Четверг, 12 декабряИнститут «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» СПбГУ
Shadow

Нейминговая экспертиза как особый род судебной лингвистической экспертизы

Поста­нов­ка про­бле­мы. В усло­ви­ях актив­но­го раз­ви­тия про­цес­сов гло­ба­ли­за­ции и постро­е­ния инфор­ма­ци­он­но­го обще­ства воз­рас­та­ет роль мас­сме­диа. По спра­вед­ли­во­му заме­ча­нию Л. Р. Дус­ка­е­вой, в послед­ние годы осва­и­ва­ют­ся все новые и новые тема­ти­че­ские сфе­ры как ситу­а­ции обще­ния в мас­сме­диа [Дус­ка­е­ва 2014: 8]. Такой новой тема­ти­че­ской сфе­рой ока­зы­ва­ет­ся и ней­минг. Посколь­ку «пред­ме­том изу­че­ния медиа­линг­ви­сти­ки ста­но­вит­ся рече­вая систем­ность меди­а­тек­стов раз­ных типов, фор­маль­но-смыс­ло­вая струк­ту­ра кото­рых созда­ет­ся соче­та­ни­ем и вза­и­мо­дей­стви­ем как язы­ко­вых, так и неязы­ко­вых ком­по­нен­тов, не толь­ко внут­ри­тек­сто­вых, но и меж­тек­сто­вых фак­то­ров» [Дус­ка­е­ва 2014: 10], оно­ма­сти­че­ское про­стран­ство как слож­ная струк­ту­ра резуль­та­тов интел­лек­ту­аль­ной дея­тель­но­сти может так­же изу­чать­ся в аспек­те медиа­линг­ви­сти­ки. При­ни­мая сфор­му­ли­ро­ван­ные Л. Р. Дус­ка­е­вой прин­ци­пы медиа­линг­ви­сти­че­ско­го иссле­до­ва­ния с точ­ки зре­ния прак­сио­ло­гии [Дус­ка­е­ва 2014: 5–15], мы рас­смат­ри­ва­ем ней­минг как осо­бую сфе­ру про­фес­си­о­наль­ной рече­вой дея­тель­но­сти, в кото­рой необ­хо­ди­мо учи­ты­вать экс­тра­линг­ви­сти­че­ские фак­то­ры ней­мин­го­вой ситу­а­ции, что­бы выявить «отдель­ные тех­ни­ки дости­же­ния про­фес­си­о­наль­ных задач» [Дус­ка­е­ва 2014: 8].

Ана­лиз резуль­та­тов ней­мин­го­вой рече­вой дея­тель­но­сти в юри­ди­ко-линг­ви­сти­че­ском аспек­те опре­де­лил потреб­ность в фор­ми­ро­ва­нии осо­бо­го направ­ле­ния судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы — ней­мин­го­вой экспертизы.

Исто­рия вопро­са. Судеб­ная линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за как осо­бый род рече­вед­че­ских экс­пер­тиз выде­ли­лась поз­же судеб­ной авто­ро­вед­че­ской, судеб­ной почер­ко­вед­че­ской и судеб­ной фоно­ско­пи­че­ской и утвер­ди­лась не сра­зу. По мне­нию Е. И. Галя­ши­ной, Н. Д. Голе­ва, К. И. Бри­не­ва, Г. В. Кусо­ва и дру­гих, появ­ле­ние и интен­сив­ное раз­ви­тие линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы свя­за­но с потреб­но­стя­ми судеб­ной прак­ти­ки кон­ца 1990‑х годов (рас­смот­ре­ние дел о раз­жи­га­нии наци­о­наль­ной и соци­аль­ной роз­ни, о кле­ве­те и оскорб­ле­нии в текстах СМИ, о пося­га­тель­стве на доб­рое имя, честь, досто­ин­ство и дело­вую репу­та­цию граж­да­ни­на или юри­ди­че­ско­го лица и др.). Но уже почти 30 лет не сти­ха­ют спо­ры и о самом тер­мине «судеб­ная линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за», и о кру­ге ее задач, и о допу­сти­мых мето­дах. В рус­ле сибир­ской шко­лы раз­ви­ва­ет­ся юри­слинг­ви­сти­ка как линг­во­ю­ри­ди­че­ская прак­ти­че­ская дея­тель­ность [Голев 2007: 7–14]. Юри­ди­че­ская линг­ви­сти­ка пони­ма­ет­ся так­же как отрасль линг­ви­сти­ки, пред­мет иссле­до­ва­ния кото­рой — область пере­се­че­ния язы­ка и пра­ва, а судеб­ная линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за «явля­ет­ся одной из подо­т­рас­лей этой дис­ци­пли­ны» [Бри­нев 2009: 32]. Назва­ние тео­ре­ти­че­ско­го тру­да Г. В. Кусо­ва «Гене­зис и совре­мен­ное состо­я­ние тео­рии судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы, зако­но­мер­но­сти фор­ми­ро­ва­ния и раз­ви­тия» ори­ен­ти­ру­ет чита­те­ля на деталь­ное рас­смот­ре­ние при­чин воз­ник­но­ве­ния и пери­о­дов раз­ви­тия судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы, одна­ко автор акцен­ти­ру­ет вни­ма­ние на пере­осмыс­ле­нии линг­ви­сти­че­ской тео­рии как «науч­но­го фун­да­мен­та судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы тек­ста», под кото­рой пони­ма­ет­ся «экс­перт­ная интер­пре­та­ция спор­но­го тек­ста» [Кусов 2012: 54].

