Статья посвящена лингвострановедческим реалиям и той роли, которую они играют в формировании имиджа компаний. Актуальность исследования обусловлена, во-первых, важностью изучения слов-реалий, обладающих наиболее ярким национально-культурным фоном как набором дополнительных сведений и ассоциаций, связанных с национальной историей и культурой. Во-вторых, особую значимость приобретает изучение тенденции к акцентированию национально-культурного своеобразия объектов продвижения, которая наблюдается в современной бизнес-коммуникации. Цель настоящего исследования — выявление стереотипных представлений о русской культуре и описание их репрезентации в названиях коммерческих и государственных организаций для выявления лингвострановедчески ценной лексики. В ходе исследования проведен социолингвистический эксперимент, заключающийся в ассоциативном опросе 200 российских и иностранных граждан. Данные Национального корпуса русского языка позволили отобрать 12 лексем с национально-культурным компонентом (медведь, матрешка, самовар, гжель, валенки, хохлома, гармонь, платок, балалайка, щи, лапти). Сопоставление отобранных лексем со сведениями, предоставленными электронным сервисом ЕГРЮЛ/ЕГРИП, позволил сформировать картотеку названий различных организаций, послуживших материалом для компонентного, дистрибутивного, семантического, лингвокультурологического анализа. Установлено, что лингвострановедческие реалии участвуют в формировании положительного имиджа компании, ассоциативно отражая в названии черты характера, присущие русскому человеку, культурно-исторический опыт народа. Такие параметры могут быть транслируемы в медиапространстве для формирования российской идентичности граждан, проживающих в России и за рубежом. В связи с этим представляется перспективным исследование текстов современных медиа в лингвострановедческом аспекте для расширения представлений о социально-культурных ценностных доминантах русского народа, а также концептах-стеореотипах о нем, закрепленных в сознании представителей других наций.
The role of linguistic and cultural realities in the formation of a company’s image
This article is devoted to the study of linguistic and cultural realities in the naming of commercial and government organizations and determining their role in shaping the image of companies. The relevance of the study is due to the importance of studying words-realities that have the most vivid national-cultural background as a set of additional information and associations related to national history and culture and known to all representatives of the linguocultural community. The study of modern business communication texts, which reveal a tendency to emphasize the national and cultural uniqueness of promotion objects, is of particular importance. The purpose of this study is to identify stereotypical ideas about Russian culture and describe their representation in the names of commercial and government organizations in order to identify linguistically valuable vocabulary. During the study, a sociolinguistic experiment was conducted, which consisted of an associative survey of 200 Russian and foreign citizens to update their ideas about Russian culture; comprehensive analysis of the most significant (culturally rich, philosophical) texts, dictionaries of different types data from the National Corpus of the Russian language, on the basis of which we selected 12 lexemes with national-cultural component (bear, matryoshka, samovar, Gzhel, felt boots, Khokhloma, garmon’, scarf, balalaika, cabbage soup, bast shoes). The method of analyzing the correlation relationships of selected lexemes with information provided by the electronic service of the Unified State Register of Legal Entities / Unified State Register of Individual Entrepreneurs, made it possible to create a card file of the names of various organizations that served as material for component, distributional, semantic, and linguocultural analysis. It has been established that linguistic and cultural realities participate in the formation of a positive image of the company, associatively reflecting in the name the character traits inherent in the Russian person, the cultural and historical experience of the people.
Селезнева Лариса Васильевна —
д-р филол. наук, проф.
https://orcid.org/0000-0002-8546-6496
loramuz@yandex.ru
Мочалова Татьяна Ивановна —
канд. филол. наук, доц.
https://orcid.org/0000-0003-1369-2985
mochalova2014@rambler.ru
Щербаков Андрей Владимирович —
канд. филол. наук, доц.
https://orcid.org/0000-0003-0153-9692
AVScherbakov@pushkin.institute
Гапутина Виолетта Александровна —
канд. филол. наук, доц.
https://orcid.org/0000-0002-7885-9611
wwwgaputina@gmail.com
Государственный институт русского языка
им. А. С. Пушкина,
Российская Федерация, 117485, Москва,
ул. Академика Волгина, 6
Larisa V. Selezneva —
Dr. Sci. in Philology, Professor
https://orcid.org/0000-0002-8546-6496
loramuz@yandex.ru
Tatyana I. Mochalova —
PhD in Philology, Associate Professor
https://orcid.org/0000-0003-1369-2985
mochalova2014@rambler.ru
Andrey V. Shcherbakov —
PhD in Philology, Associate Professor
https://orcid.org/0000-0003-0153-9692
AVScherbakov@pushkin.institute
Violetta A. Gaputina —
PhD in Philology, Associate Professor
https://orcid.org/0000-0002-7885-9611
wwwgaputina@gmail.com
State Institute of Russian Language
named after A. S. Pushkin,
6, ul. Akademika Volgina, Moscow, 117485, Russian Federation
Селезнева Л. В., Мочалова Т. И., Щербаков А. В., Гапутина В. А. (2024). Роль лингвострановедческих реалий в формировании имиджа компании. Медиалингвистика, 11 (4), 499–514.
URL: https://medialing.ru/rol-lingvostranovedcheskih-realij-v-formirovanii-imidzha-kompanii/ (дата обращения: 13.12.2024)
Selezneva L. V., Mochalova T. I., Shcherbakov A. V., Gaputina V. A. (2024). The role of linguistic and cultural realities in the formation of a company’s image. Media Linguistics, 11 (4), 499–514. (In Russian)
URL: https://medialing.ru/rol-lingvostranovedcheskih-realij-v-formirovanii-imidzha-kompanii/ (accessed: 13.12.2024)
УДК 81’27
Постановка проблемы
В России на рубеже ХХ–ХХІ вв. происходят глобальные общественно-политические трансформации, что, безусловно, не может не сказаться на развитии и функционировании языковой системы, ведь жизнь языка непосредственно связана с жизнью его носителей [Костомаров 2023: 57]. В настоящее время в условиях нестабильной политической ситуации в мире русский язык переживает почти революционные потрясения [Астафьева, Козловцева 2017; Иванченко, Чимирис 2020; Худоренко 2020] и оказывается «универсальным транслятором смыслов, обеспечивающим культурно-цивилизационное единство СНГ, связывая национальные культуры с русским миром, а через него с европейским культурным пространством посредством “языковых констант”» [Васильева, Саакян, Ускова 2011: 103]. Это особенно важно в условиях влияния на русский язык лингвокультурного надэтнического союза, который, как отмечают ученые, связан с появлением надэтнической общности людей, чье языковое существование частично происходит на неродном языке, и образованием нового типа обучаемого «нетизен» — человека, проводящего значительное количество времени в интернете, живущего в нем [Бушев 2015: 30].
