Развитие текстогенристики требует обратиться к проблеме жанровых категорий, позволяющих определить существенные, т. е. категориальные, признаки текстотипа. Настоящая статья посвящена описанию поля жанровой категории персональности, представленной в журналистских текстах, созданных в речевом жанре творческого портрета. Категория персональности является референтной в этом жанре. В статье описана система композиционно-текстовых, языковых и визуальных средств, позволяющих передать предметное поле речевого жанра творческого портрета. Жанрово-семантическое поле персональности представлено по крайней мере тремя микрополями: 1) номинации персоны, 2) дескрипции персоны, 3) указателей на ее действия. На примере текстов о писателях показана организация, композиция, комбинаторика языковых средств в текстах, воплощающих различные коммуникативные сценарии: посвящение «герою события», юбилейное посвящение, некролог.
SPEECH GENRE “CREATIVE PORTRAIT” IN THE ASPECT OF PERSONALITY CATEGORY
Development of text genre studies demands to address a problem of the genre categories allowing to define essential, i. e. categorial, signs of a type of text. The article is devoted to the description of the field of genre personality category presented in the journalistic texts created in a speech genre “Creative portrait”. The personality category is referent in this genre. In the article the system of the composite and text, language and visual means allowing to transfer the subject field of a speech genre “Creative portrait” is described. The genre and semantic field of a personality is presented at least by three microfields: 1) the nomination of the person, 2) descriptions of the person, 3) indexes on its actions. On the example of texts about writers the organization, composition, combination theory of language means is shown in the texts embodying various communicative scenarios: dedication to “the hero of an event”, anniversary dedication, obituary.
Юлия Михайловна Коняева, кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры речевой коммуникации Санкт-Петербургского государственного университета
E-mail: yulia.konyaeva@gmail.com
Yulia Mikhailovna Konyaeva, Candidate of Philology, Senior lecturer of the Department of Speech Communication, St Petersburg State University
E-mail: yulia.konyaeva@gmail.com
Коняева Ю. М. Речевой жанр «Творческий портрет» в аспекте категории персональности // Медиалингвистика. 2016. № 4 (14). С. 47–56. URL: https://medialing.ru/rechevoj-zhanr-tvorcheskij-portret-v-aspekte-kategorii-personalnosti/ (дата обращения: 08.11.2024).
Konyaeva Yu. M. Speech genre “Creative portrait” in the aspect of personality category. Media Linguistics, 2016, No. 4 (14), pp. 47–56. Available at: https://medialing.ru/rechevoj-zhanr-tvorcheskij-portret-v-aspekte-kategorii-personalnosti/ (accessed: 08.11.2024). (In Russian)
УДК 81’42
ББК 81.2
ГРНТИ 16.21.55
КОД ВАК 10.02.19
Исследование проведено при поддержке гранта Президента Российской Федерации МК-5506.2016.6 «Личность творца в зеркале современной российской журналистики: модель ценностно-организующего речевого воздействия»
Постановка проблемы. Потребность текстовой генристики в выявлении композиционно-стилистической структуры жанровой формы заставила обратиться к единицам анализа, способным отразить целеориентированность композиционно-текстовой формы, объективирующей частный вид журналистской речевой деятельности. Л. Р. Дускаева обосновала правомерность выделения такой единицы анализа, как жанровая категория, отличающейся от известных в категориальной лингвистике грамматических [Бондарко 1971] и текстовых [Матвеева 1990]. По мнению исследователя, лингвистическая сущность жанра определяется референтной, модусной категориями и категорией диалогичности. Под жанровой категорией рассматривается система композиционно-текстовых, языковых и невербальных средств, позволяющих передать характерную для речевого жанра семантику [Дускаева 2016].
В статье предполагается рассмотреть репрезентацию характерной для журналистских публикаций, направленных на оценку персоны, категории персональности в различных коммуникативных сценариях представления творческой личности в медиатексте.
