Обыденная медиакоммуникация как социоречевая сфера: постановка проблемы и границы проявления

Поста­нов­ка про­бле­мы. Ста­тья про­дол­жа­ет наши иссле­до­ва­ния, посвя­щен­ные изу­че­нию соци­о­ре­че­вых сфер, обра­зу­ю­щих ком­му­ни­ка­тив­ное про­стран­ство язы­ко­во­го сооб­ще­ства. В ранее опуб­ли­ко­ван­ных рабо­тах мы опи­са­ли обы­ден­ную меди­цин­скую ком­му­ни­ка­цию как соци­о­ре­че­вую сфе­ру с при­су­щи­ми ей дис­кур­сив­ны­ми прак­ти­ка­ми и жан­ро­вы­ми фор­ма­ми их реа­ли­за­ции [Голев, Шпиль­ная 2012]. В насто­я­щей ста­тье в поле наше­го зре­ния — обы­ден­ная медиакоммуникация.

Объ­ек­том рас­смот­ре­ния ста­ло ком­му­ни­ка­тив­ное про­стран­ство язы­ко­во­го сооб­ще­ства, кото­рое мож­но пред­ста­вить как сово­куп­ность соци­о­ре­че­вых сфер. Непо­сред­ствен­ный пред­мет ана­ли­за в рабо­те состав­ля­ет обы­ден­ная меди­а­ком­му­ни­ка­ция как соци­о­ре­че­вая сфе­ра. В зада­чи ста­тьи вхо­дит харак­те­ри­сти­ка обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции как соци­о­ре­че­вой сфе­ры, дис­кур­сив­ных прак­тик, сло­жив­ших­ся в этой сфе­ре ком­му­ни­ка­ции, и жан­ро­вых форм их реализации.

Обра­ще­ние к изу­че­нию обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции обу­слов­ле­но потреб­но­стью очер­тить гра­ни­цы соци­о­ре­че­вых сфер, обра­зу­ю­щих ком­му­ни­ка­тив­ное про­стран­ство язы­ко­во­го сооб­ще­ства, опи­са­ние кото­ро­го явля­ет­ся акту­аль­ной зада­чей совре­мен­ной линг­ви­сти­ки. К реше­нию дан­ной зада­чи уче­ные при­сту­пи­ли срав­ни­тель­но недав­но, несмот­ря на то что про­бле­ма опи­са­ния ком­му­ни­ка­тив­но­го про­стран­ства язы­ко­во­го соци­у­ма в той или иной мере уже фор­му­ли­ру­ет­ся в рабо­тах линг­ви­стов, науч­ные инте­ре­сы кото­рых сосре­до­то­че­ны в обла­сти линг­ви­сти­ки речи, или внеш­ней лингвистики.

Реше­ние про­бле­мы про­хо­ди­ло в несколь­ко эта­пов: сна­ча­ла линг­ви­сты реша­ли про­бле­му, свя­зан­ную с выде­ле­ни­ем еди­ни­цы ком­му­ни­ка­тив­но­го чле­не­ния язы­ко­во­го сооб­ще­ства [Авро­рин 1975; Якоб­сон 1975]. Далее линг­ви­сты нача­ли опи­сы­вать раз­ные сфе­ры ком­му­ни­ка­ции, выде­ля­е­мые на раз­лич­ных осно­ва­ни­ях и преж­де все­го на осно­ве при­зна­ка фор­маль­ное — нефор­маль­ное обще­ние. В этом клю­че начи­на­ют опи­сы­вать­ся свет­ское обще­ние, семей­ное обще­ние, дру­же­ское обще­ние и про­чие сфе­ры ком­му­ни­ка­ции. В совре­мен­ной линг­ви­сти­ке появ­ля­ют­ся моно­гра­фи­че­ские иссле­до­ва­ния, посвя­щен­ные изу­че­нию уст­но­го непри­нуж­ден­но­го обще­ния (нефор­маль­но­го обще­ния) [Бай­ку­ло­ва, Сиро­ти­ни­на 2014; Бори­со­ва 2007] и сете­во­го непри­нуж­ден­но­го обще­ния [Сидо­ро­ва 2014]. При этом неред­ко сфе­ра обще­ния ста­но­вит­ся объ­ек­том иссле­до­ва­ния линг­ви­стов, т. е. поли­го­ном для реше­ния дру­гих науч­но-линг­ви­сти­че­ских задач, свя­зан­ных, к при­ме­ру, с опи­са­ни­ем жан­ров, ком­му­ни­ка­тив­но­го пове­де­ния носи­те­лей язы­ка, осо­бен­но­стей кода той или иной ком­му­ни­ка­тив­ной сфе­ры. Име­ют­ся рабо­ты, в кото­рых выде­ля­ет­ся тер­ри­то­ри­аль­ный кри­те­рий ком­му­ни­ка­тив­ных сфер, в этой свя­зи начи­на­ет изу­чать­ся сфе­ра город­ской ком­му­ни­ка­ции [Китай­го­род­ская, Роза­но­ва 2010].