В связи с этим возрастает, с одной стороны, значение национальной культуры как основы формирования социокультурной идентичности граждан Российской Федерации и соотечественников за рубежом, а с другой — значение русского языка как базового компонента русского мира, который выступает «в качестве одного из основных инструментов продвижения и реализации стратегических внешнеполитических интересов Российской Федерации»1. Представляется важным выявление в значении лексических единиц культурного компонента, определение слов-реалий, которые обладают наиболее ярким национально-культурным фоном как набором дополнительных сведений и ассоциаций, связанных с национальной историей и культурой и известных всем носителям данного языка.
Являясь знаком культурного сообщества, лингвострановедческие реалии, с одной стороны, служат репрезентантами культуры, ее квинтэссенцией, хранящей в себе память о культурных кодах, а с другой — выступают индикаторами культурной принадлежности носителей этой культуры, несомых ими культурных установок, или прескрипций, опознаваемых данным лингвокультурным сообществом.
Для бизнес-коммуникации, по мнению исследователей, национально-культурное своеобразие объекта продвижения является актуальным [Романова 2018: 522], что подчеркивается активным включением в продающие тексты языковых единиц с закрепленными лингвокультурными коннотациями [Чжан, Кошкарова 2021]. Неизученность этого материала позволяет говорить об актуальности исследования. Выступая в качестве субъекта и объекта продвижения, компания использует разные способы нейминга, один из которых — включение в наименование лингвострановедческих реалий. Цель настоящего исследования — выявление стереотипных представлений о русской культуре и описание их репрезентации в названиях компаний для определения лингвострановедчески ценной лексики.
История вопроса
Под национально-маркированной лингвокультурной реалией обычно понимается «языковой знак, обозначающий свой ственный одной культуре и отсутствующий в другой натурфакт/артефакт, отличающийся вещностью денотата, а также ментефакт, определяющий моральные, художественные ценности нации и черты ее национального менталитета» [Кретов, Фененко 2013: 10]. К ним относятся слова, которые обозначают предметы или явления, связанные с историей и культурой, экономикой или бытом страны, например какое-либо национальное блюдо, напиток, элемент народного костюма и др., какую-либо его национальную особенность, обычай, традицию и т. п., а также исторические факты, события [Абезгауз 2011; Арефьев 2014; Вайсбурд 1972; Галимова 2020; Тайави 2017; Yokoyama 2006]. Выделенные реалии и их типологизация подтверждают мысль о том, что «в основе языковых структур лежат структуры социальной культуры» [Тер-Минасова 2000: 28].
Язык — общественное явление и важнейшее средство коммуникации, поэтому он сохраняет и транслирует сведения о материальной и духовной культуре этноса. Наличие языковых единиц с национально-культурным компонентом значения отмечали многие исследователи. Так, И. И. Чесноков раскрывает особую значимость лингвострановедческих реалий для понимания особенностей национального менталитета: «Отдавая себе отчет в том, что концептуальная картина мира богаче языковой (в ее формировании участвуют и невербальные формы мышления), мы тем не менее обращаемся к языку, так как в его семантику трансформируется историко-культурный опыт нации, так как язык является средством формирования и экспликации концептов, из определенной иерархии которых и складывается национальный менталитет» [Чесноков 2002: 26].
В лингвистике национально-культурная специфика языка изучалась на протяжении многих лет (см., например: [Томахин 1981; Верещагин, Костомаров 1990; Вержбицкая 2001; Воробьев 1994; Тер-Минасова 2000; Кретов, Фененко 2013; Галимова 2020]) и долго оставалась прерогативой методики преподавания русского языка как иностранного (РКИ). Введенное Е. М. Верещагиным и В. Г. Костомаровым понятие «лингвострановедение» стало одним из разделов методики преподавания РКИ, в котором разные «категории изучающих русский язык знакомятся с настоящим и прошлым русского народа, с его национальной культурой через посредство языка и в процессе овладения им» [Верещагин, Костомаров 1990]. Ученые отмечали важность выявления и интерпретации лингвострановедческих реалий в практике преподавания русского языка как иностранного, в условиях взаимодействия представителей разных культур. Ф. Ф. Галимова, обращаясь к изучению лингвострановедческих реалий в практике преподавания иностранного языка, подчеркивает, что «нельзя понять все тонкости языка, не проникнув в культуру народа» [Галимова 2020: 114].
Изучение лингвострановедческих реалий может осуществляться на материале различных языков. О. В. Новикова, Л. А. Метелькова анализируют роль лингвострановедческих реалий в преподавании французского языка в школе. Они подчеркивают, что в национальных реалиях отчетливо прослеживается связь между культурой и языком: «Реалии от других компонентов языка отличает характер предметного содержания, им присущ национальный и исторический колорит» [Новикова, Метелькова 2016: 146]. О. М. Смирнова, рассматривая языковые лакуны и безэквивалентные лексические единицы, отмечает, что они обеспечивают понимание специфики национальной концептосферы [Смирнова 2008: 241]. В настоящее время исследованием лингвострановедческих реалий занимается целый ряд комплексных лингвистических дисциплин: этнолингвистика, этнопсихолингвистика, лингвострановедение и лингвокультурология. Предпринимаются попытки использования лингвострановедческого компонента в рекламном дискурсе [Крюкова 2018; Кузнецова 2024; Тайави 2017].
Анализ лингвострановедческих реалий базируется на кумулятивной функции языка, связанной с отражением, фиксацией и сохранением в языковых единицах информации о постигнутой человеком действительности. Значение слова, согласно лингвострановедческой теории, является «вместилищем» знаний о неязыковой действительности и состоит из лексического понятия и лексического фона, который представляет собой «активный инструмент просеивания, отбора и хранения коллективного опыта» [Верещагин, Костомаров 1990: 63]. Именно лингвострановедчески ценная лексика как одно из средств упорядочивания картины мира современника может служить способом осмысления, нормирования, оценки и встраивания пережитых значимых мировых и локальных событий ХХ и ХХI вв. в ценностную парадигму индивида и коллектива. Как писал В. И. Карасик, «многомерность реальности закономерно отражается в многомерности ее ценностных характеристик» [Карасик 2019: 161].
