ПОЛЬСКИЙ ВЗГЛЯД НА МЕДИАЛИНГВИСТИКУ

Моно­гра­фия Богу­сла­ва Сков­ро­не­ка вво­дит в науч­ный обо­рот поль­ских гума­ни­та­ри­ев новую науч­ную дис­ци­пли­ну — медиа­линг­ви­сти­ку. Фор­ми­ро­ва­ние это­го, по сути, меж­дис­ци­пли­нар­но­го направ­ле­ния, его авто­но­ми­за­ция из соб­ствен­но линг­ви­сти­че­ских дис­ци­плин обу­слов­ле­но осо­зна­ни­ем боль­шой куль­тур­ной роли мас­со­вой ком­му­ни­ка­ции в совре­мен­ном мире, инфор­ма­ци­он­ной при­ро­дой самых раз­ных сто­рон чело­ве­че­ской деятельности. 

Недо­ста­точ­ность изу­че­ния язы­ка средств мас­со­вой инфор­ма­ции в рам­ках пуб­ли­ци­сти­че­ско­го сти­ля как раз­но­вид­но­сти это­го функ­ци­о­наль­но-сти­ли­сти­че­ско­го обра­зо­ва­ния в оте­че­ствен­ной линг­ви­сти­ке ста­ла оче­вид­ной в кон­це 90‑х гг. ХХ века. Совре­мен­ные мас­сме­дий­ные тех­но­ло­гии потре­бо­ва­ли ново­го иссле­до­ва­тель­ско­го инстру­мен­та­рия, а при­ме­не­ние послед­не­го, в свою оче­редь, выяви­ло прин­ци­пи­аль­ную спе­ци­фич­ность масме­дий­но­го про­из­ве­де­ния как объ­ек­та ана­ли­за. Тру­да­ми Т. Г. Доб­рос­клон­ской в рус­ско­языч­ный науч­ный обо­рот были вве­де­ны тер­ми­ны медиа­линг­ви­сти­ка [Доб­рос­клон­ская 2000а] и меди­а­текст [Доб­рос­клон­ская 2000б].

Изу­че­ние язы­ко­во­го аспек­та функ­ци­о­ни­ро­ва­ния СМИ, как пока­зы­ва­ют иссле­до­ва­ния послед­них лет, не огра­ни­чи­ва­ет­ся вни­ма­ни­ем к так назы­ва­е­мым медиа­лек­там. Наи­боль­ший инте­рес вызы­ва­ют такие изме­не­ния в самом язы­ке, кото­рые «моти­ви­ро­ва­ны фак­то­ра­ми инфор­ма­ции» (с. 13)¹. Б. Сков­ро­нек пишет: «Язык и медиа я трак­тую как под­си­сте­мы куль­ту­ры, кото­рые отве­ча­ют за струк­ту­ри­ро­ва­ние дей­стви­тель­но­сти (медиа в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни, язык же — руди­мен­тар­но)» (с. 11). Этот момент явля­ет­ся для авто­ра прин­ци­пи­аль­ным: Б. Сков­ро­нек отда­ет сред­ствам мас­со­вой инфор­ма­ции функ­цию, кото­рая когда-то все­це­ло при­над­ле­жа­ла язы­ку, — фор­ми­ро­ва­ние кар­ти­ны мира. «В Поль­ше нача­ло совре­мен­ной (пост­мо­дер­нист­ской?) куль­ту­ры могут сим­во­ли­зи­ро­вать два явле­ния: транс­фор­ма­ция госу­дар­ствен­ной систе­мы в 1989 году (эко­но­ми­че­ские и поли­ти­че­ские изме­не­ния, но глав­ное — куль­тур­ные послед­ствия) и воз­ник­шее вслед за этим ощу­ще­ние силь­но­го при­сут­ствия средств мас­со­вой инфор­ма­ции в жиз­ни лич­но­сти и обще­ства. Послед­нее осу­ществ­ля­ет­ся в основ­ном в двух изме­ре­ни­ях: мате­ри­аль­но (через мно­го­мер­ное при­сут­ствие СМИ прак­ти­че­ски во всех сфе­рах жиз­ни) и пси­хи­че­ски (про­яв­ля­ясь в новых спо­со­бах и моде­лях опи­са­ния вос­при­я­тия мира)» (с. 25). В этом отно­ше­нии автор моно­гра­фии опи­ра­ет­ся на мне­ние С. Гай­ды, кото­рый, рас­смат­ри­вая новые медиа в линг­ви­сти­че­ской пер­спек­ти­ве, отме­ча­ет необ­хо­ди­мость раз­ра­бот­ки тео­ре­ти­че­ских и мето­до­ло­ги­че­ских осно­ва­ний для иссле­до­ва­ния это­го прин­ци­пи­аль­но ново­го фено­ме­на [Gajda 2000: 25].