Интерес к человеку в лингвистике не является чем-то принципиально новым. Антропологический подход опирается на идею существования «человека разумного» [Урысон 1995; Пименова 1996; Никитина 2003 и др.] и предполагает наличие различных подходов к описанию человека: лексико-семантического [Апресян 1995; Бабушкин 1996; Одинцова 1996 и др.], функционально-грамматического [Арутюнова 1998; Ковтунова 1995; Булыгина 1997 и др.], прагматического [Кифер 1985] и др. В настоящей статье мы привлекаем для описания человека лингвопраксиологический подход, согласно которому «текст как единица общения (!) предстает в его компонентах: коммуникативных шагах, речевых актах, речевых жанрах, речевых действиях, коммуникативно-речевые блоках, смена которых отражает последовательность, алгоритмы речевой деятельности» [Дускаева 2014: 10].
Такой подход позволяет нам обратиться к понятию коммуникативного сценария, который мы, опираясь на исследования по когнитивной психологии [Minsky 1970; Schank, Abelson 1975], понимаем, вслед за Л. Р. Дускаевой, как речевую последовательность коммуникативных шагов, создание которой детерминировано определенной интенциональностью [Дускаева 2012]. Следовательно, в статье мы обращаем внимание на организацию, композицию, комбинаторику языковых средств, способствующих передаче информации о человеке, в медиатексте.
Методика анализа. В статье реализуется следующий алгоритм исследования категории персональности: 1) показать смысловую структуру жанра «Оценка персоны», выявив в ней «набор семантических узлов»; 2) выделить микрополя категории персональности и определить, как они репрезентируются в разных композиционных частях речевого жанра, показав ядерные и периферийные языковые средства; 3) обозначить роль визуальных средств, сопровождающих оформление речевого жанра портрета. Таким образом, мы намерены показать, как коммуникативная цель — передать представления о том или ином человеке — влияет на речевую системность жанра портрета.
Речевой жанр творческого портрета в журналистике представляет собой текстотип, формируемый целеустановкой — показать высокий социальный статус творческой личности. Это позволяет говорить о векторном характере журналистских публикаций, которые показывают реальную личность, действующую в реальных условиях, дают ей психологическую характеристику и демонстрируют общественную значимость и роль ее в обществе.
Частный способ реализации типового авторского замысла (интенциональности) выражен совокупностью коммуникативных действий, воссоздающих объективную логику способа профессиональной деятельности: 1) осведомление о биографических данных, 2) описание внешности, 3) объяснение оценки этапов жизненного пути, 4) социальная оценка роли персоны в обществе. Соединяясь определенным образом, эти действия формируют различные коммуникативные сценарии репрезентации личности в тексте. Наиболее типичными для медиатекстов о человеке оказываются сценарии, связанные с важными вехами творческой и жизненной биографии: посвящение «герою события», юбилейное посвящение, некролог [Дускаева, Коняева 2015; Коняева 2015]. В соответствии с целеустановкой автора формируется речевая системность отбора разноуровневых языковых средств, составляющих основу категории персональности в журналистских текстах выделенных коммуникативных сценариев.
Создавая «наивную картину человека», Ю. Д. Апресян понимает его как 1) деятельное существо, выполняющее физические, интеллектуальные и речевые действия, которому 2) свойственны различные состояния (восприятие, желания, знания, мнения, эмоции и проч.), 3) реагирующее на внешние и внутренние воздействия [Апресян 1995]. Однако анализ материала показывает, что в журналистском тексте на выделенные денотативные значения «наивной картины человека» обязательно накладываются модусные характеристики, позволяющие обозначить творца и его ценность для общества. Таким образом, выбор определенных семантических узлов, привлекаемых при описании категории персональности, зависит не только от авторской интенциональности, но и от специфики денотата (героя публикации). Механику смыслообразования покажем на примере публикаций о писателях.
Анализ материала. Писатель в журналистском тексте — это мастер слова и авторитетный общественный деятель с богатым внутренним миром, находящим выражение через его произведения. Из выделенных Ю. Д. Апресяном «систем человека» для творческого портрета писателя значимы в первую очередь реакции на внешние и внутренние воздействия, интеллектуальная деятельность, эмоции, речь, особое значение имеют физические действия, обозначающие становление личности и ее общественную деятельность.
Выделенные узлы диктуют определенный отбор речевого материала, формирующий в журналистском произведении портрет писателя. Поле средств выражения разделяется по микрополям: 1) номинации персоны, 2) дескрипции персоны, 3) указатели на ее действия. Конечно, средства этих микрополей связаны в речевом жанре со средствами иллокутивной категории — оценки. В связи с этим представляется невозможным говорить о референтной категории без учета модусных характеристик, которые накладываются в определенных контекстах.