Описание методики исследования
Настоящее исследование сосредоточено на определении роли лингвострановедческих реалий в формировании имиджа компании, что непосредственно связано с языком и его ролью в нейминге, т. е. в процессе разработки названия компании, под которым она выходит на рынок. Имидж мы определяем как сумму впечатлений, которые складываются в сознании людей и влияют на их отношение к денотату.
В ходе исследования решены следующие задачи:
- методом ассоциативного опроса отобраны лингвострановедческие реалии, которые, по мнению респондентов (200 человек), представляют русскую культуру;
- методом анализа корреляционных отношений отобранных лексем со сведениями, предоставленными электронным сервисом ЕГРЮЛ/ЕГРИП2, сформирована картотека названий различных организаций, послуживших материалом для компонентного, дистрибутивного, семантического, лингвокультурологического анализа; установлено, что лингвострановедческие реалии участвуют в формировании положительного имиджа компании и ассоциативно отражают, с одной стороны, деятельность компании (прямо или косвенно), а с другой — черты характера, присущие русскому человеку, культурно-исторический опыт народа;
- путем сопоставления с данными Национального корпуса русского языка (основной корпус, газетный корпус) определена частотность употребления анализируемых лингвострановедческих реалий.
Научная новизна заключается в исследовании бизнес-коммуникации с точки зрения особенностей лингвострановедческих реалий русской культуры на основе изучения актуального состояния русского языка с привлечением данных Национального корпуса русского языка и корпуса наименований организаций различных правовых форм, указанных на платформе ЕГРЮЛ/ЕГРИП. Это имеет практическое значение при изучении нейминга, а также расширяет возможности исследования лингвострановедческих реалий.
Результаты исследования
В результате проведенного опроса (200 студентов) получены данные о том, с чем ассоциируется Россия у русских и иностранных студентов Государственного института русского языка имени А. С. Пушкина.
С известной долей условности ассоциации можно разделить на четыре тематические группы: 1) общие сведения и представления о России (география, климат, история); 2) материальная и духовная культура России, достопримечательности; 3) личности; 4) символы России.
Общие сведения и представления о России. К данной тематической группе отнесены следующие ассоциации (здесь и далее в порядке убывания по количеству упоминаний): зима/мороз/холод (15 %), большая (9 %), сильная (6 %), история (4 %), патриот/патриотизм (3 %), красота (1 %) и др.
В тематической группе материальная и духовная культура России представлены: балет/танец/музыка (16 %),церковь (13 %), литература/фольклор (8 %), русский язык (5 %), кухня/блюда/продукты (блины, колбаса, мед) (2 %), Красная площадь (1 %) и др.
Среди наиболее популярных личностей названы В. Путин (3 %), А. С. Пушкин (2 %), Петр I (1 %).
Наиболее упоминаемые символы России — Москва (19 %), матрешка (17 %), медведь (12 %), орел (двуглавый) (4 %), лапти (1 %) и др.
Самыми частотными ассоциациями по всем тематическим группам оказались зима/мороз/холод, большая, Москва, матрешка, церковь. На наш взгляд, такие ассоциации, как зима/мороз/холод, большая, Москва, матрешка, следует отнести к стереотипным представлениям о России, в то время как церковь — к полученным по прибытии в Россию впечатлениям.
К единичным упоминаниям в анкетах относятся такие ассоциации, как гостеприимство, Масленица, фарфор (в ответе студента из Китая), гимн, тетрис (возможно, из-за того что тетрис пользуется популярностью в Китае, а как компьютерная игра была изобретена в СССР), лыжи (ответ студента из Африки, свидетельствующий об экзотичности данного спортивного инвентаря для южных стран), ушанка (необычный головной убор для представителей Африки), Золотое кольцо, гармошка, власть и др.
Интересным представляется региональное распределение ответов. Среди опрошенных были студенты из Юго-Восточной Азии (Китай), Европы (Словакия, Словения, Турция) и Африки (Конго, Мозамбик, Мали, ЦАР). Ответы респондентов оказались следующими. Студенты из Китая чаще всего упоминали концепты зима/мороз/холод, большая, балет/танец/музыка; европейские студенты отметили церковь, Москва, зима/мороз/холод, медведь; для респондентов из африканских стран наиболее важными стали Москва, матрешка, русский язык.
С лингвокультурологической точки зрения представленные результаты можно интерпретировать, с другой стороны, как трансляцию расхожих стереотипов о России, присутствующих в разных культурах. Отсюда представления о России как о большой холодной стране, символами которой являются матрешка и медведь. Такие ассоциации явно преобладают и сохраняются в сознании изучающих русский язык как иностранный.
На представления о России существенно влияют личный опыт (знакомство с достопримечательностями, праздниками, едой и т. п.), фоновые знания об истории и культуре страны (о музыке, литературе, исторических деятелях и т. п.), а также экзотические явления и артефакты, так называемые национально-маркированные культурные реалии (ушанка, лапти, гармошка).
В ходе исследования выбраны 12 лексем, номинирующих лингвострановедческие реалии и обладающих национально-культурным компонентом значения: медведь, платок, береза, гармонь, матрешка, самовар, щи, балалайка, гжель, хохлома, валенки, лапти. Они не только называют какой-либо предмет или явление, но и выражают символическое значение, связанное с культурой, историей, традициями русского народа. Частотность указания обозначенных концептов в качестве символов русской культуры респондентами проведенного социологического опроса представлена на рисунке. Далее остановимся на их рассмотрении.
Указанные лингвострановедческие реалии активно употребляются в процессе номинации организаций, компаний, однако частотность их различна: медведь (2980 наименований), матрешка (377 наименований), береза (358 наименований), самовар (138 наименований), гжель (113 наименований), валенки (32 наименования), хохлома (32 наименования), гармонь(20 наименований), платок (18 наименований), балалайка (17 наименований), щи (8 наименований), лапти (4 наименования). Как видим, наиболее распространены в процессе номинации лексемы медведь и матрешка. Названия предметов и явлений традиционного быта (щи и лапти) оказались малоупотребительны.