Моно­гра­фия Б. Сков­ро­не­ка адре­со­ва­на иссле­до­ва­те­лям язы­ка средств мас­со­вой инфор­ма­ции, перед кото­ры­ми (так же, как и перед авто­ром кни­ги) сто­ит вопрос: «Есть ли воз­мож­ность созда­ния общей плат­фор­мы иссле­до­ва­ний, кото­рая будет обес­пе­чи­вать тео­ре­ти­че­скую и мето­до­ло­ги­че­скую базу ана­ли­за ино­гда очень раз­ных фор­маль­ных язы­ко­вых явле­ний, отно­ся­щих­ся к отдель­ным меди­а­тех­но­ло­ги­ям?» (с. 15). Автор поло­жи­тель­но отве­ча­ет на этот вопрос, при­зна­вая всю слож­ность раз­ра­бот­ки меж­дис­ци­пли­нар­ных иссле­до­ва­тель­ских опе­ра­ций. При этом важ­но, что меж­дис­ци­пли­нар­ный под­ход к линг­ви­сти­че­ским иссле­до­ва­ни­ям в сфе­ре мас­сме­диа полу­чил при­зна­ние прак­ти­че­ски с момен­та вычле­не­ния медиа­линг­ви­сти­ки в спе­ци­аль­ную дис­ци­пли­ну: «наблю­де­ния за тем, насколь­ко глу­бо­ко отра­жа­ет­ся в язы­ке СМИ соци­аль­ная дей­стви­тель­ность, при­ве­ли к бес­спор­но­му утвер­жде­нию ком­плекс­но­го меж­дис­ци­пли­нар­но­го под­хо­да в каче­стве важ­ней­ше­го прин­ци­па ана­ли­за пуб­ли­ци­сти­че­ских тек­стов, что пред­по­ла­га­ет изу­че­ние их линг­ви­сти­че­ской сто­ро­ны в тес­ном един­стве с поли­то­ло­ги­че­ски­ми, социо­ло­ги­че­ски­ми, пси­хо­ло­ги­че­ски­ми, куль­ту­ро­ло­ги­че­ски­ми сто­ро­на­ми функ­ци­о­ни­ро­ва­ния средств мас­со­вой инфор­ма­ции» [Дус­ка­е­ва 2011].

Отме­тим еще одно важ­ное свой­ство рецен­зи­ру­е­мой кни­ги: в ней энцик­ло­пе­ди­че­ски широ­ко и с подроб­ны­ми отсыл­ка­ми к пер­во­ис­точ­ни­кам пред­став­ле­ны важ­ней­шие поня­тия, на кото­рых стро­ят­ся мета­язы­ки когни­тив­ной семан­ти­ки, линг­во­праг­ма­ти­ки, тео­рии ком­му­ни­ка­ции, дис­кур­со­ло­гии и, конеч­но, линг­во­куль­ту­ро­ло­гии, кото­рую автор назы­ва­ет «мате­рью медиа­линг­ви­сти­ки», что дела­ет труд Б. Сков­ро­не­ка отлич­ным учебником. 