Е. И. Галя­ши­на как юрист и фило­лог дает сле­ду­ю­щее опре­де­ле­ние: «Судеб­ная линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за — это про­цес­су­аль­но регла­мен­ти­ро­ван­ное линг­ви­сти­че­ское иссле­до­ва­ние уст­но­го и/или пись­мен­но­го тек­ста, завер­ша­ю­ще­е­ся дачей заклю­че­ния по вопро­сам, раз­ре­ше­ние кото­рых тре­бу­ет при­ме­не­ния спе­ци­аль­ных позна­ний в язы­ко­зна­нии и судеб­ном рече­ве­де­нии» [Галя­ши­на 2018: 126].

В соот­вет­ствии с тео­ри­ей судеб­ной экс­пер­то­ло­гии род экс­пер­ти­зы может укруп­нять­ся в само­сто­я­тель­ный класс, на дан­ный про­цесс в отно­ше­нии судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы ука­зы­ва­ют сле­ду­ю­щие при­зна­ки: появ­ле­ние новых объ­ек­тов (домен­ные име­на, ник­ней­мы, урба­но­ни­мы, граф­фи­ти, мес­седжи и др.); транс­фор­ма­ция объ­ек­тов (пре­об­ра­зо­ва­ние тра­ди­ци­он­но­го пись­мен­но­го тек­ста в муль­ти­мо­даль­ный кон­ти­ну­ум Интер­не­та, в текст «Живо­го Жур­на­ла», в спе­ци­фи­че­ский дис­курс соци­аль­ных сетей); появ­ле­ние кре­о­ли­зо­ван­ных и поли­ко­до­вых рече­вых про­из­ве­де­ний в резуль­та­те добав­ле­ния в них невер­баль­ной состав­ля­ю­щей. Внут­ри ука­зан­но­го клас­са про­ис­хо­дит раз­ме­же­ва­ние отдель­ных родов и видов в соот­вет­ствии с осо­бен­но­стя­ми объ­ек­тов (рече­вых про­из­ве­де­ний раз­ных жан­ров и струк­ту­ры), задач и харак­те­ром спе­ци­аль­ных зна­ний [Рос­син­ская 2014: 116]. Выде­ле­ние ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы как осо­бо­го рода линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы на про­тя­же­нии послед­не­го деся­ти­ле­тия про­ис­хо­ди­ло преж­де все­го на прак­ти­ке, в ходе кон­суль­та­тив­ной и экс­перт­ной дея­тель­но­сти, и сам тер­мин ней­мин­го­вая экс­пер­ти­за утвер­дил­ся не сразу.

Эмпи­ри­че­ски выде­ляя иссле­до­ва­ние инди­ви­ду­а­ли­зи­ру­ю­ще­го наиме­но­ва­ния из линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы, кото­рая пре­иму­ще­ствен­но зани­ма­ет­ся изу­че­ни­ем тек­стов, авто­ры дава­ли раз­ные наиме­но­ва­ния ново­му виду экс­пер­ти­зы. Так, М. Е. Нови­чи­хи­на и И. А. Стер­нин назва­ли ее по объ­ек­ту — экс­пер­ти­за товар­но­го зна­ка [Нови­чи­хи­на, Стер­нин 2013], впо­след­ствии М. Е. Нови­чи­хи­на попы­та­лась опре­де­лить место экс­пер­ти­зы товар­но­го зна­ка в систе­ме линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы, но, не обла­дая необ­хо­ди­мы­ми юри­ди­че­ски­ми зна­ни­я­ми (в част­но­сти, не раз­ли­чая авто­ро­вед­че­скую и линг­ви­сти­че­скую экс­пер­ти­зы, ком­мер­че­ское обо­зна­че­ние и товар­ный знак, ком­плекс­ную и комис­си­он­ную экс­пер­ти­зы), при­шла к оши­боч­но­му выво­ду о том, что «экс­пер­ти­за товар­но­го зна­ка в зави­си­мо­сти от кон­крет­ной ситу­а­ции, бес­спор­но, может пред­став­лять собой как офи­ци­аль­ную, так и ини­ци­а­тив­ную, может быть как комис­си­он­ной, так и неко­мис­си­он­ной… пред­став­ля­ет собой экс­пер­ти­зу пись­мен­ной речи или вер­баль­но-визу­аль­ную экс­пер­ти­зу» [Нови­чи­хи­на 2016: 113]. В резуль­та­те место экс­пер­ти­зы товар­но­го зна­ка опре­де­ле­но не было, отме­тим, что и сам тер­мин экс­пер­ти­за товар­но­го зна­ка неуда­чен, так как, с одной сто­ро­ны, сужа­ет круг иссле­ду­е­мых объ­ек­тов до одно­го из средств инди­ви­ду­а­ли­за­ции, а с дру­гой — выво­дит иссле­до­ва­ние за пре­де­лы судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы (экс­пер­ти­за товар­но­го зна­ка может быть фор­маль­ной, патен­то­вед­че­ской, дизай­нер­ской, социо­ло­ги­че­ской и пр.).

В. А. Мишла­нов исполь­зу­ет назва­ние экс­пер­ти­за ком­мер­че­ской оно­ма­сти­ки [Мишла­нов 2011: 281], но при­ла­га­тель­ное ком­мер­че­ской сужа­ет состав иссле­ду­е­мых объ­ек­тов, а тер­мин оно­ма­сти­ка иска­жа­ет харак­тер спе­ци­аль­ных зна­ний экс­пер­та, так как име­ет зна­че­ние «сово­куп­ность имен соб­ствен­ных», но чаще упо­треб­ля­ет­ся в каче­стве назва­ния линг­ви­сти­че­ской нау­ки. Таким обра­зом, новый вид линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы вклю­ча­ет­ся в пара­диг­му оно­ма­то­ло­гии, что огра­ни­чи­ва­ет необ­хо­ди­мые экс­пер­ту спе­ци­аль­ные зна­ния рам­ка­ми одно­го раз­де­ла лингвистики.