Медведь, ассоциирующийся с Россией, активно употребляется в процессе номинации. Встречаются различные варианты наименования: медведь, медведи, медведЪ, медведь(ё). Если говорить о типах компаний и организаций, то они чаще всего связаны с боевыми видами искусств, экстремальными занятиями, охранными структурами, охотой, при этом в языковом сознании актуализируются такие качества животного, как сила, мощь, выносливость (Спортивный клуб «Медведь», Спортивный клуб боевых единоборств «Медведь», Частное охранное предприятие «Медведь-КМВ», Хоккейный клуб «Медведь», Зал бокса «Медведь», Федерация киокусинкай карате «Медведь», Борцовский клуб «Медведь», Охотобщество «Медведь», Охотничий клуб «Пудожский Медведь», «Медведь-Экстрим»), позиционируется маскулинность (редакция мужского журнала «Медведь»). Кроме того, данное название может принадлежать компаниям, занимающимся туризмом, отдыхом, строительством, агрономией (Строительная компания «Медведь», «Медведь-Агро», база отдыха «Берлога медведя»), осуществляющим социально-культурную деятельность (Фонд правовой поддержки политических, экономических, культурных и социальных программ «Медведь», Карельская региональная общественная организация «Киностудия “Медведь”»).
Добавочные компоненты в составе наименования могут указывать на вид деятельности организации, производимую продукцию, что ориентирует покупателя, способствует продвижению товаров и услуг: «Медведь Гарант Строй», «Медведь-Сервис», «Медведь-Финанс», «Медведь Логистик», «Медведь-Секьюрити», «Медведь-Медиа», «Медведь-Такси», «Типография Медведь», «Русский Медведь. Радиосвязь», «Медведь-Шина», «Цифровой Медведь», «Дорожные Медведи», «Стеллажи Медведь», «Вездеходы Медведь», «Медведь-Электро» и др. В частности, название «Солнечные Медведи» носит Автономная некоммерческая организация (АНО) в сфере организации отдыха и досуга для детей и молодежи, при этом в наименовании актуализируется образ солнечного света, тепла и проявление силы, мощи медведя. В наименовании Благотворительного фонда помощи лицам с ограниченными возможностями акцентируется внимание на доброте медведя, способности помочь: «Медведь поможет».
В наименованиях организаций с лингвокультурным зоокомпонентом медведь часто употребляются разного рода прилагательные, которые уточняют название. Большую группу составляют названия, в которых относительные прилагательные обозначают материалы, различные вещества, из которого изготовлен предмет, в ряде случаев они приобретают переносное значение и дают качественную характеристику («Золотой Медведь», «Стальной Медведь», «Бронзовый Медведь», «Янтарный Медведь», «Железный Медведь», «Плюшевый Медведь», «Бумажный Медведь», «Бамбуковый Медведь», «Каменный Медведь», «Снежный Медведь»).
Многочисленны наименования компаний, в которых содержится указание на их территориальную принадлежность. Здесь можно выделить два способа оформления названий: 1) словосочетание, построенное на основе подчинительной связи согласование («Пермские Медведи», «Тверской Медведь», «Камчатский Медведь», «Брянский Медведь», «Камский Медведь», «Ялтинский Медведь», «Байкальский Медведь», «Инстербургский Медведь», «Крымский Медведь», «Сахалинский Медведь») или — реже — управление («Медведи Прикамья», «Медведь Балтики», «Медведи Сахалина», «Медведь Тольятти»); 2) сложное слово, образованное путем соединения двух самостоятельных существительных («Медведь-Уфа», «Медведь-Сочи», «Медведь-Саратов», «Медведь-Новгород», «Медведь-Владивосток» и др.). В подобных конструкциях иногда содержится не конкретное указание города или региона, а обобщенное, связанное с частью света, какой-либо географической зоной («Полярный Медведь», «Северный Медведь», «Медведь-Север», «Медведь-Восток», «Медведь-Запад»).
Интересны наименования организаций с колористическими компонентами: прилагательное может сохранять прямое значение и номинировать животное по цвету («Белый медведь», «Бурый медведь», «Черный медведь»), а в ряде случаев выступать в переносном значении («Синий медведь», «Зеленый медведь», «Красный медведь»). При этом не всегда можно установить, почему использован тот или иной цветовой компонент. Так, компания «Зеленый медведь» занимается торговлей электроэнергией, транспортом, недвижимостью, что напрямую не соотносится с колоронимом зеленый.
Согласуемые имена прилагательные могут указывать на особенности внешнего вида («Бородатый медведь», «Толстый медведь», «Большой медведь»), физическое или эмоциональное состояние («Спящий медведь», «Бодрый медведь», «Деловой медведь», «Счастливый медведь», Бургерная лавка «Веселый медведь», «Сытый медведь»), содержать оценку («Неправильные медведи», «Надежный медведь»).
Ориентированность на покупателя, указание на его удачный выбор номинируют такие названия организаций, как «Медведь-Удачи», «Твой медведь», «Топ медведи». Ассоциативный ряд, связанный с восприятием медведя и отражающий социокультурный опыт, вызывают названия организаций «Тайга-Медведи» (среда обитания), «Шишкин и медведь» (картины И. И. Шишкина, на которых изображены медведи), «Медведь и малина» (пища).
В составе большого числа наименований организаций с компонентом медведь используются иноязычные компоненты («Медведь Ленд», «Медведь-Стоун», «Медведь Трейдинг», «Медведь Альянс», «Медведь Консалтинг», «Медведь Хаус», «Медведь Холдинг» и др.), в том числе имена собственные («Медведь Тедди и К», «Медведь Тедди», «Русский медведь Чопперс»). Многочисленны названия компаний, которые содержат буквенные распространители, по-видимому, представляющие аббревиатуры: «ТПК Медведь», «СК Медведь», «Медведь‑С», «Медведь-ТС», «Медведь-НН», «Медведь-АМО», «Медведь-СВ», «Медведь-НВК» и др.
Используются различные модели построения названий организаций с зоокомпонентом медведь: могут быть образованы сложные слова («Медведь-Камень», «Соседи-Медведи», «Дракон-медведь»), словосочетания, построенные на основе подчинительной связи согласования или управления («Медведи Сахалина»). На базе сочинительной связи с союзом иобразованы такие наименования, как «Быки и медведь», «Панда и медведь», «Маша и Медведь», «Маша Энд Медведи», «Мася и Медведь», «Пасечник и медведи», «Ухо и медведь», «Медведь и руки», «Медведь и лягушки», «Медведь и бизон», «Медведь и лосось». Российско-американское совместное предприятие носит название «Орел и медведь», отражая символические образы двух стран. Простое нераспространенное двусоставное предложение по своей структуре представляют наименования типа «Медведь поможет». При построении конструкций, как правило, используется прямой порядок слов («Северный медведь», «Медведи рулят»), инверсия представлена единичными примерами («Медведь бурый», «Ехали медведи»).
