В статье на материале традиционных и электронных СМИ рассматриваются персуазивные высказывания, прогнозы и сценарии (ПП и ПС), которые можно считать важнейшим элементом инструментария воздействия, эффективно используемым современными политиками и транслируемым через массмедиа. Анализ политического дискурса (интервью известных политиков) позволил выявить основные функции ПП и ПC: прогнозирование, планирование, создание образа времени, аргументация; самопрезентация и формирование имиджа говорящего / пишущего; дистанцирование; критическое осмысление позиции оппонентов и др.
Степень эффективности воздействия ПП и ПС усиливается, если дополнительно используются такие средства выразительности, как метафора, гипербола, ирония, иногда доходящая до сарказма, разговорность со свойственной ей диалогичностью. В статье показана роль персуазивных высказываний в судьбе политиков и в судьбе страны.
PERSUASIVENESS FORECASTS AND SCENARIOS OF THE MASS MEDIA IN THE POLITICAL DISCOURSE (FUNCTIONS AND MEANS OF EXPRESSION)
The article analyzes the material of traditional and electronic media, and studies persuasive statements, in particular forecasts (PP) and scenarios (PS), which can be considered as essential elements of instruments effectively used by modern politicians and broadcast through the media. Analysis of political discourse (interviews of famous politicians) revealed the basic functions of the PP and PS: forecasting, planning, creating an image of the time, the argument; self-presentation and formation of the speaker / writer image; distancing; critical analysis of the opponent ets.
Level of impact of PP and PS is enhanced by using additional means of expression such as a metaphor, hyperbole, irony and sarcasm, dialogism. The article shows the role of persuasive discourse in the fate of the politicians and the country’s fate.
Алла Николаевна Байкулова, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и речевой коммуникации Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н. Г. Чернышевского
E-mail: allabay15@mail.ru
Alla Nikolaevna Baikulova, Doctor of Philology, Professor of the Chair of Russian language and Speech Communication of the Saratov National Research State University named after N. G. Chernyshevsky
E-mail: allabay15@mail.ru
Байкулова А. Н. Персуазивные прогнозы и сценарии в массмедийном политическом дискурсе (функции и средства выражения) // Медиалингвистика. 2017. № 1 (16). С. 31–39. URL: https://medialing.ru/persuazivnye-prognozy-i-scenarii-v-massmedijnom-politicheskom-diskurse-funkcii-i-sredstva-vyrazheniya/ (дата обращения: 13.12.2024).
Baikulova A. N. Persuasiveness forecasts and scenarios of the mass media in the political discourse (functions and means of expression). Media Linguistics, 2017, No. 1 (16), pp. 31–39. Available at: https://medialing.ru/persuazivnye-prognozy-i-scenarii-v-massmedijnom-politicheskom-diskurse-funkcii-i-sredstva-vyrazheniya/ (accessed: 13.12.2024). (In Russian)
УДК 811.161.1’271.12 + 811.161.1’271.16
ББК 81.2 Рус
ГРНТИ 16.28
КОД ВАК 10.02.01
Постановка проблемы. Потребность человека регулировать происходящие в жизни процессы, оказывать влияние на то, что его окружает, будь то другой человек, животное, вещь или природное явление, неразрывно связана с речевым воздействием. Способы речевого воздействия вырабатываются в различных повседневных практиках. Оттачиваясь в первичной коммуникации, приемы воздействия начинают сознательно использоваться людьми в качестве инструмента для достижения любых собственно коммуникативных или практических целей во вторичной коммуникации, к которой, безусловно, относится и общение, опосредованное средствами массовой информации. При помощи различных СМИ осуществляется медиатизация — глобальное воздействие на мышление индивидов [см.: Рогозина 2003: 121; Бобровская 2011: 14].
Среди разнообразия способов речевого воздействия можно выделить персуазивные высказывания (ПВ), реализуемые в форме прогнозов и сценариев. Как функционируют эти единицы, каков их коммуникативно-прагматический потенциал и средства выражения? Эти вопросы и составляют суть рассматриваемой проблемы.
