Пятница, 13 декабряИнститут «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» СПбГУ
Shadow

РОЛЬ КРЫЛАТЫХ ВЫРАЖЕНИЙ-ГАЛЛИЦИЗМОВ В ПОСТРОЕНИИ ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ ТЕКСТОВ

Поста­нов­ка про­бле­мы. Изу­че­нию пуб­ли­ци­сти­че­ско­го сти­ля, его осо­бен­но­стей и харак­тер­ных черт посвя­ще­ны тру­ды мно­гих вид­ных уче­ных (М. М. Бах­тин, Т. Г. Доб­рос­клон­ская, П. П. Камин­ский, В. Г. Косто­ма­ров, Н. Д. Бур­ви­ко­ва, Г. Я. Солга­ник, Л. В. Раци­бур­ская, D. Weiss и др.). Но сего­дня язык средств мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции явля­ет­ся одним из наи­бо­лее пер­спек­тив­ных направ­ле­ний для иссле­до­ва­ния, так как «это­го тре­бу­ет не толь­ко все­воз­рас­та­ю­щая праг­ма­ти­че­ская и инфор­ма­ци­он­ная зна­чи­мость средств мас­со­вой инфор­ма­ции, но и соб­ствен­но линг­ви­сти­че­ская цен­ность язы­ка мас­сме­диа — язы­ка, насы­щен­но­го повы­шен­ной экс­прес­сив­но­стью» [Мок­и­ен­ко 2016: 7]. Не послед­нюю роль в созда­нии осо­бой экс­прес­сии и образ­но­сти язы­ка СМИ игра­ют раз­лич­ные фра­зео­ре­сур­сы: паре­мии, кры­ла­тые выра­же­ния (КВ), цита­ты, тек­сто­вые реми­нис­цен­ции и дру­гие кли­ши­ро­ван­ные фор­мы. Поэто­му рас­смот­ре­ние зако­но­мер­но­стей исполь­зо­ва­ния КВ как части фра­зео­ло­ги­че­ско­го фон­да язы­ка имен­но в СМИ спо­соб­ству­ет более пол­ной харак­те­ри­сти­ке осо­бен­но­стей раз­ви­тия мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции в совре­мен­ную эпоху.

Пуб­ли­ци­сти­ка кон­ца XX в. — нача­ла XXI в. пере­жи­ва­ет пери­од стре­ми­тель­но­го раз­ви­тия. «Язы­ко­вой вкус» (тер­мин В. Г. Косто­ма­ро­ва) совре­мен­ной эпо­хи отли­ча­ет­ся стрем­ле­ни­ем к выра­зи­тель­но­сти и экс­прес­сии, сме­ше­ни­ем сти­ле­вых уров­ней, исполь­зо­ва­ни­ем ста­рых тек­стов во вновь созда­ва­е­мых и пр. Всё это под­тал­ки­ва­ет жур­на­ли­стов вво­дить в кон­текст раз­лич­ные фра­зео­ло­ги­че­ские сред­ства и явля­ет­ся про­яв­ле­ни­ем интер­тек­сту­аль­но­сти, под кото­рой в широ­ком смыс­ле пони­ма­ет­ся исполь­зо­ва­ние ком­по­нен­та содер­жа­тель­ной струк­ту­ры одно­го тек­ста в про­цес­се созда­ния ново­го. Одна­ко, как пока­зы­ва­ют иссле­до­ва­ния, ком­му­ни­кан­ты сего­дня не доволь­ству­ют­ся лишь гото­вы­ми образ­ца­ми, они транс­фор­ми­ру­ют их в рам­ках праг­ма­ти­че­ской уста­нов­ки выска­зы­ва­ния. Раз­лич­ные устой­чи­вые обо­ро­ты всту­па­ют в меж­тек­сто­вые свя­зи, где под­вер­га­ют­ся интер­тек­сто­вой дери­ва­ции. В резуль­та­те на стра­ни­цах пери­о­ди­че­ской печа­ти появ­ля­ют­ся транс­фор­ми­ро­ван­ные КВ (КВ- транс­фор­мы), выпол­ня­ю­щие осо­бую роль в язы­ко­вой репре­зен­та­ции обще­ствен­ной жиз­ни. Нель­зя не согла­сить­ся с мне­ни­ем Н. Н. Семе­нен­ко, что «совре­мен­ный пуб­ли­ци­сти­че­ский дис­курс… явля­ет­ся чрез­вы­чай­но про­дук­тив­ной обла­стью для выяв­ле­ния акту­аль­ных в совре­мен­ном… язы­ке меха­низ­мов смыс­ло­об­ра­зо­ва­ния, что обу­слов­ле­но как зна­чи­мо­стью обще­ствен­но-поли­ти­че­ской состав­ля­ю­щей мас­сме­диа в инфор­ма­тив­ном про­стран­стве совре­мен­но­го чело­ве­ка, так и спе­ци­фи­кой пуб­ли­ци­сти­че­ско­го и интер­нет-дис­кур­сов» [Семе­нен­ко 2016: 67].

