ИДИОСТИЛЬ ЖУРНАЛИСТА. Статья 2

Ста­тьи извест­но­го жур­на­ли­ста В. Кости­ко­ва регу­ляр­но пуб­ли­ку­ют­ся в «Аргу­мен­тах и фак­тах» (далее — АиФ), одном из наи­бо­лее мас­со­вых еже­не­дель­ни­ков, рас­счи­тан­ном на самый широ­кий круг чита­те­лей. Поме­ща­ют­ся они в руб­ри­ке «Глав­ное. На зло­бу дня» и дей­стви­тель­но пред­став­ля­ют собой раз­мыш­ле­ния авто­ра по вопро­сам, свя­зан­ным с акту­аль­ны­ми для все­го обще­ства поли­ти­че­ски­ми, соци­аль­ны­ми, фило­соф­ски­ми проблемами.

Осо­бен­но­стью ана­ли­ти­че­ских ста­тей В. Кости­ко­ва (про­ана­ли­зи­ро­ва­но, как и в слу­чае М. Ростов­ско­го, десять пуб­ли­ка­ций) явля­ет­ся мини­маль­ность откры­то­го выра­же­ния автор­ской пози­ции. Глав­ное для него — создать текст, мак­си­маль­но понят­ный мас­со­во­му чита­те­лю. Важ­но, что­бы всё было пра­виль­но поня­то, усво­е­но и при­ня­то. Поэто­му он поми­мо заго­лов­ков-зага­док, «лову­шек вни­ма­ния» чита­те­ля (В. Г. Косто­ма­ров), обыч­но исполь­зу­ет под­за­го­лов­ки. Часто эти ком­по­нен­ты тек­ста выра­же­ны вопро­си­тель­ны­ми пред­ло­же­ни­я­ми: Почём лап­ти для наро­да? Поче­му рус­ских отго­ра­жи­ва­ют от Евро­пы (АиФ. 2014. № 29); Кала­чи из дет­ства. Кто игра­ет с наро­дом на тос­ке по СССР? (АиФ. 2014. № 7); И вот она понес­лась, понес­лась… Но куда несёшь­ся ты, Русь? (АиФ. 2013. № 21). Ста­тья, как пра­ви­ло, начи­на­ет­ся с лида, в кото­ром заяв­ля­ет­ся тема: Вот уже более деся­ти лет мы, рос­си­яне, вслед за руко­вод­ством стра­ны повто­ря­ем как прит­чу: «Рос­сия вста­ёт с колен». А кто-то сви­де­тель­ству­ет, что, дескать, уже вста­ла и идёт впе­рёд. (АиФ. 2014. № 32); Не зря Вла­ди­мир Вла­ди­ми­ро­вич запу­стил шут­ку про «тов. Била­ло­ва». Бай­ка при­жи­лась и даже пошла гулять по загра­ни­це (АиФ. 2013. № 21). 

Сам текст ста­тьи автор обя­за­тель­но чле­нит на отрез­ки, каж­дый из кото­рых тоже оза­глав­ли­ва­ет­ся. Это долж­но при­влечь чита­те­ля, заин­те­ре­со­вать его. Уси­лия авто­ра направ­ле­ны на то, что­бы побу­дить адре­са­та думать и само­му отве­чать на про­блем­ные вопро­сы, кото­рых так мно­го в текстах В. Кости­ко­ва. Его тек­сты рас­счи­та­ны на «соав­тор­ство» с чита­те­лем, хотя автор ред­ко исполь­зу­ет пря­мую адре­са­цию. Гораз­до чаще он упо­треб­ля­ет инклю­зив­ное мы, объ­еди­няя себя и чита­те­ля, при­зы­вая его вме­сте с авто­ром порас­суж­дать на задан­ную тему: Зна­ем ли мы, кем ста­нут наши дети? Стро­и­те­ля­ми заво­дов, жилья, школ, теат­ров, боль­ниц? Или, как на Укра­ине (кото­рая, навер­ное, тоже хочет встать с колен), у нас будет объ­яв­лен вне­оче­ред­ной при­зыв, а сту­ден­тов вме­сто алгеб­ры и гео­мет­рии будут учить мар­ши­ро­вать на пла­цу и есть казён­ную кашу? (АиФ. 2014. № 32). 