Заме­тим, что одним из пер­вых в оте­че­ствен­ной линг­ви­сти­ке про­бле­му опи­са­ния ком­му­ни­ка­тив­ных сфер функ­ци­о­ни­ро­ва­ния язы­ка сфор­му­ли­ро­вал В. А. Авро­рин, пред­ла­гав­ший учи­ты­вать для опи­са­ния спе­ци­фи­ки язы­ко­вой ситу­а­ции фено­мен сре­ды, фор­ми­ру­ю­щий сфе­ры упо­треб­ле­ния язы­ка. К такой сре­де он отно­сил хозяй­ствен­ную, обще­ствен­но-поли­ти­че­скую дея­тель­ность, орга­ни­зо­ван­ное обу­че­ние, худо­же­ствен­ную лите­ра­ту­ру, мас­со­вую инфор­ма­цию, эсте­ти­че­ское воз­дей­ствие, уст­ное народ­ное твор­че­ство, нау­ку, дело­про­из­вод­ство, лич­ную пере­пис­ку, рели­ги­оз­ные куль­ты и др. [Авро­рин 1975: 15]. По сути, уче­ный зало­жил осно­вы ком­му­ни­ка­ти­ви­сти­ки, точ­нее соци­аль­ной ком­му­ни­ка­ти­ви­сти­ки, как само­сто­я­тель­но­го направ­ле­ния линг­ви­сти­ки, изу­ча­ю­ще­го раз­лич­ные сфе­ры ком­му­ни­ка­тив­но­го про­стран­ства язы­ко­во­го сооб­ще­ства. Наше иссле­до­ва­ние впи­сы­ва­ет­ся в рус­ло дан­но­го направления.

В линг­ви­сти­че­ских рабо­тах послед­них деся­ти­ле­тий наме­ча­ет­ся иной пово­рот в иссле­до­ва­нии ком­му­ни­ка­тив­ных сфер язы­ко­во­го соци­у­ма, зна­чи­мым ока­зы­ва­ет­ся не столь­ко диф­фе­рен­ци­а­ция ком­му­ни­ка­тив­ных сфер по при­зна­ку фор­маль­ное — нефор­маль­ное обще­ние, сколь­ко учет типа язы­ко­во­го созна­ния участ­ни­ка ком­му­ни­ка­ции — обы­ден­ное или про­фес­си­о­наль­ное. В свя­зи с подоб­ной аспек­та­ци­ей начи­на­ет иссле­до­вать­ся сфе­ра обы­ден­ной и про­фес­си­о­наль­ной коммуникации.

