Новые модели коммуникации и стилистические приоритеты современного медиадискурса

Поста­нов­ка про­бле­мы. Инфор­ма­ци­он­ные тех­но­ло­гии кар­ди­наль­но меня­ют жур­на­ли­сти­ку и ее при­о­ри­те­ты как вида лите­ра­тур­но­го твор­че­ства и сфе­ры науч­но­го позна­ния. Выстра­и­ва­ют­ся новые моде­ли ком­му­ни­ка­ции, в кото­рых тра­ди­ци­он­ный текст, с одной сто­ро­ны, рас­ши­ря­ет свои воз­мож­но­сти, а с дру­гой — пере­ста­ет быть кано­нич­ным, стро­го пара­мет­раль­ным. IT-сфе­ра поме­ня­ла язык средств мас­со­вой инфор­ма­ции, что обу­сло­ви­ло появ­ле­ние ново­го про­чте­ния жур­на­лист­ско­го про­из­ве­де­ния. В осно­ву тако­го про­чте­ния кла­дут­ся кон­ста­та­ция и интер­пре­та­ция медиа­со­бы­тия как «фраг­мен­та» дей­стви­тель­но­сти, вос­со­здан­но­го журналистом.

В дис­кур­се СМИ, доку­мен­таль­ном по сво­ей при­ро­де, наблю­да­ет­ся уси­ле­ние автор­ско­го нача­ла, кото­рое мини­маль­но про­яв­ля­лось в жур­на­ли­сти­ке про­шло­го века. Совре­мен­ный жур­на­лист — это лич­ность, ком­му­ни­ка­тив­ный лидер, кото­рый гово­рит с чита­те­лем, рас­суж­да­ет, ана­ли­зи­ру­ет, инфор­ми­ру­ет (docere), реа­ли­зу­ет ком­му­ни­ка­тив­ные уста­нов­ки, рас­кры­вая свою миро­воз­зрен­че­скую пози­цию, побуж­да­ет к дей­ствию (movere), аргу­мен­ти­ру­ет и раз­вле­ка­ет, скло­няя ауди­то­рию на свою сто­ро­ну (delectare). Выска­зан­ное жур­на­ли­стом мне­ние ста­но­вит­ся в ряд дру­гих мне­ний, пред­став­лен­ных на медий­ных и веб-плат­фор­мах. Оно одно из мно­гих… Эти обсто­я­тель­ства тре­бу­ют от жур­на­ли­ста при­ло­же­ния осо­бых уси­лий в доне­се­нии мыс­ли до адре­са­та. От того, насколь­ко он будет убе­ди­тель­ным, зави­сит его про­фе­си­о­наль­ный успех.

Систе­ма ана­ли­ти­че­ских жан­ров, осно­ван­ная на про­па­ган­де и аги­та­ции, в кон­це про­шло­го века поте­ря­ла свою непо­ко­ле­би­мость в идей­ном плане и не нашла себе заме­ны вплоть до нача­ла ново­го сто­ле­тия. Осо­бен­но пока­за­тель­ны в этом смыс­ле 1990‑е годы. На первую поло­су газе­ты, где «вос­се­да­ла» пере­до­вая ста­тья, в самое вос­тре­бо­ван­ное эфир­ное теле­ви­зи­он­ное вре­мя, где гос­под­ство­вал офи­ци­оз, устре­ми­лась инфор­ма­ция, изморф­ная по сво­ей сути, раз­бав­лен­ная фото­ил­лю­стра­ци­я­ми и «фор­мат­ны­ми» видео­сю­же­та­ми. Изве­стен слу­чай, когда одна из бело­рус­ских газет того вре­ме­ни вышла с «чистой» пер­вой поло­сой, что ста­ло сим­во­лом ради­каль­ной невос­тре­бо­ван­но­сти быв­шей совет­ской ана­ли­ти­ки (такой, напри­мер, как пере­до­вая ста­тья) и дей­ствен­ным инстру­мен­том при­вле­че­ния к себе вни­ма­ния сво­е­го учредителя.

Заме­на моде­ли субъ­ект-объ­ект­ной на субъ­ект-субъ­ект­ную, рав­но­прав­ную, диа­ло­гич­ную в прин­ци­пе изме­ни­ла обще­ство, кото­рое ста­ло высту­пать в роли собе­сед­ни­ка, рав­но­прав­но­го парт­не­ра, а не tabula rasa, пусто­го сосу­да, кото­рый дóлж­но запол­нить. Потре­би­тель мас­со­во­го про­дук­та ока­зал­ся в новом для него поло­же­нии. Посте­пен­но зарож­да­ет­ся колум­ни­сти­ка, в кото­рой при­сут­ству­ют оцен­ка и побуж­де­ние к дей­ствию: «Ана­ли­ти­че­скую дея­тель­ность жур­на­ли­ста отли­ча­ет оце­ноч­ный и про­грам­ми­ру­ю­щий харак­тер, поэто­му боль­шую роль в ана­ли­ти­че­ских жан­рах игра­ют оцен­ка и побуж­де­ние» [Дус­ка­е­ва 2017: 363].