Появив­ший­ся в экс­перт­ной прак­ти­ке тер­мин линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за наиме­но­ва­ний исполь­зу­ет­ся линг­ви­ста­ми и экс­пер­та­ми [Кара-Мур­за 2016: 351; Бой­цов, Порт­но­ва 2018: 84], но при­ме­ня­ет­ся толь­ко к сред­ствам инди­ви­ду­а­ли­за­ции. На необ­хо­ди­мость реше­ния «вопро­са тер­ми­но­ло­ги­че­ской неопре­де­лен­но­сти» в отно­ше­нии «экс­пер­ти­зы сло­вес­ных обо­зна­че­ний» ука­зы­ва­ет И. Е. Куз­не­цо­ва [Куз­не­цо­ва 2015: 670], спра­вед­ли­во отме­чая, что тер­мин сло­вес­ное обо­зна­че­ние при­ме­ня­ет­ся к раз­ным сред­ствам индивидуализации.

В рус­ле шко­лы судеб­ной экс­пер­то­ло­гии Уни­вер­си­те­та име­ни О. Е. Кута­фи­на [Рос­син­ская, Галя­ши­на 2017] были раз­ра­бо­та­ны тео­ре­ти­че­ские осно­вы ней­минговой экс­пер­ти­зы [Соко­ло­ва 2016: 32]. Одна­ко офи­ци­аль­но­го закреп­ле­ния ней­мин­го­вая экс­пер­ти­за еще не полу­чи­ла и фак­ти­че­ски суще­ству­ет в рам­ках судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы как ее разновидность.

Цель ста­тьи — обос­но­вать необ­хо­ди­мость выде­ле­ния ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы в осо­бый род судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы. Осу­ществ­ле­ние ука­зан­ной цели тре­бу­ет выпол­не­ния сле­ду­ю­щих задач: 1) выявить осо­бен­но­сти объ­ек­тов ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы; 2) опре­де­лить струк­ту­ру и харак­тер спе­ци­аль­ных зна­ний экс­пер­та; 3) опре­де­лить круг реша­е­мых ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зой вопросов.

Мето­ди­ка иссле­до­ва­ния. Наря­ду с обще­на­уч­ны­ми мето­да­ми (наблю­де­ние, опи­са­ние, срав­не­ние, обоб­ще­ние и др.) для ана­ли­за мате­ри­а­лов тео­ре­ти­че­ских тру­дов и судеб­но-экс­перт­ной прак­ти­ки при­ме­ня­лись обще­линг­ви­сти­че­ские мето­ды, мето­ды когни­тив­но­го и гер­ме­нев­ти­че­ско­го ана­ли­за, кейс-ста­ди [Titscher et al. 2000], а так­же мето­ды, раз­ра­бо­тан­ные в судеб­ной экс­пер­то­ло­гии [Рос­син­ская, Галя­ши­на, Зинин 2016: 98–129].

Ана­лиз материала

Осо­бен­но­сти объ­ек­тов ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы. Ней­мы, в состав кото­рых вхо­дят сло­вес­ные и ком­би­ни­ро­ван­ные назва­ния средств инди­ви­ду­а­ли­за­ции, лич­ное имя граж­да­ни­на, псев­до­ним, домен­ное имя, ник­нейм, гео­гра­фи­че­ское наиме­но­ва­ние, урба­но­ним (любое город­ское назва­ние и др.), име­ют суще­ствен­ные отли­чия от про­чих рече­вых про­дук­тов. Линг­во­экс­перт­ный тер­мин нейм тож­де­ствен линг­ви­сти­че­ско­му тер­ми­ну «оним», кото­рый широ­ко исполь­зу­ет­ся в оно­ма­сти­ке, одна­ко неуме­стен в экс­пер­ти­зе, посколь­ку «тер­мин оним, искус­ствен­но вычле­нен­ный из оно­ма­сти­че­ских ком­по­зи­тив­ных тер­ми­нов типа топо­ним, гид­ро­ним, антро­по­ним, труд­но счесть удач­ным: вне подоб­ных сло­же­ний в нем нет ука­за­ния на про­при­аль­ный харак­тер опре­де­ля­е­мых им имен (“соб­ствен­ное”), тер­ми­но­эле­мент ‑оним исполь­зу­ет­ся и для обра­зо­ва­ния назва­ний клас­сов апел­ля­ти­вов (фито­ним, ихти­о­ним)» [Вар­бот, Журавлев 1998]. Рус­ский тер­мин «имя» в нор­ма­тив­ных пра­во­вых актах не соот­вет­ству­ет тре­бо­ва­ни­ям одно­знач­но­сти, тер­ми­но­ло­ги­че­ские соче­та­ния со сло­вом «имя» исполь­зу­ют­ся бес­си­стем­но, полу­ча­ют раз­ное поня­тий­ное напол­не­ние (напри­мер, имя граж­да­ни­на вклю­ча­ет фами­лию и соб­ствен­но имя, имя юри­ди­че­ско­го лица, имя муни­ци­паль­но­го обра­зо­ва­ния, доб­рое имя и др.) не толь­ко в раз­ных нор­ма­тив­ных пра­во­вых актах, но и часто в пре­де­лах одно­го юри­ди­че­ско­го доку­мен­та (см. подроб­нее: [Соко­ло­ва 2016: 5–15]). Выбор тер­ми­на нейм про­дик­то­ван так­же зада­чей стан­дар­ти­за­ции тер­ми­но­ло­гии и инте­гра­ции Рос­сии в меж­ду­на­род­ное пра­во­вое про­стран­ство: Меж­ду­на­род­ный совет по оно­ма­сти­че­ским иссле­до­ва­ни­ям (ICOS) и груп­па экс­пер­тов ООН по гео­гра­фи­че­ским назва­ни­ям отме­ча­ют, что тер­мин name (нейм) исполь­зу­ет­ся изо­ли­ро­ван­но и как состав­ная часть наиме­но­ва­ний раз­ных клас­сов имен соб­ствен­ных (name, proper name, personal name, place name и дру­гие), в то вре­мя как тер­мин onym — как сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ный фор­мант в про­из­вод­ных тер­ми­нах (напри­мер, patronym, hodonym, toponym, и др.) [List of Key Onomastic Terms 2011].