Свое­об­ра­зие струк­тур­но-семан­ти­че­ской орга­ни­за­ции ста­тей В. Кости­ко­ва про­яв­ля­ет­ся в выбо­ре спо­со­ба орга­ни­за­ции тек­ста: в каче­стве основ­но­го функ­ци­о­наль­но-смыс­ло­во­го типа тек­ста он выби­ра­ет рас­суж­де­ние-раз­мыш­ле­ние. Обыч­но этот смыс­ло­вой тип тре­бу­ет от авто­ра выра­же­ния соб­ствен­ной пози­ции путем логи­че­ско­го раз­вер­ты­ва­ния заяв­лен­ных тези­сов и отбо­ра убе­ди­тель­ных, чаще все­го логи­че­ских, аргу­мен­тов. В. Кости­ков исполь­зу­ет дру­гой при­ём: он ведёт дове­ри­тель­ный диа­лог с чита­те­лем. Для при­вле­че­ния адре­са­та к сов­мест­но­му обсуж­де­нию про­блем актив­но исполь­зу­ют­ся раз­но­об­раз­ные сред­ства диа­ло­гич­но­сти, искус­но ими­ти­ру­ю­щие «живой» диа­лог. Вопро­сы зада­ют­ся обыч­но про­блем­ные, при­зы­ва­ю­щие чита­те­ля к сораз­мыш­ле­нию. Но пря­мые отве­ты на постав­лен­ные вопро­сы В. Кости­ков даёт очень ред­ко. Гораз­до чаще он ведёт диа­лог с чита­те­лем, исполь­зуя вопрос­но-ответ­ные един­ства. Автор­ские репли­ки-вопро­сы фак­ти­че­ски пред­став­ля­ют собой аргу­мен­ты, кото­рые нена­вяз­чи­во воз­дей­ству­ют на адре­са­та, убеж­дая его в спра­вед­ли­во­сти автор­ских оце­нок, при­чем чаще все­го это дела­ет­ся с помо­щью кон­струк­ций «воз­ра­же­ние под видом согла­сия» (А. Д. Шме­лёв), смяг­ча­ю­щих кате­го­рич­ность автор­ских рас­суж­де­ний: Какие же мы на самом деле? Да, тер­ри­то­ри­аль­но очень вели­ки. Но 60% Рус­ской зем­ли не осво­е­но и не засе­ле­но. Да, мы очень бога­ты ресур­са­ми. Но это богат­ство (неко­то­рые гово­рят «про­кля­тие») слов­но бы затор­мо­зи­ло наши моз­ги. Стра­на рабо­та­ет груз­чи­ком. Мы гру­зим нефть, газ, уголь, руду. Они состав­ля­ют 75% наше­го экс­пор­та. Мы разу­чи­лись про­из­во­дить и про­да­вать не толь­ко высо­ко­ин­тел­лек­ту­аль­ные про­дук­ты, но и про­стые изде­лия. Где наши холо­диль­ни­ки, теле­ви­зо­ры? (АиФ. 2014. № 32). В кон­це тек­ста чита­те­лю обыч­но пред­ла­га­ет­ся опре­де­лен­ный, чет­ко обо­зна­чен­ный путь реше­ния про­бле­мы и выска­зы­ва­ет­ся надеж­да, что при­ни­ма­ю­щие реше­ния люди (власть) при­слу­ша­ют­ся к тре­вож­ным сиг­на­лам «из-под глыб». 

Прав­да, ино­гда, когда про­бле­ма, по мне­нию авто­ра, тре­бу­ет неза­мед­ли­тель­но­го реше­ния, В. Кости­ков сра­зу начи­на­ет ста­тью с ана­ли­за воз­ник­шей ситу­а­ции, с выра­же­ния сво­е­го мне­ния по пово­ду слу­чив­ше­го­ся, пред­ла­га­ет необ­хо­ди­мые, с его точ­ки зре­ния, пути реше­ния вопро­са. Диа­ло­гу в этом слу­чае нет места, текст пре­вра­ща­ет­ся в глу­бо­кую ана­ли­ти­че­скую ста­тью с цепью аргу­мен­тов спра­вед­ли­во­сти автор­ской пози­ции и пред­ла­га­е­мых реше­ний, хотя сами аргу­мен­ты тоже фор­му­ли­ру­ют­ся с помо­щью вопро­си­тель­ных пред­ло­же­ний. Но это не вопро­сы к адре­са­ту, а имен­но дока­за­тель­ства необ­хо­ди­мо­сти при­нять пред­ла­га­е­мый авто­ром путь реше­ния про­бле­мы. Имен­но так постро­ен текст ста­тьи «Пере­мен, мы ждём пере­мен!» (АиФ. 2014. № 31): Какие выво­ды долж­на сде­лать Рос­сия? В усло­ви­ях вынуж­ден­ных и, судя по все­му, дли­тель­ных огра­ни­че­ний Рос­сия долж­на сосре­до­то­чить­ся на реше­нии нако­пив­ших­ся внут­рен­них про­блем. Далее автор уточ­ня­ет и пере­чис­ля­ет эти внут­рен­ние про­бле­мы: Ресур­сы стра­ны долж­ны быть бро­ше­ны не на внеш­нее дер­жав­ное бла­го­ле­пие, а на раз­ви­тие. И дела­ет вывод: Нуж­но изме­нить ситу­а­цию, при кото­рой боль­шая земель­ная дер­жа­ва на 60% зави­сит от про­до­воль­ствен­но­го импорта. 