Раз­лич­ные спо­со­бы медий­но­го вза­и­мо­дей­ствия с обще­ством (автор отно­сит к тако­вым и кино) — прес­са, радио, теле­ви­де­ние, интер­нет — иссле­до­ва­тель назы­ва­ет «смыс­ло­об­ра­зу­ю­щи­ми маши­на­ми», «при­вод­ной меха­низм» кото­рых осно­ван на когни­тив­но-язы­ко­вой актив­но­сти твор­че­ско­го харак­те­ра. Кар­ти­ны мира, суще­ству­ю­щие в «оби­ход­ной раци­о­наль­но­сти» и зафик­си­ро­ван­ные в язы­ке, пре­об­ра­зу­ют­ся, по мыс­ли авто­ра, в медий­ные кар­ти­ны мира, кото­рые созда­ют­ся пред­на­ме­рен­но, а сам про­цесс их фор­ми­ро­ва­ния пред­став­ля­ет собой идео­ло­ги­че­ски моти­ви­ро­ван­ную моди­фи­ка­цию. При этом про­ис­хо­дит про­фи­ли­ро­ва­ние медий­ных кар­тин мира, спе­ци­фич­ность кото­рых напря­мую зави­сит от тех­но­ло­ги­че­ских воз­мож­но­стей того или ино­го сред­ства мас­со­вой инфор­ма­ции, кото­ро­му свой­ствен­но имен­но ему дан­ное виде­ние дей­стви­тель­но­сти: «Меди­а­кон­цеп­ту­а­ли­за­ции реаль­но­сти полу­ча­ют выра­же­ние (кон­крет­ную фор­му) с помо­щью нуж­но­го для дан­ной сре­ды язы­ка и спе­ци­фи­че­ских форм обще­ния» (с. 19). 

Б. Сков­ро­нек обос­но­вы­ва­ет чрез­вы­чай­но важ­ную мысль, при­вле­кая боль­шое коли­че­ство поль­ских и зару­беж­ных иссле­до­ва­ний (куль­ту­ро­ло­гов, пси­хо­ло­гов, антро­по­ло­гов): «…для части людей меди­а­кар­ти­ны мира и свя­зан­ные с ними язы­ко­вые фор­мы и пред­став­ле­ния ста­но­вят­ся основ­ны­ми, пото­му что трак­ту­ют­ся как ней­траль­ное (объ­ек­тив­ное) отра­же­ние мира» (с. 20). И здесь вновь нахо­дит объ­яс­не­ние боль­шой инте­рес к медиа­линг­ви­сти­ке как науч­ной дис­ци­плине, кото­рый опре­де­ля­ет­ся тем, что, по сло­вам авто­ра, «сред­ний поль­зо­ва­тель СМИ пони­ма­ет функ­ци­о­ни­ру­ю­щий там язык как есте­ствен­ную фор­му выра­же­ния»; изу­че­ние этой новой «есте­ствен­ной» фор­мы нуж­да­ет­ся, сле­до­ва­тель­но, в новых иссле­до­ва­тель­ских инстру­мен­тах, выра­ба­ты­ва­е­мых «с уче­том раз­ви­тия и исто­ри­че­ской измен­чи­во­сти СМИ и при­ни­мая во вни­ма­ние соот­вет­ству­ю­щие типу СМИ усло­вия при­е­ма инфор­ма­ции» (там же). 

В рецен­зи­ру­е­мой моно­гра­фии четы­ре гла­вы: «Куль­ту­ра по отно­ше­нию к ком­му­ни­ка­ции и язы­ку» (с. 25–46), «Медиа по отно­ше­нию к куль­ту­ре, ком­му­ни­ка­ции и язы­ку» (с. 47–86), «Медиа­линг­ви­сти­ка. Основ­ные пред­по­сыл­ки» (с. 87–159), «Язы­ко­вое раз­но­об­ра­зие в медиа» (с. 161–46). Послед­няя гла­ва состо­ит из пяти пара­гра­фов, соот­вет­ству­ю­щих пяти тех­но­ло­ги­че­ски вычле­ня­е­мым типам СМИ: «Прес­са» (с. 176–190), «Кино» (с. 191–204) , «Радио» (с. 205–211), «Теле­ви­де­ние» (с. 211–234), «Интер­нет» (с. 234–247). Каж­дой гла­ве (в том чис­ле и пре­ди­сло­вию) автор пред­по­сы­ла­ет два эпи­гра­фа. Цита­ты из науч­ных тру­дов иссле­до­ва­те­лей мас­сме­диа явля­ют­ся сво­е­го рода отправ­ны­ми точ­ка­ми рас­суж­де­ний Б. Сков­ро­не­ка. Акцен­ти­ро­ван­ные таким обра­зом, чита­те­лю пред­став­ле­ны идеи поль­ских гума­ни­та­ри­ев (в их чис­ле: S. Gajda, M. Lisowska-Magdziarz, M. Hopfinger, Z. Kцvecses, M. Filiciak и G. Ptaszek, H. Weinrich, G. Godlewski, G. Deleuze, I. Bajerowa, J. Bralczyk и G. Majkowska); эти идеи явля­ют­ся эта­па­ми осмыс­ле­ния мас­сме­диа как важ­ней­ше­го поля дис­кур­сив­ных практик. 