Ней­мы функ­ци­о­ни­ру­ют в опре­де­лен­ной зоне оно­ма­сти­че­ско­го про­стран­ства (антро­по­ни­ми­че­ской, топо­ни­ми­че­ской, урба­но­ни­ми­че­ской и др.) и под­чи­ня­ют­ся его спе­ци­фи­че­ским зако­нам. Спе­ци­фи­че­ские харак­те­ри­сти­ки ней­мов (они­мов) были выяв­ле­ны на всех уров­нях язы­ка (речи). Не рас­смат­ри­вая подроб­но дис­кус­си­он­ный вопрос о нали­чии лек­си­че­ско­го зна­че­ния у име­ни соб­ствен­но­го, отме­тим, что под­дер­жи­ва­ем точ­ку зре­ния тех линг­ви­стов и оно­ма­то­ло­гов, кото­рые наде­ля­ют ней­мы зна­че­ни­ем, одна­ко выяв­ля­ют свое­об­ра­зие семан­ти­ки име­ни соб­ствен­но­го, сем­ной и ком­по­нент­ной струк­ту­ры его лек­си­че­ско­го зна­че­ния, ука­зы­ва­ют на спе­ци­фи­ку они­ма как семи­о­ти­че­ско­го ком­плек­са [Суперан­ская 2012; Рут 2001; Плеш­ков 2017 и др.]. Выяв­ле­ны так­же осо­бен­но­сти семан­ти­ки ком­мер­че­ских ней­мов: сохра­не­ние иден­тич­но­сти, с одной сто­ро­ны, и созда­ние ком­мер­че­ски успеш­но­го ими­джа — с дру­гой [Sjöblom 2016]. Спе­ци­фич­но осво­е­ние ино­языч­ных ком­по­нен­тов наиме­но­ва­ний рус­ским язы­ком, что про­яв­ля­ет­ся в их непол­ной асси­ми­ли­ро­ван­но­сти на фоне­ти­че­ском и гра­фи­че­ском уров­нях, в их тран­скрип­ции и транс­ли­те­ра­ции [Суперан­ская 2018]. Актив­ное сло­во­об­ра­зо­ва­ние наиме­но­ва­ний средств инди­ви­ду­а­ли­за­ции про­ис­хо­дит по зако­нам искус­ствен­ной номи­на­ции, созна­тель­но­го кон­стру­и­ро­ва­ния сло­вес­ных и ком­би­ни­ро­ван­ных обо­зна­че­ний. Спе­ци­фи­ка ней­мов на мор­фо­ло­ги­че­ском уровне про­яв­ля­ет­ся, в част­но­сти, в кате­го­ри­ях рода и чис­ла, а так­же в осо­бен­но­стях скло­не­ния или, напро­тив, в при­об­ре­тен­ной вопре­ки обще­линг­ви­сти­че­ской нор­ме неиз­ме­ня­е­мо­сти. Син­так­си­че­ские осо­бен­но­сти выяв­ля­ют­ся в ходе иссле­до­ва­ния состав­ных наиме­но­ва­ний и функ­ци­о­ни­ро­ва­ния ней­мов в кон­тек­сте. Таким обра­зом, в оно­ма­то­ло­гии выяв­ле­ны спе­ци­фи­че­ские харак­те­ри­сти­ки ней­мов на уровне семан­ти­ки, сло­во­об­ра­зо­ва­ния и фор­мо­об­ра­зо­ва­ния, мор­фо­ло­гии, фоне­ти­ки и графики.

Осо­бо­го вни­ма­ния заслу­жи­ва­ют муль­ти­мо­даль­ные (в оте­че­ствен­ных пуб­ли­ка­ци­ях — поли­ко­до­вые, кре­о­ли­зо­ван­ные) ней­мы: назва­ния как семи­о­ти­че­ские ком­плек­сы, где вер­баль­ный ком­по­нент про­яс­ня­ет­ся, уточ­ня­ет­ся, допол­ня­ет­ся невер­баль­ны­ми — гра­фи­че­ски­ми, аудио- и видео­ком­по­нен­та­ми. При ана­ли­зе таких ней­мов необ­хо­ди­мо учи­ты­вать не толь­ко праг­ма­ти­че­ский, но и сен­сор­ный, эсте­ти­че­ский аспек­ты [Kress 2010: 78].

Сле­до­ва­тель­но, нейм — спе­ци­фи­че­ский род рече­во­го про­дук­та, что обу­слов­ли­ва­ет воз­ник­но­ве­ние ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы как само­сто­я­тель­но­го рода линг­ви­сти­че­ской экспертизы.

