Пятница, 29 мартаИнститут «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» СПбГУ
Shadow

ВКУСОВАЯ МЕТАФОРА, ИЛИ СВЯЗЬ ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТИ (на материале российских и болгарских медиатекстов)

С утвер­жде­ни­ем когни­тив­но­го и линг­во­куль­тур­но­го под­хо­дов в совре­мен­ных иссле­до­ва­ни­ях мета­фо­ры офор­мляется пони­ма­ние мета­фо­ры как кате­го­ри­аль­но-поня­тий­ной, систем­но орга­ни­зо­ван­ной язы­ко­вой струк­ту­ры. Она орга­нич­но при­су­ща образ­но­му строю чело­ве­че­ско­го мыш­ле­ния и закреп­ля­ет уни­вер­саль­ную для про­цес­са позна­ния и обу­слов­лен­ную куль­тур­ным фак­то­ром когни­тив­ную про­ек­цию на дан­ный пред­мет (явле­ние) харак­тер­ных черт дру­го­го пред­ме­та (явле­ния) на осно­ве ассо­ци­а­ции подобия.

Мета­фо­ра игра­ет важ­ную роль в про­цес­се вза­и­мо­дей­ствия чело­ве­ка с окру­жа­ю­щим миром, осу­ществ­ляя в созна­нии чело­ве­ка хра­не­ние, струк­ту­ри­ро­ва­ние и обра­бот­ку инфор­ма­ции о мире. Она высту­па­ет в каче­стве мета­фо­ри­че­ской моде­ли (далее — М‑модель) как язы­ко­во­го пред­став­ле­ния когни­тив­но­го меха­низ­ма и свое­об­раз­но­го инстру­мен­та иссле­до­ва­ния мета­фо­ри­че­ско­го столк­но­ве­ния поня­тий­ных сфер. Таким обра­зом мета­фо­ра осу­ществ­ля­ет вза­и­мо­дей­ствие язык — мыш­ле­ние — куль­ту­ра. Сле­до­ва­тель­но, в про­цес­се мета­фо­ри­за­ции неиз­мен­но при­сут­ству­ет куль­тур­ный ком­по­нент, кото­рый ста­но­вит­ся одним из основ­ных ори­ен­ти­ров ког­ни­ции. Поиск когни­тив­ных струк­тур, меж­ду кото­ры­ми уста­нав­ли­ва­ет­ся подо­бие (ины­ми сло­ва­ми, выбор М‑моделей1), опре­де­ля­ет­ся куль­тур­ной тра­ди­ци­ей (или пре­да­ни­ем, как назы­ва­ет куль­тур­ное насле­дие нации Т. Чалы­ко­ва [Чалы­ко­ва 2013]) и линг­во­куль­тур­ной ситу­а­ци­ей [Шакле­ин 1997, 2012; Сто­я­но­ва 2013], а регу­ли­ру­ет­ся линг­во­куль­тур­ной ком­пе­тен­ци­ей носи­те­лей лингвокультуры.

Гло­ба­ли­за­ция совре­мен­но­го мира, как все­об­щая тен­ден­ция раз­ви­тия линг­во­куль­тур, ведет к уни­вер­са­ли­за­ции медиа­дис­кур­са и часто обу­слов­ли­ва­ет зер­каль­ность мета­фо­ри­че­ских обра­зов, функ­ци­о­ни­ру­ю­щих в раз­лич­ных язы­ках. В. М. Шакле­ин обра­ща­ет вни­ма­ние на тот факт, что «дан­ная гло­баль­ность — не что иное, как раз­ви­тие глу­бин­ных куль­тур­ных основ, на кото­рых, соб­ствен­но, и дер­жит­ся вся исто­рия этно­са» [Шакле­ин 2012: 175]. Для совре­мен­ной мета­фо­ро­ло­гии А. П. Чуди­нов ука­зы­ва­ет важ­ность иссле­до­ва­ния «сте­пе­ни воз­дей­ствия раз­но­об­раз­ных язы­ко­вых, куль­ту­ро­ло­ги­че­ских, соци­аль­ных, эко­но­ми­че­ских, поли­ти­че­ских и иных фак­то­ров на наци­о­наль­ную систе­му кон­цеп­ту­аль­ных мета­фор» [Чуди­нов 2003: 196–197].

Когни­тив­ная дея­тель­ность чело­ве­ка во вре­ме­ни, осу­ществ­ля­е­мая с помо­щью орга­нов пер­цеп­ции, харак­те­ри­зу­ет­ся явной струк­ту­ри­ро­ван­но­стью, тра­ди­ци­о­на­лиз­мом и про­дук­тив­но­стью. Одним из основ­ных меха­низ­мов жиз­не­де­я­тель­но­сти чело­ве­ка явля­ет­ся инстинкт пита­ния, в соот­вет­ствии с кото­рым чело­век добы­ва­ет, гото­вит и погло­ща­ет пищу, что­бы снаб­дить орга­низм необ­хо­ди­мой энер­ги­ей для его функ­ци­о­ни­ро­ва­ния и раз­ви­тия. Вполне есте­ствен­ным пред­став­ля­ет­ся мета­фо­ри­че­ское вос­при­я­тие и кон­цеп­ту­а­ли­за­ция мира в тер­ми­нах пище­во­го кода как осно­вы суще­ство­ва­ния чело­ве­ка. При этом раз­гра­ни­чи­ва­ют­ся две основ­ные кон­цеп­ту­аль­ные мета­фо­ры: мета­фо­ра пита­ния как при­над­леж­ность антро­по­морф­ной мета­фо­ры и кули­нар­ная мета­фо­ра. Послед­ний тер­мин не явля­ет­ся един­ствен­ным для ква­ли­фи­ка­ции ука­зан­ной мета­фо­ры. Ряд иссле­до­ва­те­лей ее име­ну­ют гастро­но­ми­че­ской [Дор­ми­дон­то­ва 2011; Бой­чук 2012], мета­фо­рой кух­ни (кухон­ной мета­фо­рой) [Кери­мов 2005], кули­нар­ной мета­фо­рой [Буда­ев, Чуди­нов 2007: 69–75; Любо­лин­ская 2007: 273–277; Цоне­ва 2007, 2008, 2012], в этно­линг­ви­сти­че­ских рабо­тах исполь­зу­ет­ся поня­тие пище­во­го кода [Бере­зо­вич 2007: 347]. На наш взгляд, тер­мин кули­нар­ная мета­фо­ра более соот­вет­ству­ет сущ­ност­ной кон­цеп­ту­а­ли­за­ции сфе­ры-источ­ни­ка, вклю­ча­ю­ще­го не толь­ко сырье, но и про­цесс созна­тель­ной дея­тель­но­сти чело­ве­ка по его обра­бот­ке и при­го­тов­ле­нию пищи. Ука­зан­ная мета­фо­ра рас­смат­ри­ва­ет­ся в струк­ту­ре арте­факт­ной мета­фо­ры и изу­ча­ет­ся на мате­ри­а­ле рус­ско­го и фран­цуз­ско­го язы­ков, рус­ско­го и бол­гар­ско­го язы­ков, а так­же немец­ко­го язы­ка [Дор­ми­дон­то­ва 2011; Цоне­ва 2007, 2008, 2012; Сто­я­но­ва 2012; Любо­лин­ская 2007]. 