В двух пер­вых гла­вах автор осмыс­ли­ва­ет про­бле­ма­ти­ку СМИ с фило­соф­ских, куль­ту­ро­ло­ги­че­ских, антро­по­ло­ги­че­ских пози­ций; в тре­тьей гла­ве он обра­ща­ет­ся к мето­до­ло­ги­че­ско­му обос­но­ва­нию соб­ствен­но медиа­линг­ви­сти­че­ских иссле­до­ва­ний. По мне­нию Б. Сков­ро­не­ка, тер­мин «медиа­линг­ви­сти­ка» «наи­бо­лее точ­но отра­жа­ет харак­тер гра­ни­цы дис­ци­пли­ны, под­чер­ки­вая мно­же­ствен­ные отно­ше­ния, воз­ни­ка­ю­щие меж­ду сред­ства­ми мас­со­вой инфор­ма­ции и язы­ком» (с. 96), в то вре­мя как суще­ству­ю­щие наиме­но­ва­ния «погра­нич­ных» обла­стей линг­ви­сти­ки (социо­линг­ви­сти­ка, пси­хо­линг­ви­сти­ка и т. п.) не име­ют в виду систем­ное вли­я­ние на сам язык. Под­чер­ки­вая, что «поли­фо­ния средств ком­му­ни­ка­ции есте­ствен­но вызы­ва­ет поли­фо­нию иссле­до­ва­тель­ских про­це­дур» (с. 95), автор демон­стри­ру­ет мето­до­ло­ги­че­скую откры­тость медиа­линг­ви­сти­ки, кото­рая свя­за­на не с дефи­ци­том тео­ре­ти­че­ской базы линг­ви­сти­ки и отсут­стви­ем точ­ных инстру­мен­тов иссле­до­ва­ния, но с тем, что «сфе­ра ана­ли­за (язы­ки медиа в ланд­шаф­те совре­мен­ной куль­ту­ры) посто­ян­но меня­ет­ся и обо­га­ща­ет­ся новы­ми явле­ни­я­ми» (там же).

Автор пред­ла­га­ет соб­ствен­ную модель иссле­до­ва­ния «медий­но моти­ви­ро­ван­ных линг­ви­сти­че­ских явле­ний» (с. 158–159), при­бе­гая к мета­фо­ри­че­ско­му поня­тию «дена­ту­ра­ли­за­ции тек­ста», кото­рое опре­де­ля­ет­ся им как «вос­ста­нов­ле­ние» тек­ста, выве­де­ние его харак­те­ри­стик, при­зна­ков, свойств из реа­ли­зу­е­мо­го иссле­до­ва­тель­ско­го под­хо­да. Б. Сков­ро­нек выде­ля­ет пять эта­пов «дена­ту­ра­ли­за­ции тек­ста», не пре­тен­дуя, одна­ко, на все­общ­ность и окон­ча­тель­ность пред­ло­жен­но­го списка.

1. Этап медий­ной «дена­ту­ра­ли­за­ции» тек­ста. Выде­ле­ние язы­ко­вой струк­ту­ры тек­ста, при­над­ле­жа­ще­го к опре­де­лен­ной медий­ной сре­де, ана­лиз поли­се­ми­о­тич­ных вза­и­мо­от­но­ше­ний и детер­ми­нант; выяв­ле­ние тех­но­ло­ги­че­ской логи­ки и «миро­воз­зре­ния» дан­ной сре­ды и иссле­до­ва­ние их вли­я­ния на текст.

2. Этап праг­ма­ти­ко-функ­ци­о­наль­ной «дена­ту­ра­ли­за­ции» тек­ста. Иссле­до­ва­ние праг­ма­тич­ных целей ана­ли­зи­ру­е­мо­го тек­ста и его назна­че­ния, вклю­чая выяв­ле­ние тема­ти­че­ских обла­стей, кото­рые опре­де­ля­ют соот­вет­ству­ю­щие функ­ции: поле поли­ти­ки, раз­вле­че­ний, обще­ствен­ной дея­тель­но­сти, инфор­ма­ции и т. п.

3. Этап язы­ко­вой «дена­ту­ра­ли­за­ции» тек­ста. Ана­лиз фор­маль­ных средств иссле­ду­е­мо­го тек­ста, опи­са­ние отдель­ных систем­ных кате­го­рий: грам­ма­ти­че­ских, сти­ли­сти­че­ских, ком­по­зи­ци­он­ных, жан­ро­вых и т. д.; выяв­ле­ние того, как с язы­ко­вой сто­ро­ны они стро­ят меди­а­кар­ти­ну мира.