Потен­ци­ал кры­ла­то­ло­гии про­яв­ля­ет­ся в текстах, отно­ся­щих­ся к раз­лич­ным функ­ци­о­наль­но-сти­ли­сти­че­ским груп­пам. Пуб­ли­ци­сти­ка обла­да­ет боль­шим раз­но­об­ра­зи­ем рече­вых средств, кото­рые харак­те­ри­зу­ют­ся яркой экс­прес­сив­но­стью и име­ют, как пра­ви­ло, оце­ноч­ный харак­тер. А выбор язы­ко­вых средств жур­на­ли­сти­кой объ­яс­ня­ет­ся ее спо­соб­но­стью отра­зить состо­я­ние язы­ка в опре­де­лен­ный исто­ри­че­ский пери­од. Напри­мер, «в пери­о­ди­ке Рос­сии и Фран­ции отчет­ли­во про­сле­жи­ва­ет­ся тен­ден­ция к рас­ши­ре­нию обла­сти функ­ци­о­ни­ро­ва­ния не толь­ко КВ-инва­ри­ан­тов, но и их транс­фор­мов» [Мака­ро­ва 2016: 9], что объ­яс­ня­ет­ся реа­ли­за­ци­ей инфор­ма­тив­но-воз­дей­ству­ю­щей функ­ции КВ, харак­тер­ной для пуб­ли­ци­сти­че­ских тек­стов. Пере­да­чу инфор­ма­ции КВ осу­ществ­ля­ют эко­ном­ны­ми сред­ства­ми, ярко, выра­зи­тель­но, а «обра­ще­ние к интер­тек­сту­аль­ным еди­ни­цам под­чёр­ки­ва­ет стрем­ле­ние жур­на­ли­стов к интел­лек­ту­а­ли­за­ции тек­стов» [Саю­ти­на 2012: 11]. Кро­ме того, КВ спо­соб­ству­ют рас­кры­тию автор­ско­го замыс­ла и автор­ско­го «я», при­вле­ка­ют и / или акти­ви­зи­ру­ют вни­ма­ние чита­те­ля, выде­ля­ют глав­ную мысль, под­чер­ки­ва­ют раз­ные дета­ли, созда­ют коми­че­ский эффект и т. д.

КВ в пуб­ли­ци­сти­ке выпол­ня­ют раз­но­об­раз­ные функ­ции, свя­зан­ные непо­сред­ствен­но с функ­ци­я­ми самой пуб­ли­ци­сти­ки. Они воз­дей­ству­ют на чита­те­ля, ока­зы­ва­ют вли­я­ние на эмо­ци­о­наль­ную сфе­ру пси­хи­ки и пове­де­ние полу­ча­те­ля инфор­ма­ции, сти­му­ли­ру­ют про­чте­ние мате­ри­а­ла, вклю­ча­ют про­гно­зи­ру­ю­щие меха­низ­мы, дают необ­хо­ди­мое для дан­но­го изда­ния тол­ко­ва­ние и оцен­ку, созда­ют настро­е­ние, фор­ми­ру­ют поло­жи­тель­ное или отри­ца­тель­ное отно­ше­ние к опре­де­лен­ным лицам, груп­пам, собы­ти­ям и пр. В пуб­ли­ци­сти­ке КВ выпол­ня­ют преж­де все­го праг­ма­ти­че­ские функ­ции, кото­рые при­су­щи фра­зео­ло­гиз­мам, но наи­боль­ший праг­ма­ти­че­ский эффект дости­га­ет­ся в слу­чае окка­зи­о­наль­ных трансформаций.

Исхо­дя из прин­ци­па отбо­ра и функ­ци­о­ни­ро­ва­ния сверх­слов­ных еди­ниц, в том чис­ле и КВ, язык пуб­ли­ци­сти­ки пред­став­ля­ет собой посто­ян­ный источ­ник раз­ви­тия, чем вызы­ва­ет несо­мнен­ный инте­рес у иссле­до­ва­те­лей. В. В. Федо­ров отме­ча­ет, что одним из суще­ствен­ных при­зна­ков пуб­ли­ци­сти­че­ско­го дис­кур­са явля­ет­ся соци­аль­но-оце­ноч­ный харак­тер исполь­зу­е­мых язы­ко­вых еди­ниц. Таким обра­зом, все устой­чи­вые обо­ро­ты мож­но под­раз­де­лить на акту­аль­но и потен­ци­аль­но оце­ноч­ные, опре­де­ляя кате­го­рию оцен­ки как часть фра­зео­ло­ги­че­ско­го зна­че­ния, спо­соб­ную выра­жать оцен­ку обо­зна­ча­е­мо­го пред­ме­та или поня­тия. Отбор язы­ко­вых средств в язы­ке пуб­ли­ци­сти­ки, сов­ме­ща­ю­щих в себе функ­ции номи­на­ции и оцен­ки, обу­слов­лен необ­хо­ди­мо­стью воз­дей­ствия на ауди­то­рию и пери­о­дич­но­стью осу­ществ­ле­ния ком­му­ни­ка­ции, ее опе­ра­тив­но­стью. Пуб­ли­ци­сти­че­ский текст рас­счи­тан на мас­со­вое воз­дей­ствие и ком­му­ни­ка­цию, что и опре­де­ля­ет его соци­аль­но-оце­ноч­ный харак­тер [Фёдо­ров 1998].

Исто­рия вопро­са. «Назы­вая объ­ек­ты кры­ла­то­ло­гии кры­ла­ты­ми еди­ни­ца­ми и деля их на одно­слов­ные (кры­ла­тые сло­ва, доля кото­рых в общем фон­де кры­ла­тых еди­ниц наци­о­наль­ных язы­ков рав­на при­мер­но 10 %) и сверх­сроч­ные (кры­ла­тые выра­же­ния), мы обра­ща­ем осо­бое вни­ма­ние на КВ, кото­рые в ком­му­ни­ка­тив­ном про­стран­стве ведут себя как само­сто­я­тель­ные пред­ло­же­ния» [Шулеж­ко­ва, Мака­ро­ва 2016: 67]. Фор­ми­ро­ва­ние кор­пу­са КВ, явля­ю­ще­го­ся состав­ной частью фра­зео­ло­ги­че­ско­го фон­да, рас­смат­ри­ва­ет­ся как пери­од раз­ви­тия наци­о­наль­ной и интер­на­ци­о­наль­ной куль­ту­ры. Пути его фор­ми­ро­ва­ния слож­ны, неод­но­знач­ны и про­яв­ля­ют­ся в раз­лич­ных фор­мах вза­и­мо­дей­ствия внут­ри­я­зы­ко­вых тен­ден­ций и ино­языч­но­го вли­я­ния. Раз­ви­тие кры­ла­то­ло­гии не сво­дит­ся к про­цес­су заим­ство­ва­ния, но оно немыс­ли­мо и невоз­мож­но вне или без вза­и­мо­дей­ствия и вза­и­мо­вли­я­ния куль­тур. Еди­ни­цы фран­цуз­ско­го про­ис­хож­де­ния зани­ма­ют в интер­на­ци­о­наль­ном фон­де КВ не послед­нее место: они широ­ко исполь­зу­ют­ся во всех веду­щих язы­ках Евро­пы. В Рос­сии КВ-гал­ли­циз­мы обыч­но высту­па­ют в рус­ском пере­во­де, что зафик­си­ро­ва­но лек­си­ко­гра­фи­че­ской прак­ти­кой: Гвар­дия уми­ра­ет, но не сда­ёт­ся; Аппе­тит при­хо­дит во вре­мя еды; Тру­ден толь­ко пер­вый шаг; Один за всех и все за одно­го; делить шку­ру неуби­то­го мед­ве­дя; Точ­ность — веж­ли­вость коро­лей; Поло­же­ние обя­зы­ва­ет; Игра не сто­ит свеч; Если бы Бога не суще­ство­ва­ло, Его сле­до­ва­ло бы выду­мать; Луч­шее — враг хоро­ше­го; Мир хижи­нам, вой­на двор­цам! Сво­бо­да, равен­ство, брат­ство! и пр.

