миро­вой поли­ти­ке окон­ча­тель­но отка­за­ли тор­мо­за <…> Бли­же к кон­цу этой неде­ли в бес­пре­дель­но мрач­ной сере­дине кар­ти­ны укра­ин­ско­го кри­зи­са вдруг появи­лись пусть не про­блес­ки надеж­ды, но хотя бы намё­ки на подоб­ные проблески.

Фак­ты, рас­суж­де­ния, вопро­сы и отсут­ствие пря­мых обви­не­ний — вот что состав­ля­ет типич­ные чер­ты идио­сти­ля это­го очень ком­пе­тент­но­го и в отно­ше­нии язы­ка жур­на­ли­ста. Так, напри­мер, бро­са­ет­ся в гла­за огром­ность его актив­но­го лек­си­ко­на. Если обыч­но в каче­стве уси­ли­те­ля жур­на­ли­сты исполь­зу­ют очень (ино­гда весь­ма и крайне), то у М. Ростов­ско­го это ещё и пре­дель­но, сколь угод­но дерз­ким шагам, черес­чур общо, исклю­чи­тель­но мас­штаб­ные, совсем серьёз­но­го кон­флик­та, а ещё мак­си­маль­но льгот­ные и мак­си­маль­но ней­тра­ли­зо­ва­ны (это толь­ко в двух статьях!).

В дру­гих ста­тьях нахо­дим иде­аль­но укла­ды­ва­ет­ся; осо­бен­но неудач­ный день (29.07.14), это бес­ко­неч­но обид­но; без­мер­но кало­рий­ны­ми (11.07.14), люто нена­ви­де­ла СССР; без­на­дёж­но наив­но (18.08.14), воз­мож­но­сти Рос­сии без­бож­но пре­уве­ли­чи­ва­ют­ся (18.08.14), но пре­об­ла­да­ет всё-таки очень. Не менее раз­но­об­раз­ны опре­де­ле­ния, и всю­ду явно выра­жен­ная своя точ­ка зре­ния, ино­гда пря­мые сове­ты вла­сти, ино­гда (чаще Запа­ду) в жела­тель­ном накло­не­нии типа хоро­шо бы.

Чаще это не про­сто уси­ли­те­ли: доволь­но частот­но уже упо­мя­ну­тое мак­си­маль­но, совсем не типич­ное для рус­ской речи судо­рож­но хва­тать­ся за любую надеж­ду; опти­мизм носит стро­го огра­ни­чен­ный харак­тер; во врез­ке Ран­де­ву в сто­ли­це Бело­рус­сии как безум­но сла­бый сим­вол надеж­ды; убе­ди­тель­но про­воз­гла­шать (21.08.14) и т. д. Ещё одна необыч­ная соче­та­е­мость при нуле­вом коли­че­стве соб­ствен­ных потерь, явно гораз­до более выра­зи­тель­ная обыч­но­го при отсут­ствии.

Широ­ко исполь­зу­ют­ся и обще­при­ня­тые мета­фо­ры (рус­ский мед­ведь — о Рос­сии, опле­ухи — о вве­дён­ных про­тив нас санк­ци­ях, уда­ры по кошель­ку; ста­вит на кар­ту свой имидж; затя­нуть поя­са; даже судь­ба пра­ви­тель­ства на этом фоне — мелочь; все эти при­ме­ры — из одной статьи).

Пре­це­дент­ные фено­ме­ны тоже очень раз­но­об­раз­ны: чаще все­го цита­ты, при­чём в ста­тьях вне руб­ри­ки «Зло­ба дня» боль­ше все­го из зару­беж­ных авто­ри­те­тов куль­ту­ры, в рам­ках «Зло­бы дня» в основ­ном цити­ру­ют­ся выска­зы­ва­ния офи­ци­аль­ных лиц, руко­во­ди­те­лей стран, а так­же зару­беж­ные газе­ты. Вне «Зло­бы дня» чаще встре­ча­ют­ся ссыл­ки на народ­ные афо­риз­мы, ино­гда стро­ки из попу­ляр­ных песен, но чаще все­го пере­сказ чьих-то мне­ний (не назван­ные мой высо­ко­по­став­лен­ный собе­сед­ник в Крем­ле, очень авто­ри­тет­ный источ­ник из близ­ко­го к Крем­лю окру­же­ния и т. д.).