Выявим, как образуется речевая системность отбора разноуровневых языковых средств, формирующих жанровую семантико-стилистическую категорию персональности, непосредственно для каждого микрополя. В качестве материала привлечем тексты, являющиеся воплощением коммуникативных сценариев некролога (Сто лет одиночества Габриэля Маркеса // Веч. Москва. 2014. 18 апр.), юбилейного посвящения (Фазиль Искандер принимает поздравления с юбилеем // Новости культуры. 2014. 6 марта; Фазиль Искандер: Космический холод мира преодолевается лаской // Комс. правда. 2014. 7 марта) и посвящения «герою события» (В плену у чужого времени // Лит. газ. 2014. 29 окт., № 42).
Номинация является неотъемлемой частью текста и встречается в каждом коммуникативном действии, формирующем текст. Ядерными средствами выражения номинации являются имена существительные: собственные, выделяющие в тексте объект репрезентации, и нарицательные, дающие представление о характере его деятельности. Наложение оценочного компонента обогащает категориальную семантику метафорическими именованиями и различными средствами выражения интеллектуальной оценки. Статус каждого из выделенных средств различается в зависимости от привлекаемого коммуникативного сценария и места используемой номинации в тексте.
Так, при осведомлении о биографических данных в текстах любого коммуникативного сценария часты номинации, указывающие, с одной стороны, на взросление человека и этапы становления личности, с другой — на завершенность определенного этапа жизненного пути (в юбилейном посвящении) либо жизненного пути в целом (в некрологе). В первом случае используются существительные с семантикой возраста (мальчик), а также прилагательные с семантикой будущности (будущий нобелист). Приведем примеры:
— Его отец был персом, родом из Ирана, бывшим владельцем кирпичного завода в Сухуми. В 1938 году был депортирован из СССР, и больше Фазиль никогда своего отца не видел. А мать — абхазка из горного села Чегем, где и воспитывался мальчик своими родственниками.
— Женой отца будущего нобелиста в 1942 г. стала Луиза Колпейн, фламандская комедийная актриса.
Завершенность и итоговость, как правило, выносимые в начало текста и повторяющиеся в конце, чаще всего сопровождаются наиболее развернутой номинацией, поскольку служат для конкретизации объекта описания. Например, некролог, посвященный Габриэлю Гарсиа Маркесу, начинается с развернутой номинации, построенной по типу «оценочное наименование + имя + фамилия»: 17 апреля в Мехико ушел из жизни классик современной мировой литературы Габриэль Гарсиа Маркес. В оценочном наименовании актуализированы семы «принадлежность к литературной профессии» и «значительная личность», что выводит на первый план человека и задает тон дальнейшему тексту, диктуя совершенно определенный отбор элементов, привлекаемых для описания личности. Похожий способ номинации встречаем в тексте юбилейного посвящения: Сегодня знаменитому автору «Сандро из Чегема», прозаику и поэту Фазилю Искандеру исполняется 85 лет.
Непосредственно оценочными являются номинации, использующие прозвище человека, поскольку они свидетельствуют о личной симпатии к герою, о близких отношениях: В сухумских кофейнях седовласые завсегдатаи до сих пор ласково и по-свойски называют Фазиля Зючкой или Сиафантом, что на местном сленге означает этакий добродушный выдумщик. Привлекаемые автором, такие номинации позволяют передать своеобразный колорит среды, в которой вырос и сформировался герой публикации, а также показать, что известный писатель, являющийся авторитетом для многих, для кого-то остается в то же время и обычным человеком.
При описании внешности, где именование героя выполняет номинативную функцию, полная номинация, как правило, не используется. Для называния объекта выбирается один из ряда контекстуальных синонимов: имя, фамилия, род деятельности, оценочная номинация и т. п. Преобладает номинация, состоящая только из фамилии, что косвенно говорит об узнаваемости человека.
Объяснение оценки этапов жизненного пути подразумевает совершённость значимых событий, состоятельность писательской карьеры, что связано с частотностью употребления номинации, указывающей на род деятельности (писатель), а также имени и фамилии героя публикации, уже хорошо известных обществу.