Ю. А. Гвоз­да­рёв, ана­ли­зи­руя пути про­ник­но­ве­ния ино­языч­ных устой­чи­вых обо­ро­тов в рус­ский язык из евро­пей­ских язы­ков, под­чер­ки­ва­ет, что «некаль­ки­ро­ван­ные ино­языч­ные фра­зео­ло­ги­че­ские еди­ни­цы могут регу­ляр­но упо­треб­лять­ся в рус­ской речи и даже слу­жить сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ной базой в рус­ском язы­ке, что спо­соб­ству­ет их закреп­ле­нию во фра­зео­ло­гии» [Гвоз­да­рёв 2010: 169]. Так, при­во­дя в при­мер фран­цуз­скую фра­зео­ло­ги­че­скую еди­ни­цу (ФЕ) c′est la vie, учё­ный гово­рит о воз­ник­но­ве­нии сло­ва селя­визм, от выра­же­ния comme il faut — слов комиль­фот­ный, комиль­фот­ность; от dance macabre обра­зо­ва­лось целое гнез­до: макабр­ский танец, макабр­ская пляс­ка, макабр­ский, мака­б­ры, мака­бер­ный [Там же]. Одна­ко необ­хо­ди­мо пом­нить, что в рус­ском язы­ке одно­вре­мен­но упо­треб­ля­ют­ся транс­фо­на­ци­он­ные фор­мы КВ шер­ше ля фам, а так­же селя­ви и комиль­фо.

Мно­гие КВ обла­да­ют содер­жа­ни­ем, выхо­дя­щим за пре­де­лы их пла­на выра­же­ния (не име­ют сво­бод­ных фраз-про­то­ти­пов), исполь­зу­ют­ся в ком­му­ни­ка­тив­ных целях (для пере­да­чи инфор­ма­ции), име­ют опре­де­лен­ные свой­ства и свя­за­ны меж­ду собой опре­де­лен­ны­ми отно­ше­ни­я­ми (состав­ля­ют кор­пус кате­го­ри­аль­но гомо­ген­ных еди­ниц), зави­сят в смыс­ло­вом отно­ше­нии от ситу­а­ции сво­е­го упо­треб­ле­ния (спо­соб­ны изме­нять свое зна­че­ние в зави­си­мо­сти от кон­тек­ста), вос­про­из­во­дят­ся в речи, а не про­из­во­дят­ся каж­дый раз зано­во и т. д. Такие КВ обла­да­ют свой­ства­ми язы­ко­вых зна­ков и вхо­дят в состав номи­на­тив­ных (стро­е­вых) еди­ниц языка.

В линг­ви­сти­ке выде­ля­ют экс­тра­линг­ви­сти­че­ские и внут­ри­линг­ви­сти­че­ские при­чи­ны появ­ле­ния КВ. Послед­ние, по мне­нию С. Г. Шулеж­ко­вой, игра­ют гораз­до более суще­ствен­ную роль [Шулеж­ко­ва 2002]. К ним мож­но отне­сти сле­ду­ю­щие: стрем­ле­ние к обоб­ще­нию; необ­хо­ди­мость более экс­прес­сив­но обо­зна­чить извест­ные явле­ния, сжа­то пере­дать инфор­ма­цию и пр. По при­чине силь­но­го отли­чия источ­ни­ков про­ис­хож­де­ния КВ, фор­мы их суще­ство­ва­ния в язы­ке и речи, вре­мен­ных, соци­аль­ных, поли­ти­че­ских и дру­гих фак­то­ров невоз­мож­но при­знать пути фор­ми­ро­ва­ния дан­ных язы­ко­вых еди­ниц уни­вер­саль­ны­ми. Пути про­ник­но­ве­ния КВ в язык или речь схо­жи с теми, кото­рые в свое вре­мя пред­ло­жил А. А. Потеб­ня, опи­сы­вая воз­ник­но­ве­ние посло­виц и пого­во­рок из бас­ни. С. Г. Шулеж­ко­ва, ссы­ла­ясь на уче­но­го, пред­ла­га­ет следующие:

1) обо­рот может быть детер­ми­ни­ро­ван тек­стом и лек­си­че­ски, и семан­ти­че­ски, т. е. кры­ла­той ста­но­вит­ся цита­та или назва­ние про­из­ве­де­ния, в кото­ром раз­ви­ва­ет­ся новое зна­че­ние на осно­ва­нии исход­но­го, свя­зан­но­го с содер­жа­ни­ем тек­ста (цита­ты из Биб­лии, басен, мно­гих худо­же­ствен­ных текстов);

2) КВ лек­си­че­ски и струк­тур­но оформ­ля­ет­ся вне тек­ста, хотя зало­жен­ный в нем образ и закреп­ля­ю­ще­е­ся в язы­ко­вом узу­се зна­че­ние — резуль­тат «сжа­тия», «сгу­ще­ния» содер­жа­ния произведения;

3) кры­ла­ты­ми ста­но­вит­ся нра­во­учи­тель­ная часть про­из­ве­де­ния, фраг­мент поуче­ния, про­по­ве­ди, мораль­но-эти­че­ских уста­но­вок, при­над­ле­жа­щих авто­ру или при­пи­сы­ва­е­мых пер­со­на­жам про­из­ве­де­ния- источ­ни­ка [Там же: 236].