История вопроса. И. А. Стернин определил речевое воздействие как «воздействие человека на другого человека или группу лиц (дополним — на массы людей. — А. Б.) при помощи речи и сопровождающих речь невербальных средств для достижения поставленной говорящим цели»; рассмотрел его становление как науки, теории; выявил способы речевого воздействия на другую личность (доказывание, убеждение, уговаривание, клянчанье, внушение, приказ, просьба, принуждение) [Стернин 2001: 54–66].
В отечественной лингвистике используется и широко распространенный за рубежом термин персуазивная коммуникация (понятие персуазивность известно еще из античной риторики). А. В. Голодновым персуазивная коммуникация определяется как «ментально-речевое взаимодействие коммуникантов, реализующее попытку воздействия адресанта на ментальную сферу реципиента с целью изменения его поведения (побуждения к совершению / отказу от совершения определенных действий)» [Голоднов 2003; 2011]. На наш взгляд, стратегия персуазивности — это попытка изменения не только поведения, но и образа мыслей адресата.
Персуазивные высказывания, прогнозы и сценарии, как эффективный (но иногда и рискогенный) [Рискогенность… 2015] способ воздействия рассматривались нами на материале неофициальной (первичной) коммуникации — семейного и дружеского общения [см.: Байкулова 2014; 2015]. Персуазивный прогноз (ПП), в нашем понимании, — «краткое предсказание, сделанное на основе установления причинно-следственных связей между какими-либо событиями»; персуазивный сценарий (ПС) — «развернутое высказывание воздействующего характера, в котором эксплицируется череда предполагаемых или выстраиваемых говорящим событий» [Байкулова 2015: 60].
В семейной коммуникации специфика функционирования ПП и ПС обусловлена иерархией семейного быта и прежде всего связана с заботой коммуникантов друг о друге. Обычно такие способы воздействия сопутствуют предостережению, утешению, запрету, рекомендации, инструкции и другим жанрам. В дружеской коммуникации преобладает иная особенность использования ПП и ПС — они являются способами выражения стратегий коммуникантов, направленных на самовыражение, самопрезентацию, самоутверждение. Большую роль они играют и как средство создания комического, формируя особую атмосферу дружеского общения, в том числе и иронии. В персуазивных прогнозах и сценариях воплощаются планы, мечты и фантазии друзей.
В данной работе мы решаем проблему функционирования персуазивных прогнозов и сценариев во вторичной коммуникации — в СМИ, которые транслируют речь не только журналистов, но и тех, с кем журналистам приходится общаться в медийном пространстве. Особое значение имеют выступления политиков, общественных деятелей, руководителей страны, поскольку их речь влияет на речь масс и фактически формирует представление о нормах как опосредованного общения в СМИ, так и вообще любого другого вида общения [см.: Рискогенность 2015].
Политический дискурс в современных СМИ представлен очень широко, и в данной статье именно на функционирование ПВ политиков в СМИ обращено наше внимание. «Политический дискурс склонен к провиденциальности и прогнозированию», — отмечает Е. В. Быкова [Быкова 2016: 94]; способность к прогнозированию является одним из главных качеств политиков, и, вероятно, поэтому персуазивы особенно заметны в политическом дискурсе. И это главная причина того, что именно речь государственных деятелей, известных политиков, включающая в себя прогнозирование как одну из важнейших составляющих политтехнологии, стала предметом исследования. Политтехнология предполагает разные методы прогнозирования, но особую значимость приобретает сценариотехника, являющаяся основным технологическим инструментарием пошагового описания гипотетического развития событий [Соловьев 2006]. Сценарии могут быть представлены в виде кратких описаний ситуаций и тенденций их развития, сообщений на основе статистического анализа, значительных по объему аналитических исследований, эссе и др. Логика прогнозирования предполагает «последовательный переход от уточнения характера и масштабов целей и построения рабочих гипотез к построению базовой гипотетической модели», а затем и «к оценке достоверности и точности прогноза» [Там же]. В зависимости от политических целей возможны прогнозы разного масштаба (например, макроэкономический прогноз и прогноз, связанный с выпуском той или иной продукции), есть классификации, устанавливающие связь прогнозирования со временем (долгосрочные, краткосрочные и т. п.) [Там же].