Социальная оценка роли персоны в обществе привлекает в качестве номинаций оценочные и метафорические наименования, маркирующие главные достижения писателя: знаменитый писатель, продолжатель великих традиций, большой писатель и т. д.
Перенесение этого оценочного компонента в начало текста часто связано с изменением характера первичной номинации. Использование только имени или фамилии говорит об исключительном уважении автора по отношению к своему герою, а также сразу отмечает его значительность: В минувший четверг, 17 апреля, мир стал немного другим. Потому что не стало Маркеса; Достаточно одного имени — Фазиль — и сразу ясно, речь именно о нем. Искандер — особая фигура в русской культуре.
Дескрипция человека строится на описании его внешности и окружения (обстановка, люди и др.). Описание внешности проходит через весь текст, поэтому целостный портрет человека формируется не в определенной части текста, а комплексом средств: детали внешности, которые выделяет автор текста, вплетаются во все композиционные части в соответствии с авторской интенциональностью. Основными средствами при описании внешности становятся слова с предметной семантикой, на периферии — числительные, собственные имена существительные, акциональные глаголы эмоционального действия, метафорические наименования и др.
При осведомлении о биографических данных основной задачей описания внешности становится утверждение реальности существования личности. Поэтому чаще здесь встречаем косвенное упоминание деталей внешности человека. Так, например, возможно указание на возраст через дату рождения (числительное) и количественную оценку (наречие со значением количества), могут присутствовать характерные особенности этнической принадлежности (топоним, указывающий на место рождения писателя): Ему было много лет — он родился в Колумбии в 1927 году. Эти детали сразу рисуют нам пожилого латиноамериканца, что в совокупности с формой прошедшего времени глагола было, а также вынесением оценочного компонента в начало предложения задает всему тексту тональность скорби и утраты, характерную для некролога. В продолжение этой мысли далее по тексту мы видим: Как они объяснили, рак, скорее всего, был вызван его пристрастием к курению: Маркес выкуривал по три пачки сигарет в день. Предложение добавляет к портрету писателя болезненность (медицинский термин, указывающий на заболевание), а упоминание вредной привычки создает вокруг писателя определенный ореол таинственности, характерный для его писательского метода. В то же время использование фактических данных — это попытка убеждения себя и адресата в реальности свершившегося факта.
Описание отдельных ситуаций из жизни человека также часто содержит описание внешности. Важны при этом акциональные глаголы, «репортажные» прилагательные, а также средства передачи прямой речи, которые приобретают значимость лишь в совокупности, дополняя друг друга с целью передать авторское отношение. Проиллюстрируем это на примере: В дни Шведских сезонов газетчики всего мира наперебой обсуждали анекдот: де, звонок из Стокгольма застал П. Модиано за ужином в ресторане. «Это странно!» — всё, что смог выдавить из себя ошеломлённый писатель, узнав, что вознесён на вершину литературного Олимпа. «Это я что же… теперь как Камю, что ли?» — пролепетал в свойственном ему фрагментарном стиле этот автор, лауреат премии Гонкура (1978 г.) за роман «Улица тёмных лавок». Использование оценочных глаголов речепорождения (выдавить, пролепетал) в совокупности с прилагательным ошеломленный, конкретизирующим словосочетанием, указывающим на особенности речи (в свойственном ему фрагментарном стиле), а также собственно репликами, изображающими речь писателя, передающими обрывочность, неуверенность, предъявляют читателю человека, неуверенного в себе, не привыкшего к славе и вниманию, что контрастом выступает на фоне антитезы к его литературным достижениям, сливаясь в конце предложения с объяснением этапов оценки жизненного пути.
Портретное описание конкретизирует внешность писателя, добавляя определенные черты к сложившемуся облику. Для описания писателя наиболее важными являются детали, позволяющие указать на глубину его внутреннего мира: взгляд (с сомнамбулическим взглядом — про П. Модиано, взгляд внимательный сквозь густое облако дыма — о Ф. Искандере), характер (Он был бесстрашен, но не безрассуден), отношение к внешнему миру (использование антитезы: забавный чудак-человек — не забавный, грустный, печаль одна). Реже привлекаются детали, описывающие рост, вес, телосложение и т. п. (высоченный писатель), которые используются, например, с целью добавить нескладности образу лауреата Нобелевской премии по литературе П. Модиано. Как видим, основным средством характеризации героя в портретном описании является оценочная лексика, что позволяет не только описать человека, но и передать его оценку. Также важной составляющей становятся метафорические описания. Например, при описании внешности Фазиля Искандера используется метафора, принадлежащая самому писателю, — «энергия разбуженной совести», которая через характер ассоциативно формирует портрет энергичного человека.