Инфор­ма­цию о мире мож­но полу­чать и посред­ством вку­со­вых ощу­ще­ний. Спе­ци­фи­ка вку­со­вой мета­фо­ры как моде­ли заклю­ча­ет­ся в том, что она отра­жа­ет про­цесс прак­ти­че­ско­го позна­ния исти­ны посред­ством накоп­ле­ния чело­ве­ком инди­ви­ду­аль­но­го опы­та. В опре­де­ле­нии места вку­со­вой мета­фо­ры пре­об­ла­да­ет мне­ние о ее при­над­леж­но­сти к гастро­но­ми­че­ской мета­фо­ре, неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли ее счи­та­ют цен­тром в поле­вой струк­ту­ре ука­зан­ной мета­фо­ры [см., напри­мер: Бой­чук 2012]. На мате­ри­а­ле бол­гар­ско­го язы­ка вку­со­вая мета­фо­ра не явля­лась пред­ме­том спе­ци­аль­но­го ана­ли­за. На наш взгляд, она рас­по­ла­га­ет­ся на пере­се­че­нии двух типов мета­фор, антропоморф­ной и арте­факт­ной, и в опре­де­лен­ной сте­пе­ни явля­ет­ся при­над­леж­но­стью обо­их типов. Ука­зан­ная мета­фо­ра свя­за­на с физио­ло­ги­че­ским про­цес­сом хемо­ре­цеп­ции как вза­и­мо­дей­ствия вку­со­вых рецеп­то­ров с раз­лич­ны­ми аген­та­ми внут­ри орга­низ­ма и посту­пив­ши­ми из внеш­ней сре­ды (как про­дук­та­ми в есте­ствен­ном виде, так и после кули­нар­ной обра­бот­ки в виде гото­вой пищи). Резуль­та­том подоб­но­го вза­и­мо­дей­ствия ста­но­вят­ся раз­но­го рода ощу­ще­ния, кото­рые и высту­па­ют поня­тий­ны­ми источ­ни­ка­ми фор­ми­ро­ва­ния вку­со­вой метафоры. 

Вку­со­вую мета­фо­ру мож­но отне­сти к наи­бо­лее древним мета­фо­ри­че­ским типам, свя­зан­ным с когни­тив­ной дея­тель­но­стью чело­ве­ка. Мифи­че­ские пред­став­ле­ния о позна­нии соот­но­сят­ся со вку­ше­ни­ем ябло­ка. Вку­сить от дре­ва позна­ния (высок.) — зна­чит познать жизнь (по биб­лей­ско­му ска­за­нию, вку­сив запрет­ный плод, Адам и Ева позна­ли тай­ну про­дол­же­ния жиз­ни). Фило­соф­ское осмыс­ле­ние мира De gustibus nоn est disputandum (лат.) (рус. О вку­сах не спо­рят; болг. За вку­со­ве­те не тряб­ва да се спо­ри) и народ­ная муд­рость На вкус и цвет това­ри­щей нет; У кого какой вкус: кто любит дыню, а кто арбуз; У вся­ко­го свой вкус, один дру­го­му не указ­чик: кто любит арбуз, в кто сви­ной хря­щик; болг. (На) вкус дру­гар няма сви­де­тель­ству­ют о раз­ли­чии людей и наро­дов, сле­ду­ю­щих по сво­е­му соб­ствен­но­му, инди­ви­ду­аль­но­му, пути позна­ния. Несмот­ря на уни­вер­саль­ность физио­ло­ги­че­ско­го стро­е­ния чело­ве­ка, у раз­ных наро­дов наблю­да­ют­ся раз­ли­чия в чув­ствен­ном вос­при­я­тии окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти. Вку­со­вая рецеп­ция скла­ды­ва­ет­ся в про­цес­се ста­нов­ле­ния и раз­ви­тия линг­во­куль­ту­ры [см.: Костя­ев 2007]. 

Сфе­ра источ­ни­ка вку­со­вой мета­фо­ры отли­ча­ет­ся отно­си­тель­ным посто­ян­ством во вре­ме­ни, что в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни выде­ля­ет эту мета­фо­ру сре­ди дру­гих, посколь­ку вку­со­вые ощу­ще­ния чело­ве­ка харак­те­ри­зу­ют­ся опре­де­лен­ной ста­биль­но­стью и отно­си­тель­ной неиз­мен­но­стью. На наш взгляд, срав­ни­тель­ное иссле­до­ва­ние подоб­ной кон­сер­ва­тив­ной сфе­ры в све­те соот­но­ше­ния наци­о­наль­но­го и обще­че­ло­ве­че­ско­го виде­ния мира на мате­ри­а­ле раз­лич­ных язы­ков пред­став­ля­ет несо­мнен­ный науч­ный инте­рес. Целью иссле­до­ва­ния и явля­ет­ся рас­смот­ре­ние вку­со­вой мета­фо­ры в рос­сий­ском и бол­гар­ском медиа­дис­кур­сах в рам­ках совре­мен­ной линг­во­куль­тур­ной ситу­а­ции, харак­те­ри­зу­ю­щей­ся зна­чи­тель­ной мета­фо­рич­но­стью в обе­их лингвокультурах.

В евро­пей­ской куль­ту­ре тра­ди­ци­он­но выде­ля­ют­ся четы­ре основ­ных вку­са: соле­ный, горь­кий, слад­кий, кис­лый. У ази­ат­ских наро­дов их встре­ча­ет­ся зна­чи­тель­но боль­ше. Иссле­до­ва­ния вку­со­вых ана­ли­за­то­ров до сих пор не дают точ­но­го отве­та о коли­че­стве соот­вет­ству­ю­щих рецеп­то­ров у чело­ве­ка. В совре­мен­ном мире все чаще уче­ные скло­ня­ют­ся к при­зна­нию вку­са ума­ми в каче­стве пято­го допол­не­ния к основ­но­му спис­ку вку­сов2. Совсем недав­но иссле­до­ва­те­ли из Вашинг­тон­ско­го уни­вер­си­те­та Сент-Луи­са рас­ши­ри­ли коли­че­ство вку­со­вых рецеп­то­ров чело­ве­ка за счет откры­тия рецеп­то­ра жира. Таким обра­зом появил­ся еще один новый вкус — вкус жира (жир­ный).

Сре­ди вку­со­вых ощу­ще­ний чело­век спо­со­бен раз­ли­чать и неко­то­рые оттен­ки вку­са, раз­лич­ные вку­со­вые ком­би­на­ции, а так­же допол­ни­тель­ные харак­те­ри­сти­ки пищи, такие как соч­ный, аппе­тит­ный, лако­мый, аро­мат­ный, прес­ный, вкус­ный, без­вкус­ный, невкус­ный, не по вку­су и др., кото­рые фор­ми­ру­ют­ся раз­лич­ны­ми пер­цеп­тив­ны­ми орга­на­ми. Таким обра­зом, целост­ный вку­со­вой образ у чело­ве­ка созда­ет­ся в про­цес­се слож­но­го вза­и­мо­дей­ствия раз­но­го рода рецеп­то­ров (вку­со­вых, так­тиль­ных, тем­пе­ра­тур­ных, обонятельных).