Фак­ти­че­ски (за ред­ким исклю­че­ни­ем в пере­да­че мне­ний наро­да) не исполь­зу­ет­ся сни­жен­ная, тем более нели­те­ра­тур­ная лек­си­ка и почти отсут­ству­ют гра­фи­че­ские выде­ле­ния. Очень ред­ко в зачи­нах и кон­цов­ках ста­тей встре­ча­ет­ся полу­жир­ный шрифт (веро­ят­но, не автор­ский, а редак­тор­ский), ника­ких про­пис­ных букв и шриф­то­вых выде­ле­ний отдель­ных слов (люби­мые сред­ства Л. Рад­зи­хов­ско­го), но очень частот­но зака­вы­чи­ва­ние цитат — и как пока­за­тель иро­нии, и как пока­за­тель чужо­го слова.

Сле­ду­ет заме­тить, что посте­пен­но (в соот­вет­ствии со всё уси­ли­ва­ю­щим­ся про­ти­во­сто­я­ни­ем Запа­да и Рос­сии) тон ста­тей М. Ростов­ско­го ста­но­вит­ся всё более эмо­ци­о­наль­но нега­тив­ным по отно­ше­нию к киев­ской вла­сти и Запа­ду, и, хотя по-преж­не­му в них не исполь­зу­ют­ся, как это прак­ти­ку­ет­ся в раз­ме­ща­е­мых на той же поло­се ста­тьях, такие ярлы­ко­вые оцен­ки, как хун­та или фаши­сты, ощу­ща­ет­ся всё нарас­та­ю­щее воз­му­ще­ние «безу­ми­ем запад­но­го мира», достиг­шее сво­е­го апо­гея в ста­тьях от 25.08 «Аме­ри­ка — Рос­сии: вы накор­ми­ли голод­ных? Это вопи­ю­щая про­во­ка­ция» и от 26.08 «О чём гово­рить с Поро­шен­ко?» Пер­вая из них в руб­ри­ке «Зло­ба дня», вто­рая — заглав­ная ста­тья пер­вой полосы.

