«Псевдоценности» в современном отечественном медийном дискурсе: опыт логического анализа имплицитной оценочности в языке печатных СМИ

Постановка проблемы

Дис­курс как спо­соб опе­ри­ро­ва­ния язы­ком при­ня­то опи­сы­вать через струк­ту­ру ком­му­ни­ка­тив­но­го акта, вклю­ча­ю­ще­го ситу­а­цию, участ­ни­ков, канал, носи­тель, код, содер­жа­ние и ком­му­ни­кат (текст). Но это, так ска­зать, тех­ни­че­ская сто­ро­на дис­кур­са. С содер­жа­тель­ной точ­ки зре­ния дис­курс — это преж­де все­го цен­но­сти, кото­рые зада­ют общий взгляд на мир для участ­ни­ков дис­кур­са и транс­ли­ру­ют­ся (в экс­пли­цит­ном или импли­цит­ном виде) посред­ством обме­на сооб­ще­ни­я­ми в ком­му­ни­ка­тив­ной сре­де [Кара­сик 2002]. Осо­бен­но важ­ной цен­ност­ная состав­ля­ю­щая пред­став­ля­ет­ся для медий­но­го дис­кур­са, кото­рый, по тер­ми­но­ло­гии О. В. Соко­ло­вой, отно­сит­ся к «дис­кур­сам актив­но­го воз­дей­ствия» [Соко­ло­ва 2014]. В ком­му­ни­ка­тив­ной сре­де СМИ отста­и­ва­ют­ся, дез­аву­и­ру­ют­ся, оспа­ри­ва­ют­ся цен­но­сти тех или иных поли­ти­че­ских, обще­ствен­ных или куль­тур­ных групп, да и сам дис­курс мас­сме­диа высту­па­ет как мощ­ный инстру­мент не столь­ко отра­же­ния, сколь­ко фор­ми­ро­ва­ния «цен­ност­ной моде­ли мира» в обще­стве, исполь­зуя раз­но­об­раз­ные сред­ства язы­ко­во­го воз­дей­ствия, в том чис­ле мани­пу­ля­тив­но­го типа [Рад­биль 2014]. Таким обра­зом, про­бле­ма содер­жа­ния цен­ност­но­го ком­по­нен­та в кар­тине мира соци­у­ма и спо­со­бов его инкор­по­ри­ро­ва­ния, внед­ре­ния в обще­ствен­ное созна­ние, обла­да­ю­щая само­оче­вид­ной акту­аль­но­стью, обре­та­ет во мно­гом линг­ви­сти­че­ское измерение.

Каж­дый чело­век на инту­и­тив­ном уровне хоро­шо пред­став­ля­ет себе, «что такое хоро­шо и что такое пло­хо» (а это, по сути, и есть его мир цен­но­стей). Носи­те­ли язы­ка в сво­ей рече­вой прак­ти­ке лег­ко и в целом кор­рект­но опе­ри­ру­ют оце­ноч­ным потен­ци­а­лом язы­ка, «даже не отда­вая себе в этом отче­та на раци­о­наль­ном уровне, не рефлек­ти­руя сво­их цен­ност­ных сло­вес­ных реак­ций на мир» [Рад­биль 2011: 569]. Одна­ко при этом «язык цен­но­стей» устро­ен крайне слож­но: «Оцен­ка в той же мере отно­сит­ся к обла­сти реак­ций, как и к обла­сти сти­му­лов. Она столь же неуло­ви­ма, сколь и вез­де­су­ща» [Арутю­но­ва 1999: 183]. Гово­ря сло­ва­ми А. Веж­биц­кой, язы­ко­вая кон­цеп­ту­а­ли­за­ция цен­но­стей отно­сит­ся к обла­сти «неосо­зна­ва­е­мых про­ти­во­по­став­ле­ний неве­ро­ят­ной чув­стви­тель­но­сти, тон­ко­сти и точ­но­сти» [Веж­биц­кая 1996: 71].

Мы исхо­дим из тео­ре­ти­че­ской необ­хо­ди­мо­сти раз­ли­чать цен­но­сти двух видов: как объ­ект автор­ской рефлек­сии и обсуж­де­ния, кото­рые не явля­ют­ся язы­ко­вы­ми по при­ро­де и тем самым не попа­да­ют в сфе­ру наше­го иссле­до­ва­ния, и как опре­де­лен­ный фокус сооб­ще­ния. Посред­ством вто­рых в автор­ской пози­ции с помо­щью язы­ка моде­ли­ру­ет­ся и интер­пре­ти­ру­ет­ся некое поло­же­ние дел в мире, опре­де­лен­ным обра­зом инто­ни­ру­ет­ся изоб­ра­жа­е­мое и опре­де­ля­ет­ся пер­спек­ти­ва выска­зы­ва­ния. Это и есть цен­но­сти соб­ствен­но язы­ко­вые. Ины­ми сло­ва­ми, «язык цен­но­стей» не дан нам в непо­сред­ствен­ном наблю­де­нии, он рас­се­ян по опе­ра­ци­он­ной сре­де язы­ка, рас­тво­рен в мас­си­ве кон­крет­ных выска­зы­ва­ний на раз­ные темы. Но его мож­но рекон­стру­и­ро­вать по дан­ным язы­ка, т. е. выявить с помо­щью опре­де­лен­но­го язы­ко­во­го инструментария.

В нашей преды­ду­щей рабо­те [Рад­биль 2011] в каче­стве тако­го инстру­мен­та­рия рас­смат­ри­ва­ют­ся так назы­ва­е­мые репре­зен­та­тив­ные кон­тек­сты. Это «объ­ек­тив­ные язы­ко­вые сви­де­тель­ства, так ска­зать, “тесты”, спо­соб­ные выявить нали­чие в некой еди­ни­це язы­ка импли­цит­ной оце­ноч­но­сти, нега­тив­ной или пози­тив­ной, кото­рая будет имен­но объ­ек­тив­но язы­ко­вой оце­ноч­но­стью, задан­ной спе­ци­фич­но язы­ко­вы­ми сред­ства­ми ее экс­пли­ка­ции» [Рад­биль 2011: 569]. Важ­ность имен­но «скры­той» язы­ко­вой оце­ноч­но­сти, как, впро­чем, и дру­гих импли­цит­но выра­жа­е­мых смыс­лов, для цен­ност­ной кар­ти­ны мира заклю­ча­ет­ся в том, что, соглас­но кон­цеп­ции А. А. Зализ­няк, И. Б. Левон­ти­ной и А. Д. Шме­лё­ва, толь­ко так носи­тель язы­ка может опе­ри­ро­вать ими, при­ни­мая их на веру, не рефлек­ти­руя и не заду­мы­ва­ясь: «Важ­но не то, что утвер­жда­ют носи­те­ли язы­ка, а то, что они счи­та­ют само собою разу­ме­ю­щим­ся, не видя необ­хо­ди­мо­сти спе­ци­аль­но оста­нав­ли­вать на этом вни­ма­ние» [Зализ­няк, Левон­ти­на, Шме­лёв 2005: 9].