В совре­мен­ном медиа­дис­кур­се вку­со­вая мета­фо­ра актив­но экс­плу­а­ти­ру­ет­ся: она ста­но­вит­ся неза­ме­ни­мым сти­ли­сти­че­ским ресур­сом для при­вле­че­ния вни­ма­ния, пред­став­ле­ния и оцен­ки той или иной ситу­а­ции в целях латент­ной мани­пу­ля­ции созна­ни­ем, обес­пе­чи­вая тре­бу­е­мое в этих целях упро­ще­ние и кон­кре­ти­за­цию поня­тий. Для сопо­ста­ви­тель­но­го ана­ли­за выбра­ны наци­о­наль­ные печат­ные изда­ния и элек­трон­ные ресур­сы (росс. «Ком­со­моль­ская прав­да», «Труд», «Неза­ви­си­мая газе­та», «Мос­ков­ский ком­со­мо­лец», «Новая газе­та» и др.; болг. «Дума», «24 часа», «Сега», «Стан­дарт», «Нови­нар», «Мони­тор» и др.). 

Ана­лиз собран­но­го мета­фо­ри­че­ско­го мате­ри­а­ла поз­во­ля­ет схе­ма­тич­но отоб­ра­зить струк­ту­ру М‑модели «Обще­ство вку­со­вые ощу­ще­ния» (см. рис. 1).

Структура метафорической модели «Общество — вкусовые ощущения». Журнал Медиалингвистика
Рис. 1. Струк­ту­ра мета­фо­ри­че­ской моде­ли «Обще­ство — вку­со­вые ощущения»

В рам­ках совре­мен­ной линг­во­куль­тур­ной ситу­а­ции в М‑модели выде­ля­ют­ся два основ­ных фрей­ма: «Основ­ные вку­сы и их оттен­ки» и «Оцен­ка вку­со­вых ощу­ще­ний», состо­я­щие из соот­вет­ству­ю­щих сло­тов, в кото­рых раз­гра­ни­чи­ва­ют­ся раз­лич­ные кон­цеп­ту­аль­ные век­то­ры и сце­на­рии. Основ­ны­ми зада­ча­ми дан­ной ста­тьи пред­став­ля­ет­ся рас­смот­ре­ние суб­мо­де­ли «Обще­ство — основ­ные вку­сы и их оттен­ки» и выяв­ле­ние вку­со­вых ощу­ще­ний в каче­стве сфер-источ­ни­ков фор­ми­ро­ва­ния рус­ских и бол­гар­ских мета­фор в меди­а­текстах в рам­ках совре­мен­ной линг­во­куль­тур­ной ситу­а­ции, а так­же ана­лиз раз­ви­тия вку­со­вой мета­фо­ры в кон­тек­сте соот­но­си­тель­ной свя­зи «тра­ди­ция — совре­мен­ность». Язы­ко­вой мате­ри­ал демон­стри­ру­ет зна­чи­тель­ный коли­че­ствен­ный пере­вес дан­ной мета­фо­ры в рос­сий­ском медиа­дис­кур­се по срав­не­нию с бол­гар­ским. Харак­тер­ной осо­бен­но­стью дан­ной мета­фо­ры в обо­их медиа­дис­кур­сах явля­ет­ся ее пред­став­лен­ность в текстах раз­лич­ной тема­ти­че­ской направ­лен­но­сти (поли­ти­че­ских, куль­тур­ных, эко­но­ми­че­ских, спор­тив­ных), а в ряде сло­тов отме­ча­ет­ся зна­чи­тель­ное ее пре­об­ла­да­ние в опре­де­лен­ной тема­ти­ке медиатекстов.

Фрейм 1. «Основ­ные вку­сы и их оттенки»

Вку­со­вые ощу­ще­ния высту­па­ют в каче­стве сфе­ры-источ­ни­ка в про­цес­се совре­мен­ной мета­фо­ри­за­ции. У раз­ных наро­дов выра­бо­та­на соб­ствен­ная вку­со­вая кар­та язы­ка, кото­рая фор­ми­ро­ва­лась в тече­ние дли­тель­но­го пери­о­да раз­ви­тия линг­во­куль­ту­ры и обу­слов­ле­на раз­лич­ны­ми ее особенностями.

Слот 1. «Соле­ный»

Дан­ный слот пред­став­ля­ет­ся наи­бо­лее зна­чи­мым с точ­ки зре­ния тра­ди­ции. Ощу­ще­ние соле­но­сти пище обыч­но при­да­ет соль. По сво­е­му про­ис­хож­де­нию сло­ва соль и сахар вос­хо­дят к одно­му и тому же кор­ню (*soldъ), что пер­во­на­чаль­но озна­ча­ло небез­вкус­ный, — таким обра­зом пере­да­ва­лись пер­вые вку­со­вые ощу­ще­ния наших пред­ков. Даль­ней­шее семан­ти­че­ское дви­же­ние шло по пути: соле­ный > вкус­ный > пря­ный > сладкий.

Соль вхо­ди­ла в при­род­ную тро­и­цу (сера, ртуть, соль), соот­но­си­мую с сутью чело­ве­ка (дух, душа, тело). Она полу­чи­ла зна­че­ние осно­вы, цен­но­сти жиз­ни (рус. соль зем­ли; болг. сол­та на земя­та). На мате­ри­аль­ных свой­ствах соли, на ее при­над­леж­но­сти к чужо­му миру при­ро­ды бази­ру­ет­ся фор­ми­ро­ва­ние функ­ции соли как обе­ре­га. Бол­гар­ское пове­рие гла­сит, что дом суще­ству­ет, пока не закон­чит­ся в нем соль (Къща без сол не бива), ибо в ее отсут­ствие в дом бес­пре­пят­ствен­но про­ни­ка­ют вра­ги и болез­ни. В Бол­га­рии при­ня­то, накры­вая на стол, пер­вым делом ста­вить солон­ку, что­бы соль отпуг­ну­ла злые силы от пищи и дома. Соль может отве­сти зло, когда ее бро­са­ют в лицо вра­гу-вре­ди­те­лю (рус. Соль тебе в очи). И наобо­рот, посред­ством соли про­ис­хо­дит наве­де­ние пор­чи: болг. Соле­на вода да те яде; рус. насо­лить кому-нибудь, и соот­вет­ствен­но, хлеб­нуть соле­но­го — т. е. испы­тать мно­го непри­ят­но­стей, обид, горя. Оче­вид­но, с пор­чей свя­за­ны и бол­гар­ские фра­зео­ло­гиз­мы: Чукам сол на гла­ва­та и Трия сол на гла­ва­та (на няко­го) в зна­че­нии ‘мучать кого-либо сво­и­ми посто­ян­ны­ми упре­ка­ми, уко­ра­ми, ссо­ра­ми и скандалами’.