В инфор­ма­ци­он­ную эпо­ху роль жур­на­ли­сти­ки ста­но­вит­ся судь­бо­нос­ной, она тес­но сопря­же­на с реше­ни­ем три­еди­ной моде­ли ком­му­ни­ка­ции: docere — сооб­щать, инфор­ми­ро­вать, про­све­щать, убеж­дать; movere — воз­буж­дать, под­тал­ки­вать, дви­гать, побуж­дать к дей­ствию; delectare — раз­вле­кать, удо­вле­тво­рять вку­сы, при­но­сить насла­жде­ние, выиг­ры­вать сим­па­тии. Ины­ми сло­ва­ми, жур­на­ли­сти­ке суж­де­но скон­цен­три­ро­вать­ся на реа­ли­за­ции трех состав­ля­ю­щих ком­му­ни­ка­тив­но­го акта — инфор­ми­руя (локу­ция), дока­зы­вать истин­ность того, о чем сооб­ща­ет­ся, чем побу­дить ауди­то­рию к опре­де­лен­но­му дей­ствию (илло­ку­ция), и, влияя на ее эмо­ци­о­наль­ное состо­я­ние, заво­е­вать сим­па­тии, скло­нить на свою сто­ро­ну (пер­ло­ку­ция).

Через рече­вую инди­ви­ду­аль­ность уси­ли­ва­ет­ся сти­ли­сти­че­ский эффект меди­а­тек­ста как основ­но­го носи­те­ля дис­кур­сив­ных стра­те­гий и так­тик, акку­му­ля­то­ра когни­тив­ных структур.

Исто­рия вопро­са язы­ка и сти­ля СМИ в Рес­пуб­ли­ке Бела­русь. Изу­че­ние медиа­дис­кур­са в Бела­ру­си харак­те­ри­зу­ет­ся тра­ди­ци­он­ным под­хо­дом (как выяв­ле­ние рече­вых осо­бен­но­стей жур­на­лист­ско­го про­из­ве­де­ния) и появив­шим­ся в нача­ле ХХI в. дис­курс­ным, исхо­дя­щим из воз­мож­но­стей сти­ли­сти­ки пуб­ли­ци­сти­че­ско­го тек­ста с его сугу­бо линг­ви­сти­че­ским арсе­на­лом и экс­тра­линг­ви­сти­че­ским окру­же­ни­ем. Этим бело­рус­ские иссле­до­ва­ния отли­ча­лись от совет­ских и позд­нее рос­сий­ских, ори­ен­ти­ро­ван­ных на бога­тую лите­ра­тур­но-худо­же­ствен­ную тра­ди­цию. Посте­пен­но в оте­че­ствен­ной прак­ти­ке фор­ми­ру­ет­ся взгляд на меди­а­текст как на соци­аль­ное дей­ствие, что было вызва­но вли­я­ни­ем работ по соци­аль­ной и поли­ти­че­ской обу­слов­лен­но­сти язы­ко­вых явлений.