Инте­ре­су­ю­щий нас цен­ност­но мар­ки­ро­ван­ный импли­цит­но выра­жен­ный смысл мож­но выявить из сово­куп­но­сти таких кон­тек­стов упо­треб­ле­ния дан­ной еди­ни­цы, кото­рые по тем или иным при­чи­нам могут рас­смат­ри­вать­ся как реле­вант­ные для акту­а­ли­за­ции имен­но оце­ноч­ной семан­ти­ки, в иных кон­текстах не про­яв­ля­ю­щей­ся или ней­тра­ли­зо­ван­ной. Такие репре­зен­та­тив­ные кон­тек­сты и будут слу­жить «теста­ми» как на само нали­чие язы­ко­вой оце­ноч­но­сти, так и на ее «знак» («плюс» или «минус»). В нашей рабо­те [Рад­биль 2011] в чис­ло таких мак­си­маль­но реле­вант­ных репре­зен­та­тив­ных кон­тек­стов вхо­дит кон­текст так назы­ва­е­мо­го оце­ноч­но­го мета­язы­ко­во­го ком­мен­та­рия в хоро­шем смыс­ле (это­го) сло­ва. Осо­бен­но­сти функ­ци­о­ни­ро­ва­ния это­го выра­же­ния в дис­кур­се совре­мен­ной оте­че­ствен­ной прес­сы как мар­ке­ра осо­бо­го типа цен­но­стей и ста­нут пред­ме­том рас­смот­ре­ния в статье.

Несколь­ко слов о том, поче­му нам инте­рес­ны имен­но мета­язы­ко­вые ком­мен­та­рии. Мета­язы­ко­вой ком­мен­та­рий, или рефлек­сив, в тер­ми­но­ло­гии И. Т. Веп­ре­вой [Веп­ре­ва 2005], явля­ет­ся дей­ствен­ным сред­ством, с помо­щью кото­ро­го гово­ря­щий управ­ля­ет сво­им дис­кур­сом, орга­ни­зу­ет его струк­ту­ру для опти­маль­но­го вос­при­я­тия адре­са­том. В целях наше­го иссле­до­ва­ния важ­но, что при этом мета­язы­ко­вой ком­мен­та­рий высту­па­ет еще и в каче­стве неко­е­го объ­ек­тив­но­го инди­ка­то­ра скры­тых интен­ций гово­ря­ще­го, его взгля­дов и инте­ре­сов, цен­ност­ных при­о­ри­те­тов, не выра­жа­е­мых явным обра­зом в его дискурсе.

Воз­вра­ща­ясь к инте­ре­су­ю­ще­му нас оце­ноч­но­му рефлек­си­ву в хоро­шем смыс­ле сло­ва, ука­жем на то, что, соглас­но нашей кон­цеп­ции, он слу­жит язы­ко­вым выра­же­ни­ем такой спе­ци­фи­че­ской цен­ност­ной реак­ции горя­ще­го, как выра­же­ние лож­ной цен­но­сти, или псевдоценности.

В нашей рабо­те [Рад­биль 2011] пред­ло­же­на сле­ду­ю­щая гра­да­ция цен­но­стей, под­ле­жа­щих экс­пли­цит­но­му или импли­цит­но­му язы­ко­во­му выра­же­нию: (1) соб­ствен­но цен­ность как отра­же­ние «абсо­лют­но­го бла­га» — поло­жи­тель­но­го полю­са в аксио­ло­ги­че­ских оппо­зи­ци­ях типа доб­ро — зло, хоро­шо — пло­хо и пр.; (2) анти­цен­ность как отра­же­ние отри­ца­тель­но­го полю­са в ука­зан­ных оппо­зи­ци­ях; 3) нецен­ность как отра­же­ние ней­траль­но­го, не попа­да­ю­ще­го в сфе­ру дей­ствия куль­тур­но-цен­ност­ных оппо­зи­ций явле­ния, кото­рое вооб­ще нахо­дит­ся вне цен­ност­ной иерар­хии. Кро­ме это­го, мы посту­ли­ро­ва­ли нали­чие явле­ний спе­ци­фи­че­ской цен­ност­ной при­ро­ды, кото­рые зани­ма­ют в пред­ла­га­е­мой иерар­хии про­ме­жу­точ­ное поло­же­ние меж­ду цен­но­стью «навер­ху» и анти­цен­но­стью «вни­зу». Их как раз и мож­но име­но­вать «лож­ная цен­ность», или «псев­до­цен­ность».

Под­лин­ные цен­но­сти (как, впро­чем, и их анти­по­ды — под­лин­ные анти­це­но­сти) без­услов­ны и акси­о­ма­тич­ны [Арутю­но­ва 1999]. «Лишь псев­до­цен­но­сти могут быть “хоро­ши­ми” толь­ко при опре­де­лен­ных усло­ви­ях, с каким-то огра­ни­че­ни­я­ми или ого­вор­ка­ми: содер­жа­ща­я­ся в импли­ка­ци­о­на­ле этих слов лож­ная пре­тен­зия как бы дез­аву­и­ру­ет­ся, раз­об­ла­ча­ет­ся экс­пли­ка­ци­ей таким на пер­вый взгляд невин­ным оце­ноч­ным мета­язы­ко­вым ком­мен­та­ри­ем, как в хоро­шем смыс­ле (это­го) сло­ва» [Рад­биль 2011: 572]. Так, в при­ме­ре На мой взгляд, Чер­че­сов — рас­ту­щий и в хоро­шем смыс­ле амби­ци­оз­ный тре­нер (Мут­ко рас­ска­зал о буду­щем Чер­че­со­ва в каче­стве тре­не­ра сбор­ной Рос­сии // lenta​.ru, 10.06.2017) мож­но уви­деть отра­же­ние уста­нов­ки гово­ря­ще­го на оправ­да­ние поня­тия амби­ци­оз­ный в вос­при­я­тии ауди­то­рии, кото­рое по умол­ча­нию, без при­бав­ки в хоро­шем смыс­ле сло­ва, не вос­при­ни­ма­ет­ся в рус­ском язы­ко­вом созна­нии как без­услов­но пози­тив­ная оцен­ка свойств лица.

С пози­ций пост­клас­си­че­ско­го логи­че­ско­го ана­ли­за язы­ка в тол­ко­ва­ние подоб­ных выра­же­ний неяв­ным обра­зом вхо­дит весь­ма слож­ный оце­ноч­ный ком­плекс, кото­рый в рабо­те Н. Д. Арутю­но­вой име­ну­ет­ся «срав­ни­тель­ной оцен­кой» (в тер­ми­нах луч­ше / хуже — типа Х луч­ше Y) [Арутю­но­ва 1999: 175–176].