Сле­ду­ет пом­нить, что кор­пус КВ непо­сто­я­нен. Изме­не­ние обще­ствен­ных отно­ше­ний, соци­аль­ных усло­вий, пере­ори­ен­та­ция мораль­ных цен­но­стей, исчез­но­ве­ние каких-либо поня­тий и воз­ник­но­ве­ние новых обу­слов­ли­ва­ют подвиж­ность соста­ва КВ: одни из них уста­ре­ва­ют и ухо­дят из упо­треб­ле­ния, дру­гие при­об­ре­та­ют допол­ни­тель­ные зна­че­ния, рож­да­ют­ся новые КВ, ино­гда в язы­ке функ­ци­о­ни­ру­ют как инва­ри­ант, так и его транс­форм (ср.: Игра не сто­ит свеч. Игра сто­ит свеч), кото­рый со вре­ме­нем может вытес­нить пер­вый (ср.: Госу­дар­ство — это ты!Госу­дар­ство — это я!).

Мето­до­ло­ги­че­ская база. В оте­че­ствен­ной линг­ви­сти­ке объ­ек­том иссле­до­ва­ния кры­ла­то­ло­гии явля­ют­ся кры­ла­тые еди­ни­цы (КЕ; в их чис­ло вхо­дят КВ и КС — кры­ла­тые сло­ва), кото­рые до сих пор оста­ют­ся на пери­фе­рии фра­зео­ло­ги­че­ской систе­мы, так как сре­ди фра­зео­ло­гов нет еди­но­го мне­ния об объ­е­ме фра­зео­ло­гии, ими по-раз­но­му реша­ет­ся вопрос о вклю­че­нии во фра­зео­ло­ги­че­ский фонд язы­ков или исклю­че­нии из него раз­ных язы­ко­вых еди­ниц. Нуж­но ска­зать, что спо­ры по пово­ду того, явля­ет­ся то или иное КВ фра­зео­ло­гиз­мом, отра­жа­ют взгля­ды раз­лич­ных фра­зео­ло­ги­че­ских школ, и объ­ект иссле­до­ва­ния эти­ми шко­ла­ми трак­ту­ет­ся неоди­на­ко­во. Ана­лиз работ, посвя­щен­ных фра­зео­ло­ги­че­ской тема­ти­ке, пока­зы­ва­ет, что сего­дня уче­ные при­дер­жи­ва­ют­ся широ­ко­го или узко­го пони­ма­ния фра­зео­ло­гии. С пози­ции узко­го пони­ма­ния фра­зео­ло­гии к ней отно­сят­ся, по мне­нию С. И. Оже­го­ва, «устой­чи­вые сло­вес­ные соче­та­ния» и «фра­зео­ло­ги­че­ские еди­ни­цы язы­ка», кото­рые наря­ду с отдель­ны­ми сло­ва­ми явля­ют­ся язы­ко­вым мате­ри­а­лом для постро­е­ния пред­ло­же­ний. Сто­рон­ни­ки узко­го пони­ма­ния фра­зео­ло­гии (Н. Н. Амо­со­ва, А. М. Баб­кин, В. П. Жуков, А. И. Молот­ков и др.) пол­но­прав­ным фра­зео­ло­гиз­мом счи­та­ют КВ с общим пере­нос­ным, мета­фо­ри­че­ским зна­че­ни­ем: панур­го­во ста­до, синяя пти­ца и пр. Их оппо­нен­ты, сто­рон­ни­ки широ­ко­го взгля­да на фра­зео­ло­гию (В. Л. Архан­гель­ский, С. Г. Гаврин, А. М. Гри­го­раш, Л. П. Дядеч­ко, А. Г. Наза­рян, Л. И. Рой­зен­зон, В. Н. Телия, Н. М. Шан­ский, С. Г. Шулеж­ко­ва и др.) склон­ны счи­тать объ­ек­том фра­зео­ло­ги­че­ско­го изу­че­ния любо­го рода устой­чи­вые сло­вес­ные ком­плек­сы (тер­мин Л. И. Рой­зен­зо­на). В свя­зи с дан­ной про­бле­мой В. Н. Телия писа­ла: «Фра­зео­ло­гия в соот­вет­ствии с раз­ли­чи­ем фра­зео­ло­гиз­мов-иди­ом, фра­зео­ло­ги­че­ских соче­та­ний и устой­чи­вых фраз (посло­виц, кры­ла­тых слов и дру­гих фра­зео­ло­гиз­мов-пред­ло­же­ний) мно­ги­ми иссле­до­ва­те­ля­ми делит­ся на фра­зео­ло­гию в узком смыс­ле, иссле­ду­ю­щую фра­зео­ло­гиз­мы-иди­о­мы и фра­зео­ло­ги­че­ские соче­та­ния, преж­де все­го свя­зан­ные зна­че­ния слов, и через них смы­ка­ю­щу­ю­ся с лек­си­ко­ло­ги­ей, и на фра­зео­ло­гию в широ­ком смыс­ле, изу­ча­ю­щую и устой­чи­вые фра­зы раз­ных струк­тур­ных типов, обла­да­ю­щие раз­лич­ны­ми семи­о­ти­че­ски­ми функ­ци­я­ми (еди­ни­цы фольк­ло­ра, фраг­мен­ты худо­же­ствен­ных тек­стов, фор­му­лы при­вет­ствия и т. п.)» [Телия 1998: 560].