Материал исследования. В качестве материала исследования использовались выступления видных политических деятелей, транслируемые традиционными и электронными СМИ: федеральными и региональными газетами («Аргументы и факты», «АиФ.ru», «Российская газета», «Московский комсомолец», «Домовой совет»); телепередачей «Право голоса»; радиостанцией «Радио России»; телеканалом Euronews и др. (всего 200 высказываний с ПП и ПС).
Описание методики исследования. В работе применен интегрированный подход к исследованию медиатекстов. Использовались: метод лингвистического дискурсивного анализа (в том числе метод политической лингвистики, вскрывающий оценочные, идеологические установки, заключенные в текстах СМИ); метод когнитивного анализа, предполагающий выявление особенностей отражения реальных событий в средствах массовой информации; собственно медиалингвистический метод [Добросклонская 2016].
Анализ материала. Основная функция ПВ в политическом дискурсе, на наш взгляд, — это прогнозирование событий как один из способов аргументации. Такое прогнозирование в политическом дискурсе играет огромную роль и может оказывать существенное влияние на ход исторического развития как отдельной страны, так и всего мирового сообщества. Например, при обсуждении вопроса о возможных путях развития России в передаче «Право голоса» (ТВЦ, 7 апреля 2016 г.) генеральным директором «Агентства политических и экономических коммуникаций» Д. Орловым была высказана точка зрения, что одной из причин поражения Г. А. Зюганова на выборах 1996 г. стало то, что он не сформировал у избирателей, в отличие от команды Б. Н. Ельцина, образ будущего: Зюганов / на мой взгляд / проиграл из-за двух принципиальных вещей… первое / он не сформулировал образ будущего / он был человеком вчерашним // Ельцин / и его команда / прежде всего Чубайс / они это сделали. Из этого можно сделать вывод, что способность отдельного политика или политической партии «формулировать образ будущего» оказывается важнейшим способом воздействия на массы.
Вероятностные прогнозы и сценарии, включенные в политическую речь, могут быть нацелены не только на будущее — они позволяют политикам создавать образы прошлого и настоящего. Покажем это на примере интервью Р. И. Хасбулатова «АиФ.ru».
Образ прошлого. Руслан Хасбулатов: За 13–14 лет в казне оказались миллиарды, сотни миллиардов долларов. По расчетам нашей лаборатории — это 3,5 триллиона долларов. За эти деньги можно было бы выстроить страну до уровня Франции, и по уровню жизни населения, и по технологической зрелости, и по инфраструктуре, и по культуре и так далее. — Журналист: Почему разговоры о приватизации не поднимались, когда активы были дорогими, когда у нас были нормальные отношения с Западом? — Руслан Хасбулатов: Может и хорошо, что это не было сделано. Уже бы пропили, проели и проворовали, и «уступили» бы иностранцам эти деньги, полученные тогда. Значение вероятности обусловлено использованием предикатива можно и наречия уже с глаголами в условном наклонении.
Образ настоящего. В том же интервью Р. И. Хасбулатов (о приватизации): Чего это вы вдруг заторопились сейчас? Ну подождите до лучших времён. Нет, вот им надо скорее кому-то передать. Видимо, кто-то там очень чего-то желает получить, в том числе профсоюз промышленников (РСПП), который все время требует снижения налогов. Путем противопоставления будущего настоящему (нет, вот им надо скорее) и с помощью глагола-связки желает в настоящем времени (желает получить) формируется нужный образ. Гипотетичность эксплицируется использованием модального слова видимо. Высказывание можно расценивать как намек на некие неодобряемые Р. И. Хасбулатовым действия.
Образ будущего нередко сопряжен с планированием, когда политик предлагает свою программу действий. Хасбулатов: Вообще-то все крупные предприниматели мира добиваются снижения налогов. Надо менять управляющую элиту. Я уже ранее выдвигал идею, 100–150 тыс. чиновников управленческой системы надо менять. Причём не надо их репрессировать. Надо их спокойно, с почетом отправить в отставку. Будущее представлено через модальность долженствования (надо менять, надо отправлять, не надо репрессировать) и с помощью будущего времени глагола быть (Хасбулатов: Если в стране произойдет какая-то социальная революция, то она будет порождена возмущением людей по вопросам ЖКХ).