Упо­треб­ляя подоб­ные мета­язы­ко­вые ком­мен­та­рии при­ме­ни­тель­но к опре­де­лен­ным сло­вам и выра­же­ни­ям, «гово­ря­щий выра­жа­ет тем самым свое сомне­ние в том, что без это­го спе­ци­аль­но­го разъ­яс­не­ния, так ска­зать, “по умол­ча­нию”, адре­сат вос­при­мет это сло­во или выра­же­ние в тре­бу­е­мом поло­жи­тель­ном оце­ноч­ном реги­стре. Гово­ря­щий слов­но чув­ству­ет: здесь что-то не так, с этим сло­вом, оно в обще­при­ня­том мне­нии не явля­ет­ся без­услов­ным носи­те­лем пози­тив­ной цен­но­сти, а ско­рее, напро­тив, это сиг­нал цен­но­сти отри­ца­тель­ной» [Рад­биль 2011: 571].

Про­ще гово­ря, псев­до­цен­ность в нашей кон­цеп­ции — это цен­ность не без­услов­ная, не само­оче­вид­ная, она нуж­да­ет­ся в каком-то обос­но­ва­нии и акту­аль­на толь­ко при нали­чии неко­то­рых допол­ни­тель­ных усло­вий. Ины­ми сло­ва­ми, это изна­чаль­но что-то пло­хое (или про­сто вне­оце­ноч­ное), кото­рое лишь в опре­де­лен­ных обсто­я­тель­ствах может рас­це­ни­вать­ся как нечто хорошее.

Моде­ли выра­же­ний с подоб­ным типом оце­ноч­но­сти, попа­дая в медий­ную сре­ду, все­гда неод­но­знач­ны, поле­мич­ны, внут­ренне про­ти­во­ре­чи­вы, име­ют суще­ствен­ный экс­прес­сив­ный заряд и зна­чи­тель­ный воз­дей­ствен­ный (в том чис­ле мани­пу­ля­тив­ный) потен­ци­ал. Так­же импли­цит­ные оцен­ки подоб­но­го типа симп­то­ма­тич­ны и даже диа­гно­стич­ны, пото­му что они очер­чи­ва­ют в зоне инте­ре­сов авто­ров и чита­те­лей некий круг неоче­вид­ных цен­но­стей, так ска­зать, пре­тен­зий на то, что­бы стать цен­но­стя­ми, кото­рые, исхо­дя из совре­мен­но­го состо­я­ния обще­ствен­но­го созна­ния, нуж­да­ют­ся в осно­ва­нии и оправ­да­нии, а так­же набра­сы­ва­ют кон­ту­ры опре­де­лен­ной шка­лы цен­но­стей сего­дняш­не­го рос­сий­ско­го социума. 

Таким обра­зом, мы можем сфор­му­ли­ро­вать цель иссле­до­ва­ния — выявить основ­ные моде­ли язы­ко­вой репре­зен­та­ции так назы­ва­е­мых псев­до­цен­но­стей в совре­мен­ной рос­сий­ском медиа­дис­кур­се, импли­цит­но выра­жен­ных в репре­зен­та­тив­ных кон­текстах упо­треб­ле­ния мета­язы­ко­во­го ком­мен­та­рия в хоро­шем смыс­ле сло­ва.

История вопроса

Исто­рия изу­че­ния кате­го­рии цен­но­сти в гума­ни­тар­ном зна­нии име­ет почтен­ную тра­ди­цию [Арутю­но­ва 1999]. Одна­ко соб­ствен­но линг­ви­сти­че­ское изу­че­ние «язы­ка цен­но­стей» нача­лось совсем недав­но. В каче­стве сво­е­го рода этап­но­го иссле­до­ва­ния в этой обла­сти сле­ду­ет назвать рабо­ту Н. Д. Арутю­но­вой «Типы язы­ко­вых зна­че­ний: оцен­ка, собы­тие, факт» [Арутю­но­ва 1988]. С нача­ла 2000‑х годов мы можем гово­рить о том, что сло­жи­лось целое науч­ное направ­ле­ние, полу­чив­шее назва­ние «аксио­ло­ги­че­ская линг­ви­сти­ка» [Кра­сов­ский 2002; Кара­сик 2005], или, по-дру­го­му, «линг­ви­сти­че­ская аксио­ло­гия» [Темир­га­зи­на 2015]. В рам­ках это­го направ­ле­ния и были зало­же­ны осно­вы изу­че­ния тако­го спе­ци­фи­че­ско­го сред­ства выра­же­ния язы­ко­вой оцен­ки, как импли­цит­ная (или инге­рент­ная) оце­ноч­ность [Раци­бур­ская 2014]. Совре­мен­ное состо­я­ние вопро­са отра­же­но, в част­но­сти, в репре­зен­та­тив­ном сбор­ни­ке ста­тей «Совре­мен­ная рос­сий­ская аксио­сфе­ра: семан­ти­ка и праг­ма­ти­ка иден­тич­но­сти» [Мило­ва­но­ва 2020].

Инте­рес к про­бле­ма­ти­ке линг­во­ак­сио­ло­ги­че­ско­го харак­те­ра отчет­ли­во про­яв­ля­ет­ся и в науч­ной обла­сти совре­мен­ной медиа­линг­ви­сти­ки [Слав­кин, Куз­не­цо­ва, 2018]. Так, раз­ра­ба­ты­ва­ют­ся общие вопро­сы репре­зен­та­ции цен­но­стей в жур­на­ли­сти­ке [Ниг­ма­тул­ли­на 2008; Еро­фе­е­ва 2009; Цве­то­ва 2017; Цве­то­ва 2020; Дус­ка­е­ва 2019; Сидо­ров 2019], про­бле­мы цен­ност­ной поля­ри­за­ции в оте­че­ствен­ной медиа­сфе­ре [Sidorov, Nigmatullina 2016] и др.

В свою оче­редь, инте­рес к мета­язы­ко­вым пока­за­те­лям как к неотъ­ем­ле­мой части язы­ко­во­го суще­ство­ва­ния акти­ви­зи­ро­вал­ся так­же срав­ни­тель­но недав­но. Еще в рабо­тах Р. Якоб­со­на осу­ществ­ле­но выде­ле­ние мета­язы­ко­вой функ­ции в чис­ле одной из базо­вых язы­ко­вых функ­ций: спо­соб­ность созда­вать сооб­ще­ния о сооб­ще­ни­ях явля­ет­ся важ­ней­шим свой­ством язы­ка как пер­вич­ной моде­ли­ру­ю­щей систе­мы [Якоб­сон 1996]. Язы­ко­вая рефлек­сия гово­ря­ще­го над соб­ствен­ным язы­ком при­зна­ет­ся важ­ной частью его язы­ко­вой кар­ти­ны мира [Арутю­но­ва 2000]. Как пока­за­но в одной из ран­них работ А. Веж­биц­кой, имен­но «мета­тек­сто­вые пока­за­те­ли», будучи импли­цит­ны­ми сред­ства­ми выра­же­ния адре­со­ван­но­сти сооб­ще­ния, фор­ми­ру­ют некую «мета­тек­сто­вую опра­ву» сооб­ща­е­мо­го, т. е. некую инструк­цию адре­са­ту по пово­ду того, как сле­ду­ет вос­при­ни­мать ска­зан­ное [Веж­биц­кая 1978].

