ДВУЯЗЫЧНОЕ МЕДИАПРОСТРАНСТВО
Статья первая. БЕЛОРУСИЗМЫ В РУССКОЯЗЫЧНЫХ ТЕКСТАХ БЕЛОРУССКИХ СМИ

Исто­рия вопро­са. Язы­ко­вая ситу­а­ция в Бела­ру­си на всем про­тя­же­нии ее исто­рии все­гда харак­те­ри­зо­ва­лась функ­ци­о­ни­ро­ва­ни­ем несколь­ких язы­ков. И, как любое дву­язы­чие, бело­рус­ско-рус­ское дву­язы­чие, суще­ству­ю­щее уже несколь­ко сто­ле­тий, сопря­же­но с целым рядом про­блем — поли­ти­че­ских, исто­ри­че­ских [Жураўскі 1982], эко­но­ми­че­ских, социо-линг­ви­сти­че­ских [Мяч­коўская 2008 и др.], пра­во­вых и т. д. Линг­ви­сти­че­ский аспект этих про­блем осве­щал­ся во мно­гих иссле­до­ва­ни­ях [Бело­рус­ско-рус­ские языковые…1981; 1982; 1983 и т. д.; Мих­не­вич 1982; Конюш­ке­вич 1994; Роў­да 1999; Коря­ков 2002; Бід­эр 1995 и др.].

Назо­вем здесь толь­ко три важ­ней­шие осо­бен­но­сти бело­рус­ско-рус­ско­го двуязычия.

Преж­де все­го, это близ­ко­род­ствен­ность, обу­слов­ли­ва­е­мая пре­ва­ли­ро­ва­ни­ем в лек­си­че­ском соста­ве рус­ско­го и бело­рус­ско­го язы­ков омо­лекс (брат, сын, хлеб) и пара­лекс, т. е. таких слов, кото­рые при отно­си­тель­ном смыс­ло­вом и фор­маль­ном сход­стве харак­те­ри­зу­ют­ся пре­иму­ще­ствен­но нере­гу­ляр­ны­ми раз­ли­чи­я­ми в фоне­ти­че­ской и мор­фо­ло­ги­че­ской струк­ту­ре, сло­во- и фор­мо­об­ра­зо­ва­нии, уда­ре­ни­ии [Мiх­не­вич 1981] (адсут­ні­ча­ць — отсут­ство­вать, выно­ш­ва­ць — вына­ши­вать, княст­ва — кня­же­ство, зноў — сно­ва) по срав­не­нию с гете­ро­лек­са­ми, т. е. раз­но­кор­не­вы­ми сло­ва­ми того же зна­че­ния (вера­сень — сен­тябрь, побе­да — пера­мо­га, вет­разь — парус).

Во-вто­рых, дву­язы­чие носит асим­мет­рич­ный харак­тер, т. е. в совре­мен­ной ком­му­ни­ка­ции рус­ский язык доми­ни­ру­ет. Более того, вырос­ло уже два поко­ле­ния, для кото­рых этни­че­ский бело­рус­ский язык пере­стал быть род­ным, вме­сто него род­ным для мно­гих бело­ру­сов стал сме­шан­ный бело­рус­ско-рус­ский язык, мета­фо­ри­че­ски и в насмеш­ку назван­ный «тра­сян­кой». Суще­ству­ет даже мне­ние, что бело­рус­ский язык в сво­ем суще­ство­ва­нии уже про­шел точ­ку «невоз­вра­та»: «Бело­ру­сы нахо­дят­ся в „пост­эт­ни­че­ской“ ста­дии раз­ви­тия сооб­ществ, когда „наци­о­наль­ность“ пере­рас­та­ет в „граж­дан­ство“ и скреп­ля­ет­ся не язы­ком и не этнич­но­стью, но общей орга­ни­за­ци­ей жиз­ни на сво­ей зем­ле, в сво­ем госу­дар­стве» [Меч­ков­ская 2011].

Тре­тья осо­бен­ность бело­рус­ско-рус­ско­го дву­язы­чия — его неод­но­род­ность. В силу близ­ко­род­ствен­но­сти язы­ков все жите­ли Бела­ру­си фак­ти­че­ски явля­ют­ся билинг­ва­ми, но одна их часть (мень­шая) — актив­ные билинг­вы, вто­рая (боль­шин­ство) — пас­сив­ные. Актив­ные билинг­вы могут исполь­зо­вать и исполь­зу­ют в ком­му­ни­ка­ции оба язы­ка в рав­ной сте­пе­ни. Пас­сив­ные билинг­вы как про­ду­цен­ты речи исполь­зу­ют толь­ко один язык — рус­ский или бело­рус­ский, но как реци­пи­ен­ты спо­соб­ны пони­мать речь и на дру­гом язы­ке бла­го­да­ря омо­лек­сам и пара­лек­сам, что тоже обес­пе­чи­ва­ет успеш­ность ком­му­ни­ка­ции на уровне куль­ту­ры повседневности.

Тако­во же деле­ние и в сре­де бело­рус­ских жур­на­ли­стов. Поэто­му в одной и той же теле­пе­ре­да­че может состо­ять­ся дву­языч­ный диа­лог, в одной и той же газе­те на одной поло­се сосед­ству­ют тек­сты как на бело­рус­ском, так и на рус­ском языке.

Поста­нов­ка про­бле­мы. Пред­став­ля­ет­ся важ­ным в науч­ном отно­ше­нии иссле­до­ва­ние: а) фак­то­ров, обу­слов­ли­ва­ю­щих выбор кон­крет­ным медиа и жур­на­ли­стом язы­ка меди­а­тек­ста; б) спо­со­бов вклю­че­ния ино­языч­но­го эле­мен­та в медиа­дис­курс; в) эффек­тов подоб­ных вклю­че­ний; г) откло­не­ний от язы­ко­вых, ком­му­ни­ка­тив­ных и эти­ко-рече­вых норм в исполь­зо­ва­нии ино­языч­ных эле­мен­тов медиа­дис­кур­се; д) доли и частот­но­сти каж­до­го из ино­языч­ных вклю­че­ний — русиз­мов в бело­рус­ском медиа­дис­кур­се или бело­ру­сиз­мов в рус­ском. Зада­ча дан­ной ста­тьи — рас­смот­ре­ние фак­то­ров вклю­че­ния эле­мен­тов бело­рус­ско­го язы­ка в меди­а­тек­сты на рус­ском языке.