С. Г. Шулеж­ко­ва под­чер­ки­ва­ет, что глав­ное отли­чие КВ от безы­мян­ной ФЕ состо­ит лишь в его свя­зях с источ­ни­ком. Таким обра­зом, дан­ный под­ход к обо­зна­чен­ной про­бле­ме поз­во­ля­ет назвать объ­ек­том наше­го иссле­до­ва­ния все КВ, «ибо отли­чие кры­ла­то­го выра­же­ния от безы­мян­но­го фра­зео­ло­гиз­ма при про­чих сов­па­да­ю­щих при­зна­ках состо­ит лишь в его свя­зях с источ­ни­ком» [Шулеж­ко­ва 2002: 20]. Более того, в 1975 г. С. Г. Шулеж­ко­ва в соав­тор­стве с О. Г. Саль­ни­ко­вой выска­за­лась вполне опре­де­лен­но, назвав КВ одним из «самых бога­тых и выра­зи­тель­ных пла­стов наци­о­наль­ной фра­зео­ло­гии» [Саль­ни­ко­ва, Шулеж­ко­ва 1975]. В нашем иссле­до­ва­нии тер­мин фра­зео­ло­гизм или фра­зео­ло­ги­че­ская еди­ни­ца трак­ту­ет­ся широ­ко, т. е. он может быть исполь­зо­ван для обо­зна­че­ния устой­чи­вых соче­та­ний и пред­ло­же­ний: посло­виц и пого­во­рок, КВ, рече­вых фор­мул и пр.

Про­ве­ден­ный ана­лиз бази­ру­ет­ся на объ­ем­ном эмпи­ри­че­ском мате­ри­а­ле, взя­том из медий­ных интер­нет-ресур­сов. В ото­бран­ных кон­текстах дана харак­те­ри­сти­ка функ­ци­о­наль­но­го потен­ци­а­ла КВ-гал­ли­циз­мов, кото­рый явля­ет­ся одним из при­о­ри­тет­ных направ­ле­ний изу­че­ния «пове­де­ния» фра­зео­средств язы­ка в дис­кур­се. Осо­бое вни­ма­ние уде­ле­но тек­сто­об­ра­зу­ю­щей функ­ции КВ на при­ме­ре фран­цуз­ской пуб­ли­ци­сти­ки, и деталь­но про­ана­ли­зи­ро­ва­ны ком­плекс­ные при­е­мы транс­фор­ма­ции КВ.

Ана­лиз мате­ри­а­ла. 1. Функ­ции кры­ла­тых выра­же­ний-гал­ли­циз­мов в пуб­ли­ци­сти­ке. В иссле­до­ва­нии мы опи­ра­ем­ся на клас­си­фи­ка­цию функ­ций КВ, пред­ло­жен­ную С. Г. Шулеж­ко­вой. Про­ил­лю­стри­ру­ем дан­ную типо­ло­гию при­ме­ра­ми из рос­сий­ско­го и фран­цуз­ско­го пуб­ли­ци­сти­че­ско­го дис­кур­са. Итак, КВ могут выпол­нять в язы­ке и речи:

1) харак­те­ри­зу­ю­щую функ­цию, кон­цен­три­ро­ван­но выра­жая жиз­нен­ную уста­нов­ку гово­ря­ще­го или того лица, о кото­ром идет речь:

Пока же «Веро­фарм» высту­па­ет как дой­ная коро­ва (РБК Daily. 2007. 30 июля);

…considérer son activité de romancier comme une tour d’ivoire [как баш­ня из сло­но­вой кости] (Le Point. 2011. 31 мarch);

2) аргу­мен­ти­ру­ю­щую функ­цию, в кото­рой КВ при­во­дит­ся как аргу­мент раз­ви­ва­е­мой авто­ром мыс­ли, при этом слу­жит ее под­твер­жде­ни­ем, а автор апел­ли­ру­ет к обще­при­знан­но­му авторитету:

Король Испа­нии Хуан Кар­лос, оправ­ды­ва­ю­щий пого­вор­ку «Точ­ность веж­ли­вость коро­лей», при­был в Мад­рид­ский дво­рец Эль Пар­до тютель­ка в тютель­ку (Комс. прав­да. 2006. 9 февр.);

«Tout le monde se plaint de sa mémoire, et personne ne se plaint de son jugement», disait La Rochefoucauld [Все жалу­ют­ся на свою память, но никто не жалу­ет­ся на свой разум] (Le Point. 2007. 11 oct.);

3) юмо­ри­сти­че­скую функ­цию как «повод» и / или сред­ство для сло­вес­ной игры, кото­рая поз­во­ля­ет рас­сме­шить собе­сед­ни­ка или чита­те­ля, вызвать коми­че­ский эффект, с юмо­ром оце­нить что-либо, кого-либо или какую-либо ситуацию:

Шер­шут, пони­ма­е­те ли, ля фам­мов (то бишь ищут жен­щин века напро­лёт) — и на тебе: вер­ность им пода­вай (Комс. прав­да. 2004. 19 ноября);

Le malade imaginaire [Мни­мый боль­ной] (Le Point. 2007. 17 jan.). О наход­чи­вом ита­льян­ском сена­то­ре, кото­рый, опаз­ды­вая на съем­ки теле­пе­ре­да­чи со сво­им уча­сти­ем из-за улич­ных демон­стра­ций, симу­ли­ро­вал недо­мо­га­ние. Вызван­ная ско­рая помощь отвез­ла поли­ти­ка к его кар­дио­ло­гу, адрес кото­ро­го ока­зал­ся адре­сом теле­сту­дии; 

4) ком­по­зи­ци­он­ную функ­цию, когда КВ может завер­шить абзац, обоб­щая или углуб­ляя мысль авто­ра; оттал­ки­ва­ясь от КВ, автор часто начи­на­ет рас­суж­де­ние на вол­ну­ю­щую его тему; ино­гда КВ игра­ет роль твор­че­ско­го импуль­са к созда­нию худо­же­ствен­но­го про­из­ве­де­ния малой фор­мы, где оно выно­сит­ся в загла­вие, ста­но­вит­ся зачи­ном, а мысль, зало­жен­ная в КВ, про­ни­зы­ва­ет поэ­ти­че­ский или про­за­и­че­ский текст и слу­жит заклю­чи­тель­ным аккор­дом; когда КВ, отно­ся­щи­е­ся к одно­му источ­ни­ку, ста­но­вят­ся ком­по­зи­ци­он­ной осно­вой газет­ной пуб­ли­ка­ции, кото­рая под­чи­не­на какой-либо идее, близ­кой по духу к про­из­ве­де­нию, поро­див­ше­му КВ:

Если же мы вновь погряз­нем в спо­рах по пово­ду шку­ры неуби­то­го мед­ве­дя, то ока­жем­ся в эко­но­ми­че­ской изо­ля­ции, и делить нам будет нече­го (Новый реги­он 2. 2007 8 ноября);

En Delumeau, le catholique et l’historien se rencontrent et font bon ménage [като­лик и исто­рик схо­дят­ся и хоро­шо ужи­ва­ют­ся] (Le Point. 1997. 7 juin.);

5) заго­ло­воч­ную функ­цию, в кото­рой КВ зани­ма­ет силь­ную пози­цию, явля­ясь одно­вре­мен­но и загла­ви­ем, и частью текста:

Ищи­те жен­щи­ну [Изве­стия]. (2005. 3 мар­та). О жен­щи­нах, кото­рые, нако­нец, зай­мут­ся недо­стой­ны­ми насто­я­щих муж­чин делами;

«Revenons à nos moutons» [Вер­нём­ся к нашим бара­нам] (Le Point. 2008. 25 jan.). Назва­ние отче­та, пред­став­лен­но­го комис­сии по эко­но­ми­че­ским делам дву­мя фран­цуз­ски­ми сенаторами;

6) функ­цию кон­так­то­уста­нав­ли­ва­ю­щей репли­ки, что­бы завя­зать зна­ком­ство, под­дер­жать раз­го­вор, пога­сить ссо­ру, под­нять настро­е­ние окру­жа­ю­щим, снять напря­же­ние и т. д.:

Aimez-vous toujours Brahms? [Вы всё ещё люби­те Брам­са?] (Le Point. 2008. 4 déc.);

Новый ген­сек ООН: шер­ше ля фам? (РИА Ново­сти. 2006 19 сент.);

7) функ­цию лозун­га, когда бла­го­да­ря КВ лако­нич­но фор­му­ли­ру­ет­ся суть како­го-либо уче­ния, док­три­ны, спо­соб дости­же­ния цели, тре­бо­ва­ния к про­тив­ни­ку или оппо­нен­ту и т. д.:

«Я не Шар­ли, я Су-24»: чита­те­ли RT вос­хи­ти­лись сти­хо­тво­ре­ни­ем о гибе­ли рос­сий­ско­го бом­бар­ди­ров­щи­ка (RT на рус­ском. 2015. 25 нояб­ря. URL: https://​russian​.rt​.com/​a​r​t​i​c​l​e​/​1​3​2​681);

L’euro est mort: vive le neuro! [Евро умер: да здрав­ству­ет нор­ди­че­ский евро!] (Myeurop info. 2011. 23 nov.);

8) функ­цию при­зы­ва, исполь­зу­е­мую для обра­ще­ния к еди­но­мыш­лен­ни­кам, для под­дер­жа­ния бое­во­го духа, уве­рен­но­сти в побе­де, порой как заклинание-пожелание:

Когда стра­да­ют живот­ные — ищи­те чело­ве­ка (Комс. прав­да. 2002. 22 апр.);

Ouvre-toi, sésame [Открой­ся, Сезам] (Le Point. 2008. 11 sept.);

9) тек­сто­об­ра­зу­ю­щую функ­цию, когда КВ по-раз­но­му «обыг­ры­ва­ет­ся» авто­ром и ста­но­вит­ся семан­ти­че­ской доми­нан­той все­го кон­тек­ста. При­ем нани­зы­ва­ния КВ, ФЕ и паре­мий неред­ко при­во­дит к насы­щен­но­му фразеоконтексту.

Дан­ная функ­ция КВ, обна­ру­жен­ная нами во фран­цуз­ских СМИ, пред­став­ля­ет осо­бый инте­рес для иссле­до­ва­те­лей пуб­ли­ци­сти­че­ско­го дискурса.

1.1. Тек­сто­об­ра­зу­ю­щая функ­ция кры­ла­тых выра­же­ний во фран­цуз­ской пуб­ли­ци­сти­ке. В пер­вом пред­став­лен­ном при­ме­ре исполь­зо­ва­но КВ Du côté de chez Swann [В направ­ле­нии Сва­на]: 

Les à‑côtés de chez Swann [Места по сосед­ству со Сваном]

Longtemps, vous vous êtes couchés de bonne heure sans avoir le temps de lire Proust, mais, de la Recherche du temps perdu, vous connaissez au moins le titre du premier volume: Du côté de chez Swann. Que va-t-on faire de ce côté-là, où est-ce, et y a‑t-il des trains directs pour s’y rendre? Le narrateur de la Recherche répond assez clairement aux deux premières questions: «Il y avait autour de Combray deux «côtés» pour les promenades… le côté de Méséglise-la-Vineuse, qu’on appelait aussi le côté de chez Swann parce qu’on passait devant la propriété de M. Swann pour aller par là, et le côté de Guermantes (Liberation. 2004. 28 juil. URL: http://​www​.liberation​.fr/​c​a​h​i​e​r​-​s​p​e​c​i​a​l​/​2​0​0​4​/​0​7​/​2​8​/​l​e​s​-​a​-​c​o​t​e​s​-​d​e​-​c​h​e​z​-​s​w​a​n​n​_​4​8​7​706).