В рим­ской и скан­ди­нав­ской мифо­ло­ги­ях таким обра­зом име­но­ва­лось сол­неч­ное боже­ство (от лат. sol — солн­це). Связь с боже­ствен­ным, маги­че­ским про­яв­ля­ет­ся в исполь­зо­ва­нии соли в мно­го­чис­лен­ных обря­до­вых дей­стви­ях (сва­деб­ные и родиль­ные обря­ды, кре­ще­ние) [см.: Топор­ков. А встре­ча доро­го­го гостя до сих осу­ществ­ля­ет­ся с хле­бом и солью (рус. хлеб-соль; болг. с хляб и сол).

Как сви­де­тель­ству­ет народ­ная муд­рость, жиз­нен­ные ситу­а­ции оце­ни­ва­лись посред­ством соли. В них соль высту­па­ет мери­лом вку­са и цен­но­сти. На вку­со­вых ощу­ще­ни­ях от несо­ле­ной (а зна­чит, невкус­ной и не достав­ля­ю­щей удо­воль­ствия) пищи стро­ит­ся рус­ский фра­зео­ло­гизм Не соло­но хле­бав­ши — ‘ниче­го не добив­шись, обма­нув­шись в сво­их ожи­да­ни­ях’. В совре­мен­ных меди­а­текстах отме­ча­ет­ся частое его упо­треб­ле­ние. Напри­мер: Министр финан­сов Кип­ра уле­тел из Рос­сии не соло­но хле­бав­ши (dp​.ru, 22.03.2013).

Свое­об­раз­ным про­дол­же­ни­ем гре­ко-рим­ской тра­ди­ции, соглас­но кото­рой соль вос­при­ни­ма­лась в каче­стве лите­ра­тур­но­го ост­ро­умия, явля­ет­ся мета­фо­ри­че­ское упо­треб­ле­ние при­ла­га­тель­но­го соле­ный (о сло­вах, выра­же­ни­ях и т. п.) в зна­че­нии ‘ост­ро­ум­ный, выра­зи­тель­ный, но гру­бый и не совсем при­стой­ный’. В рос­сий­ских СМИ фик­си­ру­ют­ся сле­ду­ю­щие соче­та­ния: соле­ные исто­рии, анек­до­ты, афо­риз­мы, выра­же­ния, матю­ги, шуточ­ки, слов­цо, сло­ва, строч­ки. В бол­гар­ских меди­а­текстах экс­цер­пи­ро­ва­ны еди­нич­ные при­ме­ры: солен хумор, соле­ни шегич­ки. Напри­мер: рус. На всю облож­ку соле­ный афо­ризм: «Те же яйца, толь­ко в про­филь» (Труд‑7, 08.11.2007); Эта исто­рия немно­го «соле­ная», нескром­ная, но поучи­тель­ная для бес­плод­ных жен­щин, а слу­чи­лась она в дале­ком 1966 году (Ком­со­моль­ская прав­да, 27.01.2001) и болг. Коми­кът Боб Сегет пише кни­га със солен хумор. В кни­га­та Сегет ще раз­бу­ли уни­кал­на­та си лич­ност, каз­ва още редак­торът. Спо­ред анон­са той ще даде про­стор на лютия си хумор, като пре­ду­пре­жда­ва, че някъ­де шегич­ки­те могат да са твър­де соле­ни (Лира.бг, 01.12.2012).

В рос­сий­ских меди­а­текстах при мета­фо­ри­че­ском осмыс­ле­нии при­ла­га­тель­но­го соле­ный раз­ви­ва­ет­ся сема ‘напря­жен­ный, изну­ри­тель­ный, тяжё­лый’. Тра­ди­ци­он­но зна­ком напря­жен­но­го, тяже­ло­го тру­да вос­при­ни­ма­ет­ся соле­ный пот. В меди­а­текстах спор­тив­ной тема­ти­ки ука­зан­ный образ соот­но­сит­ся со спор­тив­ны­ми дости­же­ни­я­ми, достиг­ну­ты­ми упор­ным тру­дом: русск. Миг от исступ­лен­ной отра­бот­ки каж­до­го дви­же­ния — до фана­тиз­ма. Соле­ный пот пье­де­ста­ла — счаст­ли­во-уста­лые секун­ды. Секун­ды, когда вме­сто без­мя­теж­но­го «ЛЯ» взмок­шая грудь выда­ет сип­лое «СИ» (Совет­ский спорт, 23.10.2010).

Инте­рес­ной реа­ли­за­ци­ей подоб­но­го зна­че­ния в бол­гар­ском язы­ке пред­став­ля­ет­ся соот­но­си­тель­ная связь соле­ный / слад­кий в мета­фо­ри­че­ском обра­зе слад­кий хлеб — т. е. сла­док тот хлеб, кото­рый добы­ва­ет­ся пóтом, пра­вед­ным тяже­лым тру­дом: Без­ра­бо­ти­ца­та пре­взе­ма все по-голе­ми тери­то­рии и все пове­че човеш­ки съд­би <…> Мно­го от вас я носят като гър­би­ца тази без­ра­бо­ти­ца. Хора здра­ви, пра­ви, работ­ли­ви, може­щи, зна­е­щи. Не ска­та­ва­щи се под дебе­ли сен­ки, а вопи­е­щи да изго­рят под жар­ко­то слън­це на тру­до­во­то уси­лие, за да го има на маса­та им хлябът наш насъщ­ни и да е сладък, защо­то е изка­ран с чест и пот (24 часа, 07.08.2014).

Мета­фо­ра соли рас­ши­ря­ет­ся в рос­сий­ских меди­а­текстах поли­ти­че­ской направ­лен­но­сти, где соле­ная побе­да вос­при­ни­ма­ет­ся как побе­да, достиг­ну­тая пóтом и кро­вью, с боль­шим тру­дом и боль­ши­ми жерт­ва­ми: русск. Здесь же откро­ет­ся выстав­ка «У Побе­ды соле­ный вкус», на кото­рой будет рас­ска­зы­ва­ет­ся об идео­ло­гии нациз­ма и пла­нах «окон­ча­тель­но­го реше­ния еврей­ско­го вопро­са» (АиФ, 27.01.2013). Подоб­ное семан­ти­че­ское напол­не­ние пере­кли­ка­ет­ся с семой ‘боль­шим тру­дом, с боль­ши­ми жерт­ва­ми’ в бол­гар­ских медий­ных метафорах.

Бес­по­щад­ной и суро­вой ста­но­вит­ся соле­ная прав­да жиз­ни, пред­став­ля­ю­щая частич­ное пере­се­че­ние с семан­ти­кой при­ла­га­тель­но­го горь­кий. Напри­мер: В. Путин: С пивом хоро­шо соле­ную прав­ду (Голос Рос­сии, 15.12.2012).