Что же каса­ет­ся непо­сред­ствен­но мета­язы­ко­вых ком­мен­та­ри­ев, то им посвя­ще­но обсто­я­тель­ное моно­гра­фи­че­ское иссле­до­ва­нии И. Т. Веп­ре­вой «Язы­ко­вая рефлек­сия в пост­со­вет­скую эпо­ху». Мета­язы­ко­вые ком­мен­та­рии сле­ду­ет отне­сти к доволь­но широ­ко­му и раз­но­об­раз­но­му по сво­им семан­ти­че­ским и праг­ма­ти­че­ским свой­ствам кру­гу выра­же­ний, кото­рые в рабо­те И. Т. Веп­ре­вой име­ну­ют­ся рефлек­си­ва­ми: это мета­язы­ко­вые выска­зы­ва­ния, высту­па­ю­щие как про­дукт язы­ко­вой рефлек­сии носи­те­ля язы­ка по пово­ду упо­треб­ле­ния им како­го-либо язы­ко­во­го выра­же­ния в рам­ках обы­ден­но­го язы­ко­во­го созна­ния [Веп­ре­ва 2005: 76]. 

На этой осно­ве в наших рабо­тах пред­ло­же­на иссле­до­ва­тель­ская модель логи­че­ско­го ана­ли­за импли­цит­ной язы­ко­вой оце­ноч­но­сти посред­ством выяв­ле­ния и интер­пре­та­ции репре­зен­та­тив­ных кон­тек­стов, в чис­ло кото­рых и вхо­дит мета­язы­ко­вой ком­мен­та­рий в хоро­шем смыс­ле сло­ва [Рад­биль 2011].

Описание методики исследования

Пред­ла­га­е­мая мето­ди­ка иссле­до­ва­ния осно­ва­на на прин­ци­пах логи­че­ско­го ана­ли­за неяв­ной импли­цит­ной инфор­ма­ции в язы­ко­вых выра­же­ни­ях [Булы­ги­на, Шме­лёв 1997; Арутю­но­ва 1999; Зализ­няк, Левон­ти­на, Шме­лёв 2005]. Она апро­би­ро­ва­на авто­ром при­ме­ни­тель­но к ана­ли­зу явле­ний недоб­ро­со­вест­но­го инфор­ми­ро­ва­ния, стра­те­гий язы­ко­во­го мани­пу­ли­ро­ва­ния и т. п. [Рад­биль 2014].

Непо­сред­ствен­но про­це­ду­ра ана­ли­за репре­зен­та­тив­но­го кон­тек­ста в хоро­шем смыс­ле сло­ва раз­ра­бо­та­на нами в рабо­те [Рад­биль 2014] на осно­ве идей Н. Д. Арутю­но­вой [Арутю­но­ва 1999]. В тол­ко­ва­ние выра­же­ний с дан­ным мета­язы­ко­вым ком­по­нен­том неяв­ным обра­зом вхо­дит весь­ма слож­ный оце­ноч­ный ком­плекс, кото­рый в рабо­те Н. Д. Арутю­но­вой име­ну­ет­ся «срав­ни­тель­ной оцен­кой». «Доба­вим, что эта оцен­ка не толь­ко срав­ни­тель­ная, но и, так ска­зать, поли­мо­даль­ная, т. е. одно­вре­мен­но харак­те­ри­зу­ю­щая объ­ект оцен­ки с раз­ных сто­рон — и в поло­жи­тель­ном, и в отри­ца­тель­ном реги­стре (Х в каком-то смыс­ле хоро­шо, а в каком-то пло­хо)» [Рад­биль 2011: 572].

Рас­смот­рим при­мер: Сюда еха­ли меч­та­те­ли и без­дель­ни­ки (в хоро­шем смыс­ле сло­ва) — люди, кото­рые не соби­ра­лись ниче­го созда­вать, толь­ко потреб­лять, не нару­шая всю кра­со­ту (Лика Давы­до­ва. «Здесь мож­но за год стать звез­дой» // lenta. ru, 30.09.2016). Здесь отри­ца­тель­ная оце­ноч­ность при­сут­ству­ет в ядер­ном ком­по­нен­те оце­ноч­ной кон­но­та­ции, «по умол­ча­нию», без допол­ни­тель­ных экс­пли­ка­ций, а поло­жи­тель­ная оце­ноч­ность — в зоне импли­ка­ци­о­на­ла, потен­ци­аль­ной кон­но­ти­ро­ван­но­сти, кото­рая про­явит­ся при опре­де­лен­ных усло­ви­ях пога­ше­ния или ней­тра­ли­за­ции налич­ных отри­ца­тель­ных оце­ноч­ных сем. «Подоб­ный слож­ный оце­ноч­ный ком­плекс как эле­мент тол­ко­ва­ния может выгля­деть при­мер­но так: Х вооб­ще пло­хо, но в каком-то смыс­ле может быть хоро­шо» [Рад­биль 2011: 572].

Ниже мы пока­жем, что наша мето­ди­ка успеш­но рабо­та­ет при­ме­ни­тель­но к выяв­ле­нию доволь­но слож­ных по сво­ей интен­ци­о­наль­но­сти и неод­но­знач­но трак­ту­е­мых импли­цит­но-оце­ноч­ных ком­плек­сов в язы­ке совре­мен­ной оте­че­ствен­ной прессы.

Мате­ри­а­лом иссле­до­ва­ния явля­ют­ся кон­тек­сты упо­треб­ле­ния мета­язы­ко­во­го ком­мен­та­рия в хоро­шем смыс­ле сло­ва, извле­чен­ные мето­дом сплош­ной выбор­ки из газет­но­го кор­пу­са в соста­ве Наци­о­наль­но­го кор­пу­са рус­ско­го язы­ка [НКРЯ].

Анализ материала

Пер­вое, на что сле­ду­ет обра­тить вни­ма­ние, — это воз­мож­ность выявить про­ти­во­ре­чие меж­ду декла­ри­ру­е­мы­ми и тира­жи­ру­е­мы­ми в СМИ поло­жи­тель­ны­ми цен­но­стя­ми «ново­го вре­ме­ни» (карье­ра, кон­ку­рен­ция, инди­ви­ду­а­лизм, мод­ность и пр.) и их реаль­ной язы­ко­вой оце­ноч­но­стью, зало­жен­ной в обще­при­ня­тых кон­вен­ци­ях упо­треб­ле­ния сло­ва, кото­рая, как пока­зы­ва­ют наши кон­тек­сты, по умол­ча­нию, без дан­ной уточ­ня­ю­щей «при­бав­ки», поло­жи­тель­ной не явля­ет­ся. Итак, какие же цен­но­сти не без­услов­но пози­тив­ные (или хотя бы сомни­тель­но пози­тив­ные) в дис­кур­се совре­мен­ных СМИ?

