РОЛЬ КРЫЛАТЫХ ВЫРАЖЕНИЙ-ГАЛЛИЦИЗМОВ В ПОСТРОЕНИИ ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ

by А. С. Макарова (Москва, Россия)

Аннотация

Abstract

Об авторе

About the author

Для цитирования

For citation

Индексы

Аннотация

Abstract

Об авторе

About the author

Для цитирования

For citation

Индексы

Постановка проблемы. Изучению публицистического стиля, его особенностей и характерных черт посвящены труды многих видных ученых (М. М. Бахтин, Т. Г. Добросклонская, П. П. Каминский, В. Г. Костомаров, Н. Д. Бурвикова, Г. Я. Солганик, Л. В. Рацибурская, D. Weiss и др.). Но сегодня язык средств массовой коммуникации является одним из наиболее перспективных направлений для исследования, так как «этого требует не только всевозрастающая прагматическая и информационная значимость средств массовой информации, но и собственно лингвистическая ценность языка массмедиа — языка, насыщенного повышенной экспрессивностью» [Мокиенко 2016: 7]. Не последнюю роль в создании особой экспрессии и образности языка СМИ играют различные фразеоресурсы: паремии, крылатые выражения (КВ), цитаты, текстовые реминисценции и другие клишированные формы. Поэтому рассмотрение закономерностей использования КВ как части фразеологического фонда языка именно в СМИ способствует более полной характеристике особенностей развития массовой коммуникации в современную эпоху.

Публицистика конца XX в. — начала XXI в. переживает период стремительного развития. «Языковой вкус» (термин В. Г. Костомарова) современной эпохи отличается стремлением к выразительности и экспрессии, смешением стилевых уровней, использованием старых текстов во вновь создаваемых и пр. Всё это подталкивает журналистов вводить в контекст различные фразеологические средства и является проявлением интертекстуальности, под которой в широком смысле понимается использование компонента содержательной структуры одного текста в процессе создания нового. Однако, как показывают исследования, коммуниканты сегодня не довольствуются лишь готовыми образцами, они трансформируют их в рамках прагматической установки высказывания. Различные устойчивые обороты вступают в межтекстовые связи, где подвергаются интертекстовой деривации. В результате на страницах периодической печати появляются трансформированные КВ (КВ- трансформы), выполняющие особую роль в языковой репрезентации общественной жизни. Нельзя не согласиться с мнением Н. Н. Семененко, что «современный публицистический дискурс… является чрезвычайно продуктивной областью для выявления актуальных в современном… языке механизмов смыслообразования, что обусловлено как значимостью общественно-политической составляющей массмедиа в информативном пространстве современного человека, так и спецификой публицистического и интернет-дискурсов» [Семененко 2016: 67].

Потенциал крылатологии проявляется в текстах, относящихся к различным функционально-стилистическим группам. Публицистика обладает большим разнообразием речевых средств, которые характеризуются яркой экспрессивностью и имеют, как правило, оценочный характер. А выбор языковых средств журналистикой объясняется ее способностью отразить состояние языка в определенный исторический период. Например, «в периодике России и Франции отчетливо прослеживается тенденция к расширению области функционирования не только КВ-инвариантов, но и их трансформов» [Макарова 2016: 9], что объясняется реализацией информативно-воздействующей функции КВ, характерной для публицистических текстов. Передачу информации КВ осуществляют экономными средствами, ярко, выразительно, а «обращение к интертекстуальным единицам подчёркивает стремление журналистов к интеллектуализации текстов» [Саютина 2012: 11]. Кроме того, КВ способствуют раскрытию авторского замысла и авторского «я», привлекают и / или активизируют внимание читателя, выделяют главную мысль, подчеркивают разные детали, создают комический эффект и т. д.

КВ в публицистике выполняют разнообразные функции, связанные непосредственно с функциями самой публицистики. Они воздействуют на читателя, оказывают влияние на эмоциональную сферу психики и поведение получателя информации, стимулируют прочтение материала, включают прогнозирующие механизмы, дают необходимое для данного издания толкование и оценку, создают настроение, формируют положительное или отрицательное отношение к определенным лицам, группам, событиям и пр. В публицистике КВ выполняют прежде всего прагматические функции, которые присущи фразеологизмам, но наибольший прагматический эффект достигается в случае окказиональных трансформаций.