Заметим, что образ медведя используется и другими народностями, проживающими на территории России, что отражается в процессе номинации компаний, ср.: Семейная (родовая) община коренных малочисленных народов Чхыф («Медведь»), Родовая община коренных малочисленных народов Севера Кайнын («Медведь»), Родовая община коренных малочисленных народов Севера Котр («Медведь»), Территориально-соседская община коренных малочисленных народов Лазовского района Хисяза («Медведь»).
Ярким лингвокультурным образом является матрешка, поэтому данная лексема встречается в названиях организаций, связанных с творчеством, культурой, туризмом, киноиндустрией (Музей матрешки и традиционной игрушки, Центр детского и юношеского творчества «Матрешка», Издательский дом матрешки, АНО развития туризма, культуры и креативных индустрий «Матрешка», тур-агентство «Матрешки», «Матрешка-Тур», «Матрешка Фильм», «Матрешка. Творческая мастерская», «Матрешка Кинопродакшн», «Матрешка-Тур выездной туризм», Бюро экскурсий и праздников «Сибирская Матрешка»). Узнаваемость образа, связь с русским языком и культурой объясняет употребление данного понятия в названии международной школы русского языка «Матрешка».
Организации других видов деятельности также активно используют данный лингвострановедческий образ в нейминге (Рекламное бюро «Матрешка», Клинико-диагностический центр «Матрешка», Консультативный центр «Матрешка», Добровольная пожарная команда «Пожарная матрешка», Транспортная компания «Матрешка», Учебный центр «Матрешка», Дачный потребительский кооператив «Агро-клуб матрешки», «Матрешка-Авиа», «Матрешка клуб», Благотворительный фонд «Матрешка», Общественная благотворительная организация «Матрешка»). Распространены названия кафе, баров с компонентом матрешка (кафе «Матрешка», «Матрешка-Поварешка», «Матрешка Бьюти бар», «Матрешка-Водка-Борщ», «Матрешка бар»).
В составе наименований со словом матрешка могут употребляться компоненты, указывающие на локацию («Уральская матрешка», «Посадская матрешка»), цветовые ассоциации («Золотая матрешка», «Красная матрешка»), вид деятельности («Кондитерская матрешка», «Пивная матрешка», «Пожарная матрешка»), национальную принадлежность («Русская матрешка», «Матрешка Рус»). Также активно включаются в состав названий организаций с компонентом матрешка иноязычные элементы («Матрешка Скул», «Матрешка Сити», «Матрешка Плаза», «Матрешка Смайл», «Матрешка Геймс», «Матрешка Софт»).
Как показывает иллюстративный материал, основной вид наименований с лингвокультурным компонентом самовар не включает каких-либо дополнительных лексем и представлен одним словом — самовар, вербализуется и дореволюционный его графический вариант — самоваръ. Отметим, что такое название выбирают организации с самыми разнообразными видами деятельности: кондитерский цех «Самоваръ», кинологический центр «Самовар», редакция газеты «Самовар», торговый дом «Суксунский Самовар», ломбард «Самовар», культурно-досуговый центр «Самовар», агентство событий «Самовар», издательство «Самовар», центр маркетинговых решений «Самовар», туристическая фирма «Самовар Тур» и др. Общественно полезный благотворительный фонд Александра Рудковского называется «Русский Самовар». Наименование ООО «Самовар-Книги» указывает на профессиональную деятельность организации: оптовую торговлю книгами, газетами и журналами, писчебумажными и канцелярскими товарами, издательскую деятельность и т. п.
Лингвокультурный компонент самовар также достаточно часто распространяют прилагательные, указывающие на национальность («Русский Самовар», «Китайский Самовар»), территорию распространения («Алтайский Самовар», «Пермский Самовар», «Северский Самовар», «Тульский Самовар», «Сибирский Самовар» и др.). Национальная русская традиция собираться за чаем у самовара с семьей, друзьями находит отражение в номинации таких организаций, как «Семейный Самовар», «Самовар и Ко», «Самовар-Групп», «У Самовара». Единичными примерами являются сочетания с заимствованными компонентами («Самовар Софт», «Самовар Бривери»), количественно-именные сочетания («Два Самовара», «Три Самовара»).
Береза как символ России, чистоты, изящества употребляется в номинации большого числа организаций: ООО «Береза». Зафиксирован данный лингвокультурный компонент в названии компаний, занимающихся сельским хозяйством, строительством, торговлей, транспортными средствами, творчеством, медиаиндустрией (Крестьянское (фермерское) хозяйство «Береза», «Береза-Строй», «Береза Медиа Лаб», «Рынок Береза», «Береза Мьюзик», «Береза Авто»), детских садов (МБОУ Детский сад № 7 «Береза»), общественных организаций (Курская региональная общественная организация «Общество спортсменов и любителей охоты и рыбалки “Береза”»). На базе словосочетания с таким видом связи, как согласование, образованы названия организаций, указывающих на территорию («Марийская Береза», «Балтийская Береза», «Тверская Береза», «Северная Береза», «Сибирская Береза», «Байкальская Береза», «Уральская Береза», «Алтайская Береза»). В наименовании «Белая Береза» возможна отсылка к белому стволу дерева либо интертекстуальная связь со стихотворением «Белая береза» С. А. Есенина. Номинация «Апельсиновая Береза» демонстрирует неожиданное соединение двух видов деревьев. Немногочисленны представленные в названиях организаций сочетания лексемы береза с иноязычными компонентами («Береза-Пасифик Ко», «Береза-Шкант», «Тверис-Береза Лтд» ) или буквенными распространителями («Береза‑А», «Береза‑Н», «СМ Береза»).
Языковая единица гжель со значением «вид фарфора», в которой заключен национально-культурный компонент, употребляется для номинации организа ций различных видов деятельности: ООО «Гжель». Часть организаций связана с ремесленно-промысловой спецификой, ремонтом, декором, производством фарфора, керамических изделий, бетона, а также с добычей горных пород (художественные мастерские «Гжель», народный художественный промысел «Гжель», фонд «Учебно-культурный научно-производственный центр непрерывного образования “Гжель”», «Гжель-Малахит», печной центр «Гжель», ремонтная мастерская «Гжель», кустарно-промышленное предприятие «Гжель», ремонтно-строительное управление «Гжель», «Гжель-Декор», торгово-производственное предприятие «Маркетинг-Гжель», «Гжель-Фарфор», «Гжель-Бетон», студия керамики «Гжель», «Радиокерамика-Гжель», «Горная компания Гжель»). Данный компонент используется в процессе номинации организаций и компаний в сфере культуры и искусства: Московское хореографическое училище при Московском государственном академическом театре танца «Гжель», театр-шоу «Гжель».