Но перед этим при­ве­дем неболь­шую ста­ти­сти­че­скую справ­ку о бело­рус­ских СМИ. Посколь­ку мы опе­ри­ру­ем мате­ри­а­лом из газет­ных тек­стов, то и дан­ные при­ве­дем по печат­ным СМИ. По состо­я­нию на 1 декаб­ря 2015 г. в Госу­дар­ствен­ном реест­ре средств мас­со­вой инфор­ма­ции РБ заре­ги­стри­ро­ва­ны 1585 печат­ных СМИ (госу­дар­ствен­ных — 431, него­су­дар­ствен­ных — 1154). Из них газет — 723 (соот­вет­ствен­но 217 и 506), жур­на­лов — 818 (202 и 616) [Све­де­ния о сред­ствах мас­со­вой инфор­ма­ции… 2015]. Более подроб­ные све­де­ния чита­тель может узнать на ука­зан­ном сай­те Мини­стер­ства инфор­ма­ции Рес­пуб­ли­ки Беларусь.

Наи­бо­лее вли­я­тель­ны­ми в стране явля­ют­ся газе­ты «СБ. Бела­русь Cегод­ня» (СБ) и «Рэс­пуб­ліка». Попу­ляр­ны в Бела­ру­си мест­ные выпус­ки круп­ных рос­сий­ских газет «Ком­со­моль­ская прав­да» и «Аргу­мен­ты и фак­ты». Все­го же в Бела­ру­си рас­про­стра­ня­ет­ся более 4 тыс. зару­беж­ных печат­ных СМИ, в том чис­ле из Рос­сии, Укра­и­ны, Казах­ста­на, США, Вели­ко­бри­та­нии, Гер­ма­нии, Ита­лии, Фран­ции, Нидер­лан­дов, Поль­ши, Лит­вы, Лат­вии. Печат­ные СМИ в Бела­ру­си изда­ют­ся пре­иму­ще­ствен­но на бело­рус­ском и рус­ском язы­ках, хотя есть изда­ния на англий­ском, поль­ском, укра­ин­ском и немец­ком (URL: http://​www​.belarus​.by/​r​u​/​a​b​o​u​t​-​b​e​l​a​r​u​s​/​m​a​s​s​-​m​e​d​i​a​-​i​n​-​b​e​l​a​rus).

Из реги­о­нов РБ пред­ста­вим медиа­про­стран­ство Грод­нен­ской обла­сти, где по состо­я­нию на 1 мая 2014 г. заре­ги­стри­ро­ва­но 88 средств мас­со­вой инфор­ма­ции раз­лич­ных форм соб­ствен­но­сти, в том чис­ле 58 печат­ных, 30 элек­трон­ных [СМИ Грод­нен­щи­ны 2015: 3].

Каж­дый из 17 рай­о­нов Грод­нен­ской обла­сти изда­ет свою госу­дар­ствен­ную газе­ту. 16 име­ют назва­ние на бело­рус­ском язы­ке, поло­ви­на из них — дери­ва­ты от назва­ния рай­он­но­го цен­тра: «Аст­ра­вец­кая праў­да», «Ашмян­скі вес­нік», «Берас­тавіц­кая газе­та», «Вора­наўская газе­та», «Іўеўскі край», «Лід­ская газе­та», «Свіслац­кая газе­та», «Слонім­скі вес­нік»; поло­ви­на — образ­ные назва­ния: «Свет­лы шлях» (Смор­гонь), «Пра­ца» (Зель­ва), «Полы­мя» (Коре­ли­чи), «Пера­мо­га» (Дят­ло­во), «Новае жыц­цё» (Ново­гру­док), «Наш час» (Вол­ко­выск), «Зара над Нёма­нам» (Мосты), «Дзян­ні­ца» (Щучин). Бело­рус­ско­языч­ное назва­ние име­ет и област­ная «Гро­дзен­ская праў­да». Три газе­ты, изда­ва­е­мые в Грод­но, пред­став­ле­ны назва­ни­я­ми как рус­ско­языч­ные: госу­дар­ствен­ные «Мили­цей­ский вест­ник», «Пер­спек­ти­ва» (Грод­нен­ский рай­он), «Вечер­ний Грод­но» (него­су­дар­ствен­ная «Вечер­ний Гродно»).

Неза­ви­си­мо от язы­ка назва­ния рес­пуб­ли­кан­ские, рай­он­ные газе­ты и област­ная «Грод­нен­ская праў­да» функ­ци­о­ни­ру­ют как дву­языч­ные изда­ния. Тем не менее доля рус­ско­го и бело­рус­ско­го язы­ков в каж­дом СМИ неоди­на­ко­ва: она колеб­лет­ся от почти толь­ко рус­ско­го язы­ка («СБ. Бела­русь Сего­дня», «Мили­цей­ский вест­ник») до толь­ко бело­рус­ско­го «Новае жыц­цё», «Пера­мо­га»). Послед­няя настоль­ко выдер­жи­ва­ет соот­вет­ствие заяв­лен­но­му язы­ку, что все при­слан­ные ей мате­ри­а­лы на дру­гих язы­ках редак­ция пода­ет в сво­ем, и каче­ствен­ном, пере­во­де на бело­рус­ский язык. В осталь­ных рай­он­ных СМИ бело­рус­ский язык исполь­зу­ет­ся наравне с рус­ским или усту­пая ему.

Мето­ди­ка ана­ли­за: кон­тент-ана­лиз для уста­нов­ле­ния фак­то­ров выбо­ра язы­ка кон­крет­ным медиа; интро­спек­тив­ное выяв­ле­ние бело­ру­сиз­мов в газет­ных текстах и сопо­ста­ви­тель­ный их ана­лиз на пред­мет отли­чия от «тра­сян­ки»; кон­тек­сту­аль­ный ана­лиз бело­ру­сиз­мов для выяв­ле­ния их функ­ций в выска­зы­ва­нии и тексте.

Ана­лиз мате­ри­а­ла. Экс­тра­линг­ви­сти­че­ский фак­тор выбо­ра язы­ка кон­крет­ным медиа про­яв­ля­ет­ся в соци­аль­но-эко­но­ми­че­ских изме­не­ни­ях реги­о­на. Так, в послед­ние годы заме­тен рост рус­ско­языч­ных тек­стов в газе­те «Аст­ра­вец­кая праў­да», пози­ци­о­ни­ру­ю­щей себя как бело­рус­ско­языч­ное изда­ние. Объ­яс­ня­ет­ся этот факт изме­не­ни­ем тема­ти­ки в свя­зи с рас­ши­ре­ни­ем рус­ско­языч­ной чита­тель­ской ауди­то­рии (при­вле­че­ние к стро­и­тель­ству Ост­ро­вец­кой атом­ной элек­тро­стан­ции рос­сий­ских спе­ци­а­ли­стов, заин­те­ре­со­ван­ность при­бал­тий­ских и поль­ских сосе­дей в информации).