Ста­тьи В. Кости­ко­ва, как мы уже отме­ча­ли, рас­счи­та­ны на акти­ви­за­цию роли адре­са­та и при­вле­че­ние его к уча­стию в обсуж­де­нии. Каза­лось бы, здесь долж­ны при­сут­ство­вать мно­го­чис­лен­ные сред­ства раз­го­вор­но­сти, харак­тер­ные преж­де все­го для дру­же­ской неофи­ци­аль­ной бесе­ды, дела­ю­щие текст доход­чи­вым и понят­ным, созда­ю­щие эффект живо­го диа­ло­га и осо­бую экс­прес­сию бли­зо­сти любо­му чита­те­лю, чита­те­лю с раз­ным уров­нем куль­ту­ры, одна­ко они встре­ча­ют­ся доволь­но ред­ко: Мно­гие рос­си­яне оби­же­ны: мы так люби­ли вас, евро­пей­цев, а вы «лег­ли» под «вашинг­тон­ский обком», обкла­ды­ва­е­те нас санк­ци­я­ми, не даё­те виз, обзы­ва­е­те агрес­со­ра­ми (АиФ. 2014. № 29); Но на дво­ре ХХI век. Улов­ки вла­сти про­счи­ты­ва­ют­ся лег­ко; Толь­ко вот когда барин едет в сво­ей коляс­ке по доро­ге, встреч­ные мужи­ки «лома­ют шап­ку» (АиФ. 2013. № 37).

В. Кости­ков выгод­но отли­ча­ет­ся от мно­гих совре­мен­ных жур­на­ли­стов тем, что для созда­ния экс­прес­сив­но­го тек­ста не исполь­зу­ет самое мод­ное, пожа­луй, сей­час сред­ство — сни­жен­ную лек­си­ку (жар­гон­ную, бран­ную, про­сто­реч­ную), что совсем не меша­ет пони­ма­нию смыс­ла и не сни­жа­ет эмо­ци­о­наль­но-оце­ноч­ную модаль­ность и экс­прес­сив­ность тек­ста. Они дости­га­ют­ся пря­мой, откры­той, или кос­вен­ной, чаще все­го кри­ти­че­ской, оцен­кой поло­же­ния дел в стране, взгля­дов на рас­смат­ри­ва­е­мую про­бле­му оппо­нен­тов авто­ра. Это поз­во­ля­ет авто­ру не про­сто оце­нить фак­ты и мне­ния, но и аргу­мен­ти­ро­вать спра­вед­ли­вость сво­е­го взгля­да, при­влечь на свою сто­ро­ну чита­те­ля, апел­ли­руя к его мнению. 

Оце­ноч­ность ред­ко выра­жа­ет­ся спе­ци­аль­ны­ми лек­се­ма­ми, оце­ноч­ны­ми выска­зы­ва­ни­я­ми, гораз­до чаще — таки­ми, напри­мер, кос­вен­ны­ми спо­со­ба­ми оцен­ки, как рито­ри­че­ские вопро­сы: Неуже­ли уро­ки исто­рии нам не впрок? Неуже­ли мифи­че­ская «обще­сла­вян­ская» кровь нам доро­же рус­ской кро­вуш­ки? (АиФ. 2014. № 7); Какие ещё долж­ны про­изой­ти дра­ма­ти­че­ские собы­тия, какие нам на голо­ву долж­ны упасть «боин­ги», что­бы мы поня­ли нако­нец, что новую Рос­сию нуж­но не рисо­вать на бес­ко­неч­ных фору­мах, а стро­ить, что в Рос­сии нуж­но делать не поли­ти­че­ские кон­сер­вы, а живую поли­ти­ку? (АиФ. 2014. № 31).

Скры­тая оцен­ка реа­ли­зу­ет­ся чаще все­го с помо­щью раз­но­об­раз­ных образ­ных срав­не­ний, мета­фор. Эти осо­бен­но люби­мые В. Кости­ко­вым сред­ства непря­мой ком­му­ни­ка­ции порой ста­но­вят­ся тек­сто­об­ра­зу­ю­щим сред­ством. С помо­щью раз­вер­ну­тых мета­фор и образ­ных срав­не­ний, кото­рым под­чи­ня­ют­ся дру­гие ком­по­нен­ты тек­ста, стро­ит­ся вся ста­тья. Так, напри­мер, постро­е­на ста­тья «Утро нашей Роди­ны». Колум­нист, рас­суж­дая об обще­ствен­но-поли­ти­че­ской систе­ме Рос­сии, срав­ни­ва­ет её с роя­лем: Что у нас не кле­ит­ся? <…> Или после бес­ко­неч­ных настро­ек поли­ти­че­ских струн под «теку­щую пар­ти­ту­ру» полу­чил­ся такой рояль, что, даже если за него поса­дить Луган­ско­го или Мацу­е­ва, он всё рав­но будет фаль­ши­вить? В послед­нее вре­мя мы всё мень­ше пони­ма­ем, а кто, соб­ствен­но, игра­ет на нашем поли­ти­че­ском роя­ле. При­вык­ли думать, что соли­ру­ют любим­цы наро­да: Путин, Шой­гу, Лав­ров. Тешим себя мыс­лью, что им помо­га­ют муд­ре­цы из Сове­та без­опас­но­сти, Бело­го дома или Счёт­ной пала­ты. Ждём от них веще­го сло­ва (АиФ. 2014. № 32).