В то же время компонент гжель распространен в наименовании компаний, специфика которых не связана с творческой или промысловой деятельностью («Гжель-Сервисцентр», «Гжель-Авиа», «Гжель Сервис», «Окна Гжель», «Экопласт-Гжель», Торговый дом «Гжель», кафе «Гжель», «Гжель Тур», «Гжель Торг»). Активно включаются в состав таких наименований заимствованные компоненты: «Гжель Индастриал Парк», «Гжель Инвест Крым», «Гжель-Фининвест», «Гжель-Маркет», «Гжель-Диэлектрик», «Гжель-Инвест Ко Лтд» и др. Распространять и уточнять название организации могут прилагательные («Синяя Гжель», «Новая Гжель») или существительные («Гжель-Стиль», «Гжель Групп», «Гжель Парк», «Гжель-Ярославль» ).
Лингвострановедческий компонент хохлома представлен в названиях организаций, связанных со сферой культуры, творчества (АНО «Центр поддержки и развития культурных инициатив “Хохлома”»), охотой (ООО «Охотников Хохлома»), деревообрабатывающей промышленностью (Лесозаготовительное предприятие «Хохлома»), ресторанным бизнесом и торговлей (ресторан «Хохлома», Торговый центр «Хохлома»). Может включать указание на сообщество («Хохлома.Ко», «Хохлома Групп»), иноязычные элементы («Хохлома-Лаб», «Хохлома Проджект», «Хохлома Сити»). Единичные наименования указывают на внешние признаки росписи («Золотая Хохлома») или назначение выпускаемой продукции («Хохлома Дом»).
Организации, в названиях которых используется лингвострановедческая реалия валенки, относятся к сфере культуры и искусства (Негосударственное учреждение культуры музей «Русские валенки», Творческая мастерская «Валенки для дома», Продюсерский центр «Валенки продакшн»). В названиях организаций могут быть прилагательные или — реже — существительные, указывающие на локацию («Битцевские валенки», «Пестяковские валенки», «Березовские валенки», «Почепские валенки», «Кустанайские валенки», «Сибирские валенки», «Кузнецкие валенки», «Рыльковские валенки», «Урусовские валенки», «Валенки Сибири»), ориентированные на потребительский спрос («Топ валенки», «Валенки шоп»).
Наименование русского народного инструмента балалайки употребляется, как правило, в названиях учреждений культуры и искусства (Музей балалайки, Центр народной музыки «Кристалл-балалайка», Детский музыкальный центр «Балалайка»), просветительских организаций (Информационно-просветительский центр «Балалайка»). Чаще используется нераспространенное номинативное наименование: ООО «Балалайка». Зафиксированы иноязычные элементы в составе названий организаций («Балалайка шоп», «Балалайка тревэл», «Фроузен балалайка»). Наименование «Балалайка трейдинг ЛТД» носит совместное российско-японское предприятие. Встречаются такие составные наименования с лингвокультурным компонентом балалайка, как «Балалайка.ру», «Горби-балалайка», «Мишка-балалайка».
В нейминге организаций используется название такого русского музыкального инструмента, как гармонь (Детский благотворительный фонд «Гармонь», ООО «Гармонь»). В состав наименования может входить прилагательное, указывающее на территорию («Шуйская Гармонь», «Тульская Гармонь», «Вятская Гармонь», «Саратовская Гармонь», «Вологодская Гармонь»). По аналогии с наименованием российского центра «Играй, Гармонь», представляющим собой императив в форме 2 л. ед. ч. и обращение, образованы региональные творческие объединения «Играй, Невская Гармонь», «Играй, Гармонь, в Приморье!».
Лингвострановедческая реалия платок, издревле на Руси являющаяся обязательным атрибутом костюма замужней женщины, употребляется в процессе номинации различных организаций: ООО «Платок». Часто название головного убора распространяется прилагательными, указывающими на национальную («Русский платок») или территориальную («Донской платок») принадлежность, локализацию и материал изделия («Оренбургский пуховый платок-НН»). По-видимому, ассоциация с белым цветом как символом мира, теплотой и заботой, укрытием от невзгод стали основанием для выбора названия «Белый платок за мир и согласие» Общероссийским женским общественным движением.
Немногочисленны наименования организаций, включающие название традиционного русского блюда — щи: ООО «Щи». Отметим, что в названиях компаний общественного питания может выступать комбинация из двух русских блюд: «Щи-Борщи», «Щи да Каша», восходящее к устойчивому выражению «Щи да каша — пища наша». Наименование «Вятские щи» отражает региональную специфику организации.
Лингвокультурный компонент лапти встречается в названиях лишь четырех организаций и не имеет при себе других распространителей: ООО «Лапти». Возможно, это связано с неактуальностью модели обуви, бывшей в широком употреблении в сельской местности до XX в.
Частотность употребления анализируемых лингвострановедческих реалий по данным Национального корпуса русского языка представлена в таблице 1.
Таблица 1. Частотность употребления лингвострановедческих реалий в основном и газетном корпусе НКРЯ3
№ п/п | Наименование понятия | Основной корпус | Газетный корпус | ||
Текстов | Примеров | Текстов | Примеров | ||
1. | Медведь | 4097 | 15 709 | 10 374 | 20 828 |
2. | Платок | 5912 | 21 158 | 3990 | 5568 |
3. | Береза | 2993 | 8439 | 1947 | 2724 |
4. | Гармонь | 404 | 802 | 1247 | 1453 |
5. | Матрешка | 388 | 930 | 1165 | 1765 |
6. | Самовар | 2899 | 9284 | 1024 | 1491 |
7. | Щи | 1863 | 4044 | 863 | 1132 |
8. | Балалайка | 716 | 1346 | 580 | 780 |
9. | Гжель | 54 | 59 | 304 | 526 |
10. | Хохлома | 52 | 78 | 213 | 262 |
11. | Валенки | 818 | 1340 | 7 | 8 |
12. | Лапти | 884 | 1743 | – | – |
Выводы
Как показало проведенное исследование, лингвострановедческие реалии участвуют в формировании имиджа компании, ассоциативно отражая в названии черты характера, присущие русскому человеку, культурно-исторический опыт народа. На основе проведенного в ходе исследования социологического опроса респондентов разных национальностей, а также анализа словарных статей нами выявлено 12 лингвострановедческих реалий, которые номинируют компании различных организационно-правовых форм. Основная часть наименований организаций и компаний состоит непосредственно из существительного в начальной форме: Спортивный клуб «Медведь», АНО развития туризма, культуры и креативных индустрий «Матрешка», ООО «Самовар», Крестьянское (фермерское) хозяйство «Береза» и др.