Нередко в ПВ кратким прогнозам предшествует ретроспективный анализ действий (образ прошлого) тех или иных политических структур или конкретных лиц. Д. А. Медведев (из интервью телеканалу Euronews): Скажу прямо: мы много чего вынуждены были отрезать в бюджете, но мы не тронули социальные расходы, мы не тронули зарплаты бюджетникам, пособия. Более того, мы даже проиндексировали пенсии и в прошлом году, и в этом году, может быть, не полностью, но проиндексировали. Будем стараться это делать и дальше. Прогноз-обещание Будем стараться это делать и дальше носит обобщающий характер и выступает в роли звена, соединяющего сценарий прошлого со сценарием будущего. Это своего рода выражение политической программы действий, заверение граждан России в сохранении социально ориентированной политики. Именно этот прогноз обращает ретроспекцию в перспективу — сценарий прошлого может восприниматься массовым адресатом и как сценарий будущего.
Персуазивные прогнозы и сценарии могут включаться в этикетные жанры, например в приветствие политического лидера или его заключительное слово во время того или иного политического события. В этих ситуациях ПП и ПС выполняют одновременно этикетную и регулятивную функции. В. В. Путин (из приветствия делегатам и гостям VIII съезда политической партии «Справедливая Россия»): Убеждён, что съезд пройдёт в конструктивном, созидательном ключе, а его решения будут способствовать укреплению партии, привлечению в её ряды новых сторонников (Домовой совет. 2016. № 5(91)).
Регулятивная функция эксплицируется и во фрагменте интервью Д. А. Медведева телеканалу Euronews: Нас все время пугали санкциями, эти санкции вводили в советский период многократно. Никогда ни к чему это не приводило, только деньги теряли. И сейчас будет то же самое. Надо набраться мужества и сказать: знаете, ребята, все, мы это завершаем вот с такого-то числа, просим и вас тоже ответные меры приостановить. Вот это будет правильный подход. Краткий прогноз И сейчас будет то же самое предваряет предложенный Д. А. Медведевым сценарий-рекомендацию к возможным политическим действиям, связанным с реализацией коммуникативного процесса — переговорами (надо набраться мужества и сказать). Включение элементов разговорности (знаете, ребята), несобственно-прямая речь, используемые в этом интервью, смягчают категоричность.
Попутно отметим, что персуазивные прогнозы и сценарии политиков нередко выносятся в заголовочный комплекс статей как эффективное средство привлечения внимания: прогнозирование всегда волнует людей. Например, заголовок «Польша начнет раздел Украины», лид — Амбиции и старые обиды исторических противников России помогут решить украинский вопрос (URL: http://rusplt.ru/society/polsha-nachnet-razdel-ukrainyi-20541.html) или: «Если будут опускать железный занавес, ненароком могут себе что-нибудь прищемить» (URL: https://news.mail.ru/politics/24016830/); Хасбулатов «Если в РФ будет революция, ее спровоцируют тарифы ЖКХ». Подобного рода заголовкам присуща эпатажность, «броскость», в них гипотетичность выдается за реальность. Таким образом СМИ манипулируют сознанием читателя: уходит модальность возможности, и заголовок приобретает имплицитную категоричность. В результате читатель может воспринять раздел Украины Польшей как уже окончательно решённый вопрос и утвердиться во мнении, что именно тарифы ЖКХ приведут к новой революции. А это прямой путь к созданию мифов. Миф — один из основных типов медиапрезентаций реальных событий, который наряду с отражением и реконструкцией формирует механизм подачи информации в СМИ [об этом см.: Добросклонская 2008].