При объяснении оценки этапов жизненного пути выбор деталей внешности различается в зависимости от привлекаемого коммуникативного сценария, кардинально разделяя по характеру авторской оценки некролог и юбилейное посвящение, с одной стороны, и посвящение «герою события» — с другой. В первом случае косвенные отсылки к внешним деталям, как правило, передают уважение к герою публикации: Им восхищался Пабло Неруда и Фидель Кастро, он стал героем поколения — но ничто не изменило в Маркесе ни его бесстрашия, закаленного в бытность его репортером, ни чисто человеческого начала — основой которого была скромность и безумное трудолюбие… Ну и толика одиночества, конечно.
В текстах коммуникативного сценария посвящение «герою события» внимание к внешним деталям становится средством передачи авторской иронии, что отсылает нас к мысли о пересечении референтных и модусных характеристик в рамках одного контекста: «Один из самых красивых голосов во французской литературе сегодня», — поёт сладостные дифирамбы газета «Фигаро». А Петер Энглунд, постоянный секретарь Шведской академии, сгоряча даже сравнил Патрика Модиано с Марселем Прустом.
Внешние детали при обозначении социальной оценки роли персоны в искусстве позволяют воссоздать портрет писателя глазами читателей, показав человека, который знаком массовой аудитории. В то же время именно здесь соединяются в целостный портрет все разбросанные по тексту детали внешности. Это позволяет завершить описание внешнего облик писателя. Привлекаются такие языковые средства, как прилагательные, указывающие на внешние характеристики, оценочная лексика, акциональные глаголы эмоционального действия, описывающие поведение писателя в определенных ситуациях: …Сегодня поклонники Модиано с нетерпением ждут его нобелевскую речь, назначенную на 10 декабря. При этом все задаются вопросом: станет ли он, произнося свою речь, как обычно, запинаться? Будет ли, как всегда, жестикулировать, помогая словам руками? И ещё фатидический вопрос: сошьют ли Патрику Модиано парадный костюм, который вместит его почти двухметровую фигуру?
Важную роль в описании внешности играет визуальная составляющая (фотографии, портреты, сопровождающие текст), которая в сочетании с вербальным рядом помогает создать комплексный портрет личности. Так, фотография писателя выполняет чаще всего информационную функцию, избавляя текст от необходимости давать исчерпывающую информацию о внешнем облике человека. Автор в этом случае фокусирует внимание на самых значимых деталях. Для детализации образа и создания эффекта присутствия могут использоваться аудио- и видеоматериалы, представляющие писателя как человека говорящего и действующего.
В текстах некролога и юбилейного посвящения изображение персоналии является средством выражения оценки. Основная цель подобных текстов — передать яркий, запоминающийся образ выдающегося в творческом и личностном плане человека. Внимание акцентируется на тех внешних особенностях, которые составляют визитную карточку писателя. Имея целью проследить становление характера, авторы текстов часто используют фотографии писателей в разные периоды жизни и в окружении различных людей, показывая таким образом историю жизни интересной личности.
Характеризация окружающей обстановки дополняет внешнее описание и пересекается с обозначением действий персоны, вследствие чего в некоторых отрывках становится практически невозможно разделить микрополя дескрипции человека и указаний на его действия. Средством выражения категориального значения здесь становится лексика с предметной семантикой.
В биографическом описании окружение обрамляет названные этапы жизни и служит средством конкретизации образа: Его отец, Альберто Модиано, непонятно какого роду-племени (возможно, салоникский еврей по происхождению), под оккупацией промышлял на чёрном рынке с фальшивыми документами в кармане. Окружение в этой части текста выполняет особую функцию, показывая условия становления личности: упоминание о родителях, родственниках, людях, которые сыграли определенную роль в жизни писателя.
При описании портрета важно обозначить влияние окружения на внешний облик писателя: Сам Маркес никогда не был одинок: у него была большая семья и много родственников. Но как любой гений, он всегда ощущал себя немного… не таким.