Его мета­фо­ры и срав­не­ния обыч­но нетри­ви­аль­ны, но не вычур­ны и, как пра­ви­ло, понят­ны, так как берут­ся из оби­ход­ной жиз­ни чита­те­ля: Рос­сия, похи­щен­ная боль­ше­ви­ка­ми из Евро­пы в 1917 г., про­дол­жа­ет вызы­вать подо­зре­ния и с боль­шим тру­дом про­тис­ки­ва­ет­ся в Евро­пу (АиФ. 2014. № 29); Кремль остал­ся без посо­бия по выра­щи­ва­нию поли­ти­че­ских гени­ев. Надеж­ды боль­ше­ви­ков на кон­вей­ер­ное про­из­вод­ство «отцов оте­че­ства» не оправ­да­лись (АиФ. 2013. № 41); К сча­стью, поми­мо факуль­те­тов стра­ха и пови­но­ве­ния народ закон­чил и ещё один факуль­тет. Исто­ри­че­ский. Убе­дил­ся в пагуб­но­сти пере­во­ро­тов. <…> Как это ни пока­жет­ся пара­док­саль­ным, но власть про­хо­дит факуль­тет управ­ле­ния госу­дар­ством крайне мед­лен­но (АиФ. 2013. № 37); …новую Рос­сию нуж­но не рисо­вать на бес­ко­неч­ных фору­мах, а стро­ить, в Рос­сии нуж­но делать не поли­ти­че­ские кон­сер­вы, а живую поли­ти­ку? (АиФ. 2014. № 31).

Пре­це­дент­ные фено­ме­ны частот­ны и раз­но­об­раз­ны: это и пре­це­дент­ные име­на, выска­зы­ва­ния клас­си­ков рус­ской лите­ра­ту­ры (осо­бен­но часто Сал­ты­ко­ва-Щед­ри­на), реже дру­гих авто­ров, и пре­це­дент­ные собы­тия (совет­ская власть, 1917 г., кри­зис и т. п.). Все они «на слу­ху» у чита­те­ля. Как пра­ви­ло, он назы­ва­ет авто­ров пре­це­дент­ных тек­стов, что согла­су­ет­ся с основ­ной зада­чей колум­ни­ста — сде­лать текст мак­си­маль­но понят­ным любо­му чита­те­лю: «Про­ле­та­рии не име­ют оте­че­ства», — учил К. Маркс; «Где же тот доб­ро­душ­ный, вдум­чи­вый рус­ский кре­стья­нин, неуто­ми­мый иска­тель прав­ды и спра­вед­ли­во­сти, о кото­ром так убе­ди­тель­но и кра­си­во рас­ска­зы­ва­ла миру рус­ская лите­ра­ту­ра XIX века?» — спра­ши­вал М. Горь­кий в сво­ём зна­ме­ни­том пам­фле­те «О рус­ском кре­стьян­стве» (АиФ. 2014. № 29).

Кавыч­ки не при­над­ле­жат к чис­лу часто исполь­зу­е­мых В. Кости­ко­вым средств экс­прес­си­ви­за­ции и воз­дей­ствия (как, напри­мер, у Л. Рад­зи­хов­ско­го [Кор­ми­ли­цы­на, Сиро­ти­ни­на 2012]). Это, как пра­ви­ло, обя­за­тель­ные кавыч­ки, кото­рые мар­ки­ру­ют чужие сло­ва, идео­ло­ги­че­ские штам­пы ушед­шей эпо­хи или пре­це­дент­ные фено­ме­ны: Не гово­ря уже о ста­лин­ских вре­ме­нах, когда «десять лет без пра­ва пере­пис­ки» счи­та­лось гуман­ным нака­за­ни­ем (АиФ. 2013. № 37); В этой свя­зи недав­ний при­зыв Дмит­рия Мед­ве­де­ва вклю­чить моз­ги и «дви­гать­ся в сто­ро­ну умно­го госу­дар­ства» боль­шо­го опти­миз­ма не вну­ша­ет (АиФ. 2013. № 41); По мне­нию иссле­до­ва­те­лей, на сме­ну «пути­низ­му» («мень­ше­му из зол») может прий­ти пар­тия «идео­ло­ги­че­ских мутантов».