Исходя из принципа отбора и функционирования сверхсловных единиц, в том числе и КВ, язык публицистики представляет собой постоянный источник развития, чем вызывает несомненный интерес у исследователей. В. В. Федоров отмечает, что одним из существенных признаков публицистического дискурса является социально-оценочный характер используемых языковых единиц. Таким образом, все устойчивые обороты можно подразделить на актуально и потенциально оценочные, определяя категорию оценки как часть фразеологического значения, способную выражать оценку обозначаемого предмета или понятия. Отбор языковых средств в языке публицистики, совмещающих в себе функции номинации и оценки, обусловлен необходимостью воздействия на аудиторию и периодичностью осуществления коммуникации, ее оперативностью. Публицистический текст рассчитан на массовое воздействие и коммуникацию, что и определяет его социально-оценочный характер [Фёдоров 1998].

История вопроса. «Называя объекты крылатологии крылатыми единицами и деля их на однословные (крылатые слова, доля которых в общем фонде крылатых единиц национальных языков равна примерно 10 %) и сверхсрочные (крылатые выражения), мы обращаем особое внимание на КВ, которые в коммуникативном пространстве ведут себя как самостоятельные предложения» [Шулежкова, Макарова 2016: 67]. Формирование корпуса КВ, являющегося составной частью фразеологического фонда, рассматривается как период развития национальной и интернациональной культуры. Пути его формирования сложны, неоднозначны и проявляются в различных формах взаимодействия внутриязыковых тенденций и иноязычного влияния. Развитие крылатологии не сводится к процессу заимствования, но оно немыслимо и невозможно вне или без взаимодействия и взаимовлияния культур. Единицы французского происхождения занимают в интернациональном фонде КВ не последнее место: они широко используются во всех ведущих языках Европы. В России КВ-галлицизмы обычно выступают в русском переводе, что зафиксировано лексикографической практикой: Гвардия умирает, но не сдаётся; Аппетит приходит во время еды; Труден только первый шаг; Один за всех и все за одного; делить шкуру неубитого медведя; Точность — вежливость королей; Положение обязывает; Игра не стоит свеч; Если бы Бога не существовало, Его следовало бы выдумать; Лучшее — враг хорошего; Мир хижинам, война дворцам! Свобода, равенство, братство! и пр.

Ю. А. Гвоздарёв, анализируя пути проникновения иноязычных устойчивых оборотов в русский язык из европейских языков, подчеркивает, что «некалькированные иноязычные фразеологические единицы могут регулярно употребляться в русской речи и даже служить словообразовательной базой в русском языке, что способствует их закреплению во фразеологии» [Гвоздарёв 2010: 169]. Так, приводя в пример французскую фразеологическую единицу (ФЕ) c′est la vie, учёный говорит о возникновении слова селявизм, от выражения comme il faut — слов комильфотный, комильфотность; от dance macabre образовалось целое гнездо: макабрский танец, макабрская пляска, макабрский, макабры, макаберный [Там же]. Однако необходимо помнить, что в русском языке одновременно употребляются трансфонационные формы КВ шерше ля фам, а также селяви и комильфо.

Многие КВ обладают содержанием, выходящим за пределы их плана выражения (не имеют свободных фраз-прототипов), используются в коммуникативных целях (для передачи информации), имеют определенные свойства и связаны между собой определенными отношениями (составляют корпус категориально гомогенных единиц), зависят в смысловом отношении от ситуации своего употребления (способны изменять свое значение в зависимости от контекста), воспроизводятся в речи, а не производятся каждый раз заново и т. д. Такие КВ обладают свойствами языковых знаков и входят в состав номинативных (строевых) единиц языка.

В лингвистике выделяют экстралингвистические и внутрилингвистические причины появления КВ. Последние, по мнению С. Г. Шулежковой, играют гораздо более существенную роль [Шулежкова 2002]. К ним можно отнести следующие: стремление к обобщению; необходимость более экспрессивно обозначить известные явления, сжато передать информацию и пр. По причине сильного отличия источников происхождения КВ, формы их существования в языке и речи, временных, социальных, политических и других факторов невозможно признать пути формирования данных языковых единиц универсальными. Пути проникновения КВ в язык или речь схожи с теми, которые в свое время предложил А. А. Потебня, описывая возникновение пословиц и поговорок из басни. С. Г. Шулежкова, ссылаясь на ученого, предлагает следующие:

1) оборот может быть детерминирован текстом и лексически, и семантически, т. е. крылатой становится цитата или название произведения, в котором развивается новое значение на основании исходного, связанного с содержанием текста (цитаты из Библии, басен, многих художественных текстов);

2) КВ лексически и структурно оформляется вне текста, хотя заложенный в нем образ и закрепляющееся в языковом узусе значение — результат «сжатия», «сгущения» содержания произведения;

3) крылатыми становится нравоучительная часть произведения, фрагмент поучения, проповеди, морально-этических установок, принадлежащих автору или приписываемых персонажам произведения- источника [Там же: 236].