Продуктивной моделью построения является сочетание прилагательного, называющего характерный признак, и существительного: «Посадская матрешка», «Сибирский самовар», «Северная береза», «Пуховый платок», «Белый медведь», «Золотая хохлома», «Русские валенки» и др. Атрибутивные компоненты характеризуют национальную принадлежность («Русский самовар», «Русские валенки», «Русский медведь»), указывают на территориальную закрепленность («Пермский самовар», «Тверская береза», «Донской платок», «Вятские щи», «Вологодская гармонь»), род деятельности («Кондитерская матрешка», «Пивная матрешка»), цветовые ассоциации («Белая береза», «Синяя гжель», «Бурый медведь») и др.
Активно используются в процессе наименования организаций иноязычные элементы, которые отвечают веяниям моды и отражают современные способы номинации: «Матрешка-продакшн», «Матрешка Нейл», «Матрешка Риэлти», «Матрешка Клининг», «Матрешка Бьюти», «Матрешка Диджитал», «Матрешка Бренд», «Балалайка Шоп», «Балалайка Тревэл», «Хохлома-Лаб», «Хохлома Проджект», «Хохлома Сити», «Медведь Ленд», «Медведь-стоун», «Медведь Трейдинг», «Медведь Консалтинг» и др. Заимствованные компоненты находятся, как правило, в постпозиции, но зафиксированы единичные примеры с препозитивным употреблением («Фроузен балалайка», «Сити валенки») или обрамляющим расположением частей («Хоум матрешка аккомодэшон»).
В процессе номинации могут актуализироваться как реальные свойства обозначаемого объекта («Пуховый платок», «Северная береза», «Тульский самовар»), так и вымышленные, неправдоподобные качества для создания креативного образа («Апельсиновая береза», «Летающий медведь»).
Проведенное исследование дает стимул для дальнейшего изучения лингвострановедчески ценной лексики. Нам представляется необходимым исследование ее репрезентации в текстах современных медиа, например в заголовочных комплексах, для расширения представлений о социально-культурных ценностных доминантах русского народа, а также о концептах-стеореотипах о нем, закрепленных в сознании представителей других наций.
1 Концепция государственной поддержки и продвижения русского языка за рубежом (утв. Президентом РФ 03.11.2015, № Пр-2283). Электронный ресурс https://http://www.kremlin.ru/acts/ news/50644. ↑
2 Предоставление сведений из ЕГРЮЛ/ЕГРИП в электронном виде. Электронный ресурс https://egrul.nalog.ru/index.html. ↑
3 Национальный корпус русского языка. Электронный ресурс https://ruscorpora.ru. ↑
Абезгауз, Е. С. (2011). Лингвострановедческая лексика в русском языке конца XX — начала XXI в. Автореф. дис. … канд. филол. наук. Ставрополь.
Арефьев, А. Л. (2014). Русский язык в мире. Прошлое, настоящее, будущее. Вестник Российской академии наук, 84 (10), 896–903.
Астафьева, О. Н., Козловцева, Н. А. (2017). Государственная политика в сфере русского языка в контексте Русского мира. Знание. Понимание. Умение, 3, 122–137.
Бушев, А. Б. (2015). Новая неграмотность — поле для просвещения и (или) креативности?! Уральский филологический вестник. Серия: Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива 1, 19–39.
Вайсбурд, М. Л. (1972). Реалии как элемент страноведения. Русский язык за рубежом, 3, 98–100.
Васильева, Т. В., Саакян, Л. Н., Ускова, О. А. (2011). Русский язык как фактор, организующий русское культурное пространство в странах СНГ. Вестник ЦМО МГУ. Филология. Культурология. Педагогика. Методика, 2, 103–109.
Верещагин, Е. М., Костомаров, В. Г. (1990). Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык.
Вержбицкая, А. (2001). Понимание культур через посредство ключевых слов. М.: Языки русской культуры.
Воробьев, В. В. (1994). Культурологическая парадигма русского языка: теория описания языка и культуры во взаимодействии. М.: Ин-т рус. яз. им. А. С. Пушкина.
Галимова, Ф. Ф. (2020). Лингвострановедческие реалии как необходимый компонент обучения иностранным языкам. В Актуальные вопросы современной науки и образования: сб. статей II Междунар. науч.-практ. конф. (с. 114–116). Пенза: Наука и просвещение.
Иванченко, В. С., Чимирис, Е. С. (2020). Русский язык на постсоветском пространстве как фактор политики. Вопросы политологии, 8 (60), 2473–2486.
Карасик, В. И. (2019). Нарративное измерение лингвокультурных ценностей. Язык и культура, 47, 59–75.
Костомаров, В. Г. (2023). Стилистика, любовь моей жизни… СПб.: Златоуст; М.: Гос. Институт русского языка им. А. С. Пушкина.
Кретов, А. А., Фененко, Н. А. (2013). Лингвистическая теория реалии. Вестник ВГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация, 1, 7–13.
Крюкова, И. В. (2018). Рекламное имя в массовом языковом сознании носителей русского языка (на материале интернет-конкурсов на лучшее название). Медиалингвистика, 5 (4), 471–483.
Кузнецова, Е. В. (2024). Рекламный дискурс как форма коммуникации: культурный код в пространстве рекламы. Человек в социокультурном измерении, 1, 49–56.
Новикова, О. В., Метелькова, Л. А. (2016). Лингвострановедческие реалии и их использование на уроках французского языка. В Актуальные вопросы филологии, переводоведения и лингводидактики в когнитивном аспекте: сб. научных статей (с. 145–149). Чебоксары: ЧГПУ.
Романова, Т. П. (2018). Этнокультурный маркер в логотипах российских фирм как рекламный стимул адресата. Медиалингвистика, 5 (4), 521–533.
Смирнова, О. М. (2008) Языковые лакуны и безэквивалентные лексические единицы как ключ к пониманию специфики национальной концептосферы. Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского, 3, 241–245.