В кон­тек­сте наблю­да­ет­ся исполь­зо­ва­ние базо­во­го ком­по­нен­та КВ в тек­сто­об­ра­зу­ю­щей функ­ции в соеди­не­нии с ком­плекс­ным при­е­мом пре­об­ра­зо­ва­ния КВ. О дан­ном виде транс­фор­ма­ции ФЕ, КВ и паре­мий писа­ли мно­гие уче­ные (О. В. Бой­ко, А. М. Гри­го­раш, О. В. Лома­ки­на, А. С. Мака­ро­ва, А. М. Меле­ро­вич, В. М. Мок­и­ен­ко, Т. Г. Ники­ти­на и др.). Напри­мер, О. В. Бой­ко выде­ля­ет син­те­зи­ро­ван­ные, ком­би­ни­ро­ван­ные и ком­плекс­ные при­е­мы окка­зи­о­наль­но­го пре­об­ра­зо­ва­ния ФЕ [Бой­ко 1981]. Этой же клас­си­фи­ка­ции при­дер­жи­ва­ет­ся укра­ин­ский линг­вист А. М. Гри­го­раш, под­чер­ки­вая, что если на газет­ной поло­се встре­ча­ет­ся вза­и­мо­дей­ствие внут­ри­фра­зео­ло­ги­че­ских и кон­текст­ных при­е­мов, то такие транс­фор­ма­ции носят назва­ние «ком­плекс­ные при­е­мы инди­ви­ду­аль­но-автор­ской интер­пре­та­ции» [Гри­го­раш 2008: 103]. Т. Г. Ники­ти­на изу­ча­ет ком­би­ни­ро­ван­ные струк­тур­но-семан­ти­че­ские транс­фор­ма­ции паре­мий рус­ско­го язы­ка, «т. е. исполь­зо­ва­ние несколь­ких транс­фор­ма­ци­он­ных при­е­мов одно­вре­мен­но» [Ники­ти­на 2008: 31].

В загла­вии пер­вой части рома­на писа­тель исполь­зу­ет наре­чие или, в тер­ми­но­ло­гии фран­цуз­ской грам­ма­ти­ки, нареч­ный обо­рот Du côté de [в направ­ле­нии]. В заго­лов­ке автор ста­тьи меня­ет его на à‑côté de, что зна­чит «воз­ле, рядом с» [Гак, Ган­ши­на 2005: 242]. Затем моди­фи­ци­ро­ван­ное наре­чие суб­стан­ти­ви­ру­ет­ся путем добав­ле­ния опре­де­лен­но­го артик­ля мно­же­ствен­но­го чис­ла и бук­вы s на кон­це сло­ва côté. В резуль­та­те мы име­ем транс­фор­ма­цию не толь­ко на мор­фо­ло­ги­че­ском уровне, но и на семан­ти­че­ском. Ср.: В направ­ле­нии (в сто­ро­ну) Сва­на и места по сосед­ству со Сва­ном. Пуб­ли­цист обыг­ры­ва­ет сло­во le côté. Оно встре­ча­ет­ся не толь­ко в загла­вии, но и в самом кон­тек­сте шесть раз. Упо­ми­на­ет­ся не толь­ко роман «В поис­ках утра­чен­но­го вре­ме­ни», пер­вый том кото­ро­го назы­ва­ет­ся «Du côté de chez Swann», но и автор, извест­ный фран­цуз­ский писа­тель Мар­сель Пруст. Отсыл­ка чита­те­ля к пер­во­ис­точ­ни­ку оче­вид­на. В самой ста­тье упо­ми­на­ют­ся места, по кото­рым гуля­ли пер­со­на­жи рома­на, и та сто­ро­на, где жил герой. В дан­ном кон­тек­сте сло­во côté име­ет зна­че­ние «сто­ро­на» или «направ­ле­ние» и упо­треб­ле­но как суще­стви­тель­ное. Таким обра­зом, côté высту­па­ет как тек­сто­об­ра­зу­ю­щий эле­мент, клю­че­вое слово.

В сле­ду­ю­щем при­ме­ре, кро­ме упо­треб­ле­ния тек­сто­об­ра­зу­ю­щей функ­ции, пуб­ли­цист ком­плекс­но пре­об­ра­зу­ет КВ, исполь­зуя экс­пли­ка­цию, суб­сти­ту­цию и цитацию.

Преж­де чем перей­ти к ана­ли­зу пред­став­лен­но­го кон­тек­ста сле­ду­ет при­ве­сти цели­ком афо­ризм Н. Буа­ло, так как «назы­вать вещи сво­и­ми име­на­ми» — лишь его часть. Выра­же­ние — каль­ка с фр. appeler les choses par leurs noms, кото­рое обра­зо­ва­но по моде­ли J’appelle un chat un chat et Rolet un fripon («Я назы­ваю кош­ку кош­кой, а Роле — плу­том»), кото­рое и явля­ет­ся кры­ла­тым афо­риз­мом Н. Буа­ло (Сати­ры, 1, 57). Ана­ло­гич­ные обо­ро­ты извест­ны и дру­гим евро­пей­ским язы­кам, а так­же упо­треб­ля­лись антич­ны­ми авто­ра­ми (Плу­тарх, Ари­сто­фан, Луки­ан) в зна­че­нии «гово­рить пря­мо (и часто — рез­ко), без оби­ня­ков и эти­кет­ной любез­но­сти» [Бер­ков и др. 2005: 295].

Dans un commentaire, Pierre demande une mise au point lexicale: les médias sont priés de ne pas appeler «jeunes» les «voyous». En revanche, vous jugez souvent qu’il n’y a pas de raisons de nommer plus par son âge que par sa taille ou sa coiffure une personne d’âge jeune qui fait acte de violence — à la loi, aux biens, aux personnes. Le bon usage, rappelez-vous, est de nommer «les choses par leur nom», comme le préconise Boileau dans la première Satire, d’appeler «un chat un chat», et donc de dire voyou, ou délinquant (Le Point. 2011. 13 juin.).

Délinquant, ‑е пра­во­на­ру­ши­тель, ‑ница, пре­ступ­ник, ‑ца;

Voyou1) про­хо­ди­мец, хули­ган; 2) пове­са [Гак, Ган­ши­на 2005: 293;1131].