Содер­жа­ние мате­ри­а­лов изда­ния так­же суще­ствен­но вли­я­ет на выбор язы­ка: мате­ри­а­лы обще­ствен­но-поли­ти­че­ско­го, соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го, пред­мет­но-тех­но­ло­ги­че­ско­го харак­те­ра по про­бле­мам, общим для всей стра­ны, пуб­ли­ку­ют­ся чаще на рус­ском язы­ке. Бело­рус­ский язык пред­по­чти­тель­нее при осве­ще­нии куль­тур­но-обра­зо­ва­тель­ных и соци­аль­но-быто­вых тем.

Кон­фес­си­о­наль­ный фак­тор. Как извест­но, веру­ю­щее насе­ле­ние Бела­ру­си в основ­ном пред­став­ле­но хри­сти­а­на­ми — като­ли­ка­ми (осо­бен­но Грод­нен­щи­на) и пра­во­слав­ны­ми, в мень­шей мере — про­те­стан­та­ми, мусуль­ма­на­ми, иуде­я­ми. С при­об­ре­те­ни­ем Бела­русью госу­дар­ствен­ной само­сто­я­тель­но­сти, а бело­рус­ским язы­ком — ста­ту­са госу­дар­ствен­но­го в ряде церк­вей ста­ли про­во­дить­ся бого­слу­же­ния на бело­рус­ском язы­ке. Ини­ци­а­то­ром высту­пи­ла Рим­ско-като­ли­че­ская цер­ковь, посколь­ку язы­ка­ми ее бого­слу­же­ний явля­ют­ся латин­ский и поль­ский, пони­ма­е­мые не все­ми при­хо­жа­на­ми. В 90‑е годы служ­бы в сто­лич­ном косте­ле Свя­тых Сымо­на и Але­ны, кото­рую вел ксендз Зди­слав Заваль­нюк, несколь­ко лет под­ряд транс­ли­ро­ва­лись по рес­пуб­ли­кан­ско­му теле­ви­де­нию на бело­рус­ском языке.

У Рус­ской пра­во­слав­ной церк­ви в пере­хо­де на бело­рус­ский язык насто­я­тель­ной необ­хо­ди­мо­сти не было в силу рас­про­стра­не­ния в бело­рус­ском соци­у­ме совре­мен­но­го рус­ско­го язы­ка, одна­ко слу­жи­те­ли и пра­во­слав­ных хра­мов неред­ко исполь­зу­ют бело­рус­ский язык. Соот­вет­ствен­но кон­фес­си­о­наль­ная жизнь осве­ща­ет­ся и в СМИ. Так, уст­ные выступ­ле­ния и пись­мен­ные посла­ния в СМИ архи­епи­ско­па Таде­уша Кон­дру­се­ви­ча, Мит­ро­по­ли­та Мин­ско-Моги­лёв­ско­го, пред­став­ле­ны толь­ко на бело­рус­ском язы­ке, при­чем бело­рус­ская речь архи­епи­ско­па, не теряя осо­бен­но­стей рели­ги­оз­но­го дис­кур­са, мак­си­маль­но при­бли­же­на к живой народ­ной бело­рус­ской речи, что осо­бен­но импо­ни­ру­ет белорусам.

Конеч­но, пере­вод рели­ги­оз­но­го дис­кур­са на бело­рус­ский язык свя­зан с нема­лы­ми труд­но­стя­ми, осо­бен­но это каса­ет­ся тер­ми­но­ло­гии, номи­на­ций празд­ни­ков и свя­тых, титу­ло­ва­ний и долж­но­стей свя­щен­но­слу­жи­те­лей. Так, Рож­де­ство в пере­во­дах на бело­рус­ский язык име­ет сле­ду­ю­щие вари­ан­ты упо­треб­ле­ний — Рас­тво, Раж­ство, Ражаство и даже Раж­даство; празд­ник Вве­де­ние во храм Свя­той Бого­ро­ди­цы в Бела­ру­си назы­ва­ют Увод­зі­ны, Вяд­зенне, Вад­зенне, Бага­ро­дзі­ца, Бага­ро­дзь­ка. Напри­мер, в тек­сте «Пас­тыр­ска­га пас­лан­ня на Божае Нара­дж­энне 2014» архи­епи­ско­па Таде­уша Кон­дру­се­ви­ча, опуб­ли­ко­ван­ном в бело­рус­ских газе­тах, соче­та­ют­ся самые раз­ные назва­ния празд­ни­ка: каль­ка с поль­ско­го Божае Нара­дж­энне, адап­ти­ро­ван­ное рус­ское Рас­тво Хры­сто­ва и язы­че­ское бело­рус­ское Каля­ды.

На выбор толь­ко рус­ско­го язы­ка, на кото­ром пуб­ли­ко­ва­лись обыч­но Посла­ния от Рус­ской пра­во­слав­ной церк­ви в Бела­ру­си в недав­нем про­шлом Пат­ри­ар­ше­го экзар­ха всея Бела­ру­си мит­ро­по­ли­та Фила­ре­та, а в наши дни — мит­ро­по­ли­та Пав­ла, вли­я­ют еще и осо­бен­но­сти само­го цер­ков­но­сла­вян­ско­го дис­кур­са — арха­и­ка лек­си­ки, тор­же­ствен­ность и поэ­ти­ка стиля.

Под­твер­дил это и насто­я­тель хра­ма Всех Свя­тых в Мин­ске Федор Пов­ный, кото­рый в одной из сво­их вос­крес­ных про­по­ве­дей, транс­ли­ру­е­мых кана­лом «Беларусь‑1», вспом­нил о сво­ей рабо­те в хра­ме-памят­ни­ке Рус­ской Сла­вы в Лейп­ци­ге. Посколь­ку на немец­ком язы­ке бого­слу­жеб­ных пра­во­слав­ных книг у церк­ви не было, служ­ба велась на цер­ков­но­сла­вян­ском язы­ке. Желая обес­пе­чить пони­ма­ние идей пра­во­слав­ной церк­ви при­хо­жа­на­ми-нем­ца­ми, о. Федор ини­ци­и­ро­вал изда­ние бого­слу­жеб­ни­ков на немец­ком язы­ке. К его удив­ле­нию, при­хо­жане отка­за­лись поль­зо­вать­ся немец­ко­языч­ны­ми изда­ни­я­ми и попро­си­ли про­дол­жать служ­бу на цер­ков­но­сла­вян­ском, объ­яс­няя свой выбор кра­со­той зву­ко­вой сто­ро­ны цер­ков­но­сла­вян­ской речи, при неяс­но­сти для них смыс­ло­вой ее стороны.