Под­пи­сы­вая сего­дняш­нее согла­ше­ние, я уве­рен, мы сде­ла­ем шаг впе­ред к тому, что­бы наши субъ­ек­ты феде­ра­ции не толь­ко кон­ку­ри­ро­ва­ли в хоро­шем смыс­ле сло­ва, но и сотруд­ни­ча­ли на бла­го раз­ви­тия Мос­ков­ско­го реги­о­на, стра­ны, жите­лей Моск­вы и Под­мос­ко­вья (Под­пи­са­но согла­ше­ние по раз­ви­тию про­мыш­лен­но­го потен­ци­а­ла Мос­ков­ско­го реги­о­на // lenta​.ru, 28.02.2018);

Впро­чем, если бы мы даже согла­си­лись суще­ствен­но повы­сить зар­пла­ту Дан­ни, не думаю, что он остал­ся бы в коман­де. Пор­ту­га­лец — карье­рист в хоро­шем смыс­ле сло­ва (Ван­ден­ко А. Тот, кто заво­дит «Дина­мо» // Совет­ский спорт, 06.09.2009);

Пони­ма­е­те, чинов­ник в пра­ви­тель­стве — чинов­ник в хоро­шем смыс­ле сло­ва, все­гда свя­зан каки­ми-то обя­за­тель­ства­ми, каки­ми-то поста­нов­ле­ни­я­ми (Про­цесс оформ­ле­ния интел­лек­ту­аль­ной соб­ствен­но­сти толь­ко начат // РИА Ново­сти, 11.02.2008);

Вме­сте с реги­о­наль­ны­ми вла­стя­ми мы сде­ла­ли из нее, в хоро­шем смыс­ле, запад­но­го вида биб­лио­те­ку, она пре­вра­ти­лась в центр жиз­ни посел­ка (Оль­га Тимо­фе­е­ва. Вадим Дуда: Кто ж не высту­пит про­тив «убий­цы куль­ту­ры». Интер­вью ген­ди­рек­то­ра Биб­лио­те­ки ино­стран­ной лите­ра­ту­ры // Новая газе­та, 13.03.2017);

Спек­такль полу­чил­ся неожи­дан­но не носталь­ги­че­ским, а стиль­ным и в хоро­шем смыс­ле сло­ва мод­ным (Мишель Легран попал под зон­ти­ки // Труд‑7, 07.07.2009).

Так­же «линг­ви­сти­че­ско­му тесту на псев­до­цен­но­сти» мож­но под­верг­нуть и новые мод­ные поня­тия в нашей куль­ту­ре, напри­мер хайп, арт­ха­ус (явля­ют­ся ли они одно­знач­но поло­жи­тель­ны­ми цен­но­стя­ми в совре­мен­ной обще­ствен­ном созна­нии). Ока­за­лось, что нет.

— Мне был бро­шен вызов, что я не смо­гу без допол­ни­тель­ной рас­крут­ки и про­дви­же­ния с каким-нибудь роли­ком в хоро­шем смыс­ле хай­па­нуть (Вяче­слав Поло­вин­ко, Татья­на Василь­чук. Кон­курс пес­ни и лести. Зачем рос­сий­ские арти­сты поют пес­ни о Путине и поче­му хотят быть бли­же к вла­сти? // Новая газе­та, 15.03.2018);

— Имен­но такой арт­ха­ус­ный (в хоро­шем смыс­ле сло­ва) под­ход к орга­ни­за­ции музы­каль­но­го фести­валь­но­го дей­ства про­де­мон­стри­ро­вал про­хо­див­ший в апре­ле Red Bull Music Festival в Токио (Денис Руза­ев. Элек­три­че­ский Токио // lenta​.ru, 05.05.2019).

Пред­ла­га­е­мый нами «тест на псев­до­цен­но­сти» име­ет две сто­ро­ны. С одной сто­ро­ны, с его помо­щью мы можем выявить неосо­знан­ные цен­ност­ные пред­став­ле­ния, сто­я­щие за сло­ва­ми в их обще­упо­тре­би­тель­ных зна­че­ни­ях (гово­ря высо­ко­пар­но, узнать «обще­на­род­ную оцен­ку» соот­вет­ству­ю­щих поня­тий, отра­жен­ную в узу­аль­ных упо­треб­ле­ни­ях, и ее несов­па­де­ние с оце­ноч­но­стью, навя­зы­ва­е­мой извне, со сто­ро­ны СМИ), что мы пока­за­ли выше.

Но, с дру­гой сто­ро­ны, дан­ный тест спо­соб­ству­ет и обна­ру­же­нию вполне осо­знан­ных уста­но­вок гово­ря­щих (авто­ров) в обла­сти выбо­ра того или ино­го явле­ния, под­ле­жа­ще­го, с их точ­ки зре­ния, повы­ше­нию оце­ноч­но­го реги­стра, кото­рый, по тем или иным при­чи­нам, неза­слу­жен­но низок. То есть здесь уже речь идет об инди­ви­ду­аль­ной язы­ко­вой кар­тине мира. Какие имен­но псев­до­цен­но­сти под­ле­жат оправ­да­нию и поче­му имен­но они — не менее инте­рес­ный вопрос. 

Сиг­на­лом нали­чия осо­знан­ной уста­нов­ки на упо­треб­ле­ние опре­де­лен­но­го оце­ноч­но­го рефлек­си­ва явля­ет­ся рече­вая стра­те­гия эмфа­зы — пунк­ту­а­ци­он­но­го выде­ле­ния скоб­ка­ми или тире по моде­ли оформ­ле­ния встав­ной кон­струк­ции, посред­ством кото­ро­го такая уста­нов­ка акцен­ти­ру­ет­ся и к ней при­вле­ка­ет­ся вни­ма­ние аудитории.

В «Лете» Ли впер­вые за дол­гое вре­мя обхо­дит­ся без заиг­ры­ва­ния с широ­кой (читать — белой) ауди­то­ри­ей и дово­дит свой фир­мен­ный стиль до упо­и­тель­но­го, бью­ще­го наот­машь, почти теат­раль­но­го (в хоро­шем смыс­ле сло­ва) гро­тес­ка (Денис Руза­ев. 50. «Коро­лев­ство пол­ной луны» (Moonrise Kingdom), режис­сер Уэс Андер­сон // lenta​.ru, 23.12.2019);

Заме­сти­тель гене­раль­но­го дирек­то­ра по ком­мер­ции и раз­ви­тию ком­па­нии «Т Плюс» Алек­сандр Виле­сов отме­ча­ет, что до тех пор, пока не будут обес­пе­че­ны гаран­тии воз­вра­та средств тем, кто соби­ра­ет­ся пере­стра­и­вать систе­му теп­ло­снаб­же­ния, про­ры­ва — в хоро­шем смыс­ле это­го сло­ва — не слу­чит­ся (Про­рыв в хоро­шем смыс­ле сло­ва // lenta​.ru, 12.12.2019).