В кон­тек­сте семан­ти­ка инва­ри­ан­та кон­кре­ти­зи­ру­ет­ся тема­ти­кой пуб­ли­ка­ции: не сто­ит назы­вать моло­дежь хули­га­на­ми, а сле­ду­ет назы­вать вещи сво­и­ми име­на­ми, т. е. хули­га­на надо назы­вать хули­га­ном или пре­ступ­ни­ком (voyou ou délinquant). Насы­щен­ный фра­зео­кон­текст созда­ёт­ся бла­го­да­ря упо­треб­ле­нию и инва­ри­ан­та, и транс­фор­ма, а исполь­зо­ва­ние кавы­чек для выде­ле­ния базо­вых ком­по­нен­тов КВ «un chat un chat» и фра­зео­ло­гиз­ма «les choses par leur nom» выгля­дит неожи­дан­ным и таким обра­зом бро­са­ет­ся в гла­за. Вме­сте с тем упо­треб­ле­ние кавы­чек демон­стри­ру­ет опре­де­лен­ное ува­же­ние пишу­ще­го к источ­ни­ку, а так­же при­да­ет кон­тек­сту авто­ри­тет­ность. Ссыл­ка на авто­ра (Н. Буа­ло) и про­из­ве­де­ние, из кото­ро­го вышло КВ, само КВ, транс­фор­ми­ро­ван­ное ком­плекс­ным при­е­мом, исполь­зо­ва­ние гла­го­лов-сино­ни­мов «назы­вать» (appeler, nommer, dire) и гра­фи­че­ско­го выде­ле­ния (кавыч­ки) искус­но «впле­те­но» авто­ром в еди­ный кон­текст, в кото­ром стерж­не­вые ком­по­нен­ты КВ явля­ют­ся семан­ти­че­ски­ми доминантами.

Выво­ды. Уни­вер­саль­ность фра­зео­ло­гии и ее инте­граль­ной части — кры­ла­то­ло­гии — под­твер­жда­ет­ся высо­кой частот­но­стью упо­треб­ле­ний КВ в пуб­ли­ци­сти­ке. Явля­ясь объ­ек­том интен­сив­но­го иссле­до­ва­ния линг­ви­стов, КВ, насы­щен­ные осо­бой экс­прес­сив­но­стью, все­гда были вос­тре­бо­ва­ны жур­на­ли­ста­ми, но в послед­нее вре­мя инте­рес к дан­ным язы­ко­вым еди­ни­цам замет­но вырос.

В язы­ке совре­мен­ной фран­цуз­ской и рос­сий­ской прес­сы актив­но функ­ци­о­ни­ру­ют раз­лич­ные КВ. Экс­прес­сив­ность и образ­ность КВ, боль­шая сила эмо­ци­о­наль­но­го воз­дей­ствия, спо­соб­ность ярко и сжа­то выра­зить мысль, мет­ко и крат­ко оха­рак­те­ри­зо­вать слож­ные явле­ния и т. д. обу­слов­ли­ва­ют их успеш­ное исполь­зо­ва­ние как «одно­го из самых живо­пис­ных эле­мен­тов» язы­ка [Rat 2007: 5] и в раз­го­вор­ной речи, и в язы­ке худо­же­ствен­ной лите­ра­ту­ры, и в пуб­ли­ци­сти­ке. Автор, настро­ен­ный на поиск экс­прес­сии для при­вле­че­ния чита­те­ля, при­бе­га­ет к КВ-инва­ри­ан­там или вво­дит их в образ­ные срав­не­ния, созда­ет калам­бур, играя сло­ва­ми, нако­нец, транс­фор­ми­ру­ет КВ, исполь­зуя незна­чи­тель­ные лек­си­че­ские заме­ны (лек­си­че­ская суб­сти­ту­ция) или пол­ную дефор­ма­цию. Как фран­цуз­ские, так и рос­сий­ские пуб­ли­ци­сты исполь­зу­ют ресур­сы кры­ла­то­ло­гии, кото­рые явля­ют­ся одним из самых ярких и дей­ствен­ных средств воз­дей­ствия на чита­те­ля. Широ­кое исполь­зо­ва­ние КВ, осо­бая линг­во­праг­ма­ти­че­ская роль КВ-транс­фор­мов уве­ли­чи­ва­ют силу воз­дей­ствия тек­ста, спо­соб­ству­ют реа­ли­за­ции ком­му­ни­ка­тив­но-праг­ма­ти­че­ской цели пуб­ли­ка­ции, а «в обще­при­ня­той в наше вре­мя пуб­ли­ци­сти­че­ской „бит­ве за умы“ чита­те­ля роль акту­аль­ной фра­зео­ло­гии слож­но пере­оце­нить, так как ее функ­ция без­услов­но­го аргу­мен­та рож­да­ет­ся фак­ти­че­ски на гла­зах чита­те­ля и под­креп­ля­ет­ся эффек­том сов­мест­ной с авто­ром пуб­ли­ка­ции памя­ти о неких фоно­вых собы­ти­ях… а для чита­те­ля… аргу­мент под­креп­ля­ет­ся еще и „узна­ва­е­мо­стью“ дан­ной неофра­зе­мы как излюб­лен­но­го пре­це­дент­но­го акцен­та» [Семе­нен­ко 2016: 77].

КВ, будучи эле­мен­та­ми кол­лек­тив­ных фоно­вых зна­ний линг­во­куль­тур­но­го сооб­ще­ства, иссле­ду­ют­ся в рам­ках линг­во­стра­но­вед­че­ско­го под­хо­да к изу­че­нию язы­ка и куль­ту­ры и явля­ют­ся суще­ствен­ным эле­мен­том куль­тур­ной гра­мот­но­сти язы­ко­вой лич­но­сти, так как дан­ные язы­ко­вые еди­ни­цы пред­став­ля­ют собой сгуст­ки зашиф­ро­ван­ной инфор­ма­ции, что под­твер­жда­ет­ся широ­кой упо­тре­би­тель­но­стью КВ в инфор­ма­ци­он­ных источ­ни­ках, мгно­вен­но улав­ли­ва­ю­щих и отра­жа­ю­щих все дви­же­ния поли­ти­че­ской, соци­аль­ной, куль­тур­ной жиз­ни, и что застав­ля­ет по-ново­му взгля­нуть на фено­мен крылатологии.

© Мака­ро­ва А. С., 2017