В бол­гар­ском медиа­дис­кур­се наблю­да­ет­ся раз­ви­тие стер­той мета­фо­ры Изли­за ми соле­но в зна­че­нии ‘боль­шой ценой, с боль­ши­ми жерт­ва­ми’. В этом зна­че­нии фик­си­ру­ют­ся две груп­пы мета­фор. В пер­вой груп­пе при­ме­ров (соле­на цена, гло­ба, так­са, сума, фиш, тариф, данък, санк­ции, живот, раз­до­ри) акту­а­ли­зи­ру­ет­ся сема ‘доро­го’. Напри­мер: болг. Про­бле­мът е, че бър­за­та нака­за­тел­на про­це­ду­ра на Евро­ко­ми­си­я­та може да завър­ши със соле­ни гло­би и заед­но със замра­зе­ни­те евро­про­гра­ми да изпра­ви пра­ви­тел­ство­то на Оре­шар­ски пред праз­на хаз­на и пла­ни­ни от дъл­го­ве, кои­то ще тряб­ва спеш­но да се пога­ся­ват (Стан­дарт, 05.06.2014); Так­са­та им за обу­че­ние оба­че е мал­ко по-соле­на — 750 лева на годи­на (Стан­дарт, 16.06.2012); Токът ни по-скъп от френ­ския, а газът — най-солен в Евро­па (24 часа, 03.02.2012) и др. А во вто­рой груп­пе при­ме­ров, менее пред­став­лен­ной в коли­че­ствен­ном отно­ше­нии, реа­ли­зу­ет­ся сема ‘с боль­ши­ми «жерт­ва­ми», труд­но’ — это солен вот, солен глас: Гла­сът за НДСВ най-солен. Един глас на пар­ла­мен­тар­ния вот е излязъл най-соле­но на НДСВ (Мони­тор, 17.07.2009).

Слот 2. «Слад­кий»

Фор­ми­ро­ва­ние слад­ко­го вку­са про­ис­хо­дит на осно­ве вос­при­я­тия пищи как раз­лич­ной от несо­ле­ной и небез­вкус­ной, что бази­ру­ет­ся на эти­мо­ло­ги­че­ской свя­зи соле­ный и слад­кий (рус. солод­кий). Слад­кий вкус у древ­них людей не имел широ­ких ассо­ци­а­ций и соот­но­сил­ся в основ­ном со вку­сом меда и ряда пло­дов. Впо­след­ствии ука­зан­ные ощу­ще­ния при­ве­ли к ста­нов­ле­нию новой поня­тий­ной сферы.

В дан­ном сло­те про­сле­жи­ва­ет­ся зна­чи­тель­ная сино­ни­ми­че­ская цепоч­ка с доми­нан­той слад­кий (болг. сладък): рус. сла­дост­ный, сла­день­кий, слад­ко­звуч­ный, слад­ко­ре­чи­вый, медо­вый, медо­то­чи­вый; болг. слад­ни­кав, заха­ро­сан, шоко­ла­ден, сла­до­лед, кото­рые обо­зна­ча­ют раз­лич­ные нюан­сы слад­ко­го вку­са. Напри­мер: рус. Наши отно­ше­ния с Евро­пой не будут таки­ми сла­день­ки­ми, но нам и не нуж­ны слад­кие отно­ше­ния. (Труд‑7, 12.05.2005); Доста­ет­ся в лево­ра­ди­каль­ной печа­ти и авто­ру музы­каль­ной редак­ции Пав­лу Овсян­ни­ко­ву: «Новая сла­ща­вая аран­жи­ров­ка музы­ки Алек­сан­дро­ва <…> при­да­ет сло­вам гим­на плак­си­вый, жалост­ли­вый тон» (Ком­со­моль­ская прав­да, 26.01.2001); На пресс-кон­фе­рен­ции немец­кие жур­на­ли­сты попы­та­лись доба­вить ложеч­ку дег­тя в «медо­вые отно­ше­ния» двух лиде­ров (Ком­со­моль­ская прав­да, 28.04.2006) и болг. Това вече не е «граж­дан­ско­то обще­ство», за кое­то се сипе­ха слад­ни­ка­ви супер­ла­ти­ви от стра­на на посла­ни­ци, евро­ко­ми­сар и пре­зи­дент. Защо­то на него­вия фон при­зи­ви­те на Рединг и Плев­не­ли­ев зву­чат воде­вил­но (Дума, 25.07.2013); «Лев­ски» е върхът на сла­до­ле­да в Бъл­га­рия (24 часа, 23.02.2014).

В рос­сий­ских и бол­гар­ских медиа­об­ра­зах сема ‘при­ят­ный, достав­ля­ю­щий насла­жде­ние, вкус­ный’ фор­ми­ру­ет­ся посред­ством уча­стия раз­лич­ных орга­нов чувств. «Слад­кая» мета­фо­ра охва­ты­ва­ет кон­крет­ные пред­ме­ты (рус. слад­кий пода­рок, приз, мело­дия, валю­та, пароч­ка, болг. сладък подарък, медал, човек), вре­мен­ные пери­о­ды (рус. слад­кий день, миг, сут­ки, болг. сладък ден, момент, миг), абстракт­ные поня­тия (рус. слад­кая прав­да, сво­бо­да, доля, месть, болг. сладък живот, поня­тие).

Напри­мер: рус. Глав­ное опа­се­ние изра­иль­тян — это то, что Роуха­ни не смо­жет или что кто-то ему не поз­во­лит начать делать уступ­ки по ядер­но­му вопро­су. Он может попро­сить снять санк­ции, и Изра­иль опа­са­ет­ся, что Запад при­слу­ша­ет­ся к слад­кой мело­дии, исхо­дя­щей из Теге­ра­на, изме­нит свою поли­ти­ку и даст Ира­ну ещё какое-то вре­мя, а Иран в это вре­мя будет зани­мать­ся сво­ей ядер­ной про­грам­мой (Голо­са Рос­сии, 28.06.2013) и болг. Яну­ко­вич обви­ни ЕС, че си слу­жи с пред­ло­же­ни­е­то като сладък бон­бон, за да нака­ра Украй­на да под­пи­ше спо­ра­зу­ме­ние с МВФ, нала­га­що скок на цена­та на газа и отоп­ле­ни­е­то и замра­зя­ване на запла­ти­те и пен­си­и­те в замя­на на кре­дит­на линия от 610 млн. евро (24 часа, 27.11.2013).

В рус­ском язы­ке на осно­ве мета­фо­ри­че­ско­го обра­за фор­ми­ру­ет­ся тер­ми­но­ло­ги­че­ский эвфе­мизм: слад­кая болезнь в зна­че­нии ‘диа­бет’. Напри­мер: Слад­кая болезнь актив­но косит ряды крым­чан. Сахар­ный диа­бет, кото­рый назы­ва­ют так­же «слад­кой болез­нью», стал актив­но рас­про­стра­нять­ся сре­ди крым­чан (Gigamir​.net).