В кни­ге «Дис­курс бело­рус­ских СМИ. Орга­ни­за­ция пуб­ли­ци­сти­че­ско­го тек­ста» [Іўчан­каў 2003] пред­при­ня­та попыт­ка пока­зать, как в бело­рус­ской нау­ке внед­ря­ют­ся, раз­ви­ва­ют­ся и обо­га­ща­ют­ся идеи Т. А. ван Дей­ка — осно­во­по­лож­ни­ка дис­курс­но­го ана­ли­за СМИ. Его тео­рия когни­тив­ной обра­бот­ки дис­кур­са СМИ, вызы­вав­шая в совет­ском и пост­со­вет­ском науч­ном сооб­ще­стве мно­же­ство вопро­сов, спу­стя деся­ти­ле­тия уже не пред­став­ля­ет­ся чрез­вы­чай­но слож­ной и непо­нят­ной. Напри­мер, авто­ром этих строк в каче­стве непре­мен­но­го атри­бу­та в реше­нии вопро­са о целе­со­об­раз­но­сти посвя­ще­ния себя нау­ке аспи­ран­там пред­ла­га­лось озна­ко­мить­ся с одной из пер­вых пере­ве­ден­ных на рус­ский язык книг уче­но­го — «Язык. Позна­ние. Ком­му­ни­ка­ция» [Дейк ван 1989]. Это испы­та­ние про­шли те, кто сего­дня стал вос­тре­бо­ван­ным уче­ным и про­дол­жа­ет изу­чать медиа в рус­ле рекон­струк­ции пуб­ли­ци­сти­че­ско­го дис­кур­са В. Корот­ке­ви­ча [Жаў­ня­ро­віч 2011], интер­тек­сту­аль­но­сти как дис­кур­сив­ной стра­те­гии в совре­мен­ной мане­ре пись­ма жур­на­ли­ста [Зелян­ко 2012]. Появи­лись новые под­хо­ды к меха­низ­му рас­про­стра­не­ния инфор­ма­ции, кото­рый пре­тер­пе­ва­ет суще­ствен­ные изме­не­ния под вли­я­ни­ем тех­но­ло­ги­че­ских про­цес­сов и эво­лю­ции в меж­лич­ност­ном дис­кур­се веб-поль­зо­ва­те­лей [Зай­цев 2017]. Иссле­до­ва­тель­ский взгляд бро­шен на миро­вые кон­вер­гент­ные СМК как раз­но­вид­ность инсти­ту­ци­о­наль­но­го типа мас­со­во-инфор­ма­ци­он­но­го дис­кур­са [Лущин­ская 2017]. Посте­пен­но фор­ми­ру­ет­ся науч­ное направ­ле­ние, в цен­тре кото­ро­го сто­ит иссле­до­ва­ние дис­кур­са СМИ.

Мето­ди­ка ана­ли­за. Не раз было отме­че­но, что семан­ти­че­ский объ­ем поня­тия «дис­курс» раз­рас­та­ет­ся до небы­ва­лых вели­чин. Осво­е­ние науч­ной прак­ти­кой ново­го поня­тия име­ет свою спе­ци­фи­ку. Вна­ча­ле это­го эта­па его сем­ная струк­ту­ра сла­бо очер­че­на. После рас­про­стра­не­ния и высо­ко­ча­стот­но­го при­ме­не­ния она рас­ши­ря­ет­ся и при­об­ре­та­ет явные чер­ты. О мно­го­мер­но­сти поня­тия и его осмыс­ле­ния гово­рит и осно­во­по­лож­ник дис­курс­но­го ана­ли­за СМИ Т. А. ван Дейк: «Поня­тие “дис­курс” так же слож­но, как и мно­гие дру­гие поня­тия в нау­ках, напри­мер “язык”, “ком­му­ни­ка­ция”, “созна­ние”, “мозг”, “обще­ство” или “власть” и мно­гие дру­гие. В зави­си­мо­сти от того, какой аспект нас инте­ре­су­ет, дис­курс мож­но опре­де­лить как “исполь­зо­ва­ние язы­ка”, “фор­му ком­му­ни­ка­ции”, “фор­му соци­аль­но­го вза­и­мо­дей­ствия”, “рече­вой акт”, “текст”, “раз­го­вор” и так далее. Линг­ви­сти­че­ски гово­ря, дис­курс — это связ­ная после­до­ва­тель­ность пись­мен­ных пред­ло­же­ний или уст­ных выска­зы­ва­ний, выра­жен­ных в опре­де­лен­ной ком­му­ни­ка­тив­ной ситу­а­ции с целью пере­да­чи инфор­ма­ции или выпол­не­ния дру­гих соци­аль­ных дей­ствий» [Дейк 2013: 4–5]. Появ­ля­ет­ся иссле­до­ва­тель­ская область, кото­рую мож­но назвать дис­курс-ана­ли­ти­кой и кото­рая выхо­дит за пре­де­лы линг­ви­сти­ки. На вопрос, что может пред­ло­жить совре­мен­ная линг­ви­сти­ка обще­ству, ван Дейк спра­вед­ли­во заме­тил: «Вопер­вых, я бы себя назвал ско­рее не линг­ви­стом, а дис­курс-ана­ли­ти­ком. Дело в том, что дис­курс­ный ана­лиз гораз­до шире соб­ствен­но линг­ви­сти­ки. Имен­но в силу его широ­ко­го пред­ме­та изу­че­ния дис­курс­ные иссле­до­ва­ния как меж­дис­ци­пли­нар­ная область могут очень мно­гое пред­ло­жить обще­ству поми­мо резуль­та­тов стан­дарт­ных линг­ви­сти­че­ских иссле­до­ва­ний» [Дейк 2013: 4].

Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния. Дис­курс­ный ана­лиз меди­а­тек­ста свя­зан с когни­тив­ной обра­бот­кой как само­го медиа­со­бы­тия, так и созда­ва­е­мо­го СМИ инфор­ма­ци­он­но­го про­дук­та. В тра­ди­ци­он­ной жур­на­ли­сти­ке тех­но­ло­гия тако­го рас­смот­ре­ния полу­чи­ла раз­ви­тие в двух мето­дах жур­на­лист­ско­го твор­че­ства — кон­ста­та­ции и интер­пре­та­ции фак­та. И пер­вый, и вто­рой бази­ру­ют­ся на осно­ве позна­ва­тель­ных моде­лей, соци­аль­но­го опы­та. Моза­ич­ные по сво­ей сути, в жур­на­лист­ском тек­сте эти моде­ли скла­ды­ва­ют­ся в систе­му и про­ек­ти­ру­ют­ся на реаль­ные ситу­а­ции. В когни­тив­ном про­цес­се участ­ву­ют и про­из­во­ди­тель (жур­на­лист), и вос­при­ни­ма­ю­щий (мас­со­вая ауди­то­рия). По сути, жур­на­лист созда­ет инфор­ма­ци­он­ный образ, кото­рый, на его взгляд, объ­ек­ти­вен и соот­вет­ству­ет реаль­но­сти. В нем зало­жен меха­низм, поз­во­ля­ю­щий выявить сущ­ност­ные харак­те­ри­сти­ки медиа­со­бы­тия, но не даю­щий воз­мож­но­сти оце­нить тот или иной факт с пози­ции реаль­но­сти про­ис­хо­дя­ще­го. Вос­при­ни­ма­ю­щий текст опе­ри­ру­ет не фак­та­ми, а кон­крет­ны­ми нар­ра­тив­ны­ми фор­му­ла­ми, мен­таль­ны­ми эпи­зо­да­ми и про­чим, кото­рые в зави­си­мо­сти от соци­аль­но­го опы­та, когни­тив­ных спо­соб­но­стей, то есть субъ­ек­тив­но, экс­тра­по­ли­ру­ют­ся на про­ис­хо­дя­щее. Совре­мен­ный жур­на­лист­ский и — шире — ком­му­ни­ка­тив­ный про­цес­се в этом ракур­се при­об­рел харак­тер­ную осо­бен­ность. И свя­за­но это с фей­ко­вой жур­на­ли­сти­кой. «Явле­ние фей­ков в СМИ, — спра­вед­ли­во утвер­жда­ет про­фес­сор С. Н. Иль­чен­ко — харак­тер­ная чер­та миро­вой жур­на­ли­сти­ки, кото­рая воз­ник­ла в медиа­сфе­ре исклю­чи­тель­но тогда, когда вся систе­ма функ­ци­о­ни­ро­ва­ния инфор­ма­ции под­верг­лась серьез­ней­шей тех­но­ло­ги­че­ской дефор­ма­ции, кото­рая при­ве­ла к серьез­ным соци­аль­но-пси­хо­ло­ги­че­ским  послед­стви­ям для ауди­то­рии» [Иль­чен­ко 2016: 112]. Таким обра­зом может созда­вать­ся иллю­зия про­ис­хо­дя­ще­го, раз­ви­ва­ет­ся сво­е­го рода семио­зис симу­ля­кров, уста­нав­ли­ва­ет­ся симу­ля­ция дей­стви­тель­но­сти, рас­ши­ря­ет­ся объ­ем инфор­ма­ции, в кото­рой мало смыслов.