Во мно­гом при­ё­мы пода­чи инфор­ма­ции (гла­вен­ство фак­тов) и воз­дей­ствия на чита­те­ля у В. Кости­ко­ва и М. Ростов­ско­го сов­па­да­ют. Широ­кая эру­ди­ро­ван­ность в фак­ти­че­ской состав­ля­ю­щей ста­тей соче­та­ет­ся с огром­ным коли­че­ством вопро­сов, побуж­да­ю­щих чита­те­ля к раз­мыш­ле­ни­ям, и у того, и у дру­го­го жур­на­ли­ста. Но в отли­чие от идио­сти­ля М. Ростов­ско­го у В. Кости­ко­ва, во-пер­вых, их ещё боль­ше (в АиФ, № 35 — 10, но вся ста­тья постро­е­на в вопрос­но-ответ­ной фор­ме), а во-вто­рых, они все­гда снаб­же­ны вопро­си­тель­ны­ми зна­ка­ми, что дале­ко не все­гда прак­ти­ку­ет М. Ростов­ский, и, нако­нец, в‑третьих, если М. Ростов­ский, застав­ляя чита­те­ля заду­мать­ся, зада­ёт вопро­сы как бы само­му себе, В. Кости­ков пря­мо адре­су­ет их чита­те­лю, ино­гда исполь­зу­ет даже пове­ли­тель­ное накло­не­ние: Мож­но ли при этом гово­рить о поли­ти­че­ском взрос­ле­нии наро­да? Взгля­ни­те на нашу эли­ту! И даль­ше фак­ты, харак­те­ри­зу­ю­щие «дет­скость» эли­ты (АиФ. 2014. № 35).

Общим явля­ет­ся и при­ём «нагне­та­ю­ще­го» пере­чис­ле­ния. Так, в той же ста­тье «Кто у нас в пам­пер­сах?»: А когда ста­но­вит­ся взрос­лым и ответ­ствен­ным народ? Новой Рос­сии… уже 23 года. Но может ли она счи­тать себя взрос­лой? Повзрос­ле­ли ли наши поли­ти­ки? Повзрос­лел ли народ, кото­рый их выби­рал? Ради воз­дей­ствия исполь­зо­ван и син­так­си­че­ский парал­ле­лизм, семан­ти­че­ский и лек­си­че­ский повтор (семан­тем, созда­ю­щих «нагне­та­ю­щее» пере­чис­ле­ние). Каж­дое из этих средств воз­дей­ствия исполь­зу­ет­ся обо­и­ми жур­на­ли­ста­ми. Но у М. Ростов­ско­го повтор чаще свя­зан не с син­так­си­че­ским парал­ле­лиз­мом (сам повтор почти оди­на­ко­во часто­тен у обо­их), а с пар­цел­ля­ци­ей, как, напри­мер, в при­ве­дён­ных выше при­ме­рах со сло­вом мас­штаб­ные.

И М. Ростов­ский, и В. Кости­ков актив­но исполь­зу­ют пра­во жур­на­ли­ста выска­зы­вать лич­ное мне­ние, но опять-таки по-раз­но­му. М. Ростов­ский пря­мо и откры­то заяв­ля­ет Я счи­таю, С моей точ­ки зре­ния, По-мое­му, В. Кости­ков все­гда оформ­ля­ет своё мне­ние как логи­че­ски выте­ка­ю­щее из при­ве­дён­ных фак­тов, как неоспо­ри­мое след­ствие чего-то и, в отли­чие от М. Ростов­ско­го, даю­ще­го лич­ные сове­ты вла­сти, В. Кости­ков оформ­ля­ет их как необ­хо­ди­мое дей­ствие, тогда как М. Ростов­ский очень часто ого­ва­ри­ва­ет воз­мож­ную оши­боч­ность сво­е­го мне­ния или сове­та, в то вре­мя как В. Кости­ков нико­гда пря­мых сомне­ний в пра­виль­но­сти сво­е­го пони­ма­ния собы­тий не высказывает.

И тот, и дру­гой жур­на­лист рас­счи­ты­ва­ют на разум­ность чита­те­ля и общ­ность взгля­дов с ним, при этом исполь­зуя раз­ные сред­ства для облег­че­ния пони­ма­ния чита­те­лем мыс­лей авто­ра: избе­га­ют слож­но постро­ен­ных пред­ло­же­ний, очень часто основ­ную мысль выра­жа­ют пре­дель­но корот­ки­ми про­сты­ми пред­ло­же­ни­я­ми (см., напри­мер, у В. Кости­ко­ва: Поис­ти­не неко­то­рым нашим поли­ти­кам луч­ше жевать, чем гово­рить), но М. Ростов­ский, как это вид­но даже из при­ве­дён­ных выше при­ме­ров, не часто, но исполь­зу­ет в помощь адре­са­ту дис­кур­си­вы раз­но­го типа, тогда как у В. Кости­ко­ва это едва ли не исклю­че­ние (в АиФ, № 35 в пря­мом обра­ще­нии к чита­те­лям: Вы, навер­ное, улыб­нё­тесь, но ответ на этот вопрос при­шёл в «Аргу­мен­ты и Фак­ты» из тюрь­мы в Лефортово).