4. Этап дис­кур­сив­ной «дена­ту­ра­ли­за­ции» тек­ста. Обна­ру­же­ние идео­ло­ги­че­ских прак­тик и мат­риц (соци­аль­ных, поли­ти­че­ских, куль­тур­ных, миро­воз­зрен­че­ских), детер­ми­ни­ру­ю­щих иссле­ду­е­мый текст, и ана­лиз их вли­я­ния на создан­ный образ реальности. 

5. Этап адре­сат­ной «дена­ту­ра­ли­за­ции» тек­ста. Попыт­ка изу­че­ния эффек­тов воз­дей­ствия ана­ли­зи­ру­е­мо­го тек­ста, его соци­аль­ной цир­ку­ля­ции и вли­я­ния на отдель­ных поль­зо­ва­те­лей, а так­же уста­нов­ле­ние зако­но­мер­но­стей функ­ци­о­ни­ро­ва­ния в куль­ту­ре. Ана­лиз пред­по­чти­тель­ных спо­со­бов интер­пре­та­ции (задан­ных авто­ром иссле­ду­е­мо­го тек­ста) и воз­мож­ных оппо­зи­ци­он­ных прочтений.

Обра­ща­ясь в чет­вер­той гла­ве к язы­ко­во­му вопло­ще­нию раз­лич­ных медиа, автор рас­смат­ри­ва­ет при­зна­ки, объ­еди­ня­ю­щие совре­мен­ные медиа, и выде­ля­ет сре­ди них доми­ни­ру­ю­щие (с. 170–171). 

Так, «интер­не­ти­за­ция» свя­за­на с воз­мож­но­стью (и реа­ли­за­ци­ей этой воз­мож­но­сти) выве­де­ния в гло­баль­ную сеть любо­го СМИ, неза­ви­си­мо от тех­но­ло­ги­че­ско­го аспек­та его существования. 

Сле­ду­ю­щие при­зна­ки — «идео­ло­ги­за­ция» и «инсти­ту­ци­о­наль­ная диф­фе­рен­ци­а­ция» — тес­но свя­за­ны меж­ду собой: медиа в прин­ци­пе «про­из­во­дят опре­де­лен­ное идео­ло­ги­че­ское вос­при­я­тие реаль­но­сти», кото­рое полу­ча­ет кон­крет­ное напол­не­ние в силу инсти­ту­ци­о­наль­ной и фор­маль­ной спе­ци­фи­ки того или ино­го СМИ (в част­но­сти, спе­ци­фи­ки фор­мы собственности). 

«При­е­мом диф­фе­рен­ци­а­ции» автор кни­ги назы­ва­ет фраг­мен­та­цию обще­ства («медиа­про­стран­ство фраг­мен­ти­ру­ет­ся, и мы име­ем дело с мно­же­ством раз­но­об­раз­ных — идео­ло­ги­че­ски и ком­му­ни­ка­тив­но — дис­кур­сив­ных общин», име­ю­щих свои СМИ, свои виды свя­зи и свой язык с осо­бы­ми прин­ци­па­ми исполь­зо­ва­ния, ино­гда — с медиа­лек­та­ми) и фор­ма­ти­ро­ва­ние инфор­ма­ции (напри­мер, радио­фор­ма­ты, тема­ти­че­ские каналы). 

«Аксио­ло­ги­за­ция», по мыс­ли авто­ра, тес­но свя­за­на с «идео­ло­ги­за­ци­ей» и «эмо­ци­о­наль­но­стью», посколь­ку СМИ часто явля­ют­ся «основ­ным нор­мо­об­ра­зу­ю­щим меха­низ­мом для опре­де­ле­ния того, что явля­ет­ся соци­аль­но при­ем­ле­мым, непри­ем­ле­мым, необ­хо­ди­мым, жела­тель­ным и т. д.»; имен­но СМИ осу­ществ­ля­ют «регу­ли­ров­ку соци­аль­ной тре­вож­но­сти, опи­ра­ясь глав­ным обра­зом на чув­ства удо­воль­ствия и страха». 