Тер-Минасова, С. Г. (2000). Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово.
Томахин, Г. Д. (1981). Реалии в культуре и языке. Иностранные языки в школе, 1, 64–69.
Тайави, Я. М. (2017). Лингвокультурные реалии во французских туристических путеводителях. Дис. … канд. филол. наук. Воронеж.
Худоренко, Е. А. (2020). Языковая политика России в контексте евразийской интеграции. Политическая наука, 2, 163–182.
Чесноков, И. И. (2002). Русские лингвострановедческие реалии как концепты национального менталитета. Opera Slavica, 12 (2), 26–32.
Чжан, Тао, Кошкарова, Н. Н. (2021). Национальные стереотипы русскоязычного рекламного текста. Мир науки, культуры, образования, 4 (89), 441–444.
Yokoyama, O. T. (2006). Culture and Language: Realia Explored through Linguistics. Электронный ресурс http://www.coelang.tufs.ac.jp/common/pdf/research_paper9/title_11.pdf.
Abezgauz, E. S. (2011). Linguistic and cultural vocabulary in the Russian language at the end of the 20th and beginning of the 21st centuries. Doctor thesis.Stavropol. (In Russian)
Aref’ev, A. L. (2014). Russian language in the world. Past, present, future. Vestnik Rossiiskoi akademii nauk, 84 (10), 896–903. (In Russian)
Astaf’eva, O. N., Kozlovceva, N. A. (2017). State policy in the sphere of the Russian language in the context of the Russian World. Znanie. Ponimanie. Umenie, 3, 122–137. (In Russian)
Bushev, A. B. (2015). New illiteracy — a field for enlightenment and (or) creativity?! Ural'skii filologicheskii vestnik. Seriia: Jazyk. Sistema. Lichnost’: Lingvistika kreativa, 1, 19–39. (In Russian)
Chesnokov, I. I. (2002). Russian linguistic and cultural realities as concepts of national mentality. Opera Slavica, 12 (2), 26–32. (In Russian)
Chzhan, Tao, Koshkarova, N. N. (2021). National stereotypes of Russian- language advertising text. Mir nauki, kul’tury, obrazovaniia, 4 (89), 441–444. (In Russian)
Galimova, F. F. (2020). Linguistic and cultural realities as a necessary component of teaching foreign languages. In Aktual’nye voprosy sovremennoi nauki i obrazovaniia: Sborn. st. II Mezhdunar. nauch.prakt. konf. (pp. 114–116). Penza: Nauka i Prosveshhenie Publ. (In Russian)
Hudorenko, E. A. (2020). Russian language policy in the context of Eurasian integration. Politicheskaia nauka, 2, 163–182. (In Russian)
Ivanchenko, V. S., Chimiris, E. S. (2020). Russian language in the post- Soviet space as a political factor. Voprosy politologii, 8 (60), 2473–2486. (In Russian)
Karasik, V. I. (2019). Narrative dimension of linguistic and cultural values. Jazyk I kul’tura, 47, 59–75. (In Russian)
Kostomarov, V. G. (2023). Stylistics, the love of my life… St. Petersburg: Zlatoust Publ.; Moscow: Gosudarstvennyi institute russkogo iazyka imeni A. S. Pushkina Publ. (In Russian)
Kretov, A. A., Fenenko, N. A. (2013). Linguistic theory of reality. Vestnik VGU. Seriia: Lingvistika i mezhkul’turnaia kommunikaciia, 1, 7–13. (In Russian)
Krjukova, I. V. (2018). An advertising name in the mass linguistic consciousness of Russian speakers (based on Internet competitions for the best name). Media Linguistics, 5 (4), 471–483. (In Russian)
Kuznecova, E. V. (2024). Advertising discourse as a form of communication: Cultural code in the advertising space. Chelovek v sociokul’turnom izmerenii, 1, 49–56. (In Russian)
Novikova, O. V., Metel’kova, L. A. (2016). Linguistic and cultural realities and their use in French lessons. In Aktual’nye voprosy filologii, perevodovedeniia i lingvodidaktiki v kognitivnom aspekte: Sbornik nauchnych statei (pp. 145–149). Cheboksary: Cheboksarskii gosudarstvennyi pedagogicheskii universitet Publ. (In Russian)
Romanova, T. P. (2018). Ethnocultural marker in the logos of Russian companies as an advertising incentive for the addressee. Media Linguistics, 5 (4), 521–533. (In Russian)
Smirnova, O. M. (2008) Language gaps and non-equivalent lexical units as the key to understanding the specifics of the national concept sphere. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta imeni N. I. Lobachevskogo, 3, 241–245. (In Russian)
Tajavi, Ia. M. (2017). Lingvokul’turnye realii vo frantsuzskikh turisticheskikh putevoditeliakh. Doctor thesis. Voronezh. (In Russian)
Ter-Minasova, S. G. (2000). Language and intercultural communication. Moscow: Slovo Publ. (In Russian)
Tomahin, G. D. (1981). Realities in culture and language. Inostrannye iazyki v shkole, 1, 64–69. (In Russian)
Vajsburd, M. L. (1972). Realities as an element of regional studies. Russkii iazyk za rubezhom, 3, 98–100. (In Russian)
Vasil’eva, T. V., Saakjan, L. N., Uskova, O. A. (2011). Russian language as a factor organizing Russian cultural space in the CIS countries. Vestnik CMO MGU. Filologiia. Kul’turologiia. Pedagogika. Metodika, 2, 103–109. (In Russian)
Vereshhagin, E. M., Kostomarov, V. G. (1990). Language and culture: Linguistic and regional studies in teaching Russian as a foreign language. Moscow: Russkii iazyk Publ. (In Russian)
Verzhbickaja, A. (2001). Understanding cultures through keywords. Moscow: Iazyki russkoi kul’tury Publ. (In Russian)
Vorob’ev, V. V. (1994). Culturological paradigm of the Russian language: A theory of description of language and culture in interaction. Moscow: Gosudarstvennyi institut russkogo iazyka imeni A. S. Pushkina Publ. (In Russian)
Yokoyama, O. T. (2006). Culture and Language: Realia Explored through Linguistics. Retrieved from http://www.coelang.tufs.ac.jp/common/pdf/research_paper9/title_11.pdf.
Статья поступила в редакцию 22 апреля 2024 г.;
рекомендована к печати 16 июля 2024 г.
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2024
Received: April 22, 2024
Accepted: July 16, 2024