Ста­тья от 25.08 начи­на­ет­ся с вос­по­ми­на­ния о раб­стве насе­ле­ния Кам­бод­жи в прав­ле­ние «крас­ных кхме­ров», даль­ше сле­ду­ет взрыв эмо­ций: Даже в страш­ном сне мне не мог­ло при­снить­ся, что «гуман­ные прин­ци­пы» «крас­ных кхме­ров» будут взя­ты на воору­же­ние в совре­мен­ных запад­ных сто­ли­цах. Но это слу­чи­лось. Устав от бес­ко­неч­ных при­ди­рок, ничем не моти­ви­ро­ван­ных задер­жек и веч­ных согла­со­ва­ний («нагне­та­ю­щее» пере­чис­ле­ние) — рос­сий­ский гума­ни­тар­ный кон­вой плю­нул на фор­маль­но­сти и доста­вил в оса­ждён­ный Луганск ост­ро необ­хо­ди­мый груз воды, лекарств и про­до­воль­ствия (опять пере­чис­ле­ние). Про­стые люди, не по сво­ей вине вынуж­ден­ные жить в чудо­вищ­ных усло­ви­ях вой­ны, полу­чи­ли хотя бы кро­шеч­ное облег­че­ние. И столь свой­ствен­ный М. Ростов­ско­му вопрос: И как же на это отре­а­ги­ро­вал «циви­ли­зо­ван­ный мир»? Даль­ше сле­ду­ют фак­ты-выска­зы­ва­ния вице-пре­зи­ден­та США, назвав­ше­го это «вопи­ю­щей про­во­ка­ци­ей», похо­жие заяв­ле­ния евро­пей­ских лиде­ров. И опять «нагне­та­ю­щее» пере­чис­ле­ние в сво­ей оцен­ке поступ­ка Рос­сии: Сра­зу хочу ого­во­рить­ся: я счи­таю реше­ние Крем­ля отпра­вить гума­ни­тар­ный кон­вой на Укра­и­ну фак­ти­че­ски на свой страх и риск логич­ным, понят­ным, но как мини­мум очень небес­спор­ным, и свой­ствен­ный М. Ростов­ско­му при­ём хотя бы попы­тать­ся объ­ек­тив­но оце­нить дей­ствия не толь­ко стра­ны, но и про­ти­во­дей­ству­ю­щей сто­ро­ны. И опять взрыв эмо­ций: Но если дей­ствия Рос­сии мож­но назвать бес­ша­баш­но рис­ко­ван­ны­ми, то пози­цию запад­ных сто­лиц мож­но оце­нить толь­ко с помо­щью прин­ци­пи­аль­но иной лек­си­ки. Я обыч­но ста­ра­юсь воз­дер­жи­вать­ся от эмо­ци­о­наль­но окра­шен­ных выра­же­ний (это, конеч­но, не совсем так: сло­ва страш­ный, чудо­вищ­ный, безум­но вряд ли мож­но счи­тать эмо­ци­о­наль­но не окра­шен­ны­ми, но они не выхо­дят за пре­де­лы норм). Но быва­ют ситу­а­ции, когда без них невоз­мож­но не обой­тись — совсем не обой­тись. Пол­ная и абсо­лют­ная амо­раль­ность — толь­ко так я могу оце­нить пове­де­ние Запа­да в вопро­се достав­ки рос­сий­ской гума­ни­тар­ной помо­щи на Укра­и­ну <…> Накор­мить голод­но­го, напо­ить того, кто испы­ты­ва­ет жаж­ду — раз­ве это не веч­ные исти­ны, име­ю­щие при­о­ри­тет над сию­ми­нут­ны­ми поли­ти­че­ски­ми дряз­га­ми и меж­го­су­дар­ствен­ны­ми… разборками?

Запад пока­зы­ва­ет: жите­ли Донец­ка и Луган­ска — это для него не люди, а все­го лишь костяш­ки поли­ти­че­ско­го доми­но. Такая поста­нов­ка вопро­са не про­сто пре­дель­но цинич­на. Она ещё пре­дель­но недаль­но­вид­на. Одна­ко в кон­це ста­тьи М. Ростов­ский сно­ва ого­ва­ри­ва­ет­ся. Я не счи­таю пози­цию Рос­сии по Укра­ине един­ствен­но вер­ной и пра­виль­ной. К ней тоже мож­но и нуж­но предъ­яв­лять пре­тен­зии, но Запад окон­ча­тель­но запу­тал­ся в сво­их же сло­вах и поступ­ках. Сво­и­ми дей­стви­я­ми США и ЕС про­во­ци­ру­ют рост эмо­ци­о­наль­но заря­жен­ных анти­за­пад­ных настро­е­ний в круп­ней­шей ядер­ной дер­жа­ве мира — Рос­сии. В отли­чие от еды, питья, лекарств стра­да­ю­щим людям, это дей­стви­тель­но «вопи­ю­щая провокация».

Такой взрыв эмо­ций и такая рез­кая кри­ти­ка Запа­да в ста­тьях М. Ростов­ско­го в газе­те «Мос­ков­ский ком­со­мо­лец» обна­ру­же­ны нами впер­вые в мате­ри­а­лах от 25.08.2014, но в целом кри­ти­ка реа­ли­зу­ет свой­ствен­ные его идио­сти­лю осо­бен­но­сти: фак­ты, логи­ка, «нагне­та­ю­щие» пере­чис­ле­ния и откры­тое своё мнение.