Тер­мин нейм необ­хо­дим как родо­вой для любо­го объ­ек­та ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы, в отли­чие от видо­вых — антро­по­ним (лич­ное имя, псев­до­ним, про­зви­ще, ник­нейм), домен­ное имя, топо­ним (гео­гра­фи­че­ское наиме­но­ва­ние), урба­но­ним, товар­ный знак, знак обслу­жи­ва­ния, фир­мен­ное наиме­но­ва­ние, ком­мер­че­ское обо­зна­че­ние, наиме­но­ва­ние места про­ис­хож­де­ния това­ра и др. Назван­ные виды ней­мов функ­ци­о­ни­ру­ют в раз­ных сег­мен­тах оно­ма­сти­че­ско­го про­стран­ства и харак­те­ри­зу­ют­ся раз­ным набо­ром спе­ци­фи­че­ских пара­мет­ров, поэто­му зако­но­мер­но даль­ней­шее деле­ние ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы на виды: линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за сло­вес­ных товар­ных зна­ков (зна­ков обслу­жи­ва­ния), линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за ком­би­ни­ро­ван­ных товар­ных зна­ков, линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за фир­мен­ных наиме­но­ва­ний, линг­ви­сти­че­ская экс­пер­ти­за ком­мер­че­ских обо­зна­че­ний и т. д.

Струк­ту­ра и харак­тер спе­ци­аль­ных зна­ний. Под спе­ци­аль­ны­ми зна­ни­я­ми в судеб­ной экс­пер­то­ло­гии пони­ма­ет­ся ком­плекс зна­ний в обла­сти тео­рии, мето­ди­ки и прак­ти­ки судеб­ной экс­пер­ти­зы опре­де­лен­но­го рода, вида; спе­ци­аль­ные зна­ния состав­ля­ют ком­пе­тен­цию экс­пер­та [Рос­син­ская, Галя­ши­на, Зинин 2016: 131]. В ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зе объ­ек­тив­ную ком­пе­тен­цию субъ­ек­та обра­зу­ют спе­ци­аль­ные зна­ния в обла­сти общей и при­клад­ной линг­ви­сти­ки, оно­ма­то­ло­гии, судеб­но­го рече­ве­де­ния и судеб­ной экс­пер­то­ло­гии. Учи­ты­вая спе­ци­фи­ку объ­ек­тов, экс­перт-линг­вист дол­жен вла­деть навы­ка­ми не толь­ко содер­жа­тель­но­го и фор­маль­но­го ана­ли­за язы­ко­вых еди­ниц каж­до­го уров­ня (фоне­ти­че­ско­го, мор­фем­но­го, лек­си­че­ско­го и грам­ма­ти­че­ско­го), но и гра­фем­но­го ана­ли­за пись­мен­но зафик­си­ро­ван­ной рече­вой еди­ни­цы, а так­же уме­ни­ем ана­ли­зи­ро­вать кре­о­ли­зо­ван­ные и поли­ко­до­вые, или, в тер­ми­но­ло­гии Т. Г. Доб­рос­клон­ской, «видео­вер­баль­ные» [Доб­рос­клон­ская 2016: 13] ней­мы. Кро­ме того, учи­ты­вая пре­иму­ще­ствен­но искус­ствен­ный харак­тер иссле­ду­е­мых ней­мов, спе­ци­а­ли­сту нель­зя обой­тись без мето­до­ло­ги­че­ско­го потен­ци­а­ла линг­ви­сти­ки кре­а­ти­ва [Рем­чу­ко­ва 2015; Соко­ло­ва 2015]. Для про­из­вод­ства ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы важ­ны позна­ния в тео­рии номи­на­ции в целом и в оно­ма­сти­ке в част­но­сти. Как пока­за­ла в сво­ей дис­сер­та­ции О. В. Вруб­лев­ская, что­бы иссле­до­вать еди­ни­цы оно­ма­сти­че­ско­го поля совре­мен­но­го рус­ско­го язы­ка, транс­фор­ма­ции тра­ди­ци­он­ных раз­ря­дов они­мов, актив­ное раз­ви­тие пери­фе­рий­ных зон антро­по­ни­мии, реклам­ной номи­на­ции, необ­хо­ди­мы глу­бо­кие зна­ния спе­ци­фи­ки лек­си­че­ских еди­ниц раз­лич­ных оно­ма­сти­че­ских раз­ря­дов [Вруб­лев­ская 2017].

Вме­сте с тем ана­лиз экс­перт­ной прак­ти­ки пока­зы­ва­ет недо­ста­точ­ность фило­ло­ги­че­ских зна­ний для про­из­вод­ства ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы: экс­перт дол­жен обла­дать зна­ни­я­ми в обла­сти юрис­пру­ден­ции, что­бы учи­ты­вать осо­бен­но­сти ана­ли­зи­ру­е­мых объ­ек­тов (напри­мер, фир­мен­ные наиме­но­ва­ния, в отли­чие от товар­ных зна­ков и ком­мер­че­ских обо­зна­че­ний, могут быть толь­ко линей­ны­ми сло­вес­ны­ми обо­зна­че­ни­я­ми, что необ­хо­ди­мо учи­ты­вать при сопо­став­ле­нии этих раз­ных средств индивидуализации).