Ино­гда зна­ком выде­ле­ния более слож­ной цен­ност­ной реак­ции гово­ря­ще­го явля­ют­ся остран­ня­ю­щие кавыч­ки, кото­рые как раз под­чер­ки­ва­ют сомне­ние авто­ра в без­услов­ной поло­жи­тель­но­сти опи­сы­ва­е­мо­го явления:

Кро­ме того, школь­ни­кам хоте­ли пока­зать, на что спо­соб­ны бой­цы ведом­ства — «в хоро­шем смыс­ле сло­ва» (Номер с писто­ле­та­ми на школь­ной линей­ке в годов­щи­ну Бесла­на воз­му­тил рос­си­ян // lenta​.ru, 03.09.2019).

Вооб­ще гово­ря, интен­ции авто­ров при вклю­че­нии в зону «повы­ше­ния цен­ност­но­го реги­стра» того или ино­го явле­ния или поня­тия весь­ма слож­ны и раз­но­об­раз­ны. Напри­мер, жур­на­лист (или интер­вью­и­ру­е­мый) хочет оправ­дать в гла­зах ауди­то­рии некие необ­ще­при­ня­тые ценности.

На зва­ние само­го дико­го — при­чем в хоро­шем смыс­ле — филь­ма фести­ва­ля появил­ся глав­ный пре­тен­дент (Денис Руза­ев. Игорь Игриц­кий. Канны–2016. День 8. Мы виде­ли дья­во­ла и гения // lenta​.ru, 19.05.2016).

Мы одер­жи­мы… но в хоро­шем смыс­ле», — гово­рит­ся в посла­нии (HTC назна­чи­ла дату пре­зен­та­ции ново­го флаг­ман­ско­го смарт­фо­на // lenta​.ru, 22.03.2016);

Пусть несколь­ко про­вин­ци­аль­но­го — что делать, «такая была жизнь», — но весь­ма само­быт­но­го и, в хоро­шем смыс­ле, оди­оз­но­го (Миха­ил Лоды­гов­ский. Порт­ной и блат­ной // lenta​.ru, 22.02.2018);

Акин рабо­та­ет с этой слож­ной, болез­нен­ной темой акку­рат­но, без лиш­не­го пафо­са, но и в хоро­шем смыс­ле сло­ва без­жа­лост­но… (Денис Руза­ев. Отку­да текут сле­зы // lenta​.ru, 27.05.2017).

Жур­на­лист (или интер­вью­и­ру­е­мый) хочет под­черк­нуть некие новые, извест­ные ему пози­тив­ные чер­ты в явле­нии, тра­ди­ци­он­но оце­ни­ва­е­мом отрицательно.

Посколь­ку мы отста­ли, в хоро­шем смыс­ле это­го сло­ва, имен­но мы сей­час сохра­ня­ем евро­пей­ские цен­но­сти, кото­рые очень успеш­но раз­ру­ша­ют на Запа­де», — поде­лил­ся сво­им мне­ни­ем он (Раз­дел «Куль­ту­ра». Кон­ча­лов­ский рас­ска­зал об отста­ва­нии Рос­сии от США // gazeta​.ru, 14.11.2019); 

Нуж­но рабо­тать так, как буд­то — в хоро­шем смыс­ле — это послед­ний день тво­ей рабо­ты», — ска­зал поли­тик (Спи­кер Вер­хов­ной Рады оце­нил веро­ят­ность ее роспус­ка // lenta​.ru, 06.12.2019);

Как они ей мани­пу­ли­ро­ва­ли, в хоро­шем смыс­ле это­го сло­ва, я не знаю, поэто­му подоб­ные выво­ды СМИ я ком­мен­ти­ро­вать не могу», — отме­тил пресс-сек­ре­тарь (Кремль про­ком­мен­ти­ро­вал дан­ные о невы­пол­не­нии май­ских ука­зов // lenta​.ru, 17.04.2019);

При­чем опи­ум в хоро­шем смыс­ле, пото­му что это луч­шее сред­ство от депрес­сии (Оль­га Гал­ков­ская, под редак­ци­ей Лари­сы Жуко­вой. «Самые близ­кие отвер­ну­лись от меня» // lenta​.ru, 16.01.20196).

Жур­на­лист (или интер­вью­и­ру­е­мый) хочет пред­вос­хи­тить и дез­аву­и­ро­вать воз­мож­ную нега­тив­ную оцен­ку како­го-либо цен­ност­но ней­траль­но­го по умол­ча­нию явле­ния, на его взгляд, незаслуженную.

Учи­тель так­же выра­зил уве­рен­ность в том, что лич­ность и пес­ни Цоя про­дол­жа­ют «будо­ра­жить» ауди­то­рию, так как «он был свое­об­раз­ным шама­ном в хоро­шем смыс­ле сло­ва» (Раз­дел «Куль­ту­ра». Учи­тель рас­крыл при­чи­ну съе­мок филь­ма о Вик­то­ре Цое // gazeta​.ru, 18.11.2017);

Так что в хоро­шем смыс­ле сло­ва это автор­ский про­ект (Бесе­до­вал Денис Руза­ев. «Глав­ная цен­ность нации — это совесть» // lenta​.ru, 06.04.2017);

По сло­вам Вла­ди­ми­ра Чаги­на, руко­во­ди­те­ля про­ек­та рал­ли-рейд «Шел­ко­вый путь», у орга­ни­за­то­ров гон­ки в хоро­шем смыс­ле нет дру­го­го выбо­ра (Toyota ста­ла офи­ци­аль­ным авто­мо­би­лем рал­ли-рей­да «Шел­ко­вый путь» // lenta​.ru, 08.07.2019);

Ста­ни­слав Нови­ков: Это был, как мне кажет­ся, пере­лом­ный год — в хоро­шем смыс­ле, разу­ме­ет­ся («Пик кри­зи­са остал­ся поза­ди» // lenta​.ru, 24.11.2016);

«Я в хоро­шем смыс­ле в шоке от услы­шан­но­го: это не некие кос­ме­ти­че­ские пред­ло­же­ния!» (Татья­на Мели­кян. Рожай­те без нер­вов // lenta​.ru, 29.11.2017)

К явле­ни­ям повы­ше­ния цен­ност­но­го реги­стра для в целом ней­траль­ных номи­на­ций при­мы­ка­ют и слу­чаи исполь­зо­ва­ния выра­же­ния в хоро­шем смыс­ле сло­ва в сти­ли­сти­че­ском при­е­ме амфи­бо­лии — обыг­ры­ва­нии многозначности:

Путь Сне­жа­ны на поди­ум начал­ся, как у мно­гих ее кол­лег, с ули­цы — разу­ме­ет­ся, в хоро­шем смыс­ле сло­ва: по офи­ци­аль­ной вер­сии, извест­ный на Укра­ине модель­ный хан­тер Олег Воро­па­ев при­ме­тил юную модель во вре­мя про­гул­ки по Кие­ву, куда она после окон­ча­ния шко­лы пере­бра­лась из про­вин­ции (Вера Вольф­сон. Еле­на Зелен­ская // lenta​.ru, 11.06.2019).