Окружение при обозначении социальной оценки этапов жизненного пути позволяет вписать писателя в общекультурный контекст, что актуализирует привлечение имен собственных известных классиков и позволяет оценить вклад репрезентируемой личности: Литераторы считают — он продолжает линию Гоголя.
При социальной оценке роли писателя в искусстве функцию окружения выполняет читательская аудитория, что придает тексту диалогичность: Наверное, получив это известие, во всех странах мира поклонники его творчества сняли с полок зачитанные до дыр томики его «Ста лет». И нет для писателя славы иной…
Микрополе указаний на действия персоны в тексте формируется средствами выражения темпоральности (числительные, обозначающие даты, существительные со значением времени, видо-временные формы глаголов, наречия времени и др.), локативности (топонимы, глаголы перемещения, существительные со значением места, личные местоимения и существительные, указывающие на лицо), акциональности (различные способы называния действий, в первую очередь глаголы конкретного физического действия, перемещения, донативного действия, а также периферийные способы называния действий — восприятия, эмоционального действия и способа поведения), различные средства акцентирования (предлоги, союзы, указательные наречия, частицы, вставные конструкции и др.). Всё это в совокупности формирует повествовательную структуру текста, помогая при репрезентации личности писателя воссоздать время и место, в которые живет или жил человек, обратить внимание на основные этапы, выделить наиболее значимые для понимания личности писателя узлы.
Для текстов всех коммуникативных сценариев при осведомлении о биографических данных, как правило, свойственна обратная хронология: сначала выделяется жизненное событие, ставшее информационным поводом, а далее воссоздается картина, приведшая к нему: Этой осенью нобелевским лауреатом по литературе стал француз, 15‑й по счёту; Сегодня знаменитому автору «Сандро из Чегема», прозаику и поэту Фазилю Искандеру исполняется 85 лет; 17 апреля в Мехико ушел из жизни классик современной мировой литературы Габриэль Гарсиа Маркес.
Как видим, в каждом из выделенных фрагментов встречаются оценочная номинация, называющая героя публикации, и указание на время, актуализирующее информационный повод. В последнем примере присутствует и пространственный акцентуатор — топоним. Для некролога характерна инверсия, переносящая объект повествования в конец предложения, — возможность оттянуть печальный повод, в то время как в юбилейном посвящении в рематическую часть высказывания уходит сам информационный повод.
При передаче биографических сведений преобладают глаголы физических действий: Он корпел над учебниками, но успевал писать, и делал это уже не в стол — еще студентом первого курса Маркес опубликовал в газете свою первую повесть, а затем — пару десятков рассказов…
При портретном описании действия выполняют характеризующую функцию, позволяя показать писателя в динамике, при этом используются в большей степени глаголы эмоционального действия и способа поведения: Тем не менее этот знаменитый писатель, высоченный, с сомнамбулическим взглядом, по сей день теряется перед микрофоном и телеобъективом. Он как будто не понимает, что такое слава, и словно стесняется договаривать фразы до конца.
Социальная оценка этапов жизненного пути предполагает подведение итогов, обозначение влияния деятельности личности на культурную и общественную жизнь. Ядерными средствами выражения здесь выступают глаголы интеллектуального действия, а также существительные с семантикой итоговости: Уж больно хорошо Искандер понимает про все и всех вокруг: от женщин до политики; Крупный писатель, продолжатель великих традиций, самобытный гуманист.
Формирование социальной оценки роли личности в искусстве дается через взаимодействие писателя с аудиторией, придавая тексту полифоничность: Сто лет одиночества Маркеса стали его памятником при жизни — обрекая на сотни лет памяти о нем.
Особую роль при репрезентации личности писателя играют различные способы передачи чужой речи (в первую очередь, прямой и несобственно прямой), характеризующие его как «человека говорящего», «мастера слова». При развертывании коммуникативных сценариев функциональная нагрузка средств выражения речевой деятельности может различается. Биографическим данным речь писателя придает большую достоверность, портретному описанию — метафоричность, при оценке жизненного пути писателя позволяет передать философию жизни, а в социальной оценке роли писателя в искусстве является средством выражения побудительной интенции (через цитаты из произведений писателя).