Еще одной доми­нан­той совре­мен­ных медиа автор назы­ва­ет «таб­ло­и­ди­за­цию», посколь­ку «все сооб­ще­ния СМИ (неза­ви­си­мо от их при­о­ри­тет­ных функ­ций, таких как, напри­мер, инфор­ма­ция) в основ­ном реа­ли­зу­ют раз­вле­ка­тель­ные функ­ции, явля­ют­ся частью гло­баль­ной ойку­ме­ны раз­вле­че­ния»; таб­ло­и­ди­за­ция нахо­дит­ся в проч­ных отно­ше­ни­ях с кон­тек­стом потреб­ле­ния, и пото­му «акцент дела­ет­ся на фатич­но­сти ком­му­ни­ка­ции, про­сто­те содер­жа­ния, чет­ко­сти точ­ки зре­ния, одно­знач­но­сти аргу­мен­та­ции и избы­точ­ной эсте­ти­ке, исполь­зу­ет­ся шок, показ­ная рос­кошь и дра­ма­ти­за­ция, кото­рая сопро­вож­да­ет­ся фраг­мен­та­ци­ей собы­тий, отде­ле­ни­ем их от общих широ­ких про­цес­сов и контекстов». 

Завер­ша­ет спи­сок медиа­до­ми­нант «жан­ро­вая гибри­ди­за­ция», под кото­рой автор пони­ма­ет «фор­маль­ную избы­точ­ность и мно­же­ствен­ность сти­лей, видов свя­зи и гибри­ды, кото­рые соче­та­ют в себе чер­ты раз­лич­ных жан­ров в пре­де­лах одно­го тек­ста или одной про­грам­мы». Как след­ствие жан­ро­вой гибри­ди­за­ции Б. Сков­ро­нек очень точ­но отме­ча­ет «поли­функ­ци­о­наль­ность праг­ма­ти­че­ских резуль­та­тов и явле­ния диф­фу­зии в соче­та­нии с тра­ди­ци­он­ны­ми рече­вы­ми акта­ми» (пред­ла­га­ет­ся тер­мин «поли­ло­ку­тив­ность» — с. 171).

Автор оста­нав­ли­ва­ет­ся в кни­ге на каж­дом виде мас­сме­диа (прес­са, кино, радио, теле­ви­де­ние и интер­нет) и рису­ет язы­ко­вую кар­ти­ну медий­но­го про­стран­ства совре­мен­ной Поль­ши. Здесь чита­тель най­дет инфор­ма­цию и о пере­де­ле соб­ствен­но­сти в этой обла­сти, и об основ­ных науч­ных иссле­до­ва­ни­ях каж­до­го вида СМИ. Эта часть моно­гра­фии пред­ла­га­ет бога­тый мате­ри­ал для кон­тра­стив­ных медиа­линг­ви­сти­че­ских изыс­ка­ний, демон­стри­руя общ­ность про­блем и наци­о­наль­ную спе­ци­фи­ку. Каж­дый пара­граф гла­вы фор­ми­ру­ет свое­об­раз­ную иссле­до­ва­тель­скую программу.

Так, обра­ща­ет­ся вни­ма­ние на необ­хо­ди­мость спе­ци­аль­но­го изу­че­ния оно­ма­сти­ко­на СМИ (назва­ний газет, теле- и радио­про­грамм и проч.); на изу­че­ние «язы­ка кино как „сей­смо­гра­фа“ соци­аль­ных настро­е­ний и эмо­ций, как запи­си раци­о­наль­но­го и ирра­ци­о­наль­но­го мыш­ле­ния, как пока­за­те­ля куль­тур­ных и идео­ло­ги­че­ских кодов обще­ствен­ных групп» (с. 191). 

Б. Сков­ро­нек пред­став­ля­ет чита­те­лю поль­ское радио как «прак­ти­че­ски неогра­ни­чен­ный кон­гло­ме­рат реа­ли­за­ции раз­лич­ных язы­ков», изу­че­ние кото­рых, с точ­ки зре­ния авто­ра, «осо­бен­но важ­но в аспек­те исполь­зо­ва­ния радио­фор­ма­та­ми праг­ма­ти­че­ской функ­ции язы­ка» (с. 206). 