Каче­ство инфор­ма­ци­он­но­го отоб­ра­же­ния дея­тель­но­сти чело­ве­ка в раз­ных сфе­рах жиз­ни зави­сит от зна­ния фак­то­ров, кото­рые орга­ни­зу­ют бытие, созда­ют ком­му­ни­ка­тив­ный эффект в тек­сте. Это поз­во­ля­ет рас­смат­ри­вать медиа­дис­курс в каче­стве свое­об­раз­но­го акку­му­ля­то­ра накоп­лен­но­го зна­ния, как ком­му­ни­ка­тив­ное явле­ние, в кото­рое вклю­ча­ют­ся самые раз­ные аспек­ты обще­ния, начи­ная от рече­мыс­ли­тель­ных и закан­чи­вая погру­же­ни­ем в экс­тра­линг­ви­сти­че­ское про­стран­ство тек­ста. Если пер­вый ком­по­нент уни­вер­са­лен, то вто­рой зави­сит от обще­ствен­но-поли­ти­че­ской ситу­а­ции, тех­но­кра­ти­че­ских при­о­ри­те­тов, наци­о­наль­ных осо­бен­но­стей, науч­ных пред­по­чте­ний и др. Про­фес­сор Л. Р. Дус­ка­е­ва спра­вед­ли­во утвер­жда­ет: «На осно­ве экс­тра­линг­ви­сти­че­ских фак­то­ров, зна­чи­мых для про­фес­си­о­наль­но­го обще­ния в той или иной ситу­а­ции, про­во­дят­ся типо­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния, кото­рые поз­во­ля­ют уви­деть не толь­ко атри­бу­ты рече­вой дея­тель­но­сти (цели, зада­чи участ­ни­ков, про­стран­ство рас­про­стра­не­ния), но и ее струк­ту­ру: дей­ствия и опе­ра­ции, а так­же отдель­ные тех­ни­ки дости­же­ния про­фес­си­о­наль­ных задач» [Дус­ка­е­ва 2014: 8]. Так, в рабо­тах бело­рус­ских уче­ных пока­за­на линг­ви­сти­че­ская при­ро­да меди­а­тек­ста, изу­ча­е­мо­го в зако­но­мер­ной свя­зи с соци­аль­ным опы­том и «билинг­валь­ной язы­ко­вой памя­тью» обще­ства. Меди­а­текст рас­смат­ри­ва­ет­ся как слож­ное ком­му­ни­ка­тив­ное явле­ние, транс­по­ни­ро­ван­ное в рус­ло когни­тив­ной обра­бот­ки дис­кур­са СМИ.

В совре­мен­ной медий­ной прак­ти­ке выстра­и­ва­ют­ся новые моде­ли ком­му­ни­ка­ции, кото­рые не впи­сы­ва­ют­ся в «поле дей­ствия» линей­но­го (вер­баль­но­го, сег­мент­но­го) тек­ста и услож­ня­ют­ся пара­вер­баль­ны­ми, супер­сег­мент­ны­ми (кре­о­ли­зо­ван­ны­ми, семи­о­ти­че­ски обо­га­щен­ны­ми, поли­ко­до­вы­ми) фор­ма­ми. Орга­ни­за­ция медиа­ре­чи в таком слу­чае не под­да­ет­ся при­выч­но­му ана­ли­зу, исхо­дя­ще­му как из имма­нент­ной (не выхо­дя­щей за пре­де­лы), так и репре­зен­та­тив­ной (опре­де­ля­ю­щей харак­тер­ность) трак­то­вок тек­ста. Клас­си­че­ское опре­де­ле­ние тек­ста И. Галь­пе­ри­на («про­из­ве­де­ние рече­твор­че­ско­го про­цес­са, обла­да­ю­щее завер­шен­но­стью, объ­ек­ти­ви­ро­ван­ное в виде пись­мен­но­го доку­мен­та, лите­ра­тур­но обра­бо­тан­ное в соот­вет­ствии с типом это­го доку­мен­та, про­из­ве­де­ние, состо­я­щее из назва­ния (заго­лов­ка) и ряда осо­бых еди­ниц (сверх­фра­зо­вых единств), объ­еди­нен­ных раз­ны­ми типа­ми лек­си­че­ской, грам­ма­ти­че­ской, логи­че­ской, сти­ли­сти­че­ской свя­зи, име­ю­щее опре­де­лен­ную целе­на­прав­лен­ность и праг­ма­ти­че­скую уста­нов­ку» [Галь­пе­рин 2006: 18]) сего­дня с тру­дом впи­сы­ва­ет­ся в рам­ки суще­ству­ю­щих моде­лей ком­му­ни­ка­ции. Раз­ви­тие дефи­ни­ции уче­ный видел в экс­тра­по­ля­ции: «Под тек­стом необ­хо­ди­мо пони­мать не фик­си­ро­ван­ную на бума­ге уст­ную речь, все­гда спон­тан­ную, неор­га­ни­зо­ван­ную, непо­сле­до­ва­тель­ную, а осо­бую раз­но­вид­ность рече­твор­че­ства, име­ю­щую свои пара­мет­ры, отлич­ные от пара­мет­ров уст­ной речи» [Галь­пе­рин 2006: 18].