Как было обозначено ранее, все выделенные микрополя связаны в тексте со средствами выражения оценочных значений. Цель использования оценочных средств — репрезентация образцового представителя профессии, влиятельного человека, играющего важную роль в культурной и общественной жизни.
Основные выводы исследования. В статье через исследование категории персональности показано, как коммуникативная цель медиатекста влияет на жанровую речевую системность.
Для творческого портрета писателя в целом значимы следующие семантические узлы: реакции на внешние и внутренние воздействия, интеллектуальная деятельность, эмоции, речь, особое значение имеют физические действия, обозначающие становление личности и ее общественную деятельность. Речевой жанр организуют микрополя языковых и композиционных средств номинации, дескрипции персоны, ее действий. Средства этих микрополей взаимодействуют в конкретном тексте со средствами иллокутивной категории — оценки. Наполнение и функциональная нагрузка выделенных микрополей зависит от привлекаемого коммуникативного сценария развертывания текста. Так, в некрологе номинация персоны при обозначении информационного повода обычно переносится в конец предложения как возможность оттянуть печальный повод, в то время как в юбилейном посвящении в рематическую часть высказывания переносится сам информационный повод. При этом дескрипция персоны и ее деятельности в текстах некролога и юбилейного посвящения формирует положительную модусную характеристику персонажа, в то время как в текстах посвящения «герою события» служит, как правило, средством передачи иронии.
© Коняева Ю. М., 2016
Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: опыт системного описания // Вопр. языкозн. 1995. № 1. С. 37–67.
Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки рус. культуры, 1998.
Бабушкин А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1996.
Бондарко А. В. Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука, 1971.
Булыгина Т. В. Языковая концептуализация мира: на матер. рус. грамматики. М.: Языки славян. культуры, 1997.
Дускаева Л. Р. Жанровые композиционно-стилистические категории // Жанры речи. 2016. № 2. С. 62–69.
Дускаева Л. Р., Коняева Ю. М. «Звездная персона» в арт-журналистике: стилистико-речевая репрезентация коммуникативного сценария // Филология и человек. 2015. № 1. С. 15–24.
Дускаева Л. Р. Интенциональность медиаречи: онтология и структура // Медиатекст как полиинтенциональная система: сб. статей / отв. ред. Л. Р. Дускаева, Н. С. Цветова. СПб.: С.-Петерб. гос. ун-т, 2012. С. 10–16.
Дускаева Л. Р. Медиалингвистика в России: лингвопраксиологическая доминанта // Медиалингвистика. 2014. № 1(4). С. 5–15.
Кифер Ф. О роли прагматики в лингвистическом описании // Новое в зарубежной лингвистике: в 25 вып. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. С. 90–145.
Ковтунова И. И. О поэтических образах Б. Пастернака // Очерки истории языка русской поэзии ХХ века: опыты описания идиостилей / / отв. ред. В.П. Григорьев, Е. В. Красильникова. М. : Наследие, 1995. М.: Наследие, 1995. С. 132–207.
Коняева Ю. М. Творческая личность в арт-медиадискурсе // Култура / Culture [Скопье, Македония]. 2015. № 12. С. 41–52.
Матвеева Т. В. Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1990.
Никитина Л. Б. Образ HOMO SAPIENS в русской языковой картине мира. Омск: Изд-во Омск. ун-та, 2003.
Одинцова М. П. Синонимия в свете базовых речемыслительных и речеповеденческих характеристик человека // Славянские чтения. Вып. 5. Гуманитарное знание и образование: традиции и современность. Омск: Омск. гос. ун-т, 1996. С. 54–68.
Пименова М. В. Ментальность: лингв. аспект: учеб. пособие. Кемерово: Кемер. гос. ун-т, 1996.
Урысон Е. В. Фундаментальные способности человека и наивная «анатомия» // Вопр. языкозн. 1995. № 3. С. 3–16.
Minsky M. Form and Content in Computer Science // Journ of the ACM. 1970. Vol. 17, is. 2. P. 197–215.
Schank R., Abelson R. Scripts Plans and Knowledge // Advance Papers of Fourth Intern. Joint Conf. on Artif. Intell. 1975. No. 2. Р. 151–157.