Следует помнить, что корпус КВ непостоянен. Изменение общественных отношений, социальных условий, переориентация моральных ценностей, исчезновение каких-либо понятий и возникновение новых обусловливают подвижность состава КВ: одни из них устаревают и уходят из употребления, другие приобретают дополнительные значения, рождаются новые КВ, иногда в языке функционируют как инвариант, так и его трансформ (ср.: Игра не стоит свеч. Игра стоит свеч), который со временем может вытеснить первый (ср.: Государство — это ты! → Государство — это я!).

Методологическая база. В отечественной лингвистике объектом исследования крылатологии являются крылатые единицы (КЕ; в их число входят КВ и КС — крылатые слова), которые до сих пор остаются на периферии фразеологической системы, так как среди фразеологов нет единого мнения об объеме фразеологии, ими по-разному решается вопрос о включении во фразеологический фонд языков или исключении из него разных языковых единиц. Нужно сказать, что споры по поводу того, является то или иное КВ фразеологизмом, отражают взгляды различных фразеологических школ, и объект исследования этими школами трактуется неодинаково. Анализ работ, посвященных фразеологической тематике, показывает, что сегодня ученые придерживаются широкого или узкого понимания фразеологии. С позиции узкого понимания фразеологии к ней относятся, по мнению С. И. Ожегова, «устойчивые словесные сочетания» и «фразеологические единицы языка», которые наряду с отдельными словами являются языковым материалом для построения предложений. Сторонники узкого понимания фразеологии (Н. Н. Амосова, А. М. Бабкин, В. П. Жуков, А. И. Молотков и др.) полноправным фразеологизмом считают КВ с общим переносным, метафорическим значением: панургово стадо, синяя птица и пр. Их оппоненты, сторонники широкого взгляда на фразеологию (В. Л. Архангельский, С. Г. Гаврин, А. М. Григораш, Л. П. Дядечко, А. Г. Назарян, Л. И. Ройзензон, В. Н. Телия, Н. М. Шанский, С. Г. Шулежкова и др.) склонны считать объектом фразеологического изучения любого рода устойчивые словесные комплексы (термин Л. И. Ройзензона). В связи с данной проблемой В. Н. Телия писала: «Фразеология в соответствии с различием фразеологизмов-идиом, фразеологических сочетаний и устойчивых фраз (пословиц, крылатых слов и других фразеологизмов-предложений) многими исследователями делится на фразеологию в узком смысле, исследующую фразеологизмы-идиомы и фразеологические сочетания, прежде всего связанные значения слов, и через них смыкающуюся с лексикологией, и на фразеологию в широком смысле, изучающую и устойчивые фразы разных структурных типов, обладающие различными семиотическими функциями (единицы фольклора, фрагменты художественных текстов, формулы приветствия и т. п.)» [Телия 1998: 560].

С. Г. Шулежкова подчеркивает, что главное отличие КВ от безымянной ФЕ состоит лишь в его связях с источником. Таким образом, данный подход к обозначенной проблеме позволяет назвать объектом нашего исследования все КВ, «ибо отличие крылатого выражения от безымянного фразеологизма при прочих совпадающих признаках состоит лишь в его связях с источником» [Шулежкова 2002: 20]. Более того, в 1975 г. С. Г. Шулежкова в соавторстве с О. Г. Сальниковой высказалась вполне определенно, назвав КВ одним из «самых богатых и выразительных пластов национальной фразеологии» [Сальникова, Шулежкова 1975]. В нашем исследовании термин фразеологизм или фразеологическая единица трактуется широко, т. е. он может быть использован для обозначения устойчивых сочетаний и предложений: пословиц и поговорок, КВ, речевых формул и пр.

Проведенный анализ базируется на объемном эмпирическом материале, взятом из медийных интернет-ресурсов. В отобранных контекстах дана характеристика функционального потенциала КВ-галлицизмов, который является одним из приоритетных направлений изучения «поведения» фразеосредств языка в дискурсе. Особое внимание уделено текстообразующей функции КВ на примере французской публицистики, и детально проанализированы комплексные приемы трансформации КВ.