Жан­ро­вый фак­тор. Сосед­ство двух язы­ков в рам­ках одно­го газет­но­го тек­ста обу­слов­ле­но и жан­ра­ми, осо­бен­но таки­ми, как интер­вью, круг­лый стол, дис­кус­сия. Напри­мер: Зам­ди­рек­то­ра Наци­о­наль­ной биб­лио­те­ки Бела­ру­си, пред­се­да­тель Меж­ду­на­род­ной ассо­ци­а­ции бело­ру­си­стов Алесь Суша сопро­вож­дал гостя по досто­при­ме­ча­тель­но­стям: — Я пака­заў спа­да­ру Піт­э­ру адзі­ную ў нашай краіне кні­гу са збо­ру Храп­то­ві­чаў у Шчор­сах. Шчы­рыя эмо­цыі захап­лен­ня і ціка­вас­ці былі ў нашчад­ка сла­ву­тай фаміліі. У дар Нацы­я­наль­най біб­ліят­э­цы шаноў­ны гос­ць пера­даў кні­гу свай­го баць­кі — лета­піс сям’і Буця­нё­вых, які пачы­на­ец­ца, нату­раль­на, з Храп­то­ві­чаў і змяш­чае шмат­лікія каш­тоў­ныя мат­э­ры­я­лы пра Бела­русь… (СБ. 2015. 23 окт.).

Фак­тор доку­мен­та­лиз­ма. В рус­ско­языч­ный текст вво­дят­ся тек­сты доку­мен­тов на язы­ке ори­ги­на­ла — в целях демон­стра­ции истин­но­сти сооб­ща­е­мо­го, сохра­не­ния хро­но­то­па собы­тия, пере­да­чи ком­му­ни­ка­тив­ных реги­стров доку­мен­та, осо­бен­но­стей язы­ка опи­сы­ва­е­мой эпохи.

Одна­ко фак­тор доку­мен­та­лиз­ма не сти­му­ли­ру­ет печат­ные СМИ исполь­зо­вать так назы­ва­е­мую тра­сян­ку, пред­став­ля­ю­щую собой речь из сме­си эле­мен­тов рус­ско­го и бело­рус­ско­го язы­ков с раз­ной долей каж­до­го в зави­си­мо­сти от сте­пе­ни осво­е­ния бело­ру­сом рус­ско­го языка.

Фено­мен «тра­сян­ки». Отно­ше­ние к «тра­сян­ке» в бело­рус­ском соци­у­ме неод­но­знач­но, рав­но как и ее ква­ли­фи­ка­ция линг­ви­ста­ми [см.: Цыхун 2000]. Несмот­ря на поляр­ный раз­брос мне­ний, объ­ек­тив­ность суще­ство­ва­ния бело­рус­ско-рус­ской сме­шан­ной речи неоспо­ри­ма, и если линг­вист на ней не гово­рит, это не озна­ча­ет, что он не дол­жен изу­чать дан­ный фено­мен. Тем более что «попу­ляр­ность этой темы в СМИ, а тем более в Интер­не­те, созда­ла иде­аль­ные усло­вия, что­бы тра­сян­ка ста­ла свое­об­раз­ным сим­во­лом Бела­ру­си, наравне с буль­бой, зуб­ром, Бело­веж­ской пущей, аистом, василь­ком. Заме­тим, что и в гла­зах дру­гих наро­дов, то есть за пре­де­ла­ми стра­ны, тра­сян­ка ста­ла устой­чи­во ассо­ци­и­ро­вать­ся с Бела­русью и бело­ру­са­ми, тем самым пре­тен­дуя на наци­о­наль­но-пре­це­дент­ный фено­мен» [Рам­за 2010: 112].

Неко­то­рые зару­беж­ные линг­ви­сты гото­вы даже трак­то­вать «тра­сян­ку» как «про­ме­жу­точ­ный вари­ант бело­рус­ско­го язы­ка» (К. Вул­хай­зер) [Цыхун 2000], «выра­же­ние спе­ци­фи­че­ской куль­тур­ной иден­тич­но­сти» (Т. Бон) [Рам­за 2010: 112], «фено­мен кон­вер­ген­ции меж­ду суб­ва­ри­ан­том и лите­ра­тур­ным язы­ком», «суб­стан­дарт рус­ско­го язы­ка в социо­линг­ви­сти­че­ском отно­ше­нии» и «раз­но­вид­ность бело­рус­ско­го язы­ка со струк­тур­но-линг­ви­сти­че­ской точ­ки зре­ния» [Хент­шель 2015].

«Тра­сян­кой» поль­зу­ет­ся доста­точ­но боль­шое чис­ло бело­ру­сов, име­ю­щих раз­лич­ный обра­зо­ва­тель­ный, соци­аль­ный и про­фес­си­о­наль­ный ста­тус, ее нель­зя назвать ни язы­ком низо­вой город­ской куль­ту­ры (ибо сего­дня эта фор­ма речи слыш­на и в горо­де, и в деревне), ни диа­лек­том («у тра­сян­ки, в отли­чие от диа­лек­та, пол­но­стью отсут­ству­ет рече­вой узус» [Меч­ков­ская 2011], хотя оль­ден­бург­ские иссле­до­ва­ния бело­рус­ско-рус­ской сме­шан­ной речи дока­за­ли ее систем­ность на уровне фоне­ти­ки и мор­фо­син­так­си­са [Хент­шель 2015].

Исполь­зо­ва­ние «тра­ся­ноч­ной» речи мож­но встре­тить в Интер­не­те и даже в худо­же­ствен­ной лите­ра­ту­ре. Вот точ­ное вос­про­из­ве­де­ние запи­си вос­по­ми­на­ний бело­ру­сов, испы­тав­ших на себе звер­ства немец­ких фаши­стов, в кни­ге Я. Бры­ля, В. Колес­ни­ка, А. Ада­мо­ви­ча «Я з вог­нен­най вёскі» (Минск, 1975); выде­ле­на лек­си­ка «тра­сян­ки»: …Дзве кало­ны ідзе ў няд­зе­лю: адна кало­на, баль­шуш­чая, з Капа­ц­э­віч, а дру­гая — з Лучыц. Пас­тавілі пас­ты — про­ста на дзе­ся­ць мет­раў адзін ад адна­го. Усю дзяр­эў­ню абставілі. I тады ўжо сталі заход­зі­ць у кож­ную хату…; Мы толь­кі пачалі ісці, пад­ня­лі­ся на гор­ку, а ўжо люд­зі там кры­ча­ць і агонь паявіў­ся… Сіль­ны вель­мі крык. Кры­ча­ць люд­зі так, што мы зда­га­далі­ся… Пры­бег­ла я ў хату і гава­ру: — Спа­сай­ма­ся як хто можа! Бо люд­зей зніста­жа­ю­ць!..; I ляжу я там, і не чуствую нічо­га, ужо і памя­ць паця­ра­ла. На нека­то­рае ўрэмя я зусім адключылася…