Ста­тья от 26.08.2014 по сво­ей рез­ко­сти в отно­ше­нии П. Поро­шен­ко и при­ме­ня­е­мым при­е­мам (вопро­сы, фак­ты, «нагне­та­ю­щие» пере­чис­ле­ния и, как свой­ствен­но М. Ростов­ско­му в ста­тьях не в рам­ках руб­ри­ки «Зло­ба дня», ссыл­ки на мне­ния не назы­ва­е­мых ува­жа­е­мых людей, кото­рые непло­хо лич­но зна­ют Пре­зи­ден­та Укра­и­ны). Ста­тья начи­на­ет­ся с врез­ки (Поче­му встре­ча Пути­на и Пре­зи­ден­та Укра­и­ны в Мин­ске вряд ли при­ве­дёт к миру) и состо­ит из уни­что­жа­ю­щих Поро­шен­ко фак­тов и рас­суж­де­ний, что для окон­ча­ния вой­ны нужен поли­тик мас­шта­ба Де Гол­ля, а Пре­зи­дент Поро­шен­ко, увы, совсем не Де Голль. При­во­дит­ся даже не в поль­зу Поро­шен­ко срав­не­ние его с Саа­ка­шви­ли, дока­зы­ва­ет­ся, что наде­ять­ся ему на США бес­смыс­лен­но, и закан­чи­ва­ет­ся утвер­жде­ни­ем: Пре­зи­дент Укра­и­ны пони­ма­ет: в дол­го­сроч­ном плане курс офи­ци­аль­но­го Кие­ва кате­го­ри­че­ски контр­про­дук­ти­вен. Но в «гори­зон­те» недель и меся­цев курс на физи­че­ское уни­что­же­ние «мятеж­ни­ков» созда­ёт пре­зи­ден­ту «зону поли­ти­че­ско­го ком­фор­та» — зону, кото­рой он не готов жерт­во­вать. Вот при­чи­ны, по кото­рым я не верю в успех пере­го­во­ров Пет­ра Поро­шен­ко и Вла­ди­ми­ра Пути­на. Дай Бог, что­бы я ошибался.