Здесь обыг­ры­ва­ет­ся столк­но­ве­ние в одном кон­тек­сте обще­язы­ко­во­го бук­валь­но­го зна­че­ния пред­лож­но-падеж­но­го соче­та­ния с ули­цы и его про­сто­реч­но­го упо­треб­ле­ния, свя­зан­но­го с эвфе­ми­сти­че­ским пери­фра­сти­че­ским наиме­но­ва­ни­ем про­сти­ту­ции или бро­дяж­ни­че­ства, бездомности.

Ср. ана­ло­гич­но — столк­но­ве­ние бук­валь­но­го и жар­гон­но­го зна­че­ний выра­же­ния швед­ская семья:

Веста-Лин­нея — девоч­ка из боль­шой швед­ской (в хоро­шем смыс­ле) семьи (Ната­лья Кочет­ко­ва. Звер­ский детек­тив, обо­рот­ни и чело­век с чер­ны­ми уса­ми // lenta. ru, 14.11.2019). 

Или обыг­ры­ва­ние энан­тио­се­мии для сло­ва отра­бо­тан­ный — в зна­че­нии ‘нара­бо­тан­ный, т. е. выра­бо­тан­ный в тру­до­вом опы­те’ и в зна­че­нии ‘выра­бо­тав­ший ресур­сы, т. е. ненужный’:

С одной сто­ро­ны, это доста­точ­но баналь­ная — в хоро­шем смыс­ле сло­ва — отра­бо­тан­ная тех­но­ло­гия (Бесе­до­вал Алек­сандр Зай­цев. «Рас­ши­рять свои воз­мож­но­сти — обя­зан­ность музея» // lenta​.ru, 12.12.2016).

Во всех этих слу­ча­ях гово­ря­щий, с одной сто­ро­ны, пыта­ет­ся пре­ду­пре­дить воз­мож­ную дву­смыс­лен­ность трак­тов­ки адре­са­том, а с дру­гой — исполь­зо­вать экс­прес­сив­ный потен­ци­ал «язы­ко­вой игры», а ино­гда коми­че­ско­го эффекта.

Исполь­зо­ва­ние рефлек­си­ва в хоро­шем смыс­ле сло­ва так­же дей­ствен­ный инстру­мент поле­ми­че­ской отстрой­ки от рас­хо­жих взгля­дов и мне­ний, сло­жив­ших­ся сте­рео­тип­ных точек зре­ния. Это харак­тер­но для кон­тек­стов, в кото­рых осу­ществ­ля­ет­ся стра­те­гия «пони­же­ния цен­ност­но­го реги­стра», т. е. при­пи­сы­ва­ния сомни­тель­но­сти и услов­но­сти, «ого­вор­ки» цен­но­стям, кото­рые по умол­ча­нию, напро­тив, явля­ют­ся без­услов­но поло­жи­тель­но­сти, без­ого­во­роч­ны­ми («что-то без­услов­но хоро­шее ока­зы­ва­ет­ся не все­гда хорошо»).

Куда бы он ни захо­дил, он ведет себя как дома в хоро­шем смыс­ле это­го сло­ва: со все­ми здо­ро­ва­ет­ся, заво­дит бесе­ду, узна­ет, что и как (Кон­стан­тин Коло­тов. «Одно невер­ное дви­же­ние — смерть» // lenta​.ru, 27.07.2019);

Ирланд­цы очень общи­тель­ные, в хоро­шем смыс­ле это­го сло­ва (Под­го­то­ви­ла Ека­те­ри­на Кли­муш­ки­на. «Ску­чаю по греч­ке, пяти­этаж­кам и мет­ро» // lenta​.ru, 27.05.2019);

Но так как это в первую оче­редь зре­лищ­ный и про­стой (в хоро­шем смыс­ле) бое­вик, над таки­ми мело­ча­ми никто и не дол­жен заду­мы­вать­ся (Влад Мас­си­но. Гряз­ный при­ем // lenta​.ru, 11.05.2019);

Я бы ска­за­ла, взгля­да более рас­кре­по­щен­но­го и в хоро­шем смыс­ле — спо­кой­но­го (Лари­са Малю­ко­ва. «Подо­жди­те, поче­му все мол­чат?» Режис­сер Ната­лья Меща­ни­но­ва — про мат, при­трав­ку и митин­ги как сред­ство реше­ния пси­хо­ло­ги­че­ских про­блем // Новая газе­та, 20.09.2018).

Результаты исследования

Про­ве­ден­ное иссле­до­ва­ние пока­за­ло, что кон­текст мета­язы­ко­во­го ком­мен­та­рия в хоро­шем смыс­ле (сло­ва) в оте­че­ствен­ном медиа­дис­кур­се высту­па­ет зна­чи­мым язы­ко­вым сред­ством выра­же­ния импли­цит­ной язы­ко­вой оце­ноч­но­сти слож­ной при­ро­ды, так назы­ва­е­мых псев­до­цен­но­стей, кото­рые могут счи­тать­ся для гово­ря­ще­го цен­но­стя­ми толь­ко при опре­де­лен­ных усло­ви­ях, что идет враз­рез с усто­яв­шей­ся оцен­кой таких явле­ний в узусе.

При этом упо­треб­ле­ние кон­тек­стов с ука­зан­ны­ми рефлек­си­ва­ми все­гда име­ет харак­тер внут­рен­ней поле­мич­но­сти, когда гово­ря­щий по тем или иным при­чи­нам рас­хо­дит­ся с цен­ност­ны­ми сте­рео­ти­па­ми, закреп­лен­ны­ми за изоб­ра­жа­е­мы­ми явле­ни­я­ми и поня­ти­я­ми в объ­ек­тив­ной язы­ко­вой оцен­ке, обще­при­ня­тых номи­на­ци­ях, при­чем в направ­ле­нии как повы­ше­ния реги­стра оцен­ки для ней­траль­ных или нега­тив­ных обо­зна­че­ний, так и его пони­же­ния — для обо­зна­че­ний, в нор­ме импли­ци­ру­ю­щих цен­но­сти положительные.

Важ­но и то, что во всех слу­ча­ях упо­треб­ле­ния это­го выра­же­ния мы име­ем дело с исполь­зо­ва­ни­ем спе­ци­фи­че­ской рече­вой стра­те­гии de re, кото­рая, в кон­цеп­ции Т. В. Булы­ги­ной и А. Д. Шме­лё­ва, отно­сит­ся к сред­ствам так назы­ва­е­мой «язы­ко­вой дема­го­гии». «Стра­те­гия de dicto направ­ле­на на адек­ват­ную пере­да­чу чужо­го мне­ния; стра­те­гия de re все­гда мар­ки­ро­ва­на и выби­ра­ет­ся со спе­ци­аль­ной целью» [Булы­ги­на, Шме­лёв 1997: 474]. Язы­ко­вые меха­низ­мы реа­ли­за­ции этих ком­му­ни­ка­тив­ных стра­те­гий заклю­ча­ют­ся в осо­бом выбо­ре номи­на­ций или в пере­тол­ко­ва­нии гово­ря­щим обще­язы­ко­вых зна­че­ний слов или зна­че­ний, акту­а­ли­зо­ван­ных адре­са­том, в соот­вет­ствии со сво­и­ми воз­зре­ни­я­ми, целя­ми и инте­ре­са­ми: «При стра­те­гии de dicto гово­ря­щий исполь­зу­ет номи­на­ции, кото­рые счел бы адек­ват­ны­ми и субъ­ект пере­да­ва­е­мо­го мне­ния; при номи­на­ции de re гово­ря­щий все пере­име­но­вы­ва­ет в соот­вет­ствии со сво­и­ми пред­став­ле­ни­я­ми о реаль­но­сти» [Булы­ги­на, Шме­лёв 1997: 472].