Отсут­ствие «тра­сян­ки» в рус­ско­языч­ных СМИ объ­яс­ня­ет­ся тем, что рус­ский язык стал род­ным уже для вто­ро­го поко­ле­ния бело­ру­сов, и вопрос куль­ту­ры рус­ской речи в Бела­ру­си не так остр, как вопрос пра­виль­но­сти бело­рус­ской речи. Отме­ча­ет­ся появ­ле­ние в послед­нее вре­мя тек­стов, сти­ли­зо­ван­ных под «тра­сян­ку» в коми­че­ских целях, сво­е­го рода худо­же­ствен­ный при­ем, но с пей­о­ра­тив­ной оцен­кой. В то же вре­мя «в худо­же­ствен­ной сфе­ре (в отдель­ных родах и жан­рах) мож­но наблю­дать… и эсте­ти­че­ский инте­рес» к этой фор­ме речи [Мяч­коўская 2008: 172]. В каче­стве при­ме­ра она при­во­дит пере­да­чу Севе­ри­на Кра­сов­ско­го на бело­рус­ском радио «Сва­бо­да» (Праж­ская редак­ция, 2006 г.) под крас­но­ре­чи­вым назва­ни­ем «Тра­сян­ка як нацы­я­наль­ны брэнд і кры­ні­ца натхненьня».

Пока­за­те­лен при­мер сти­ли­за­ции тек­ста под «тра­сян­ку» в доста­точ­но дол­го пока­зы­ва­е­мой теле­ре­кла­ме муки под мар­кой «Папі­ны алад­кі»: моло­дой папа в окру­же­нии детей печет румя­ные бли­ны, лов­ко жон­гли­руя ими на ско­во­род­ке. Но оче­ред­ной блин летит вниз, а папа с оби­дой вос­кли­ца­ет по-бело­рус­ски: А мама яшчэ спі­ць! «Тра­ся­ноч­ное» соче­та­ние папи­ны алад­кі — кон­та­ми­на­ция из рус­ско­го папи­ны ола­дьи и бело­рус­ско­го тата­вы алад­кі сло­во­со­че­та­ний. Бело­рус­ским соци­у­мом дан­ный ролик при­ни­мал­ся положительно.

Так что «тра­сян­ка» при умест­но­сти ее исполь­зо­ва­ния вполне леги­тим­на в совре­мен­ной ком­му­ни­ка­ции, осо­бен­но на фоне суще­ству­ю­щих несколь­ких сти­хий бело­рус­ско­го язы­ка [Важ­ник 2007], вклю­чая и так назы­ва­е­мую тараш­ке­ви­цу (орфо­гра­фи­че­скую и грам­ма­ти­че­скую нор­му, пред­став­лен­ную в «Бела­рус­кай гра­ма­ты­цы» Б. Тараш­ке­ви­ча 1929 г.), кото­рой при­дер­жи­ва­ют­ся неко­то­рые оппо­зи­ци­он­ные СМИ и часть бело­рус­ской интеллигенции.

При­ни­мая «тра­сян­ку» как мета­фо­ру, не име­ю­щую дено­та­та, подоб­но кики­мо­ре, Т. Рам­за видит ее фено­ме­наль­ность в том, что, «при доми­ни­ро­ва­нии рус­ско­го язы­ка во всех сфе­рах, рус­ская речь бело­ру­сов име­ет устой­чи­вые, почти неис­ко­ре­ни­мые бело­рус­ско­языч­ные чер­ты. Быть может, в этом и есть „выра­же­ние спе­ци­фи­че­ской куль­тур­ной иден­тич­но­сти“ бело­ру­сов» [Рам­за 2010: 116].

Хотя, как было ска­за­но выше, «тра­сян­ка» не свой­ствен­на медиа­дис­кур­су на рус­ском язы­ке, это не озна­ча­ет, что в него не вво­дят­ся эле­мен­ты бело­рус­ско­го язы­ка, про­сто харак­тер вклю­че­ний иной, не «тра­ся­ноч­ный». Сле­ду­ет раз­гра­ни­чи­вать два вида бело­ру­сиз­мов в рус­ских текстах печат­ных СМИ: 1) неосо­знан­ное исполь­зо­ва­ние в речи на одном язы­ке эле­мен­тов из дру­го­го язы­ка, сви­де­тель­ству­ю­щее о низ­ком уровне язы­ко­вой и рече­вой ком­пе­тен­ции авто­ра, — межъ­язы­ко­вая интер­фе­рен­ция, что и явля­ет­ся при­зна­ком «тра­сян­ки», и 2) осо­знан­ное, пред­на­ме­рен­ное, пре­сле­ду­ю­щее опре­де­лен­ные ком­му­ни­ка­тив­но-праг­ма­ти­че­ские цели — транс­фе­рен­ция [Гируц­кий 1990].

Межъ­язы­ко­вая интер­фе­рен­ция. Оста­но­вим­ся вкрат­це на пер­вом, хотя и ред­ком, но неже­ла­тель­ном в меди­а­текстах явле­нии. При­ме­ни­тель­но к теме нашей ста­тьи назо­вем лек­си­ко-грам­ма­ти­че­скую интер­фе­рен­цию — неосо­знан­ное исполь­зо­ва­ние бело­рус­ско­го сло­ва или его фор­мы в рус­ской речи. Напри­мер, в выска­зы­ва­нии Лось, бегу­чи с пущи, вбег в село (Газе­та Сло­ним­ская) допу­ще­ны сле­ду­ю­щие интер­фе­рен­ци­он­ные ошиб­ки: 1) исполь­зо­ва­на фор­ма бело­рус­ско­го дее­при­ча­стия несо­вер­шен­но­го вида бегучы (в бело­рус­ском язы­ке уда­ре­ние на послед­нем сло­ге); 2) для бело­рус­ско­го пред­ло­га з в рус­ском язы­ке име­ет­ся два — из и с, поэто­му дан­ная ошиб­ка здесь трак­ту­ет­ся как двой­ная (межъ­язы­ко­вая или внут­ри­я­зы­ко­вая) интер­фе­рен­ция, ибо и носи­те­ли рус­ско­го язы­ка допус­ка­ют сме­ше­ние этих пред­ло­гов; 3) фор­ма вбег вме­сто пра­виль­но­го вбе­жал — транс­ли­те­ра­ция бело­рус­ской фор­мы убег от убег­чы.

При­мер грам­ма­ти­че­ской интер­фе­рен­ции: Еще один зна­ко­вый пер­со­наж для Корот­ке­ви­ча — Рем­брандт. Мы встре­ча­ем обра­зы Рем­бранд­та и Сас­кии в романе «Леані­ды не вяр­нуц­ца да Зям­лі» — мы вер­ну­ли это назва­ние рома­ну, кото­рый рань­ше печа­тал­ся как «Нель­га забы­ць» (СБ). Пра­виль­ная фор­ма гла­го­ла в дан­ном пред­ло­же­нии — Леані­ды не вéр­нуц­ца да Зям­лі (вер­нем­ся, вер­нуц­ца) а вяр­нуц­ца — это инфи­ни­тив­ная фор­ма, сов­па­да­ю­щая с рус­ской спря­га­е­мой фор­мой они вер­нут­ся.