Анализ материала. 1. Функции крылатых выражений-галлицизмов в публицистике. В исследовании мы опираемся на классификацию функций КВ, предложенную С. Г. Шулежковой. Проиллюстрируем данную типологию примерами из российского и французского публицистического дискурса. Итак, КВ могут выполнять в языке и речи:

1) характеризующую функцию, концентрированно выражая жизненную установку говорящего или того лица, о котором идет речь:

Пока же «Верофарм» выступает как дойная корова (РБК Daily. 2007. 30 июля);

…considérer son activité de romancier comme une tour d’ivoire [как башня из слоновой кости] (Le Point. 2011. 31 мarch);

2) аргументирующую функцию, в которой КВ приводится как аргумент развиваемой автором мысли, при этом служит ее подтверждением, а автор апеллирует к общепризнанному авторитету:

Король Испании Хуан Карлос, оправдывающий поговорку «Точность — вежливость королей», прибыл в Мадридский дворец Эль Пардо тютелька в тютельку (Комс. правда. 2006. 9 февр.);

«Tout le monde se plaint de sa mémoire, et personne ne se plaint de son jugement», disait La Rochefoucauld [Все жалуются на свою память, но никто не жалуется на свой разум] (Le Point. 2007. 11 oct.);

3) юмористическую функцию как «повод» и / или средство для словесной игры, которая позволяет рассмешить собеседника или читателя, вызвать комический эффект, с юмором оценить что-либо, кого-либо или какую-либо ситуацию:

Шершут, понимаете ли, ля фаммов (то бишь ищут женщин века напролёт) — и на тебе: верность им подавай (Комс. правда. 2004. 19 ноября);

Le malade imaginaire [Мнимый больной] (Le Point. 2007. 17 jan.). О находчивом итальянском сенаторе, который, опаздывая на съемки телепередачи со своим участием из-за уличных демонстраций, симулировал недомогание. Вызванная скорая помощь отвезла политика к его кардиологу, адрес которого оказался адресом телестудии;

4) композиционную функцию, когда КВ может завершить абзац, обобщая или углубляя мысль автора; отталкиваясь от КВ, автор часто начинает рассуждение на волнующую его тему; иногда КВ играет роль творческого импульса к созданию художественного произведения малой формы, где оно выносится в заглавие, становится зачином, а мысль, заложенная в КВ, пронизывает поэтический или прозаический текст и служит заключительным аккордом; когда КВ, относящиеся к одному источнику, становятся композиционной основой газетной публикации, которая подчинена какой-либо идее, близкой по духу к произведению, породившему КВ:

Если же мы вновь погрязнем в спорах по поводу шкуры неубитого медведя, то окажемся в экономической изоляции, и делить нам будет нечего (Новый регион 2. 2007 8 ноября);

En Delumeau, le catholique et l’historien se rencontrent et font bon ménage [католик и историк сходятся и хорошо уживаются] (Le Point. 1997. 7 juin.);

5) заголовочную функцию, в которой КВ занимает сильную позицию, являясь одновременно и заглавием, и частью текста:

Ищите женщину [Известия]. (2005. 3 марта). О женщинах, которые, наконец, займутся недостойными настоящих мужчин делами;

«Revenons à nos moutons» [Вернёмся к нашим баранам] (Le Point. 2008. 25 jan.). Название отчета, представленного комиссии по экономическим делам двумя французскими сенаторами;

6) функцию контактоустанавливающей реплики, чтобы завязать знакомство, поддержать разговор, погасить ссору, поднять настроение окружающим, снять напряжение и т. д.:

Aimez-vous toujours Brahms? [Вы всё ещё любите Брамса?] (Le Point. 2008. 4 déc.);

Новый генсек ООН: шерше ля фам? (РИА Новости. 2006 19 сент.);

7) функцию лозунга, когда благодаря КВ лаконично формулируется суть какого-либо учения, доктрины, способ достижения цели, требования к противнику или оппоненту и т. д.:

«Я не Шарли, я Су-24»: читатели RT восхитились стихотворением о гибели российского бомбардировщика (RT на русском. 2015. 25 ноября. URL: https://russian.rt.com/article/132681);

L’euro est mort: vive le neuro! [Евро умер: да здравствует нордический евро!] (Myeurop info. 2011. 23 nov.);

8) функцию призыва, используемую для обращения к единомышленникам, для поддержания боевого духа, уверенности в победе, порой как заклинание-пожелание:

Когда страдают животные — ищите человека (Комс. правда. 2002. 22 апр.);

Ouvre-toi, sésame [Откройся, Сезам] (Le Point. 2008. 11 sept.);

9) текстообразующую функцию, когда КВ по-разному «обыгрывается» автором и становится семантической доминантой всего контекста. Прием нанизывания КВ, ФЕ и паремий нередко приводит к насыщенному фразеоконтексту.