Спе­ци­аль­ные линг­ви­сти­че­ские и оно­ма­то­ло­ги­че­ские зна­ния на базе судеб­но­го рече­ве­де­ния [Галя­ши­на 2015] и судеб­ной экс­пер­то­ло­гии обре­та­ют новое каче­ство. Даже если линг­вист в сво­ем иссле­до­ва­нии не огра­ни­чи­ва­ет­ся фило­ло­ги­че­ски­ми зна­ни­я­ми, а обра­ща­ет­ся к нор­ма­тив­ным пра­во­вым актам, его выво­ды неред­ко ока­зы­ва­ют­ся несо­сто­я­тель­ны­ми с юри­ди­че­ской точ­ки зре­ния. Напри­мер, фило­лог клас­си­фи­ци­ро­вал наиме­но­ва­ние кот­те­дж­но­го посел­ка «M.o.n.a.k.o.v.o.» как иска­же­ние рус­ско­го гео­гра­фи­че­ско­го назва­ния Мона­ко­во, сле­до­ва­тель­но, оно, по мне­нию это­го спе­ци­а­ли­ста, нару­ша­ет закон «О госу­дар­ствен­ном язы­ке Рос­сий­ской Феде­ра­ции», где ска­за­но: «При напи­са­нии наиме­но­ва­ний гео­гра­фи­че­ских объ­ек­тов, нане­се­нии над­пи­сей на дорож­ные зна­ки госу­дар­ствен­ный язык Рос­сий­ской Феде­ра­ции под­ле­жит обя­за­тель­но­му исполь­зо­ва­нию». Но фило­лог непра­виль­но опре­де­лил оно­ма­сти­че­ский раз­ряд име­ни соб­ствен­но­го и не выявил юри­ди­че­ско­го ста­ту­са спор­но­го ней­ма. В резуль­та­те про­из­вод­ства ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы было уста­нов­ле­но, что наиме­но­ва­ние ука­зан­но­го кот­те­дж­но­го посел­ка заре­ги­стри­ро­ва­но как услу­га (знак обслу­жи­ва­ния) в отно­ше­нии опе­ра­ций с недви­жи­мо­стью (класс 37 МКТУ «Стро­и­тель­ство; ремонт; уста­нов­ка обо­ру­до­ва­ния»), пра­во­об­ла­да­те­лем явля­ет­ся ЗАО «Миэль Заго­род­ная Недви­жи­мость». Ком­би­ни­ро­ван­ное обо­зна­че­ние «M.o.n.a.k.o.v.o.» — это про­дукт искус­ствен­ной номи­на­ции, в отли­чие от гео­гра­фи­че­ско­го наиме­но­ва­ния дерев­ни Мона­ко­во Наро-Фомин­ско­го рай­о­на Мос­ков­ской обла­сти, а рас­по­ло­жен кот­те­дж­ный посе­лок «M.o.n.a.k.o.v.o.» в Мыти­щин­ском рай­оне Мос­ков­ской обла­сти. В искус­ствен­но скон­стру­и­ро­ван­ном на лати­ни­це муль­ти­мо­даль­ном ней­ме за счет изоб­ра­зи­тель­но­го ком­по­нен­та (кня­же­ской коро­ны над бук­вой «о») выде­ля­ет­ся ино­языч­ный топо­ним «M.o.n.a.k.o.». Конеч­ный фор­мант назва­ния «v.o.», будучи омо­ни­мич­ным типич­но­му фор­ман­ту рус­ских топо­ни­мов (Мед­вед­ко­во, Коро­ви­но), вво­дит знак обслу­жи­ва­ния в топо­ни­ми­че­ский ланд­шафт, но в то же вре­мя соот­но­сит­ся с рус­ской вос­кли­ца­тель­ной части­цей «во!» (харак­те­ри­зу­ю­щей высо­кое каче­ство пред­ла­га­е­мых фир­мой това­ров и услуг), кото­рая ста­ла про­дук­тив­ной в сег­мен­те ком­мер­че­ской номи­на­ции. Таким обра­зом, поло­же­ния ч. 2 ст. 3 Феде­раль­но­го зако­на РФ № 53-ФЗ «О госу­дар­ствен­ном язы­ке Рос­сий­ской Феде­ра­ции» на знак обслу­жи­ва­ния «M.o.n.a.k.o.v.o.» не рас­про­стра­ня­ют­ся, как и на фир­мен­ные наиме­но­ва­ния, товар­ные знаки.

Для судеб­но-экс­перт­но­го иссле­до­ва­ния ней­мов в рам­ках судеб­ной экс­пер­то­ло­гии раз­ра­ба­ты­ва­ют­ся спе­ци­аль­ные экс­перт­ные мето­ди­ки, учи­ты­ва­ю­щие не толь­ко язы­ко­вую спе­ци­фи­ку ней­ма как резуль­та­та номи­на­ции, но и кри­ми­на­ли­сти­че­скую состав­ля­ю­щую ней­ма как осо­бо­го сле­да ней­мин­го­вой дея­тель­но­сти, в кото­ром отоб­ра­жа­ют­ся свой­ства авто­ра — инди­ви­ду­аль­но­го или кол­лек­тив­но­го номи­на­то­ра. Под­черк­нем, что каж­дый вид ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы нуж­да­ет­ся в раз­ра­бот­ке соб­ствен­ной экс­перт­ной мето­ди­ки, так как мето­ды и при­е­мы иссле­до­ва­ния одно­го вида наиме­но­ва­ний могут ока­зать­ся непри­ем­ле­мы­ми для ана­ли­за ней­мов ино­го вида. Напри­мер, кри­те­рии сход­ства обо­зна­че­ний у объ­ек­тов урба­ни­сти­ки иные, чем у товар­ных зна­ков. Это обу­слов­ле­но струк­тур­ны­ми осо­бен­но­стя­ми дан­но­го раз­ря­да ней­мов, а так­же их функ­ци­о­ни­ро­ва­ни­ем без родо­во­го тер­ми­на (ули­ца, про­спект, пере­улок, буль­вар и т. д.). Поэто­му, напри­мер, заяв­лен­ное в Новой Москве наиме­но­ва­ние Бере­зо­вый про­спект было обос­но­ван­но при­зна­но сход­ным с урба­но­ни­ма­ми Ста­рой Моск­вы: Бере­зо­вый пере­улок и Бере­зо­вый про­езд. При этом одно­имен­ность раз­ных смеж­ных линей­ных объ­ек­тов допу­сти­ма, напри­мер Куд­рин­ская пло­щадь и назван­ный еще в XVIII в. по этой сосед­ней пло­ща­ди Куд­рин­ский пере­улок; Поляр­ный про­езд, кото­рый начи­на­ет­ся от Поляр­ной ули­цы.