Персуазивные прогнозы и сценарии могут функционировать и как элемент самопрезентации, формирования имиджа политика. Безусловным воздействующим эффектом обладает выражение критического отношения к чужим прогнозам. Р. И. Хазбулатов (из интервью «АиФ.ru»): Я всегда скептически относился к высказываниям, что в КНР вот-вот лопнет «пузырь». Китайская экономика набрала колоссальную мощь, такой разгон и такую автономную силу, что она уже, наверное, по крайней мере, на ближайшие годы стала ведущим фактором мировой экономики. Выделенная фраза, включающая в себя рефлексию на существующие прогнозы относительно экономики Китая, служит самохарактеристикой Хасбулатова как хорошо разбирающегося в вопросах экономики человека, способного предвидеть развитие событий.
Реализацией стратегии формирования имиджа может быть и тактика дистанцирования: Когда я слышу, как некоторые наши люди переводят всю жесткость на язык, то лично я и много людей нашей партии таким жестким заборным языком никогда не будут говорить (РТР, «Зеркало» 8 апреля 2002 г. [см.: Паршина 2003: 82]). Категоричность прогноза (никогда не будут говорить) усиливает оппозицию наши люди — лично я и много людей нашей партии.
Персуазивные прогнозы и сценарии играют большую роль в политической борьбе, являясь эффективным приемом воздействия вызванной ими рефлексии. С. В. Лавров (из интервью «Радио России» 19 ноября 2015 г.): И то, что удалось принять два документа… которые излагают те принципы, которые Россия последовательно продвигала на протяжении всего сирийского кризиса, говорит о том, что наши западные партнеры поняли бесперспективность той линии, которую многие из них занимали, и которая заключалась в ультиматуме: вот уйдет Б. Асад, и тогда все проблемы решатся;
Запад говорил, что без ухода Б. Асада от власти лишь будут множиться страдания сирийского народа, до этого говорили, что дни его сочтены. Эти дни уже считают пятый год. И все прогнозы, которые выдвигали наши западные и другие коллеги в отношении того, что народ восстанет и его свергнет, они не сбываются. Можно сказать, что С. В. Лавров применил в своей речи тактический прием: дал анализ прогнозов западных политиков с явной негативной оценкой (бесперспективность, не сбываются; ироничное эти дни уже считают пятый год), что стало сильным аргументом в доказательстве собственной правоты. Таким образом, ПП и ПС включаются в инструментарий разоблачения чужих политических идей, критического осмысления речи оппонентов, т. е. используются в функции дискредитации.
Воздействующая сила прогностических высказываний усиливается, если политик использует еще и различные выразительные средства, такие, например, как метафора. С. В. Лавров (из того же интервью «Радио России») «Назло маме отморожу уши» — много уже было таких метафорических описаний ситуации. Поэтому главное — это то, что происходит в жизни, а не то, что говорят политики, пытаясь доказать эффективность своей той или иной односторонней линии).
Метафора, несомненно, делает речь запоминающейся, что в политическом дискурсе имеет очень большое значение: «образное восприятие легче проникает в сознание и прочнее в нем застревает» [Кормилицына, Сиротинина 2011: 31]. Так, например, в выступлении В. В. Путина перед участниками заседания международного дискуссионного клуба «Валдай» в 2014 г. и затем на итоговой пресс-конференции 18 декабря 2014 г. возник образ русского медведя: Помните замечательную фразу: что позволено Юпитеру, не дозволено быку. Мы не можем согласиться с такими формулировками. Может быть, быку не позволено, но хочу вам сказать, что медведь ни у кого разрешения спрашивать не будет. Вообще, он считается у нас хозяином тайги и не собирается, я знаю это точно, куда-то переезжать в другие климатические зоны, ему там неуютно. Но тайги он своей никому не отдаст. Я думаю, что это должно быть понятно… мне самому иногда приходит в голову мысль: может быть, мишке нашему надо посидеть спокойненько, не гонять поросят и подсвинков по тайге, а питаться ягодками, медком. Может быть, его в покое оставят? Не оставят, потому что будут всегда стремиться к тому, чтобы посадить его на цепь. А как только удастся посадить на цепь, вырвут и зубы, и когти. В сегодняшнем понимании это силы ядерного сдерживания. Как только, не дай бог, это произойдёт, и мишка не нужен, так тайгу будут сразу прибирать. <…> А потом, после этого, как только вырвут когти и зубы, тогда мишка вообще не нужен. Чучело из него сделают, и всё. Поэтому дело не в Крыме. Дело в том, что мы защищаем свою самостоятельность, свой суверенитет и право на существование. Вот это мы все должны понять.