Данная функция КВ, обнаруженная нами во французских СМИ, представляет особый интерес для исследователей публицистического дискурса.

1.1. Текстообразующая функция крылатых выражений во французской публицистике. В первом представленном примере использовано КВ Du côté de chez Swann [В направлении Свана]:

Les à‑côtés de chez Swann [Места по соседству со Сваном]

Longtemps, vous vous êtes couchés de bonne heure sans avoir le temps de lire Proust, mais, de la Recherche du temps perdu, vous connaissez au moins le titre du premier volume: Du côté de chez Swann. Que va-t-on faire de ce côté-là, où est-ce, et y a‑t-il des trains directs pour s’y rendre? Le narrateur de la Recherche répond assez clairement aux deux premières questions: «Il y avait autour de Combray deux «côtés» pour les promenades… le côté de Méséglise-la-Vineuse, qu’on appelait aussi le côté de chez Swann parce qu’on passait devant la propriété de M. Swann pour aller par là, et le côté de Guermantes (Liberation. 2004. 28 juil. URL: http://www.liberation.fr/cahier-special/2004/07/28/les-a-cotes-de-chez-swann_487706).

В контексте наблюдается использование базового компонента КВ в текстообразующей функции в соединении с комплексным приемом преобразования КВ. О данном виде трансформации ФЕ, КВ и паремий писали многие ученые (О. В. Бойко, А. М. Григораш, О. В. Ломакина, А. С. Макарова, А. М. Мелерович, В. М. Мокиенко, Т. Г. Никитина и др.). Например, О. В. Бойко выделяет синтезированные, комбинированные и комплексные приемы окказионального преобразования ФЕ [Бойко 1981]. Этой же классификации придерживается украинский лингвист А. М. Григораш, подчеркивая, что если на газетной полосе встречается взаимодействие внутрифразеологических и контекстных приемов, то такие трансформации носят название «комплексные приемы индивидуально-авторской интерпретации» [Григораш 2008: 103]. Т. Г. Никитина изучает комбинированные структурно-семантические трансформации паремий русского языка, «т. е. использование нескольких трансформационных приемов одновременно» [Никитина 2008: 31].

В заглавии первой части романа писатель использует наречие или, в терминологии французской грамматики, наречный оборот Du côté de [в направлении]. В заголовке автор статьи меняет его на à‑côté de, что значит «возле, рядом с» [Гак, Ганшина 2005: 242]. Затем модифицированное наречие субстантивируется путем добавления определенного артикля множественного числа и буквы s на конце слова côté. В результате мы имеем трансформацию не только на морфологическом уровне, но и на семантическом. Ср.: В направлении (в сторону) Свана и места по соседству со Сваном. Публицист обыгрывает слово le côté. Оно встречается не только в заглавии, но и в самом контексте шесть раз. Упоминается не только роман «В поисках утраченного времени», первый том которого называется «Du côté de chez Swann», но и автор, известный французский писатель Марсель Пруст. Отсылка читателя к первоисточнику очевидна. В самой статье упоминаются места, по которым гуляли персонажи романа, и та сторона, где жил герой. В данном контексте слово côté имеет значение «сторона» или «направление» и употреблено как существительное. Таким образом, côté выступает как текстообразующий элемент, ключевое слово.

В следующем примере, кроме употребления текстообразующей функции, публицист комплексно преобразует КВ, используя экспликацию, субституцию и цитацию.

Прежде чем перейти к анализу представленного контекста следует привести целиком афоризм Н. Буало, так как «называть вещи своими именами» — лишь его часть. Выражение — калька с фр. appeler les choses par leurs noms, которое образовано по модели J’appelle un chat un chat et Rolet un fripon («Я называю кошку кошкой, а Роле — плутом»), которое и является крылатым афоризмом Н. Буало (Сатиры, 1, 57). Аналогичные обороты известны и другим европейским языкам, а также употреблялись античными авторами (Плутарх, Аристофан, Лукиан) в значении «говорить прямо (и часто — резко), без обиняков и этикетной любезности» [Берков и др. 2005: 295].