Слот 3. «Горь­кий»

Горь­кий как ощу­ще­ние свое­об­раз­но­го, непри­ят­но­го вку­са, свой­ствен­но­го коре хин­но­го дере­ва, полы­ни, гор­чи­це, в пере­нос­ном смыс­ле в рус­ском и бол­гар­ском язы­ках тра­ди­ци­он­но явля­ет­ся обо­зна­че­ни­ем чего-то горест­но­го, тяже­ло­го, выра­жа­ю­ще­го огор­че­ние, разо­ча­ро­ва­ние, горечь, скорбь, непри­ят­ность. Ука­зан­ное зна­че­ние фик­си­ру­ет­ся в совре­мен­ных меди­а­текстах раз­лич­ной тема­ти­ки. Напри­мер: рус. К сожа­ле­нию, у мно­гих болель­щи­ков встре­ча оста­ви­ла горь­кий оса­док (Изве­стия, 19.11.2010); Был, прав­да, еще и горь­кий аро­мат миро­во­го финан­со­во­го кри­зи­са, посколь­ку Ниц­ца ста­ла для мно­гих участ­ни­ков сам­ми­та, как выра­зи­лись бы воен­ные, «аэро­дро­мом под­ско­ка» на пути к дру­го­му, вашинг­тон­ско­му сам­ми­ту «боль­шой два­дцат­ки» 15 нояб­ря (РИА Ново­сти, 14.11.2008); Кри­ти­че­ский пафос выра­жа­ет­ся уже в озву­чен­ных пре­зи­ден­том горь­ких циф­рах, харак­те­ри­зу­ю­щих демо­гра­фи­че­скую ситу­а­цию (Труд‑7, 20.05.2003) и болг. Бору­сия с гор­чи­ва побе­да сре­щу Реал (Стан­дарт, 09.04.2014); Бори­сов въз­клик­на гор­чи­во, че дър­жа­ва­та Бъл­га­рия няма­ла откъ­де да си наба­ви нови, све­жи пари (Дума, 07.08.2013); Гор­чив дис­пут въз­ник­на меж­ду френ­ска­та ком­па­ния Danone и най-голе­мия китай­ски про­из­во­ди­тел на напит­ки Wahaha (econ​.bg, 06.06.2007). 

Инте­рес­ным при­ме­ром «горь­кой» мета­фо­ры явля­ет­ся фор­ми­ро­ва­ние в совре­мен­ных бол­гар­ских меди­а­текстах мета­фо­ри­че­ско­го обра­за на осно­ве наре­чия Горь­ко! (болг. Гор­чи­во!). Тра­ди­ци­он­но таким обра­зом обо­зна­ча­ет­ся воз­глас гостей на сва­дьбе, при­зы­ва­ю­щий моло­дых поце­ло­вать­ся. Поце­луй в этом слу­чае ста­но­вит­ся под­сла­ди­те­лем горь­ко­го вина (ср. рус. пить горь­кую; болг. гор­чи­во вино) и сим­во­лом соеди­не­ния, созда­ния ново­го семей­но­го сою­за. Ука­зан­ный образ коа­ли­ци­он­но­го еди­не­ния поли­ти­че­ских сил и пар­тий ста­но­вит­ся попу­ляр­ным в послед­нее вре­мя в бол­гар­ском поли­ти­че­ском медиа­дис­кур­се. Напри­мер: болг. Три­те пар­тии бяха еди­но­душ­ни само за пари­те за здра­ве и щом ремонтът на голе­мия бюд­жет мина на пър­во четене, чер­ве­ни­те започ­на­ха да подви­кват на ГЕРБ и ДПС «Гор­чи­во» (Стан­дарт, 01.08.2014); «Сват­бе­ни­те целув­ки на БСП и ГЕРБ не искам да ги гле­дам. Рад­вам се на влю­бе­ни­те, „гор­чи­во“ на БСП и ГЕРБ. Не бъде­те ано­ним­ни», заяви Дра­жев (Стан­дарт, 24.06.2014).

Слот 4. «Кис­лый»

Устой­чи­вое пере­нос­ное упо­треб­ле­ние при­ла­га­тель­но­го кис­лый (болг. кисел) ква­ли­фи­ци­ру­ет уны­ло-тоск­ли­вое, раз­дра­жен­ное состо­я­ние, настро­е­ние, без подъ­ема и вооду­шев­ле­ния. Ука­зан­ное зна­че­ние реа­ли­зу­ет совре­мен­ная медий­ная мета­фо­ра (рус. выра­же­ние лица, лицо, физио­но­мия, мина, гри­ма­са, чело­век, болг. физио­но­мия, човек). Напри­мер: рус. Бас­кет­бол. Даже в вос­кре­се­нье, отправ­ля­ясь на игру, они напол­ня­ли ваго­ны лон­дон­ско­го мет­ро с кис­лы­ми мина­ми на лицах и горе­чью в серд­це, но с надеж­дой в душе (Чемпионат.com, 12.05.2013) и болг. ДС и БКП — брак с кисе­ла физио­но­мия (Днев­ник, 20.04.2008).

Кис­лый вкус в каче­стве сфе­ры-источ­ни­ка мета­фо­ри­че­ской кон­цеп­ту­а­ли­за­ции совре­мен­ной дей­стви­тель­но­сти осо­бен­но акту­а­ли­зи­ру­ет­ся и раз­ви­ва­ет­ся в рос­сий­ском медиа­дис­кур­се. С помо­щью ука­зан­ной мета­фо­ры ква­ли­фи­ци­ру­ет­ся про­цесс, недо­ста­точ­но актив­ный, но полу­чив­ший поло­жи­тель­ный импульс. Напри­мер: Мед­ве­дев: состо­я­ние эко­но­ми­ки РФ «кис­лое», но луч­ше, чем в Евро­пе (РИА Ново­сти, 06.12.2013); «Некис­лая» элек­трон­ная под­пись для Дмит­рия Мед­ве­де­ва. Соглас­но недав­не­му заяв­ле­нию Дмит­рия Мед­ве­де­ва, про­цесс полу­че­ния элек­трон­ной под­пи­си в Рос­сии выгля­дит «мяг­ко гово­ря, кис­ло». Более того, не толь­ко этот про­цесс, но и сама элек­трон­ная под­пись в Рос­сии «кис­лые». Про­грамм­ное обес­пе­че­ние и сред­ства для под­пи­са­ния элек­трон­ных доку­мен­тов дои­сто­рич­ны, неудоб­ны и не понят­ны про­сто­му чело­ве­ку. Полу­че­ние Элек­трон­ной Циф­ро­вой Под­пи­си (ЭЦП) сто­ит поряд­ка $30, зани­ма­ет неко­то­рое вре­мя, и тре­бу­ет лич­но­го визи­та в удо­сто­ве­ря­ю­щий центр (siliconrus​.com, 27.08.2013); Пода­рок рос­си­ян Мед­ве­де­ву вышел «кис­лым». Пре­зи­дент­ский срок под­хо­дит к кон­цу, поэто­му самое вре­мя под­во­дить пред­ва­ри­тель­ные ито­ги. Этим и занял­ся ВЦИОМ, кото­рый к празд­ни­ку лиде­ра стра­ны опро­сил граж­дан о дости­же­ни­ях Мед­ве­де­ва. «Пода­рок» полу­чил­ся не очень радост­ным. По дан­ным опро­са, 47% рос­си­ян затруд­ни­лись отве­тить на вопрос о дости­же­ни­ях пре­зи­ден­та (svpressa​.ru, 14.09.2011).