И тот и дру­гой исполь­зу­ют широ­кий спектр пре­це­дент­но­сти (осо­бен­но в зоне фак­тов), мета­фор (осо­бен­но В. Кости­ков), оба весь­ма кри­тич­ны и по отно­ше­нию к вла­сти, но не оппо­зи­ци­он­ны, одна­ко выра­жа­ют свою кри­ти­ку тоже по-раз­но­му. М. Ростов­ский — от себя, В. Кости­ков — «как не надо», «это зло / пло­хо», как нечто неоспо­ри­мое. У обо­их логи­ка рас­суж­де­ний, фак­ты и их ком­пе­тент­ный ана­лиз, широ­кая эру­ди­ция и пре­крас­ное вла­де­ние воз­мож­но­стя­ми язы­ка, но откры­то­го эмо­ци­о­наль­но­го взры­ва, во вся­ком слу­чае, пока, нам у В. Кости­ко­ва не встре­ча­лось, хотя все его ста­тьи очень поли­ти­че­ски острые.

Ста­тьи Ю. Кали­ни­ной в «Мос­ков­ском ком­со­моль­це» все­гда при­вле­ка­ют вни­ма­ние чита­те­ля выбо­ром ост­рых тем, порой как буд­то мел­ких, повсе­днев­ных, но очень важ­ных для рядо­во­го чита­те­ля. Они дол­гое вре­мя пуб­ли­ко­ва­лись на послед­ней стра­ни­це «Мос­ков­ско­го ком­со­моль­ца» (далее — МК) в руб­ри­ке «Суп да дело. Жизнь гла­за­ми домо­хо­зяй­ки» и дей­стви­тель­но соот­вет­ство­ва­ли назва­нию этой руб­ри­ки, пред­став­ляя взгляд рядо­во­го чита­те­ля на жизнь в стране. Они посвя­ще­ны в основ­ном набо­лев­шим соци­аль­ным про­бле­мам, свя­зан­ным с лече­ни­ем людей и вооб­ще с состо­я­ни­ем меди­цин­ской помо­щи в нашей стране, с напле­ва­тель­ским отно­ше­ни­ем чинов­ни­ков к нуж­дам про­стых людей, ино­гда с неле­по­стью неко­то­рых теле­пе­ре­дач и др. 

Для её пуб­ли­ка­ций харак­тер­ны сати­ри­че­ская направ­лен­ность, даже язви­тель­ность, точ­ная, мет­кая кри­ти­ка. Заго­лов­ки этих ста­тей часто пара­док­саль­ны («Зачем лечить ста­ри­ков»), отли­ча­ют­ся исполь­зо­ва­ни­ем ярких выра­зи­тель­ных средств («Ещё один гвоздь в крыш­ку кор­руп­ции», «Ни пяди зем­ли людиш­кам»). Стро­ят­ся они обыч­но по одно­му и тому же пла­ну: сна­ча­ла идет повест­во­ва­ние-рас­сказ о каком-либо слу­чае из жиз­ни обыч­но­го чело­ве­ка, на осно­ва­нии это­го рас­ска­за дела­ют­ся важ­ные обоб­ще­ния и при­во­дят­ся дока­за­тель­ства спра­вед­ли­во­сти автор­ской оцен­ки поло­же­ния дел. И если повест­во­ва­ние демон­стри­ру­ет ней­траль­ную, спо­кой­ную тональ­ность авто­ра при изло­же­нии фак­тов, то обоб­ще­ния, оцен­ки отли­ча­ют­ся напря­жен­ной эмо­ци­о­наль­но-оце­ноч­ной тональ­но­стью, как пра­ви­ло, рез­ко нега­тив­ной. Насмеш­ка, воз­му­ще­ние, раз­дра­же­ние — вот те чув­ства, кото­рые демон­стри­ру­ет автор. Ю. Кали­ни­на при этом актив­но исполь­зу­ет сни­жен­ную лек­си­ку: Реше­ния при­ни­ма­ют­ся в инте­ре­сах биз­не­са, обтя­пы­ва­ю­ще­го свои делиш­ки. (МК. 27.06.14); Хоти­те садик? А вот фиг вам. Буде­те высту­пать — вооб­ще вас туда не пустим (МК. 27.06.14); День­ги рулят. Те, кто за ними при­шёл, — не отсту­пят. Выгры­зут, вырвут с мясом понра­вив­ший­ся кусок (МК. 23–29.11.13).