Apresyan Yu. D. An image of the person according to language: experience of the system description [Obraz cheloveka po dannym jazyka: opyt sistemnogo opisanija] // Lingu. Questions [Vopr. jazykozn.]. 1995. No. 1. P. 37–67.
Arutyunova N. D. Language and world of the person [Jazyk i mir cheloveka]. Moscow, 1998.
Babushkin A. P. Types of concepts in lexicological and phraseological semantics of language [Tipy konceptov v leksiko-frazeologicheskoj semantike jazyka]. Voronezh, 1996.
Bondarko A. V. Grammatical category and context [Grammaticheskaja kategorija i kontekst]. Leningrad, 1971.
Bulygina T. V. Language conceptualization of the world: on mater. of the Russian grammar [Jazykovaja konceptualizacija mira: na mater. rus. grammatiki]. Moscow, 1997.
Duskaeva L. R. Genre composite and stylistic categories [Zhanrovye kompozicionno-stilisticheskie kategorii] // Genres of the speech [Zhanry rechi]. 2016. No. 2. P. 62–69.
Duskaeva L. R. Media linguistics in Russia: linguopraxeological dominant [Medialingvistika v Rossii: lingvopraksiologicheskaja dominanta] // Media linguistics [Medialingvistika]. 2014. No 1(4). P. 5–15.
Duskaeva L. R. Media speech intentionality: ontology and structure [Intencional’nost’ mediarechi: ontologija i struktura] // Media text as the polyintentional system [Mediatekst kak poliintencional’naja sistema] / ed. by L. R. Duskaeva, N. S. Cvetova. St Petersburg, 2012. P. 10–16.
Duskaeva L. R., Konyaeva Yu. M. “The star person” in art journalism: stylistic-speech representation of the communicative scenario [«Zvezdnaja persona» v art-zhurnalistike: stilistiko-rechevaja reprezentacija kommunikativnogo scenarija] // Philology and person [Filologija i chelovek]. 2015. No. 1. P. 15–24.
Kifer F. About a role of pragmatics in the linguistic description [O roli pragmatiki v lingvisticheskom opisanii] // New in foreign linguistics [Novoe v zarubezhnoj lingvistike]. Vol. 16. Linguistic pragmatics. [Lingvisticheskaja pragmatika]. Moscow, 1985.
Konyaeva Yu. M. The creative person in art media discourse [Tvorcheskaja lichnost’ v art-mediadiskurse] // Kultura / Culture. 2015. No. 12. P. 41–52.
Kovtunova I. I. About poetic images of B. Pasternak [O pojeticheskih obrazah B. Pasternaka] // Sketches of the Russian poetry XX century history of language: Experiences of the individual style description [Ocherki istorii jazyka russkoj pojezii XX veka: opyty opisanija idiostilej]. Moscow, 1995. P. 132–207.
Matveeva T. V. Functional styles in aspect of text categories [Funkcional’nye stili v aspekte tekstovyh kategorij]. Sverdlovsk, 1990.
Minsky M. Form and Content in Computer Science // Journ of the ACM. 1970. Vol. 17, is. 2. P. 197–215
Nikitina L. B. An image of HOMO the SAPIENS in the Russian language picture of the world [Obraz HOMO SAPIENS v russkoj jazykovoj kartine mira]. Omsk, 2003.
Odincova M. P. A synonymy in the aspect of basic of speech-cogitative and speech= behavioural characteristics of the person [Sinonimija v svete bazovyh rechemyslitel’nyh i rechepovedencheskih harakteristik cheloveka] // Slavic readings [Slavjanskie chtenija]. Vol. 5. Humanitarian knowledge and education: traditions and present days. [Gumanitarnoe znanie i obrazovanie: tradicii i sovremennost’]. Omsk, 1996.
Pimenova M. V. Mentality: Linguistic aspect [Mental’nost’: lingv. aspekt]. Kemerovo, 1996.
Schank R., Abelson R. Scripts Plans and Knowledge // Advance Papers of Fourth Intern. Joint Conf. on Artif. Intell. 1975. No. 2. Р. 151–157.
Uryson E. V. Fundamental abilities of the person and naive “anatomy” [Fundamental’nye sposobnosti cheloveka i naivnaja «anatomija»] // Lingu. Questions. [Vopr. jazykozn.]. 1995. No. 3. P. 3–16.