В этом плане исполь­зо­ва­ние про­ана­ли­зи­ро­ван­но­го мета­язы­ко­во­го ком­мен­та­рия явля­ет­ся дей­ствен­ным язы­ко­вым меха­низ­мом навя­зы­ва­ния ауди­то­рии опре­де­лен­ных оце­нок, кото­рые потен­ци­аль­но мог­ли бы не раз­де­лять­ся адре­са­том или кото­рые он само­сто­я­тель­но для себя не сфор­му­ли­ро­вал бы, т. е. когни­тив­но-дис­кур­сив­ным ору­ди­ем язы­ко­во­го мани­пу­ли­ро­ва­ния сознанием.

Вме­сте с тем упо­треб­ле­ние рефлек­си­ва в хоро­шем смыс­ле (сло­ва) высту­па­ет как эффек­тив­ное сред­ство «нару­ше­ния чита­тель­ско­го ожи­да­ния» [Якоб­сон 1996], т. е. как сти­ли­сти­че­ский при­ем деав­то­ма­ти­за­ции речи, кото­рый раз­дви­га­ет гра­ни­цы обще­из­вест­но­го, нахо­дит новые гра­ни в при­выч­ном, спо­соб­ству­ет адек­ват­но­му опи­са­нию слож­ных и внут­ренне про­ти­во­ре­чи­вых явле­ний окру­жа­ю­щей дей­стви­тель­но­сти и тем самым уси­ли­ва­ет арсе­нал экс­прес­сии в жур­на­лист­ской речи. С этим, кста­ти, свя­за­ны и частые упо­треб­ле­ния дан­ных рефлек­си­вов в коми­че­ском клю­че, в режи­ме «язы­ко­вой игры», шут­ки, иро­нии и пр.

Инте­рес­но, что обе ука­зан­ные выше и в целом про­ти­во­по­лож­ные друг дру­гу уста­нов­ки могут быть сов­ме­ще­ны в пре­де­лах одно­го кон­тек­ста, что хоро­шо вид­но в одном из моих люби­мых при­ме­ров, кото­рым мне хочет­ся завер­шить это иссле­до­ва­ние — без комментариев:

Она — жен­щи­на в хоро­шем смыс­ле это­го сло­ва (Эд. Поля­нов­ский. Ожи­да­ние сча­стья. Днев­ни­ки и пись­ма воен­но­го фельд­ше­ра Татья­ны Ата­бек. 1941–1945 // «Изве­стия», 21.06.2002).

Выводы

Как нам пред­став­ля­ет­ся, исполь­зо­ва­ние раз­ра­бо­тан­ной про­це­ду­ры выяв­ле­ния импли­цит­ной язы­ко­вой оце­ноч­но­сти посред­ством изу­че­ния репре­зен­та­тив­ных кон­тек­стов мета­язы­ко­во­го ком­мен­та­рия в хоро­шем смыс­ле (сло­ва) может стать уни­вер­саль­ным иссле­до­ва­тель­ским инстру­мен­та­ри­ем для выяв­ле­ния неоче­вид­ных, неод­но­знач­ных цен­но­стей слож­ной при­ро­ды не толь­ко при­ме­ни­тель­но к дис­кур­су мас­сме­диа. Так, с помо­щью «линг­ви­сти­че­ско­го теста на псев­до­цен­но­сти», при­ме­нен­но­го фрон­таль­но, в рам­ках како­го-либо кон­тент-ана­ли­ти­че­ско­го про­ек­та, мож­но, напри­мер, рекон­стру­и­ро­вать фраг­мент цен­ност­ной кар­ти­ны мира этно­са в целом на опре­де­лен­ном вре­мен­ном срезе.

Бла­го­да­ря это­му тесту мы так­же можем оце­нить и эво­лю­цию цен­ност­ных пред­став­ле­ний в раз­ные хро­но­ло­ги­че­ские пери­о­ды суще­ство­ва­ния язы­ка, в том чис­ле жур­на­лист­ско­го дис­кур­са. Так, в совет­скую эпо­ху, когда ком­му­низм был без­услов­ной поло­жи­тель­ной цен­но­стью, остран­ня­ю­щие кон­тек­сты типа ком­му­низм в хоро­шем смыс­ле, кото­рые пони­жа­ют регистр акси­о­ма­ти­че­ской поло­жи­тель­ной цен­но­сти до цен­но­сти небез­ого­во­роч­ной, были невоз­мож­ны. В наше вре­мя мы вполне можем встре­тить что-то вро­де Кол­хоз, кото­рый смог: в кубан­ской ста­ни­це реа­ли­зо­ва­ли глав­ные идеи ком­му­низ­ма в хоро­шем смыс­ле сло­ва [https://​agrobook​.ru/​b​l​o​g​/​u​s​e​r​/​i​n​ga/], и подоб­ное упо­треб­ле­ние вовсе не кажет­ся чем-то ано­маль­ным, выра­жа­ю­щим толь­ко инди­ви­ду­аль­ную цен­ност­ную пози­цию говорящего.

Кро­ме того, этот тест явля­ет­ся уни­вер­саль­но-язы­ко­вым меха­низ­мом для выяв­ле­ния псев­до­цен­но­стей, т. е. он при­ме­ним к ана­ли­зу язы­ко­вых дан­ных в любом язы­ке, где име­ет­ся экви­ва­лент­ное язы­ко­вое выра­же­ние, хотя резуль­та­ты для раз­ных линг­во­куль­тур могут ока­зать­ся раз­ны­ми, а иной раз — и противоположными.

Все ска­зан­ное выше опре­де­ля­ет пер­спек­ти­вы даль­ней­ше­го иссле­до­ва­ния, кото­рые могут быть свя­за­ны с иссле­до­ва­ни­ем функ­ци­о­ни­ро­ва­ния в рос­сий­ском медий­ном дис­кур­се мета­язы­ко­вых пока­за­те­лей дру­го­го типа, напри­мер эпи­сте­ми­че­ских мета­язы­ко­вых ком­мен­та­ри­ев, ука­зы­ва­ю­щих на «под­лин­ность» упо­треб­ля­е­мо­го сло­ва или выра­же­ния (в истин­ном / под­лин­ном / насто­я­щем / дей­стви­тель­ном смыс­ле сло­ва), кото­рые так­же име­ют раз­но­об­раз­ные воз­мож­но­сти упо­треб­ле­ния в каче­стве средств воз­дей­ствия и/или меха­низ­мов язы­ко­во­го манипулирования.