Пере­чень задач, реша­е­мых ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зой, явля­ет­ся еще одним кри­те­ри­ем выде­ле­ния это­го осо­бо­го рода экс­пер­ти­зы из клас­са линг­ви­сти­че­ских экс­пер­тиз. Ней­мин­го­вая экс­пер­ти­за может быть назна­че­на по делам, свя­зан­ным с нару­ше­ни­ем пра­ва на имя, псев­до­ним (напри­мер, иск жур­на­ли­ста Фелик­са Раз­умов­ско­го к изда­тель­ству «Азбу­ка-Атти­кус» и к авто­ру Рубя­же­ву Е. А., кото­рые выпу­сти­ли кни­ги под псев­до­ни­мом «Феликс Раз­умов­ский»), пра­ва интел­лек­ту­аль­ной соб­ствен­но­сти на товар­ные зна­ки или зна­ки обслу­жи­ва­ния, наиме­но­ва­ния места про­ис­хож­де­ния това­ра, фир­мен­ные наиме­но­ва­ния, ком­мер­че­ские обо­зна­че­ния, а так­же на домен­ное имя (юри­ди­че­ский ста­тус кото­ро­го до сих пор не опре­де­лен и кото­рое часто «стал­ки­ва­ет­ся» со сред­ства­ми инди­ви­ду­а­ли­за­ции), по делам, свя­зан­ным с оскорб­ле­ни­ем чувств веру­ю­щих (напри­мер, «Буд­да бар»), с обо­зна­че­ни­я­ми, про­ти­во­ре­ча­щи­ми нор­мам гуман­но­сти и мора­ли (напри­мер, ком­мер­че­ские обо­зна­че­ния: кафе «Кайф», стрип­тиз-клуб «Peshkov», фир­мен­ное наиме­но­ва­ние «Ёби­Доё­би»), с защи­той фир­мен­но­го наиме­но­ва­ния, вклю­ча­ю­ще­го ком­по­нен­ты РОС, ГОС, МОС и т. д. Ана­лиз прак­ти­ки судо­про­из­вод­ства по граж­дан­ским и адми­ни­стра­тив­ным делам, а так­же арбит­раж­но­го судо­про­из­вод­ства [Ново­се­ло­ва 2015] сви­де­тель­ству­ет об акту­аль­но­сти ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы, кото­рая при­зва­на спо­соб­ство­вать реше­нию не толь­ко част­ной зада­чи уста­нов­ле­ния сход­ства до сте­пе­ни сме­ше­ния сло­вес­ных обо­зна­че­ний, но и ряда дру­гих, кото­рые будут рас­кры­ты далее. Кро­ме того, вне­су­деб­ная ней­мин­го­вая экс­пер­ти­за про­из­во­дит­ся в госу­дар­ствен­ных и него­су­дар­ствен­ных учре­жде­ни­ях для реше­ния задач номи­на­ции раз­лич­ных объ­ек­тов, раз­гра­ни­че­ния ней­мов и рекла­мы, реги­стра­ции средств инди­ви­ду­а­ли­за­ции, уста­нов­ле­ния гео­гра­фи­че­ских наиме­но­ва­ний и пр.

Сре­ди основ­ных задач выделим:

  • уста­нов­ле­ние семан­ти­ки нейма;
  • выяв­ле­ние сте­пе­ни ори­ги­наль­но­сти, уни­каль­но­сти, само­быт­но­сти нейма;
  • раз­гра­ни­че­ние рече­вых про­из­ве­де­ний: наиме­но­ва­ний и реклам­ных текстов;
  • уста­нов­ле­ние соот­вет­ствия ней­ма тре­бо­ва­ни­ям, предъ­яв­ля­е­мым к назва­ни­ям опре­де­лен­но­го типа и разряда;
  • выяв­ле­ние сло­во­об­ра­зо­ва­тель­ной моде­ли номи­на­ции и семан­ти­ки отдель-
    ных ком­по­нен­тов искус­ствен­но создан­но­го нейма;
  • уста­нов­ле­ние линг­ви­сти­че­ских при­зна­ков сход­ства ней­мов (товар­но­го зна­ка и домен­но­го име­ни, товар­но­го зна­ка и фир­мен­но­го наиме­но­ва­ния, товар­но­го зна­ка и ком­мер­че­ско­го обозначения);
  • уста­нов­ле­ние линг­ви­сти­че­ских при­зна­ков тож­де­ства име­ни, отче­ства, фами­лии, псевдонима;
  • выяв­ле­ние вари­а­тив­но­сти, про­из­вод­но­сти, сход­ства или раз­ли­чия лич­но­го
    име­ни и псевдонима;
  • уста­нов­ле­ние, явля­ет­ся ли нейм (назва­ние, псев­до­ним, имя пер­со­на­жа
    и др.) резуль­та­том инди­ви­ду­аль­но­го творчества;
  • уста­нов­ле­ние воз­мож­но­сти само­сто­я­тель­но­го упо­треб­ле­ния ней­ма как эле­мен­та произведения;
  • уста­нов­ле­ние соот­вет­ствия ней­ма нор­мам совре­мен­но­го рус­ско­го языка;
  • выяв­ле­ние инди­ви­ду­а­ли­зи­ру­ю­щих и иден­ти­фи­ци­ру­ю­щих при­зна­ков наиме­но­ва­ния гео­гра­фи­че­ско­го объекта;
  • диа­гно­сти­ка линг­ви­сти­че­ских при­зна­ков нару­ше­ния прин­ци­пов гуман­но­сти и мора­ли в наименованиях;
  • выяв­ле­ние ней­мов, содер­жа­щих инфор­ма­цию, при­чи­ня­ю­щую вред здо­ро­вью и/или раз­ви­тию детей;
  • выяв­ле­ние ней­мов, содер­жа­щих при­зна­ки при­зы­ва к огра­ни­че­нию чьих-либо прав, сво­бод или интересов.