Вероятностный характер представленных сценариев проявляется в использовании дискурсивов может быть, не дай бог (выражение Как только, не дай бог, это произойдёт), в диалогичности речи: Может быть, его в покое оставят? — Не оставят… Начиная очень осторожно, президент России постепенно меняет тональность: переходит к лаконичным, уверенным и категоричным прогнозам (Но тайги он своей никому не отдаст; Чучело из него сделают, и всё), содержащим четко выраженную личную позицию посредством дискурсива я думаю [о дискурсивах см.: Викторова 2015] с установкой на понимание; это должно быть понятно; Вот это мы все должны понять. Завершается сценарий выводом, помогающим верно понять смысл метафоры: Поэтому дело не в Крыме. Дело в том, что мы защищаем свою самостоятельность, свой суверенитет и право на существование.
Одним из способов усилить степень воздействия прогноза или сценария является ирония, косвенно выражающая негативную оценку. Нередко ироничность персуазивных прогнозов граничит с сарказмом. Из интервью С. В. Лаврова: Но сейчас такая ситуация в мире в эпоху глобализации, в эпоху взаимозависимости, если будут опускать «железный занавес», ненароком могут себе что-нибудь прищемить. И на примере санкций и наших ответных мер это очень хорошо видно.
Сильным воздействующим эффектом обладает стратегия запугивания людей катастрофическими последствиями. Особую роль при этом играет гипербола: Если она (эпоха Ельцина) не прекратится, уже летом будет финансовый обвал, обесценятся деньги, люди месяцами не увидят зарплаты, подскочат цены. Этого краха Россия в целом уже не переживёт (Г. А. Зюганов. РТР, «Теледебаты», 7 марта 2000 г. [см.: Паршина 2003: 78]). Перечисление негативных факторов (прием градации) придает речи убеждающий характер [об этом см.: Бобровская 2011: 15].
Политической полемике свойственна характерная для разговорной речи диалогичность, включающая в себя вопросительные конструкции. И. Из интервью Р. И. Хазбулатова «АиФ.ru». Журналист: Последнее время экономисты предупреждают о рисках дефляции в России. Насколько возможен такой сценарий? — Р. И. Хасбулатов: Да ну, вы что, смеетесь? Какая дефляция? Это для Японии, для Америки. Даже для Китая! Но не для нас, конечно. Для такой экономики, как наша, совершенно не сбалансированной, это невозможно. У нас всегда будет инфляция [см.: Кормилицына 2007: 65]; Какой подъём? Мы же понимаем, что сейчас всё держится на нефтедолларах (Наша родина. 2006. 9 июля); Да вы что! Кто же пойдёт «под Миронова?» (Моск. комс. 2006. 7 июля). Приведенные примеры содержат модальность прогноза или сценария; диалогичность высказываний повышает степень проявления эмоциональности, категоричности и выразительности.
Результаты исследования. В политическом дискурсе прогнозы и сценарии играют особую роль в создании образа времени, в планировании и регулировании политического процесса (они функционируют в программах, в обещаниях, рекомендациях, советах, предупреждениях и других жанрах политического дискурса.). Нередко они звучат в приветствиях перед началом различных политических мероприятий или по завершении их в качестве напутствий.
Через СМИ политик осуществляет самопрезентацию, и ПВ оказывают существенное влияние на формирование его имиджа, поскольку в них отражается способность или неспособность политического деятеля к прогнозированию и аргументации. Рефлексию на чужие персуазивные высказывания можно считать фактом политического противостояния, когда медийная личность работает не только на укрепление собственного имиджа, но и на разрушение имиджа оппонента, его дискредитацию.
Нередко прогнозы политиков используются в заголовочных комплексах статей с целью привлечения внимания, манипуляции сознанием граждан и (намеренной или ненамеренной) их дезинформации.