Пред­на­ме­рен­ные бело­ру­сиз­мы (транс­фе­рен­ция). Раз­но­об­раз­нее и инте­рес­нее транс­фе­рен­ци­он­ные бело­ру­сиз­мы, целе­на­прав­лен­но вклю­чен­ные в рус­ско­языч­ный дискурс.

Немно­го­чис­лен­ную, но очень упо­тре­би­тель­ную груп­пу обра­зу­ют бело­ру­сиз­мы, напо­ми­на­ю­щие «тра­сян­ку», но «пра­виль­ную „тра­сян­ку“», вви­ду пони­ма­ния чита­те­ля­ми осо­знан­но­сти упо­треб­ле­ния бело­рус­ско­го сло­ва. Такие сло­ва впи­сы­ва­ют­ся в рус­ский текст в основ­ном без кавы­чек, обыч­но в рус­ской орфо­гра­фии всех их форм (тра­сян­ка, тра­сян­ки, тра­сян­ке, тра­сян­кой), хотя воз­мож­ны отступ­ле­ния и в сто­ро­ну бело­рус­ской гра­фи­ки и орфо­гра­фии. Это такие сло­ва, как буль­ба, мова, бать­ка, мат­чы­на мова, хата, спа­дар, круп­ник, зуб­ров­ка, дра­ни­ки и др.: Воз­ле руин зам­ка отчет­ли­во виден авто­мо­биль­ный след и место раз­во­ро­та: зна­чит, сооте­че­ствен­ни­ки актив­но инте­ре­су­ют­ся исто­ри­ей стра­ны. Жыве Бела­русь (из жур­на­ла «Боль­шой»); Бусел свил гнез­до в горо­де ядер­щи­ков (СБ); Поче­му на ули­цах Дуб­ны зву­чит бело­рус­ская мова, и отку­да в мест­ной биб­лио­те­ке кни­ги бело­рус­ских клас­си­ков? (СБ: Союз); Буль­ба ждет вни­ма­ния (СБ); Бать­ков­щи­на — ее не бро­сишь (Вечер­ний Гродно).

В опре­де­лен­ной мере про­смат­ри­ва­ет­ся в таком упо­треб­ле­нии стрем­ле­ние к сти­ли­за­ции бело­рус­ской линг­во­куль­ту­ры в ее исто­ри­че­ские момен­ты: Искус­ство выти­нан­ки — исклю­чи­тель­но бело­рус­ская куль­ту­ра (При­не­ман­ские вести). Или в «Вечер­нем Грод­но»: Сде­ла­ли пожерт­во­ва­ние и мы — в боль­шой ста­рин­ный «куфар», сто­я­щий на выхо­де из исто­ри­че­ской части апте­ки; Вплоть до Вто­рой миро­вой вой­ны посе­ле­ния вокруг Грод­но состав­ля­ли очень инте­рес­ный кон­гло­ме­рат дере­вень, шля­хет­ских застен­ков, хуто­ров и вла­де­ний-маёнт­ков, где жили круп­ные зем­ле­вла­дель­цы; На Совет­ской пло­ща­ди участ­ни­ки феста демон­стри­ро­ва­ли сво­их «желез­ных коней» (о празд­ни­ке байкеров).

Порой подоб­ное упо­треб­ле­ние ведет к тав­то­ло­ги­че­ским соче­та­ни­ям: Уже в седь­мой раз непо­да­ле­ку от Грод­но, в усадь­бе «Горо­ден­ский маён­так» самые искус­ные рез­чи­ки по дере­ву из Рос­сии, Бела­ру­си, Поль­ши, Лит­вы и Укра­и­ны собра­лись вме­сте, что­бы сво­им мастер­ством уди­вить окру­жа­ю­щих (СБ: Союз): усадь­ба и маён­так — близ­кие синонимы.

Бело­рус­ская оно­ма­сти­ка в рус­ском тек­сте. Самая мно­го­чис­лен­ная груп­па бело­ру­сиз­мов пред­став­ле­на оно­ма­сти­кой — назва­ни­я­ми, подан­ны­ми в кавыч­ках. Абсо­лют­но все газе­ты и жур­на­лы пест­рят ими, сохра­няя язык оригинала.

Наиме­но­ва­ния, частот­ные в СМИ и дру­гих рус­ско­языч­ных сред­ствах мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции: выста­воч­ный зал «Хата маста­ка»; ресто­ра­ны и кафе «Чырво­ная вежа», «У Янкі»; изда­тель­ские дома «Звяз­да», «Мастац­кая літа­ра­ту­ра»; агро­усадь­бы «Каралін­скі фаль­ва­рак Тызен­гау­за», «Хата маг­на­та», «Ля Свяц­ка», «Тры­чоўскі маён­так»; ансам­бли «Харош­кі», «Пес­ня­ры», «Купалін­ка», «Сяб­ры»; фести­ва­ли «Вясёл­ка тален­таў», «Белая вежа», «Вяр­танне да выто­каў»; кон­кур­сы «Музыч­ны кра­савік», «Восень у сты­ле этна»; игро­вые про­грам­мы «Парк забаў», «Заба­вы па-жытам­лян­ску»; «Гулян­ка па-ква­соўску»; Мин­ский меж­ду­на­род­ный кино­фе­сти­валь «Лiста­пад» и кон­курс филь­мов для дет­ской и юно­ше­ской ауди­то­рии «Лiста­пад­зiк».

В медиа­дис­кур­се: А еще день рож­де­ния Корот­ке­ви­ча куколь­ни­ки отме­тят поста­нов­кой «Ладдзя роспа­чы» (рус. Ладья отча­я­ния. — М. К.); Сти­хи­ей Корот­ке­ви­ча было не толь­ко искус­ство, но и при­ро­да. Вспом­ни­те повесть «Чазенія» или рас­сказ «Былі ў мяне мяд­звед­зі» (СБ).