Все харак­те­ри­сти­ки уст­ной речи И. Галь­пе­рин про­ти­во­по­став­лял харак­те­ри­сти­кам тек­ста: «Текст — не спон­тан­ная речь; он лишь импли­цит­но рас­счи­тан на слу­хо­вое вос­при­я­тие; он не толь­ко лине­ен, он не толь­ко дви­же­ние, про­цесс — он так­же ста­би­лен» [Галь­пе­рин 2006: 19]. В совре­мен­ном пони­ма­нии онто­ло­ги­че­ские и функ­ци­о­наль­ные при­зна­ки тек­ста попол­ня­ют­ся базо­вой харак­те­ри­сти­кой, обес­пе­чи­ва­ю­щей нели­ней­ное рас­ши­ре­ние: гипер­тек­сту­аль­но­стью как вопло­ще­ни­ем смыс­ло­об­ра­зу­ю­ще­го един­ства супер‑, супра‑, интер‑, интра­сег­мент­ных струк­тур, объ­еди­ня­ю­щих в себе неопре­де­лен­ное коли­че­ство тек­стов (в силу их чрез­вы­чай­но актив­но­го вос­про­из­вод­ства) и поз­во­ля­ю­щих реа­ли­зо­вать мно­же­ство вари­ан­тов чте­ния, а так­же тре­бу­ю­щих одно­вре­мен­но­сти вос­при­я­тия и мышления.

В ХХ в. актив­ным объ­ек­том изу­че­ния фило­ло­гии стал текст, одна­ко это не дало осно­ва­ний для выра­бот­ки еди­но­го под­хо­да к иссле­до­ва­нию его как систе­мы. Дис­курс­ный ана­лиз, бази­ру­ю­щий­ся на пер­во­ис­точ­ни­ке — тек­сте, пред­по­ла­га­ет новое осмыс­ле­ние орга­ни­за­ции, про­из­вод­ства и вос­про­из­вод­ства тек­ста в кру­гу раз­ных семи­о­ти­че­ских струк­тур. Так, А. Выр­ков­ский в док­тор­ской дис­сер­та­ции «Управ­ле­ние про­цес­са­ми созда­ния жур­на­лист­ско­го тек­ста в печат­ных и онлай­но­вых СМИ» свое­вре­мен­но ука­зы­ва­ет на необ­хо­ди­мость ново­го взгля­да на труд жур­на­ли­ста — текст. С при­вле­че­ни­ем управ­лен­че­ско­го инстру­мен­та­рия пред­ла­га­ет­ся ори­ги­наль­ная кон­цеп­ция про­цесс­но­го (опе­ра­ци­он­но­го) под­хо­да к его созда­нию. Текст погру­жен в центр обнов­лен­ной тео­рии меди­а­ме­недж­мен­та: «Спе­ци­фи­ка совре­мен­но­го медиа­про­из­вод­ства при­ве­ла к тому, что труд жур­на­ли­ста стал свое­об­раз­ной “валю­той”, име­ю­щей хож­де­ние в меди­а­ин­ду­стрии — хотя орга­ни­за­ция рабо­та­ет по кар­ди­наль­но иным прин­ци­пам, но набор опе­ра­ций, при­ме­ня­е­мых кор­ре­спон­ден­том для созда­ния меди­а­тек­ста, на удив­ле­ние похож на тот, что при­ме­нял­ся деся­ти­ле­тия назад» [Выр­ков­ский 2017: 6]. Гово­ря о незна­чи­тель­ной вос­тре­бо­ван­но­сти ака­де­ми­че­ской нау­кой иссле­до­ва­ния жур­на­лист­ско­го тек­ста, автор спра­вед­ли­во утвер­жда­ет: «Мало­изу­чен­ны­ми оста­ют­ся как его эмпи­ри­че­ские осо­бен­но­сти, так и имма­нент­ная сущ­ность, что не поз­во­ля­ет создать пол­но­цен­ную тео­рию, осо­бен­но необ­хо­ди­мую на совре­мен­ном эта­пе» [Выр­ков­ский 2017: 6].

IT-сфе­ра при­внес­ла в ком­му­ни­ка­тив­ный про­цесс важ­ную тех­но­ло­ги­че­скую состав­ля­ю­щую — тек­сты, в кото­рых инте­гри­ру­ют­ся пись­мен­ный и уст­ный эле­мен­ты и кото­рые допол­ня­ют­ся услож­нен­ной семи­о­ти­кой. Если рань­ше клас­си­че­ский текст отли­чал­ся пись­мен­ной доми­нан­той, то сего­дня наблю­да­ет­ся вырав­ни­ва­ние соот­но­ше­ния в сто­ро­ну уст­но­го ком­по­нен­та. Более того, суще­ству­ю­щие моде­ли ком­му­ни­ка­ции (уст­ная и пись­мен­ная) попол­ня­ют­ся тре­тьей — вир­ту­аль­ной, кото­рая сов­ме­ща­ет в себе при­зна­ки пер­вых и рас­ши­ря­ет­ся за счет пара­вер­баль­ных средств.