Обы­ден­ная ком­му­ни­ка­ция как соци­о­ре­че­вое обра­зо­ва­ние про­ти­во­по­став­ле­на про­фес­си­о­наль­ной ком­му­ни­ка­ции. Про­ти­во­по­став­ле­ние дан­ных рече­вых обра­зо­ва­ний осно­ва­но на диф­фе­рен­ци­а­ции лич­ност­но-ори­ен­ти­ро­ван­ных и инсти­ту­ци­о­наль­ных фор­ма­тов ком­му­ни­ка­ции [Кара­сик 2004]. При этом пола­га­ет­ся, что лич­ност­но-ори­ен­ти­ро­ван­ный фор­мат ком­му­ни­ка­ции пред­по­ла­га­ет ниве­ли­ро­ва­ние ста­тус­ных харак­те­ри­стик язы­ко­вой лич­но­сти и, по сути, пред­став­ля­ет собой сфе­ру быто­во­го обще­ния. А инсти­ту­ци­о­наль­ный фор­мат ком­му­ни­ка­ции, наобо­рот, акту­а­ли­зи­ру­ет ста­тус­ные харак­те­ри­сти­ки носи­те­лей язы­ка, реа­ли­зуя сфе­ру про­фес­си­о­наль­но­го обще­ния. И если в послед­нем слу­чае учи­ты­ва­ет­ся соци­аль­ная неод­но­род­ность про­фес­си­о­наль­но­го обще­ния (ср.: про­фес­си­о­наль­ный меди­цин­ский дис­курс, про­фес­си­о­наль­ный педа­го­ги­че­ский дис­курс и т. п.), то в слу­чае с лич­ност­но-ори­ен­ти­ро­ван­ным обще­ни­ем такая диф­фе­рен­ци­а­ция толь­ко наме­ча­ет­ся в совре­мен­ной линг­ви­сти­ке. Так, актив­но изу­ча­ют­ся обы­ден­ная меди­цин­ская ком­му­ни­ка­ция [Голев, Шпиль­ная 2012], обы­ден­ная педа­го­ги­че­ская ком­му­ни­ка­ция [Шпиль­ная 2018], обы­ден­ная поли­ти­че­ская ком­му­ни­ка­ция (см., напри­мер: [Голев, Ким 2014; Киши­на 2014]). В этой пара­диг­ме сфер обы­ден­ной ком­му­ни­ка­ции может быть выде­ле­на обы­ден­ная меди­а­ком­му­ни­ка­ция, пред­став­лен­ная сово­куп­но­стью выска­зы­ва­ний, акту­а­ли­зи­ру­ю­щих раз­лич­ные аспек­ты медиа­де­я­тель­но­сти. Гра­ни­цы про­яв­ле­ния обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции раз­лич­ны. Она пред­став­ле­на, с одной сто­ро­ны, выска­зы­ва­ни­я­ми, в кото­рых медиа­сфе­ра попа­да­ет в зону рефлек­сии носи­те­ля язы­ка, с дру­гой — выска­зы­ва­ни­я­ми, в кото­рых субъ­ект медиа рефлек­си­ру­ет над сво­им опы­том вклю­че­ния в сфе­ру медиапространства.

В линг­ви­сти­ке име­ют­ся рабо­ты, в кото­рых дан­ная сфе­ра ком­му­ни­ка­ции начи­на­ет изу­чать­ся, но как объ­ект иссле­до­ва­ния, слу­жа­щий сред­ством для реше­ния задач интер­пре­та­ции новост­ных ста­тей, акту­а­ли­зи­ру­ю­щих раз­лич­ные медиа­со­бы­тия [Абро­си­мо­ва, Кра­вчен­ко 2017]. При этом обы­ден­ная меди­а­ком­му­ни­ка­ция не выво­дит­ся на уро­вень пред­ме­та гно­сео­ло­ги­че­ской рефлек­сии и, как след­ствие, не опи­сы­ва­ет­ся как само­сто­я­тель­ная соци­о­ре­че­вая сфе­ра, обла­да­ю­щая сво­ей спецификой.

Даль­ней­шее изло­же­ние пред­став­ле­но в двух частях: в пер­вой части рас­смат­ри­ва­ет­ся вопрос о необ­хо­ди­мо­сти выде­ле­ния соци­о­ре­че­вой сфе­ры как еди­ни­цы ком­му­ни­ка­тив­но­го чле­не­ния язы­ко­во­го сооб­ще­ства; во вто­рой части пред­став­ле­но опи­са­ние обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции как сово­куп­но­сти дис­кур­сив­ных обра­зо­ва­ний, реа­ли­зу­ю­щих раз­лич­ные рече­вые прак­ти­ки и вопло­ща­е­мых в раз­лич­ных рече­вых жанрах.