Бело­ру­сиз­мы в сов­мест­ной газе­те Союз­но­го госу­дар­ства «Союз» (вкла­ды­ше в «СБ») — частот­ное явле­ние, обу­слов­лен­ное кон­цеп­ци­ей изда­ния: Спек­такль хозя­ев фести­ва­ля — Брест­ско­го ака­де­ми­че­ско­го теат­ра дра­мы — «Дзя­ды» по поэ­ме Ада­ма Миц­ке­ви­ча, постав­лен­ный поль­ским режис­се­ром Пав­лом Пас­си­ни, стал пред­ме­том жар­ких спо­ров; Муля­вин­ская «Чырво­ная ружа» — не толь­ко одна из самых извест­ных бело­рус­ских песен, но и одна из самых кра­си­вых; Весо­мый вклад в уве­ко­ве­че­ние памя­ти Пес­ня­ра [Янки Купа­лы. — М. К.] при­над­ле­жит Почет­но­му кон­су­лу рес­пуб­ли­ки Бела­русь в Татар­стане, пред­се­да­те­лю объ­еди­не­ния бело­ру­сов Каза­ни «Спад­чы­на» Сер­гею Мару­ден­ко; Как мин­ские уче­ные пре­вра­ти­ли мини-трак­тор «Бела­рус» в уни­вер­саль­но­го робо­та; Глав­ный режис­сер жур­на­ла «Вясёл­ка» (рус. раду­га. — М. К.) — о насто­я­щем и буду­щем дет­ской печа­ти Союз­но­го госу­дар­ства; Когда-то, в совет­ские вре­ме­на, в Мин­ске выхо­ди­ли сра­зу три пере­вод­ных еже­год­ни­ка: «Далягля­ды», «Брат­эр­ства», «Вет­разь» (рус. парус. — М. К.).

Если имя соб­ствен­ное явля­ет­ся гете­ро­лек­сой по отно­ше­нию к рус­ско­му соот­вет­ствию и не ста­ло еще упо­тре­би­тель­ным, то в пре­де­лах одно­го тек­ста исполь­зу­ют­ся и его бело­рус­ское, и пере­вод­ное рус­ское наиме­но­ва­ние, напри­мер, в спор­тив­ном ком­мен­та­рии об игре бас­кет­боль­ной коман­ды «Цмо­кі-Мінск» автор попе­ре­мен­но назы­ва­ет игро­ков то «цмо­ка­мі», то «дра­ко­на­ми».

При этом воз­мож­ны и ошиб­ки, осо­бен­но при паро­ни­мии. Так, в рус­ском язы­ке есть паро­ни­мы, назы­ва­ю­щие раз­ных по био­ло­ги­че­ско­му виду птиц: ворон и воро­на. Сле­до­ва­тель­но, во мно­же­ствен­ном чис­ле фор­мы этих суще­стви­тель­ных в рус­ском язы­ке раз­ли­ча­ют­ся: в им. паде­же уда­ре­ни­ем (вóро­ны и ворó­ны), а в кос­вен­ных паде­жах — и окон­ча­ни­я­ми (в род. паде­же вóро­нов и ворóн). По-бело­рус­ски ворон назы­ва­ет­ся крум­кач, а воро­на — варо­на. В тек­сте о спор­тив­ных успе­хах фут­боль­ной коман­ды «Крум­ка­чы» спор­тив­ный ком­мен­та­тор оши­боч­но упо­треб­ля­ет рус­ский пере­вод назва­ния этой коман­ды: 1) в заго­лов­ке, иска­жая фра­зео­ло­гизм «Белые воро­ны», ибо речь идет о вóро­нах; б) в сло­во­фор­мах: Нын­че пуб­ли­ку будо­ра­жат «Крум­ка­чы»… Так­тик и стра­тег глав­ный тре­нер «ворон» Олег Дулуб про­тив преж­них неод­но­знач­ных мето­дов и тре­нер­ских под­хо­дов… Любить фут­бол, гореть фут­бо­лом и немно­го сооб­ра­жать в биз­не­се… в этом видит­ся основ­ная при­чи­на рез­ко­го взле­та «ворон» (пра­виль­но: вóро­нов. — М. К.) (С. Кана­шиц. Белые воро­ны // СБ. 2015. 11 ноября).

И здесь не про­сто нару­ше­ние лек­си­че­ской нор­мы. Иска­же­на содер­жа­тель­но-кон­цеп­ту­аль­ная инфор­ма­ция тек­ста. Вме­сто обра­за гроз­но­го, хищ­но­го, бес­по­щад­но­го к сла­бо­му про­тив­ни­ку обра­за пти­цы воз­ни­ка­ет образ рас­се­ян­ной, совер­ша­ю­щей ошиб­ку воро­ны (ср. про­во­ро­нить), что рез­ко про­ти­во­ре­чит ком­му­ни­ка­тив­но-праг­ма­ти­че­ской уста­нов­ке все­го тек­ста. Уси­ли­ва­ет это иска­же­ние и заго­ло­вок, бук­вен­ный ком­плекс кото­ро­го ори­ен­ти­ру­ет чита­те­ля на некое исклю­че­ние из пра­вил, при­чем исклю­че­ние ско­рее со зна­ком «минус», неже­ли со зна­ком «плюс».

Вве­де­ние ино­языч­но­го сло­ва в текст помо­га­ет рас­ста­вить акцен­ты, высве­тить под­текст, под­черк­нуть смысл. Напри­мер, бело­рус­ский жур­на­лист и писа­тель В. Сте­пан в ста­тье о цик­ле кар­тин под назва­ни­ем «Гас­пó­да» на выстав­ке бело­рус­ско­го худож­ни­ка рас­суж­да­ет: Таким домам, хатам, амба­рам и посвя­щен один из самых инте­рес­ных цик­лов худож­ни­ка «Гас­по­да». Сло­во на рус­ский язык непе­ре­во­ди­мое. В нем есть и «гас­па­дар­ка», и «гас­па­дар», и «гос­подь»… В этом сло­ве есть и чело­век, дума­ю­щий о буду­щем, забо­тя­щий­ся о дне гря­ду­щем. Рачи­тель­ный хозя­ин, ста­ра­тель­но сло­жив­ший дро­ва под кры­шу, что­бы зимой было чем топить печь. Есть и хозяй­ка, пове­сив­шая сушить­ся в лучах осен­не­го солн­ца золо­тые косы лука… А вот само­го «гас­па­да­ра» на рисун­ках худож­ни­ка нет, но он рядом. Ино­гда мне кажет­ся, что Сит­ни­ца и гля­дит на все эти пред­ме­ты, дома, забо­ры, кор­зи­ны самые раз­ные, на акку­рат­но сло­жен­ные дро­ва гла­за­ми хозя­и­на (СБ).