Сфор­му­ли­ро­ван­ные выше зада­чи не могут быть пол­но и успеш­но раз­ре­ше­ны в дру­гих видах экс­пер­ти­зы, так как раз­ра­бо­тан­ные мето­ди­ки не учи­ты­ва­ют спе­ци­фи­ку раз­ных раз­ря­дов неймов.

Выво­ды. Итак, необ­хо­ди­мость выде­ле­ния ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы в само­сто­я­тель­ный род обу­слов­ле­на спе­ци­фи­кой объ­ек­тов — ней­мов раз­ных раз­ря­дов и типов (в том чис­ле муль­ти­мо­даль­ных), осо­бен­но­стя­ми спе­ци­аль­ных зна­ний субъ­ек­та, сопря­га­ю­ще­го линг­ви­сти­че­ские зна­ния (в том чис­ле в обла­сти оно­ма­сти­ки, линг­ви­сти­ки кре­а­ти­ва, медиа­линг­ви­сти­ки) с юри­ди­че­ски­ми, а так­же кру­гом реша­е­мых ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зой задач.

Тер­мин ней­мин­го­вая экс­пер­ти­за наи­бо­лее точ­но опре­де­ля­ет сово­куп­ность объ­ек­тов судеб­но-экс­перт­но­го иссле­до­ва­ния (лич­ное имя граж­да­ни­на, псев­до­ним, гео­гра­фи­че­ское наиме­но­ва­ние, урба­но­ним, домен­ное имя, товар­ный знак, знак обслу­жи­ва­ния, фир­мен­ное наиме­но­ва­ние, ком­мер­че­ское обо­зна­че­ние). Воз­мож­ность функ­ци­о­ни­ро­ва­ния усе­чен­но­го тер­ми­на — ней­мин­го­вая — спо­соб­ству­ет широ­ко­му исполь­зо­ва­нию дан­но­го назва­ния рода линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы в дея­тель­но­сти раз­лич­ных экс­перт­ных орга­ни­за­ций. Ней­мин­го­вая экс­пер­ти­за в непро­цес­су­аль­ном фор­ма­те может слу­жить барье­ром, не допус­ка­ю­щим появ­ле­ния в раз­ных сег­мен­тах оно­ма­сти­че­ско­го про­стран­ства кон­флик­то­ген­ных назва­ний, про­ти­во­ре­ча­щих обще­ствен­ным инте­ре­сам, нор­мам гуман­но­сти и морали. 

Акту­аль­ность раз­ра­бот­ки судеб­ной ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы опре­де­ля­ет­ся необ­хо­ди­мо­стью пра­во­вой защи­ты лич­но­го име­ни граж­да­ни­на, автор­ско­го име­ни или псев­до­ни­ма, ней­мов как интел­лек­ту­аль­ной соб­ствен­но­сти, одна­ко ней­мин­го­вая экс­пер­ти­за вос­тре­бо­ва­на и как непро­цес­су­аль­ная про­це­ду­ра — в рабо­те Феде­раль­но­го инсти­ту­та про­мыш­лен­ной соб­ствен­но­сти, экс­перт­ных комис­сий Феде­раль­ной анти­мо­но­поль­ной служ­бы, в дея­тель­но­сти спе­ци­аль­ных комис­сий по наиме­но­ва­нию город­ских объ­ек­тов, в рабо­те Цен­тра мони­то­рин­га зако­но­да­тель­ства и пра­во­при­ме­не­ния при Госу­дар­ствен­ной Думе Феде­раль­но­го Собра­ния Рос­сий­ской Феде­ра­ции и др.

Для юри­ди­че­ско­го закреп­ле­ния ново­го рода судеб­ной линг­ви­сти­че­ской экс­пер­ти­зы необ­хо­ди­мо раз­ра­бо­тать экс­перт­ные тех­но­ло­гии ней­мин­го­вой экс­пер­ти­зы и мето­ди­ку экс­перт­но­го иссле­до­ва­ния каж­до­го раз­ря­да неймов.

Ста­тья посту­пи­ла в редак­цию 10 фев­ра­ля 2019 г.;
реко­мен­до­ва­на в печать 17 фев­ра­ля 2019 г.

© Санкт-Петер­бург­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет, 2019

Received: February 10, 2019
Accepted: February 17, 2019