Мы уже писа­ли о том, что тек­сты Л. Рад­зи­хов­ско­го — «при­мер ярко­го автор­ско­го свое­об­ра­зия, нали­чия сво­е­го идио­сти­ля, но не застыв­ше­го, а, как и его автор­ская пози­ция, частич­но меня­ю­ще­го­ся на про­тя­же­нии тех лет, кото­рые отра­же­ны в нашем мате­ри­а­ле. При этом игра­ет роль не толь­ко фак­тор вре­ме­ни, но и фак­тор темы, собы­тия, сов­па­да­ю­щие с момен­том напи­са­ния колон­ки, и отно­ше­ние к ним авто­ра» [Кор­ми­ли­цы­на, Сиро­ти­ни­на 2012]. 

Реа­ли­за­ция все­го воз­мож­но­го (в лек­си­ке, сло­во­об­ра­зо­ва­нии, гра­фи­ке, син­так­си­се, пре­це­дент­ных фено­ме­нах раз­но­го типа, пунк­ту­а­ции) — отли­чи­тель­ная чер­та идио­сти­ля Л. Рад­зи­хов­ско­го. Разу­ме­ет­ся, огром­ное зна­че­ние при этом име­ет его обшир­ная ком­му­ни­ка­тив­ная ком­пе­тент­ность во всех сво­их состав­ля­ю­щих, язы­ко­вая кре­а­тив­ность со зна­ни­ем моде­лей языка.

При этом для идио­сти­ля Л. Рад­зи­хов­ско­го харак­тер­но исполь­зо­ва­ние самых раз­но­об­раз­ных средств воз­дей­ствия на чита­те­ля, кото­рые не были отме­че­ны у дру­гих жур­на­ли­стов. Это, напри­мер, мно­го­чис­лен­ные окка­зи­о­на­лиз­мы, гра­фи­че­ские сред­ства, встав­ные кон­струк­ции. Стре­мясь облег­чить адре­са­ту про­цесс пони­ма­ния тек­ста, Л. Рад­зи­хов­ский очень часто исполь­зу­ет встав­ные кон­струк­ции со зна­че­ни­ем уточ­не­ния, пояс­не­ния, кон­кре­ти­за­ции, обоб­ще­ния и кон­струк­ции эмо­тив­но­го харак­те­ра, в оформ­ле­нии кото­рых участ­ву­ют эмо­ци­о­наль­но-оце­ноч­ные и экс­прес­сив­ные сред­ства: С дру­гой сто­ро­ны, у нас боль­ше нет сил (преж­де все­го, кста­ти, даже не мате­ри­аль­ных, а имен­но мораль­ных, пси­хо­ло­ги­че­ских сил) на реаль­ную «импер­скую поли­ти­ку» (РГ. 30.08.05); «Хоро­ша» или «пло­ха» такая ста­биль­ность (или «непо­движ­ность»)? (РГ. 02.02.10); Власть выиг­ра­ла, но оппо­зи­ции (если не гово­рить о какой-то шпане) сило­вые столк­но­ве­ния, дав­ка и кровь «жерт­вен­ных агн­цев» не нуж­ны (РГ. 04.03.12) [Кор­ми­ли­цы­на, Сиро­ти­ни­на 2012]. 

Создан­ные Л. Рад­зи­хов­ским и широ­ко исполь­зу­е­мые им окка­зи­о­на­лиз­мы понят­ны адре­са­ту, так как они явля­ют­ся потен­ци­аль­ны­ми сло­ва­ми бла­го­да­ря сво­ей ясно вос­при­ни­ма­е­мой внут­рен­ней фор­ме. Чаще все­го он исполь­зу­ет модель сло­во­сло­же­ния. Вот при­ме­ры толь­ко из одной колон­ки Л. Рад­зи­хов­ско­го «ХХI-ско­рый»: Память-фобия о страш­ной Рево­лю­ции-суи­ци­де жива в стране; В общем, рево­лю­ции-без-рево­лю­ци­о­не­ров не будет, вся эта сует­ня схлы­нет; Борь­ба с кор­руп­ци­ей, увы, не пиар-рос­кошь; Несмот­ря на все нано­раз­го­во­ры, мы и до пято­го цик­ла все­рьез не дошли (РГ. 04.03.12).

В колон­ках Л. Рад­зи­хов­ско­го в 2005 году толь­ко зарож­да­лись (исполь­зо­ва­лись ред­ко) шриф­то­вые выде­ле­ния, в 2007‑2008 гг. был их рас­цвет, а в 2012 г. они ста­ли исполь­зо­вать­ся эко­ном­нее и с пре­об­ла­да­ни­ем толь­ко началь­ных про­пис­ных тогда как рань­ше — целых слов: Может, они свои мил­ли­ар­ды ЗАРАБОТАЛИ?; При­зрак «рас­па­да стра­ны» мог мате­ри­а­ли­зо­вать­ся толь­ко ОДИН раз за послед­ние 15 лет (РГ. 04.10.05); Если рос­сий­ско-бело­рус­скую КОНФЕДЕРАЦИЮ поста­вить на пле­чи Рос­сий­ской ФЕДЕРАЦИИ, то что из это­го госу­дар­ствен­но-акро­ба­ти­че­ско­го этю­да полу­чит­ся? Боюсь, что сна­ча­ла… тр-р-реск, а потом и гр-р-рохот… (РГ. 30.08.05) [Кор­ми­ли­цы­на, Сиро­ти­ни­на 2012а]. 