Гово­ря о теле­ви­де­нии, автор отме­ча­ет, что здесь «потен­ци­аль­ных обла­стей ана­ли­за очень мно­го» (с. 211), но, по его мне­нию, «по отно­ше­нию к теле­ви­де­нию сле­ду­ет избе­гать чрез­мер­но­го обоб­ще­ния, в этом слу­чае толь­ко внеш­ний вид „свер­ху“ может охва­тить и тео­ре­ти­че­ски спла­вить мно­же­ство раз­лич­ных форм и язы­ко­вых реа­ли­за­ций», кото­рые «рас­по­ло­же­ны меж­ду дву­мя пре­дель­ны­ми полю­са­ми: широ­кая инфор­ма­ция и широ­кий спектр раз­вле­че­ний» (с. 212). 

Вме­сте с тем для ново­го теле­ви­де­ния осо­бен­но важ­ны­ми ока­зы­ва­ют­ся, по мыс­ли авто­ра, идеи кон­вер­ген­ции и куль­ту­ры уча­стия (куль­ту­ра 2.0), кото­рые теле­ви­де­ние не может реа­ли­зо­вы­вать в пол­ной мере в силу тех­но­ло­ги­че­ских ограничений. 

Эти идеи, одна­ко, в пол­ной мере реа­ли­зу­ют­ся в интер­не­те, где диа­ло­гич­ность и сам про­цесс ком­му­ни­ка­ции состав­ля­ют осно­ву вза­и­мо­дей­ствия, где при­сут­ству­ет «спон­тан­ность в созда­нии тек­стов, где воз­мож­ны ситу­а­ци­он­ные выра­же­ния, их обсуж­де­ние, где есть муль­ти­ме­дий­ная дина­ми­ка, гипер­тек­сту­аль­ность, <…> а так­же прак­ти­че­ски неогра­ни­чен­ный спектр ком­му­ни­ка­ци­он­ных обме­нов» (с. 233). Но в интер­не­те «живут» вто­рич­ные тек­сты, создан­ные на осно­ве тек­стов (в широ­ком смыс­ле это­го сло­ва), уже суще­ству­ю­щих в мас­сме­диа: в кино, в прес­се, на радио и на теле­ви­де­нии. И хотя эта вто­рич­ность, по сло­вам авто­ра кни­ги, «может при­ве­сти к про­це­дур­ным про­бле­мам в медиа­линг­ви­сти­че­ском ана­ли­зе» (с. 234), иссле­до­ва­тель выде­ля­ет три основ­ных плос­ко­сти, в кото­рых интер­нет вполне может инте­ре­со­вать медиа­линг­ви­ста. Это, во-пер­вых, пись­мен­ность в интер­не­те в соче­та­нии с харак­те­ром гибри­ди­за­ции тек­сто­вых форм; во-вто­рых, раз­но­на­прав­лен­ные свя­зи ком­му­ни­ка­ции, тек­сто­вое раз­но­об­ра­зие. Кро­ме того, — и это тре­тья иссле­до­ва­тель­ская плос­кость — «линг­ви­сты име­ют воз­мож­ность видеть пер­спек­ти­вы раз­лич­ных язы­ко­вых реа­ли­за­ций в сетях» (с. 244).

Акту­аль­ность рецен­зи­ру­е­мой моно­гра­фии опре­де­ля­ет­ся не в послед­нюю оче­редь тем, что она сви­де­тель­ству­ет об общ­но­сти иссле­до­ва­тель­ских инте­ре­сов гума­ни­та­ри­ев раз­ных стран: линг­ви­стов, куль­ту­ро­ло­гов, поли­то­ло­гов, пси­хо­ло­гов, фило­со­фов. Имен­ной ука­за­тель к кни­ге вклю­ча­ет 465 имен, о широ­те кон­цеп­ту­аль­но­го охва­та гово­рят 399 книг, вклю­чен­ных в спи­сок литературы. 

Кни­га Богу­сла­ва Сков­ро­не­ка высту­па­ет еще одним под­твер­жде­ни­ем того, что сред­ства мас­со­вой инфор­ма­ции ока­зы­ва­ют огром­ное (и мно­го­сто­рон­нее) вли­я­ние не толь­ко на повсе­днев­ный язык боль­шин­ства пред­ста­ви­те­лей совре­мен­но­го обще­ства, но и на саму систе­му язы­ка. Тем самым необ­хо­ди­мость медиа­линг­ви­сти­ки — с ее осо­бым объ­ек­том и спе­ци­аль­ным инстру­мен­та­ри­ем — не вызы­ва­ет сего­дня сомне­ний в меж­ду­на­род­ной науч­ной среде.