Центр вер­баль­ной дея­тель­но­сти совре­мен­ни­ка сме­щен в вебо-тек­сто­вую сфе­ру. Появ­ля­ет­ся спе­ци­фи­че­ская фор­ма речи, кото­рая не укла­ды­ва­ет­ся в тра­ди­ци­он­ные функ­ци­о­наль­ные сти­ли. Наблю­да­ет­ся оттор­же­ние нор­мы. В выра­же­нии мыс­лей интер­нет-поль­зо­ва­тель не готов сле­до­вать сти­ли­сти­че­ским кано­нам. Или не жела­ет / не может это­го делать. Напри­мер, так пози­ци­о­ни­ру­ет себя про­ект adme. ru: «О твор­че­стве во всех его вари­ан­тах — от высо­ко­го искус­ства до кру­тых объ­яв­ле­ний на подъ­ез­дах. <… > Наша зада­ча — делать в сети про­из­ве­де­ние искус­ства. Что­бы все самое луч­шее и яркое было собра­но в одном месте, у нас». И далее: «“Пирож­ки” (они же “пераш­ки”) — обра­зец глу­би­ны мыс­ли безо вся­ко­го пафо­са и зануд­ства. Корот­ко, ясно, забав­но и точ­но за 34 сло­га. И ника­ких зна­ков пре­пи­на­ния, заглав­ных букв и рифм» [Луч­шие образ­цы сете­во­го юмо­ра 2018].

Такие явле­ния не могут оста­вать­ся без вни­ма­ния иссле­до­ва­те­лей. Они пред­став­ля­ют собой не экс­пе­ри­мен­таль­ную вер­ба­ли­ку, а демон­стри­ру­ют гипер­ре­аль­ные свой­ства воз­буж­ден­но­го созна­ния, созда­ют сво­е­го рода симу­ля­крию, в кото­рой чело­век лишь ими­ти­ру­ет жизнь. Демон­стри­ру­ют­ся новые струк­ту­ры, выво­ди­мые из язы­ка интер­не­та. Бран­ко Тошо­вич в ста­тье «Сти­ли­сти­че­ский интер­нет» гово­рит о так назы­ва­е­мых экс­клю­зив­ных сти­лях, к кото­рым отно­сит емей­ло­вый, твит­тер­ский, бло­го­вый, эсэм­эсов­ский, демо­ти­ва­тор­ский, «пирож­ко­вый», «порош­ко­вый» [Тошо­вич 2017: 143]. На какой плат­фор­ме они воз­ни­ка­ют и какое отно­ше­ние име­ют к функ­ции? Они выде­ля­ют­ся по раз­ным при­зна­кам, ино­гда самым непред­ска­зу­е­мым: «Сете­вая сти­ле­вая диф­фе­рен­ци­а­ция состо­ит из несколь­ких раз­но­вид­но­стей: вер­ти­ка­ли­зо­ван­ной, медиа­ли­зо­ван­ной, эсте­ти­зо­ван­ной, вало­ри­зо­ван­ной, гло­ба­ли­зо­ван­ной, опе­ра­ци­о­на­ли­зо­ван­ной, пер­со­на­ли­зи­ро­ван­ной и кван­ти­фи­ци­ро­ван­ной» [Тошо­вич 2017: 140].

Пуб­ли­ци­сти­че­ская речь все­гда нахо­ди­лась на уровне веро­ят­но­стей, была и оста­ет­ся ситу­а­тив­ной. Она дина­мич­на и измен­чи­ва, направ­ле­на на откры­тый диа­лог, кото­рый в наше вре­мя при­об­ре­та­ет явный субъ­ект-субъ­ект­ный, экс­прес­сив­ный харак­тер. «Сме­на харак­те­ра язы­ка в послед­ние деся­ти­ле­тия с лите­ра­ту­ро­цен­трич­но­сти на меди­ацен­трич­ность обу­сло­ви­ла ста­нов­ле­ние и подъ­ем эскс­прес­сив­но­го син­так­си­са» [Канюш­кевіч 2017: 66]. Речь жур­на­ли­ста в систем­ной орга­ни­за­ции сопря­же­на с вер­баль­ным пото­ком и под­чи­ня­ет­ся ему. У нее есть одно спе­ци­фи­че­ское свой­ство: в силу сво­ей опе­ра­тив­но­сти (обра­бот­ки, рас­про­стра­не­ния и вос­при­я­тия), про­ни­ца­е­мо­сти, откры­то­сти и доступ­но­сти в ней могут про­яв­лять­ся аси­стем­ные для кон­крет­но­го пери­о­да раз­ви­тия язы­ка свой­ства. Это каса­ет­ся всех его уров­ней. По мет­ко­му заме­ча­нию Г. Я. Солга­ни­ка, язык СМИ — это лабо­ра­то­рия, в кото­рой куют­ся сред­ства для лите­ра­тур­но­го язы­ка [Солга­ник 2010: 23].