Исто­рия вопро­са: соци­о­ре­че­вая сфе­ра как ком­му­ни­ка­тив­ная еди­ни­ца. Инте­рес к опи­са­нию ком­му­ни­ка­тив­но­го про­стран­ства язы­ко­во­го соци­у­ма обо­зна­чил­ся в нау­ке о язы­ке срав­ни­тель­но недав­но. Это свя­за­но с тем, что дол­гое вре­мя в линг­ви­сти­ке ком­му­ни­ка­тив­ное про­стран­ство язы­ко­во­го сооб­ще­ства обыч­но пред­став­ля­ли как сово­куп­ность ком­му­ни­ка­тив­ных ситу­а­ций, обра­зу­е­мых рядом экс­тра­линг­ви­сти­че­ских пара­мет­ров, преж­де все­го адре­сан­том и адре­са­том (см., напри­мер: [Якоб­сон 1975]). Так, Г. Г. Почеп­цов опре­де­ля­ет ком­му­ни­ка­тив­ное про­стран­ство как раз­но­вид­ность инфор­ма­ци­он­но­го про­стран­ства, в кото­ром про­ис­хо­дит дву­сто­рон­ний про­цесс, «где и гене­ра­тор, и полу­ча­тель инфор­ма­ции обла­да­ют актив­ны­ми, фор­ми­ру­ю­щи­ми эту ком­му­ни­ка­цию роля­ми» [Почеп­цов 2001: 295–296].

Несмот­ря на то что в даль­ней­шем уче­ные ста­ли учи­ты­вать соци­аль­ный кон­текст ком­му­ни­ка­ции при опи­са­нии ком­му­ни­ка­тив­но­го вза­и­мо­дей­ствия носи­те­лей язы­ка, пред­по­ла­га­ю­щий учет ста­тус­ных харак­те­ри­стик носи­те­лей язы­ка и харак­тер обще­ния (официальное/неофициальное), в цен­тре их вни­ма­ния по-преж­не­му оста­ва­лась ком­му­ни­ка­тив­ная ситу­а­ция как еди­ни­ца ком­му­ни­ка­тив­но­го чле­не­ния язы­ко­во­го сообщества.

Сме­ще­ние акцен­та с изу­че­ния рече­во­го пове­де­ния на иссле­до­ва­ние дис­кур­са акту­а­ли­зи­ро­ва­ло потреб­ность уче­та экс­тра­линг­ви­сти­че­ско­го кон­тек­ста, опре­де­ля­ю­ще­го спе­ци­фи­ку послед­не­го (дис­кур­са). Как след­ствие, рас­смот­ре­ние ком­му­ни­ка­тив­но­го про­стран­ства как сре­ды, в кото­рой осу­ществ­ля­ет­ся обще­ние носи­те­лей язы­ка, поз­во­ли­ло поста­вить вопрос о том, что ком­му­ни­ка­тив­ное про­стран­ство пред­став­ле­но не столь­ко ком­му­ни­ка­тив­ны­ми ситу­а­ци­я­ми, сколь­ко более круп­ны­ми ком­му­ни­ка­тив­ны­ми обра­зо­ва­ни­я­ми, таки­ми как соци­о­ре­че­вая сфе­ра, кото­рая соот­но­сит­ся с опре­де­лен­ны­ми рече­вы­ми событиями.