Усиливают воздействие такие средства выражения, как метафора, гипербола, ирония, иногда доходящая до сарказма (возможны перифразы, языковая игра и др.). Приблизиться к адресату с целью внушения ему тех или иных идей помогает риторическая категория разговорности со свойственной ей диалогичностью.
Выводы. Таким образом, персуазивные прогнозы и сценарии используются не только в реализации информативной функции СМИ и функции убеждающего воздействия, но и в функции манипулятивного воздействия. Тем самым они играют огромную роль в медиатизации массового адресата.
Зарождаясь в спонтанной первичной коммуникации, в СМИ персуазивные высказывания становятся элементом сознательно применяемого инструментария информирования / дезинформирования и аргументации.
© Байкулова А. Н., 2017
Байкулова А. Н. Персуазивные прогнозы и сценарии в дружеской коммуникации и их коммуникативно-прагматические функции // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. трудов / под ред. М. А. Кормилицыной. Вып 15. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2015. С. 59–70.
Байкулова А. Н. Устное неофициальное общение и его разновидности: повседневная речь горожан / под ред. О. Б. Сиротининой. Саратов: Наука, 2014.
Бобровская Г. В. Когнитивно-элокутивный потенциал газетного дискурса. Волгоград: Перемена, 2011.
Быкова Е. В. Речевые тактики спиндокторинга в политическом медиадискурсе // Медиалингвистика. 2016. № 2(12). P. 92–100. URL: http://medialing.spbu.ru/upload/files/file_1464991424_2113.pdf.
Викторова Е. Ю. Вспомогательная система дискурса. Саратов: Наука, 2015.
Голоднов А. В. Лингвопрагматические особенности персуазивной коммуникации: на примере современной немецкоязычной рекламы: автореф. дис. … канд. филол. наук. СПб., 2003. URL: http://www.dissercat.com/content/lingvopragmaticheskie-osobennosti-persuazivnoi-kommunikatsii-na-primere-sovremennoi-nemetsko.
Голоднов А. В. Персуазивность как универсальная стратегия текстообразования в риторическом метадискурсе: на матер. нем. яз.: автореф. дис. … д-ра филол. наук. СПб., 2011. URL: http://www.dissercat.com/content/persuazivnost-kak-universalnaya-strategiya-tekstoobrazovaniya-v-ritoricheskom-metadiskurse-n.
Добросклонская Т. Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ. М.: Флинта; Наука, 2008.
Добросклонская Т. Г. Методы анализа видео-вербальных тесктов // Медиалингвистика. 2016. № 2 (12). P. 13–26. URL: http://medialing.spbu.ru/upload/files/file_1464991424_2113.pdf.
Кормилицына М. А. Категоричность и способы ее смягчения в текстах современной прессы // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. статей / под ред. М. А. Кормилицыной и О. Б. Сиротининой. Вып. 7. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2007. С. 62–72.
Кормилицына М. А., Сиротинина О. Б. Язык СМИ: учеб. пособие. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2011.
Паршина О. Н. Стратегии борьбы за власть в речевом поведении современных российских политиков // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. статей / под ред. М. А. Кормилицыной. Вып. 3. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. С. 75–83.
Рискогенность современной коммуникации и роль коммуникативной компетентности в ее преодолении / под ред. О. Б. Сиротининой и М. А. Кормилицыной. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2015.
Рогозина И. В. Медиакартина мира: когнитивно-семиологический аспект: автореф. дис. … д-ра филол. наук. Барнаул, 2003.
Соловьев А. И. Политология: политическая теория, политические технологии: учебник для студентов вузов. М.: Аспект Пресс, 2006. URL: http://yanko.lib.ru/books/politologiya/politology-solovyev-2006-a.htm.
Стернин И. А. Введение в речевое воздействие. Воронеж: Полиграф, 2001.
Bajkulova A. N. Oral informal communication and its varieties: everyday speech of citizens [Ustnoe neoficial’noe obshchenie i ego raznovidnosti: povsednevnaya rech’ gorozhan] / ed. by O. B. Sirotinina. Saratov, 2014.