Вой­дя в соци­аль­ные сети, адап­ти­ру­ясь к усло­ви­ям ком­му­ни­ка­ции в интер­не­те, СМИ меня­ют про­дукт жур­на­лист­ско­го тру­да — текст, его функ­ци­о­наль­ные пара­мет­ры не вме­ща­ют­ся в задан­ные рам­ки пуб­ли­ци­сти­че­ско­го сти­ля, а дик­ту­ют­ся боль­ше коге­рен­ци­ей (сопря­жен­но­стью), усло­ви­я­ми, местом, спо­со­бом, сфе­рой инфор­ма­ци­он­но­го погружения.

Выво­ды. Плат­фор­мен­ная модель ком­му­ни­ка­ции, в кото­рой обще­ние допол­ня­ет­ся пара­вер­баль­ны­ми зна­ка­ми, при­во­дит к муль­ти­ме­дий­но­му тек­сту. Муль­ти­ме­дий­ный текст меня­ет при­ро­ду ком­му­ни­ка­тив­ной сре­ды: визу­аль­ные эле­мен­ты слу­жат сред­ством при­вле­че­ния вни­ма­ния потре­би­те­лей инфор­ма­ции. Так мож­но пер­со­ни­фи­ци­ро­вать жур­на­ли­ста, что нагляд­но выра­жа­ет­ся, напри­мер, в созда­нии скрин­шо­тов новост­ных роли­ков в виде фото­ма­те­ри­а­лов, встро­ен­ных в фото­га­ле­рею таким обра­зом, что при акти­ва­ции фото­ма­те­ри­а­ла появ­ля­ет­ся его уве­ли­чен­ная копия, содер­жа­щая в струк­ту­ре окна допол­ни­тель­ные ссыл­ки на дру­гие мате­ри­а­лы СМИ, во вклю­че­нии в струк­ту­ру веб-изда­ния видео­раз­де­лов с ори­ги­наль­ны­ми новост­ны­ми роли­ка­ми об акту­аль­ных тен­ден­ци­ях в куль­ту­ре, моде, IT-сфе­ре. Муль­ти­ме­дий­ное изоби­лие, осно­ван­ное на лич­ност­ном под­хо­де, ведет к интер­ак­тив­ной жур­на­ли­сти­ке, за кото­рой усмат­ри­ва­ет­ся буду­щее, так как сете­вой жур­на­лист созда­ет не моно­ме­дий­ный про­дукт — ите­ра­тив­ное, дис­крет­ное про­из­ве­де­ние (сооб­щил и забыл), а объ­яс­ня­ет, отсле­жи­ва­ет, како­ва реак­ция ауди­то­рии, выде­ля­ет мне­ния, кото­рые могут стать осно­вой для про­дол­же­ния ком­му­ни­ка­ции в соци­аль­ных сетях, мес­сен­дже­рах и дру­гих СМИ.

Таким обра­зом, сти­ли­сти­ка и фор­ми­ру­ю­ща­я­ся дис­кур­со­ло­гия име­ют еди­ную эмпи­ри­че­скую базу (тра­ди­ци­он­ные моде­ли ком­му­ни­ка­ции — уст­ная и пись­мен­ная, новая — вир­ту­аль­ная), но пути иссле­до­ва­ния этих науч­ных сфер рас­хо­дят­ся: интра­линг­ви­сти­че­ский (от фор­мы к содер­жа­нию) и экс­тра­линг­ви­сти­че­ский (ком­му­ни­ка­тив­ное явле­ние, харак­те­ри­зу­ю­ще­е­ся сово­куп­но­стью фак­то­ров, непо­сред­ствен­но свя­зан­ных с функ­ци­о­ни­ро­ва­ни­ем гово­ря­ще­го, пред­став­лен­ное в тек­сте как иерар­хия зна­ний, стра­те­гий и так­тик, рас­кры­ва­ю­щих суть вопро­сов: кто создал текст, как, когда, зачем, почему…).

Вир­ту­аль­ная модель ком­му­ни­ка­ции диа­ло­гич­на по сво­ей при­ро­де, так как стро­ит­ся на сим­мет­рии субъ­ект-субъ­ект­ных отно­ше­ний. В ней сам по себе факт не явля­ет­ся пер­во­при­чи­ной. Она обна­ру­жи­ва­ет­ся там, где есть интер­пре­та­ция, форум­ная оцен­ка, интер­ак­тив­ная реак­ция, что в свою оче­редь вли­я­ет на сти­ли­сти­че­ские пред­по­чте­ния и вку­сы интер­нет-сооб­ще­ства и… обще­ства в целом.