Бело­ру­сиз­мы как этно­куль­тур­ный знак. Еще одним фак­то­ром вве­де­ния бело­ру­сиз­мов в рус­ский медиа­дис­курс высту­па­ет фак­тор само­иден­ти­фи­ка­ции нации, име­ю­щей дли­тель­ный и бога­тый наци­о­наль­ный опыт, тра­ди­ции, при­ме­ты и веро­ва­ния. Пере­да­ча на рус­ском язы­ке тек­стов тако­го содер­жа­ния тре­бу­ет вве­де­ния сте­рео­ти­пов, паре­мий, слов и соче­та­ний, точ­но пере­да­ю­щих поня­тия, даже без­эк­ви­ва­лент­ную лек­си­ку [Роў­да 1999], этно­куль­тур­ный коло­рит эпо­хи и тер­ри­то­рии. Посколь­ку автор тек­ста пре­сле­ду­ет зада­чу не сти­ли­за­ции, а точ­но­сти, ссыл­ки на пер­во­ис­точ­ник, то такие бело­ру­сиз­мы вво­дят­ся как цита­ты — в кавыч­ках. В каче­стве при­ме­ров при­ве­дем фраг­мен­ты из регу­ляр­но пуб­ли­ку­е­мых в «СБ» увле­ка­тель­ных харак­те­ри­стик бело­рус­ско­го при­род­но­го кален­да­ря, автор кото­рых — извест­ный фольк­ло­рист Е. Довнар-Запольская:

Имен­но на Юрия-зим­не­го, в самый раз­гар «Пілі­паўкі», вол­ки начи­на­ют ходить «згра­я­мі», и, по пове­рьям, сам Юрий дает им «даз­вол на паля­ванне», пони­мая, что «ваўкі тра­вы не яду­ць»… И, конеч­но, тра­ди­ци­он­но суще­ство­ва­ло свое­об­раз­ное раз­де­ле­ние «вока» на «добрае і злое», при­чем счи­та­лось, что сгла­зить — «сурочы­ць» могут даже чле­ны сво­ей семьи, совсем не желая того; В поми­наль­ные дни запре­ща­лась побел­ка домов (что харак­тер­но для погра­нич­ных с Укра­и­ной тер­ри­то­рий) — что­бы не «зама­за­ць вочы прод­кам»; Сам по себе снег, а декабрь по-бело­рус­ски «сне­жань», в тра­ди­ци­он­ном пред­став­ле­нии вос­при­ни­ма­ет­ся дво­я­ко. С одной сто­ро­ны, это «кло­пат Бога пра зям­лю»… С дру­гой — снег в соче­та­нии с вет­ром и осо­бен­но мете­лью чре­ват про­дел­ка­ми не самых доб­рых сил: «Калі нясец­ца заві­ру­ха — чэр­ці з вед­зь­ма­ми шабас кру­ця­ць». Еще снег — «замерз­лы дождж» и потен­ци­аль­ная вода, а зна­чит, источ­ник пло­до­ро­дия: «Мно­га сне­га — мно­га хле­ба». Декабрь «зям­лю груд­зі­ць, хаты студ­зі­ць, год кан­чае, а зіму пачы­нае»…

Осо­бую пре­лесть при­да­ют меди­а­тек­сту бело­ру­сиз­мы, вво­ди­мые авто­ром в рус­ско­языч­ный текст как некий экс­клю­зив, как осо­бое сма­ко­ва­ние смыс­ла. Оце­нить экс­прес­сив­ность тако­го при­е­ма по-насто­я­ще­му может толь­ко чита­тель, род­ным язы­ком кото­ро­го явля­ет­ся бело­рус­ский: Есть соблазн назвать сего­дняш­нюю ситу­а­цию с наплы­вом бежен­цев в Евро­пе «вели­ким пере­се­ле­ни­ем наро­дов». Штамп, конеч­но, но прав­да. Есть соблазн назвать это пото­пом или очень под­хо­дя­щим бело­рус­ским сло­вом «натоўп» (СБ). При­ра­ще­ние смыс­ла гра­да­ци­ей: Натоўп (рус. тол­па) рядом с пото­пом за счет соче­та­ния и повто­ре­ния зву­ков п‑т-п-т‑п созда­ет гроз­ный образ топо­та тол­пы бежен­цев, а при­став­ка на- уси­ли­ва­ет его век­тор­но — свер­ху вниз.

Полу­за­щит­ник «Ювен­ту­са» не в силах объ­яс­нить нашед­шее на него затме­ние, выну­див­шее его сесть пья­ным за руль сво­е­го шикар­но­го «Фер­ра­ри». В резуль­та­те ДТП он его раз­дол­бал «вщент» (СБ). Сти­ли­за­ция обрат­ной «тра­сян­ки»: иска­жа­ет­ся не рус­ское сло­во, как при интер­фе­рен­ции, а бело­рус­ское ўшч­энт. Праг­ма­ти­че­ский эффект — порож­де­ние смыс­ла насмешки.

Интен­ция авто­ра, вклю­ча­ю­ще­го бело­рус­ско­языч­ный эле­мент в рус­ский текст, может быть направ­ле­на на создание:

— иро­нии: Так что не сто­ит бело­рус­ским «зор­кам» взвин­чи­вать на свои выступ­ле­ния цены (СБ. 2013. 19 марта);

— кон­тра­ста по пово­ду дикой сце­ны пуб­лич­но­го убий­ства в Дании жира­фа и скарм­ли­ва­ния его льву: Это в преж­ние, «цемра­шаль­скія» вре­ме­на (рус. мра­ко­бе­сие) ста­ра­лись резать кури­це голо­ву так, что­бы про­цесс не наблю­дал ребе­нок… (СБ). Смысл: даже тем­ный народ, с его пред­рас­суд­ка­ми и мра­ко­бе­си­ем, был нравственнее.

Выво­ды. 

1. В дву­языч­ном соци­у­ме Бела­ру­си медиа­про­стран­ство так­же харак­те­ри­зу­ет­ся дву­язы­чи­ем, при­чем даже в пре­де­лах одно­го печат­но­го изда­ния; одна­ко доля каж­до­го из госу­дар­ствен­ных язы­ков в дан­ных СМИ раз­лич­на и обу­слов­ле­на мно­ги­ми факторами.

2. «Тра­сян­ка» рус­ско­языч­но­му печат­но­му меди­а­тек­сту не свой­ствен­на. Бело­ру­сиз­мы в нем инфор­ма­тив­но, ком­му­ни­ка­тив­но и праг­ма­ти­че­ски обоснованны.

3. Вклю­че­ние эле­мен­тов бело­рус­ско­го язы­ка в рус­ско­языч­ный газет­ный текст ори­ен­ти­ро­ва­но: а) на точ­ность пред­став­ле­ния бело­рус­ских реа­лий (бело­рус­ский оно­ма­сти­кон), б) на демон­стра­цию наци­о­наль­ной иден­тич­но­сти или ее сти­ли­за­цию, в) на при­ра­ще­ние смыс­лов, созда­ние раз­лич­ных кон­но­та­ций, дости­же­ние коми­че­ских, пей­о­ра­тив­ных или мели­о­ра­тив­ных эффектов.