Dans un commentaire, Pierre demande une mise au point lexicale: les médias sont priés de ne pas appeler «jeunes» les «voyous». En revanche, vous jugez souvent qu’il n’y a pas de raisons de nommer plus par son âge que par sa taille ou sa coiffure une personne d’âge jeune qui fait acte de violence — à la loi, aux biens, aux personnes. Le bon usage, rappelez-vous, est de nommer «les choses par leur nom», comme le préconise Boileau dans la première Satire, d’appeler «un chat un chat», et donc de dire voyou, ou délinquant (Le Point. 2011. 13 juin.).

Délinquant, ‑е — правонарушитель, ‑ница, преступник, ‑ца;

Voyou — 1) проходимец, хулиган; 2) повеса [Гак, Ганшина 2005: 293;1131].

В контексте семантика инварианта конкретизируется тематикой публикации: не стоит называть молодежь хулиганами, а следует называть вещи своими именами, т. е. хулигана надо называть хулиганом или преступником (voyou ou délinquant). Насыщенный фразеоконтекст создаётся благодаря употреблению и инварианта, и трансформа, а использование кавычек для выделения базовых компонентов КВ «un chat un chat» и фразеологизма «les choses par leur nom» выглядит неожиданным и таким образом бросается в глаза. Вместе с тем употребление кавычек демонстрирует определенное уважение пишущего к источнику, а также придает контексту авторитетность. Ссылка на автора (Н. Буало) и произведение, из которого вышло КВ, само КВ, трансформированное комплексным приемом, использование глаголов-синонимов «называть» (appeler, nommer, dire) и графического выделения (кавычки) искусно «вплетено» автором в единый контекст, в котором стержневые компоненты КВ являются семантическими доминантами.

Выводы. Универсальность фразеологии и ее интегральной части — крылатологии — подтверждается высокой частотностью употреблений КВ в публицистике. Являясь объектом интенсивного исследования лингвистов, КВ, насыщенные особой экспрессивностью, всегда были востребованы журналистами, но в последнее время интерес к данным языковым единицам заметно вырос.

В языке современной французской и российской прессы активно функционируют различные КВ. Экспрессивность и образность КВ, большая сила эмоционального воздействия, способность ярко и сжато выразить мысль, метко и кратко охарактеризовать сложные явления и т. д. обусловливают их успешное использование как «одного из самых живописных элементов» языка [Rat 2007: 5] и в разговорной речи, и в языке художественной литературы, и в публицистике. Автор, настроенный на поиск экспрессии для привлечения читателя, прибегает к КВ-инвариантам или вводит их в образные сравнения, создает каламбур, играя словами, наконец, трансформирует КВ, используя незначительные лексические замены (лексическая субституция) или полную деформацию. Как французские, так и российские публицисты используют ресурсы крылатологии, которые являются одним из самых ярких и действенных средств воздействия на читателя. Широкое использование КВ, особая лингвопрагматическая роль КВ-трансформов увеличивают силу воздействия текста, способствуют реализации коммуникативно-прагматической цели публикации, а «в общепринятой в наше время публицистической „битве за умы“ читателя роль актуальной фразеологии сложно переоценить, так как ее функция безусловного аргумента рождается фактически на глазах читателя и подкрепляется эффектом совместной с автором публикации памяти о неких фоновых событиях… а для читателя… аргумент подкрепляется еще и „узнаваемостью“ данной неофраземы как излюбленного прецедентного акцента» [Семененко 2016: 77].

КВ, будучи элементами коллективных фоновых знаний лингвокультурного сообщества, исследуются в рамках лингвострановедческого подхода к изучению языка и культуры и являются существенным элементом культурной грамотности языковой личности, так как данные языковые единицы представляют собой сгустки зашифрованной информации, что подтверждается широкой употребительностью КВ в информационных источниках, мгновенно улавливающих и отражающих все движения политической, социальной, культурной жизни, и что заставляет по-новому взглянуть на феномен крылатологии.

ЛИТЕРАТУРА

REFERENCES

ЛИТЕРАТУРА

REFERENCES

THE ROLE OF THE WINGED UNITS GALLICISM IN JOURNALISTIC STYLE TEXTS (EXEMPLIFIED BY RUSSIAN AND FRENCH MASS MEDIA)