Сред­ства выра­зи­тель­но­сти и воз­дей­ствия раз­но­об­раз­ны, зави­сят от руб­ри­ки, но вез­де и все­гда глав­ное отли­чие идио­сти­ля М. Ростов­ско­го: глав­ный аргу­мент — фак­ты, основ­ной тип состав­ля­ю­щих тек­ста – рас­суж­де­ния, постро­ен­ные на фак­тах и логи­че­ских выво­дах из них (при­чи­на — след­ствие, сопо­став­ле­ние — про­ти­во­по­став­ле­ние), глав­ное сред­ство выра­зи­тель­но­сти и воз­дей­ствия — необыч­ная соче­та­е­мость, эпи­те­ты, мета­фо­ры, цита­ты (в основ­ном как осуж­да­е­мые фак­ты), кавыч­ки и чёт­кое выра­же­ние соб­ствен­но­го мне­ния. Харак­тер­ны так­же «нагне­та­ю­щие» пере­чис­ле­ния, созда­ю­щие впе­чат­ле­ние него­до­ва­ния и даже ужа­са­ю­щие чита­те­ля (часто в «отве­тах» М. Ростов­ско­го на постав­лен­ные им же, неред­ко в заго­лов­ках, вопро­сы, застав­ля­ю­щие чита­те­ля серьёз­но заду­мать­ся). Так, во врез­ке к ста­тье «Рус­ские идут» (МК, 13.08.14) чита­ем: Поче­му жела­ние РФ ока­зать гума­ни­тар­ную помощь Укра­ине вызва­ла такой ужас Запа­да (вопро­си­тель­но­го зна­ка нет, но по сво­ей струк­ту­ре это вопро­си­тель­ное пред­ло­же­ние, а вся ста­тья — ответ М. Ростов­ско­го на этот вопрос). Начи­на­ет­ся ста­тья (не в руб­ри­ке «Зло­ба дня») с цита­ты Дж. Кен­не­ди: «Либо чело­ве­че­ство покон­чит с вой­ной, либо вой­на покон­чит с чело­ве­че­ством». И даль­ше сле­ду­ют рас­суж­де­ния М. Ростов­ско­го: Бушу­ю­щая на Укра­ине вой­на без кон­ца и края, конеч­но, вряд ли покон­чит с циви­ли­за­ци­ей в Евро­пе (обра­ща­ем вни­ма­ние на соче­та­ние, каза­лось бы, несо­че­та­е­мо­го конеч­но и вряд ли — типич­ное для него сов­ме­ще­ние кате­го­рич­но­сти суж­де­ний с осто­рож­но­стью в пред­став­ле­нии веро­ят­ных послед­ствий). Но она похо­же (опять осто­рож­ность), уже начи­сто высо­са­ла из евро­пей­ской поли­ти­ки всё, что в ней было чело­ве­че­ско­го: рас­су­док, сочув­ствие, состра­да­ние, жела­ние про­тя­нуть руку помо­щи сво­е­му ближ­не­му. И даль­ше: В сосед­ней стране гиб­нут мир­ные люди: жен­щи­ны, дети, ста­ри­ки. А «род­ное» укра­ин­ское госу­дар­ство ока­зы­ва­ет им «гума­ни­тар­ную помощь» толь­ко в виде ракет, сна­ря­дов и авиа­бомб. И далее: Я пишу эти стро­ки вовсе не для того, что­бы пока­зать, какой Запад «гни­лой» и нехо­ро­ший и какая Рос­сия доб­рая, «белая и пуши­стая». Я пишу их, что­бы пояр­че высве­тить, как глу­бо­ко абсурд зашёл в нашу жизнь и как проч­но пред­рас­суд­ки заме­ни­ли объ­ек­тив­ную реаль­ность. Завер­ша­ет­ся это «нагне­та­ю­щее» ужас пере­чис­ле­ние кате­го­рич­ной фра­зой: Мир дей­стви­тель­но сошёл с ума — эта фра­за настоль­ко затёр­та, что её смысл уже не дости­га­ет моз­га. Но по-дру­го­му про­сто не ска­жешь. Мир дей­стви­тель­но сошёл с ума — и не в фигу­раль­ной, а в самой нату­раль­ной фор­ме. Мы при­ве­ли (с про­пус­ка­ми) целый кусок ста­тьи, пото­му что здесь сосре­до­то­че­ны очень типич­ные для М. Ростов­ско­го при­ё­мы (кро­ме назван­ных выше — кавыч­ки, повто­ры), поз­во­ля­ю­щие чёт­ко выра­зить свое мнение.

Даль­ше в ста­тье исполь­зу­ют­ся столь же типич­ные для М. Ростов­ско­го вопро­сы с харак­тер­ным нача­лом фраз о, каза­лось бы, логич­ных с точ­ки зре­ния разу­ма дей­стви­ях Запа­да и опро­вер­га­ю­щих разум­ную логи­ку реак­ци­ях-фак­тах со сто­ро­ны Поро­шен­ко, гене­раль­но­го сек­ре­та­ря НАТО, аме­ри­кан­ских и евро­пей­ских СМИ. И опять повто­ры, «нагне­та­ю­щие» пере­чис­ле­ния и фак­ты, фак­ты, фак­ты. А в завер­ше­ние ста­тьи под­во­дит­ся её итог: К авгу­сту 2014 г. в Евро­пе вне­зап­но исто­щил­ся запас здра­во­го смысла. 

(Вто­рая ста­тья — в сле­ду­ю­щем номе­ре)