Незна­чи­тель­ное недо­воль­ство, неудо­воль­ствие или неудо­вле­тво­рен­ность, транс­ли­ру­е­мые «кис­лой» мета­фо­рой дости­га­ют сво­е­го апо­гея — при­во­дят к оско­мине: Раз­го­во­ра­ми о том, что ста­рые драй­ве­ры роста уже не могут, а новых еще нет, пра­ви­тель­ство и эко­но­ми­сты дав­но наби­ли друг дру­гу оско­ми­ну, види­мо, пола­гая, что пра­виль­но постав­лен­ный диа­гноз — это уже пол­де­ла (Интер­факс, 30.12.2013).

В бол­гар­ском язы­ке фик­си­ру­ют­ся еди­нич­ные при­ме­ры «кис­ло­го» обра­за с семой ‘незна­чи­тель­но­сти’: Чинов­ни­кът — тази неизтре­би­ма кла­са. Чета­та му е вся­ва­ла кисел ужас сред бога­ти­те, а пък бед­ни­те напра­во са го обо­жа­ва­ли и често са го укри­ва­ли от поте­ри и вой­ска, защо­то се е пра­вел на Робин Худ. Власт­та го е пре­след­ва­ла, но без да си дава мно­го зор, оба­че след като пра­ви неуспе­шен опит да задигне пет мили­о­на от дър­жав­на­та бан­ка в Хас­ко­во, хай­ду­т­инът съв­сем озве­ря­ва (Дума, 04.06.2011).

Слот 5. «Жир­ный»

Жир­ный вкус в каче­стве сфе­ры-источ­ни­ка мета­фо­ри­за­ции исполь­зу­ет­ся как в рос­сий­ских, так и в бол­гар­ских меди­а­текстах. В сло­те фик­си­ру­ет­ся, наря­ду с устой­чи­вы­ми, тра­ди­ци­он­ны­ми мета­фо­ра­ми, и тен­ден­ции семан­ти­че­ско­го развития.

На осно­ве пере­нос­но­го упо­треб­ле­ния при­ла­га­тель­но­го жир­ный (‘тол­стый’), когда идет речь о линии, чер­тé и т. п. (жир­ный заго­ло­вок, шрифт), и устой­чи­во­го соче­та­ния поста­вить крест, точ­ку в зна­че­нии ‘окон­ча­тель­но отка­зать­ся от чего-либо, пре­кра­тить’ в совре­мен­ном рос­сий­ском медиа­дис­кур­се при мета­фо­ри­за­ции про­ис­хо­дит рас­ши­ре­ние арсе­на­ла зна­ков: минус, плюс, знак вопро­са, пунк­ту­а­ци­он­ный знак, мно­го­то­чие, вос­кли­ца­тель­ный знак. При этом на пер­вый план в новой мета­фо­ре выдви­га­ет­ся сема ‘зна­чи­мо­сти’. Напри­мер: Что каса­ет­ся «Спар­та­ка», то здесь постав­лю жир­ный вопрос (Совет­ский спорт, 17.03.2011); Он пре­крас­но знал, какой жир­ный минус он ста­вит сво­е­му поли­ти­че­ско­му авто­ри­те­ту, начи­ная пере­го­во­ры с Баса­е­вым (Изве­стия, 08.11.2010).

Подоб­ное мета­фо­ри­че­ское зна­че­ние (‘замет­ный, зна­чи­тель­ный’) фик­си­ру­ет­ся не толь­ко в лек­си­ко-семан­ти­че­ской груп­пе пунк­ту­а­ци­он­ных зна­ков, но и в дру­гих лек­си­че­ских груп­пах. Напри­мер, жир­ный след, жир­ный кри­зис: И хотя пресс-служ­ба посоль­ства это сооб­ще­ние опе­ра­тив­но опро­верг­ла, свой жир­ный след оно оста­ви­ло (РИА Ново­сти, 24.08.2007); А в строй­ных рядах «Групо-2002», похо­же, зате­сал­ся жир­ный кри­зис (Совет­ский спорт. 07.04.2008). А в меди­а­текстах спор­тив­ной тема­ти­ки жир­ные вку­со­вые ощу­ще­ния высту­па­ют источ­ни­ком фор­ми­ро­ва­ния мета­фо­ры со зна­че­ни­ем ‘важ­ный’: К тому же на кону для Мас­ка­е­ва сто­ит «жир­ный» бой с Клич­ко (Совет­ский спорт, 14.03.2009).

Кро­ме того, в медий­ной мета­фо­ре наблю­да­ет­ся актив­ное рас­ши­ре­ние пере­нос­но­го зна­че­ния ‘о чем-либо выгод­ном, заман­чи­вом’ (рус. жир­ный кусок, навар, раз­го­вор, кон­тракт, под­ряд, биз­нес, тема, ста­тья, рабо­та, под­пит­ка, тран­ши, кор­муш­ка, финан­си­ро­ва­ние, про­фи­ци­ты, пар­тии, шта­ты, постав­ки, сче­та) и фор­ми­ро­ва­ние мета­фо­ры на осно­ве вре­мен­ной лек­си­ки (рус. жир­ные годы, вре­ме­на). При этом про­ис­хо­дит кор­рек­ция мета­фо­ри­че­ско­го зна­че­ния — ‘заман­чи­вый, бла­го­по­луч­ный, ста­биль­ный’: За «жир­ные» годы мы при кон­со­ли­ди­ро­ван­ном бюд­же­те в 104 млрд руб. нако­пи­ли резер­вов в 20 млрд руб. (РБК Daily, 08.10.2010).

В бол­гар­ских меди­а­текстах пре­об­ла­да­ю­щим в «жир­ной» мета­фо­ре явля­ет­ся зна­че­ние ‘боль­шой, зна­чи­тель­ный’ о финан­сах и мате­ри­аль­ных пре­иму­ще­ствах вла­сти (болг. бонус, хоно­рар, чек, запла­та, сума, пари, пре­мии, смет­ки, сдел­ки, под­куп, борч). Напри­мер: Лидерът на БСП запи­та дали Све­тов­на­та бан­ка ще ни кон­сул­ти­ра без­плат­но или там ще се полу­ча­ват тлъ­сти хоно­ра­ри (Стан­дарт, 31.08.2010).