Bajkulova A. N. Persuasiveness forecasts and scenarios in a friendly communication and communicative-pragmatic function [Persuazivnye prognozy i scenarii v druzheskoj kommunikacii i ih kommunikativno-pragmaticheskie funkcii] // Speech communication problems [Problemy rechevoj kommunikacii] / ed. by M. A. Kormilicyna. Vol. 15. Saratov, 2015. P. 59–70.
Bobrovskaya G. V. Cognitive illocutionary potential of the newspaper discourse [Kognitivno-ehlokutivnyj potencial gazetnogo diskursa]. Volgograd, 2011.
Byikova E. V. Speech spindoktoringa tactics in the political media discourse [Rechevyie taktiki spindoktoringa v politicheskom mediadiskurse] // Media Linguistics [Medialingvistika]. 2016. No. 2(12). P. 92–100.
Golodnov A. V. Lingvopragmaticheskij particularly persuasive communication: the example of modern German-speaking advertising [Lingvopragmaticheskie osobennosti persuazivnoj kommunikacii: na primere sovremennoj nemeckoyazychnoj reklamy: dis. … kand. filol. nauk]. St Petersburg, 2003. URL: http://www.dissercat.com/content/lingvopragmaticheskie-osobennosti-persuazivnoi-kommunikatsii-na-primere-sovremennoi-nemetsko.
Golodnov A. V. Persuasiveness as a universal strategy tekstoobrazovanija rhetorically metadiskurse: on a material of German language [Persuazivnost’ kak universal’naya strategiya tekstoobrazovaniya v ritoricheskommetadiskurse: na mater. nem. yazyka): dis… dokt. filol. nauk]. St Petersburg, 2011. URL: http://www.dissercat.com/content/persuazivnost-kak-universalnaya-strategiya-tekstoobrazovaniya-v-ritoricheskom-metadiskurse-n.
Dobrosklonskaya T. G. Media linguistics: a sysyematic approach to the study of media language [Medialingvistika: sistemniy podhod k izucheniuy yazyka SMI]. Moscow: Flinta; Nauka, 2008.
Dobrosklonskaya T. G. Methods of analysis of video-verbal teskts [Metodyi analiza video-verbalnyih tesktov] // Media Linguistics [Medialingvistika]. 2016. No. 2(12). P. 13–26. URL: http://medialing.spbu.ru/upload/files/file_1464991424_2113.pdf.
Kormilicyna M. A. Categorical and ways to mitigate it in contemporary media texts [Kategorichnost’ i sposoby ey osmyagcheniya v tekstah sovremennoj pressy] // Speech communication problems [Problemy rechevoj kommunikacii] / ed. by M. A. Kormilicyna, O. B. Sirotinina. Vol. 7. Saratov, 2007. P. 62–72.
Kormilicyna M. A., Sirotinina O. B. Media Language [Yazyk SMI]. Saratov, 2011.
Parshina O. N. Strategies for the struggle for power in the speech behavior of modern Russian politicians [Strategii bor’by za vlast’ v rechevom povedenii sovremennyh rossijskih politikov] // Speech communication problems [Problemy rechevoj kommunikacii] / ed. by M. A. Kormilicyna. Vol. 3. Saratov, 2003. P. 75–83.
Risk-taking modern communication and the role of communicative competence in its overcoming [Riskogennost’ sovremennoj kommunikacii i rol’ kommunikativnoj kompetentnosti v ey opreodolenii] / ed. by. O. B. Sirotinina, M. A. Kormilicyna. Saratov, 2015.
Rogozina I. V. Mediakartina world: cognitive-semiological aspect [Mediakartina mira: kognitivno-semiologicheskij aspekt: dis. … d-ra filol. nauk]. Barnaul, 2003.
Solov’ev A. I. Politics: political theory, political technologies: a textbook for university students [Politologiya: politicheskaya teoriya, politicheskie tekhnologii: uchebnik dlya studentov vuzov]. Moscow, 2006. URL: http://yanko.lib.ru/books/politologiya/politology-solovyev-2006-a.htm.
Sternin I. A. Introduction speech influence [Vvedenie v rechevoe vozdejstvie]. Voronezh, 2001.
Viktorova E. Yu. Discourse Auxiliary system [Vspomogatel‘naya sistema diskursa]. Saratov, 2015.