Одной из ярких черт идио­сти­ля Л. Рад­зи­хов­ско­го, кото­рая при­сут­ству­ет фак­ти­че­ски во всех колон­ках, явля­ет­ся широ­кое исполь­зо­ва­ние тако­го гра­фи­че­ско­го сред­ства воз­дей­ствия, как кавыч­ки. В них мно­го не толь­ко обя­за­тель­ных кавы­чек, кото­рые, напри­мер, мар­ки­ру­ют чужие сло­ва или пре­це­дент­ные фено­ме­ны, как у боль­шин­ства совре­мен­ных жур­на­ли­стов, но и факуль­та­тив­ных, выпол­ня­ю­щих самые раз­но­об­раз­ные функ­ции. Они слу­жат для чита­те­ля сиг­на­лом при­вле­че­ния вни­ма­ния к выде­лен­но­му сло­ву или кон­струк­ции: Идею мож­но «под­слу­шать» и облечь в сло­ва — но ее бес­по­лез­но «при­ду­мы­вать» (РГ. 21.02.12); Так может, тут рабо­та­ет не толь­ко «адми­ни­стра­тив­ный», но и «исто­ри­че­ский ресурс»? (РГ. 12.03.12); мар­ки­ру­ют пере­нос­ное, мета­фо­ри­че­ское зна­че­ние сло­ва: Прав­да, и это уже не спа­са­ет рос­сий­скую эко­но­ми­ку от «ломок» — бюд­жет сво­дит­ся без дефи­ци­та толь­ко при все боль­ших и боль­ших «неф­те­дол­ла­ро­вых дозах» (РГ. 07.03.12); Во вся­ком слу­чае «трам­вай демре­сур­са» едет по пси­хо­ло­ги­че­ски-исто­ри­че­ским рель­сам как по мас­лу (РГ. 12.03.12); «Вер­ти­каль» — не извне давит на изби­ра­те­ля, она у него в созна­нии, в под­со­зна­нии. Без «вер­ти­ка­ли внут­рен­ней» нико­гда не постро­и­лась и уж точ­но не усто­я­ла бы «вер­ти­каль внеш­няя» (РГ. 12.03.12). Кавыч­ки могут быть сиг­на­лом иро­нии авто­ра, отри­ца­тель­но­го отно­ше­ния к поня­тию или реа­лии: Образ «Аме­ри­ки» выпол­ня­ет иную функ­цию — «Серо­го вол­ка» в нашей сказ­ке; Авто­ри­тет «геро­ев октяб­ря» в целом — в наро­де равен нулю (РГ. 20.03.12) или пока­за­те­лем того, что автор пони­ма­ет неумест­ность упо­треб­ле­ния такой лек­се­мы в дан­ном кон­тек­сте: К той же кате­го­рии отно­сит­ся еще и «дожив­ший» до наших дней Федо­ров — пре­зи­дент Чува­шии (РГ. 02.02.10); Насто­я­щий пол­ков­ник «достал» весь мир дав­но и смер­тель­но (РГ. 22.03.12); Отсту­пать от сво­их слов — невоз­мож­но, а чем «отве­тить за базар» — непо­нят­но (РГ. 22.03.12). В послед­них при­ме­рах — рефлек­сия авто­ра по пово­ду исполь­зо­ва­ния жар­го­низ­мов в серьез­ной пуб­ли­ка­ции о собы­ти­ях в Ливии [Кор­ми­ли­цы­на, Сиро­ти­ни­на 2012б]. 

Как пока­зал иссле­до­ван­ный мате­ри­ал, каж­дый из жур­на­ли­стов, чьи ста­тьи мы про­ана­ли­зи­ро­ва­ли, обла­да­ет сво­им идио­сти­лем. Конеч­но, при­ме­ня­е­мые ими рече­вые сред­ства и при­ё­мы воз­дей­ствия на чита­те­ля могут исполь­зо­вать и дру­гие жур­на­ли­сты, но у каж­до­го из назван­ных нами выра­бо­та­на своя спе­ци­фи­ка и своя систе­ма их реа­ли­за­ции. Идио­стиль заме­тен преж­де все­го в ана­ли­ти­че­ских ста­тьях и колон­ках, кото­рые дают воз­мож­ность про­явить автор­скую пози­цию в оцен­ке собы­тий и реа­ли­зо­вать наи­бо­лее целе­со­об­раз­ный выбор язы­ко­вых средств её выражения.

(Пер­вая ста­тья — в преды­ду­щем номе­ре)