Еди­нич­ным окка­зи­о­наль­ным упо­треб­ле­ни­ем пред­став­ля­ет­ся мета­фо­ра жир­ная служ­ба, кото­рая пере­се­ка­ет­ся с опи­сан­ной выше рус­ской мета­фо­рой в семе ‘заман­чи­вый, выгод­ный’: Насе­ле­ни­е­то посре­ща гило­ти­на­та над демо­кра­тич­ни­те пра­ва с нескри­то облек­че­ние, а масо­во­то мне­ние гла­си, че те са се превър­на­ли в коте­рии за обслуж­ване на тес­ни инте­ре­си, уре­ждане с тлъ­сти служ­би и огра­б­ване на ресур­си­те на дър­жа­ва­та. Няма да е пре­си­ле­но да се каже, че и днес граж­да­ни­те мис­лят по схо­ден начин, и зато­ва немал­ка заслу­га има и 42-ият пар­ла­мент (Стан­дарт, 05.08.2014).

Слот 6. «Вку­со­вые оттенки»

В дан­ном сло­те пред­став­ле­ны оттен­ки и нюан­сы вку­сов в каче­стве сфе­ры-источ­ни­ка совре­мен­ной мета­фо­ри­за­ции. Зна­чи­тель­ным раз­но­об­ра­зи­ем в этом плане отли­ча­ют­ся рос­сий­ские меди­а­тек­сты, в кото­рых фик­си­ру­ют­ся сле­ду­ю­щие раз­но­вид­но­сти вку­со­вых оттен­ков: рус. ост­рый, жгу­чий, (не)металлический, терп­кий, медо­вый, слад­ко­ва­тый, горь­ко­ва­тый, кис­ло­ва­тый, аро­мат­ный, соч­ный и болг. лют, слад­ни­кав. Напри­мер: рус. Село гиб­нет бук­валь­но на гла­зах. Это — жгу­чая обще­рос­сий­ская про­бле­ма. Без подъ­ема сель­ско­го хозяй­ства у нас нет шан­сов добить­ся ста­биль­но­го роста всей эко­но­ми­ки (Труд‑7, 24.10.2003); Впро­чем, по мне­нию ана­ли­ти­ков, ост­рые бюд­жет­ные спо­ры еще не закон­че­ны (РБК Daily, 11.04.2011); Золо­то и жилье: цены пошли вниз. Из дру­гих инстру­мен­тов сбе­ре­же­ний и накоп­ле­ний в про­шлом меся­це огор­чи­ли недви­жи­мость в Москве и обез­ли­чен­ные метал­ли­че­ские сче­та (золо­то) (Ком­со­моль­ская прав­да, 11.12.2007) и болг. Лют скан­дал око­ло при­ва­ти­за­ци­я­та. Про­да­ват всич­ки мед­цен­тро­ве в Пло­в­див (Мони­тор. 12.02.2009).

В каче­стве источ­ни­ков мета­фо­ри­за­ции встре­ча­ют­ся и ком­би­на­ции основ­ных вку­сов: горь­ко-слад­кий, слад­ко-горь­кий, кис­ло-слад­кий, слад­ко-печаль­ный, соле­ная горечь, стра­даль­че­ски-горь­кий, смаз­ли­во-кис­лый, фаль­ши­во-при­тор­ный или одно­вре­мен­ное упо­треб­ле­ние несколь­ких основ­ных вку­сов. Напри­мер: рус. Мы пошли с ней в мою кле­туш­ку, где-то рядом тер­лась и похри­пы­ва­ла сви­нья, мы тоже потер­лись и похри­пе­ли, и я излил всю нако­пив­шу­ю­ся соле­ную горечь — как мно­го, ока­зы­ва­ет­ся, ее было во мне! (Ком­со­моль­ская прав­да, 27.01.2001); Я думаю, что у вла­сти вкус и горь­кий, и кис­лый, и терп­кий (Изве­стия, 2004.09.20); Хит-парад все­го под­ряд. Ну вот на этой кис­ло-слад­кой ноте мы и закон­чим обзор самых инте­рес­ных собы­тий года (Lenta​.ru, 08.12.2011) и болг. Този праз­ник вина­ги е имал мелан­хо­ли­чен оттенък — той беле­жи неофи­ци­ал­ния край на лято­то. Тази годи­на оба­че Денят на тру­да има­ше осо­бе­но слад­ко-гор­чив при­вкус (Дума, 23.09.2010); Сладък живот с «Лидъл» и сие, гор­чив — със спе­ку­ла­та. Кога­то бъдат лик­ви­ди­ра­ни мръ­с­ни­те игри с цени­те, при кои­то от наро­да се огра­б­ват мили­ар­ди, бъл­га­ри­те ще живе­ят по-доб­ре дори с позор­но нис­ки­те си дохо­ди (Дума, 07.12.2010).

Итак, в рус­ском и бол­гар­ском медиа­дис­кур­сах вку­со­вая мета­фо­ра обна­ру­жи­ва­ет связь с тра­ди­ци­он­ны­ми пред­став­ле­ни­я­ми и утвер­див­ши­ми­ся ощу­ще­ни­я­ми вку­са, что поз­во­ля­ет соиз­ме­рять совре­мен­ную спе­ци­фи­ку мира с тра­ди­ци­ей. В ряде слу­ча­ев отме­ча­ет­ся раз­ви­тие вку­со­вой мета­фо­ры и воз­ник­но­ве­ние новых семан­ти­че­ских долей. Совре­мен­ная дей­стви­тель­ность ока­зы­ва­ет вли­я­ние на фор­ми­ро­ва­ние мета­фо­ри­че­ских моде­лей в язы­ке мас­сме­диа, обу­слав­ли­вая появ­ле­ние окка­зи­о­наль­ных мета­фор. Подоб­ное раз­ви­тие наблю­да­ет­ся, напри­мер, в сло­те «кис­лый», «жир­ный» на мате­ри­а­ле рос­сий­ских СМИ и «тлъст» — в болгарском.

Ана­ли­зи­ру­е­мый мате­ри­ал демон­стри­ру­ет зна­чи­тель­ную акту­аль­ность и про­дук­тив­ность ука­зан­ной мета­фо­ры в язы­ке совре­мен­ных рос­сий­ских СМИ по срав­не­нию с ее исполь­зо­ва­ни­ем в бол­гар­ских меди­а­текстах. Вку­со­вая мета­фо­ра, как пока­зы­ва­ют меди­а­тек­сты, ста­но­вит­ся все более предметной.

1 Иссле­до­ва­ние бази­ру­ет­ся на пони­ма­нии М‑модели в рабо­тах: Бара­нов, Кара­у­лов 1991, 1994; Чуди­нов 2001; Сто­я­но­ва 2012, 2013 и др.

2 Тер­мин ума­ми (в пере­во­де с япон­ско­го — вкус­ный) был пред­ло­жен япон­ским про­фес­со­ром Ике­да Куми­каэ в 1908 г. для ква­ли­фи­ка­ции спе­ци­фич­но­го вку­со­во­го ощу­ще­ния, про­из­во­ди­мо­го сво­бод­ны­ми ами­но­кис­ло­та­ми (в част­но­сти, глу­та­ми­но­вой), кото­рое невоз­мож­но было опи­сать с помо­щью тра­ди­ци­он­ных средств. Ума­ми уси­ли­ва­ет вкус пищи, дела­ет его ярче.

© Сто­я­но­ва Е. В, 2014