Изу­че­ние соци­о­ре­че­вых сфер ком­му­ни­ка­ции как спо­со­бов соци­аль­ной типи­за­ции рече­вых собы­тий, орга­ни­зу­ю­щих тот или иной дис­курс, толь­ко начи­на­ет­ся в линг­ви­сти­че­ской нау­ке. При этом наблю­да­ет­ся аспек­та­ция соци­о­ре­че­вых сфер с уче­том либо типа субъ­ек­тов ком­му­ни­ка­ции [Анто­но­ва 2010], либо ком­му­ни­ка­тив­но­го кон­тек­ста [Кара­сик 2004; Туба­ло­ва 2015]. Нам пред­став­ля­ет­ся, что пара­диг­ма соци­о­ре­че­вых сфер обы­ден­но­го ком­му­ни­ка­тив­но­го про­стран­ства долж­на выстра­и­вать­ся в свя­зи с не толь­ко типом язы­ко­вой лич­но­сти, но и типом ком­му­ни­ка­тив­но­го кон­тек­ста. Сово­куп­ное дей­ствие дан­ных пара­мет­ров ком­му­ни­ка­ции опре­де­ля­ет, с нашей точ­ки зре­ния, спе­ци­фи­ку той или иной раз­но­вид­но­сти обы­ден­ной ком­му­ни­ка­ции как соци­о­ре­че­вой сфе­ры. Объ­еди­не­ние пара­мет­ров аспек­та­ции соци­о­ре­че­вых сфер содер­жит­ся в нашей рабо­те [Голев, Шпиль­ная 2012], в кото­рой опи­сы­ва­ет­ся обы­ден­ная меди­цин­ская ком­му­ни­ка­ция. В дан­ной ста­тье мы опи­ра­ем­ся на диф­фе­рен­ци­а­цию соци­о­ре­че­вых сфер, учи­ты­ва­ю­щих спе­ци­фи­ку носи­те­ля язы­ка и ком­му­ни­ка­тив­но­го кон­тек­ста. Мы уже отме­ча­ли, что язы­ко­вая лич­ность может быть диф­фе­рен­ци­ро­ва­на на про­фес­си­о­наль­ную и непро­фес­си­о­наль­ную, а тип ком­му­ни­ка­тив­но­го кон­тек­ста — на есте­ствен­ный и искусственный.

Как след­ствие, любая ком­му­ни­ка­ция может быть пред­став­ле­на как сово­куп­ность когни­тив­но-дис­кур­сив­ных обра­зо­ва­ний: обы­ден­ный про­фес­си­о­наль­ный дис­курс, обы­ден­ный непро­фес­си­о­наль­ный дис­курс, про­фес­си­о­наль­ный дис­курс и псевдодискурс.

Цель иссле­до­ва­ния. Опи­са­ние соци­о­ре­че­вой сфе­ры, на наш взгляд, пред­по­ла­га­ет выяв­ле­ние ее дис­кур­сив­ных (и жан­ро­вых) и когни­тив­ных осо­бен­но­стей. В этом плане обы­ден­ная поли­ти­че­ская ком­му­ни­ка­ция и обы­ден­ная педа­го­ги­че­ская ком­му­ни­ка­ция опи­сы­ва­ют­ся пре­иму­ще­ствен­но в когни­тив­ном аспек­те, тогда как сфе­ра обы­ден­ной меди­цин­ской ком­му­ни­ка­ции — в дис­кур­сив­ном. В дан­ной рабо­те пред­став­лен дис­кур­сив­ный аспект опи­са­ния сфе­ры обы­ден­ной медиакоммуникации.

Цель ста­тьи — опи­са­ние дис­кур­сив­ных про­яв­ле­ний обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, в том чис­ле дис­кур­сив­ных прак­тик, сло­жив­ших­ся в этой соци­о­ре­че­вой сфе­ре, и жан­ро­вых форм их реа­ли­за­ции. Опи­ра­ясь на ранее выпол­нен­ное нами иссле­до­ва­ние [Голев, Шпиль­ная 2012], мы далее рас­смат­ри­ва­ем обы­ден­ную медиа ком­му­ни­ка­цию в трех про­яв­ле­ни­ях: как обы­ден­ный про­фес­си­о­наль­ный медиа­дис курс, обы­ден­ный непро­фес­си­о­наль­ный медиа­дис­курс и псев­до­ме­диа­дис­курс¹.

Опи­са­ние резуль­та­тов иссле­до­ва­ния. Обы­ден­ная меди­а­ком­му­ни­ка­ция: гра­ни­цы про­яв­ле­ния. Рас­смот­рим основ­ные про­яв­ле­ния обы­ден­ной медиакоммуникации.

Обы­ден­ный про­фес­си­о­наль­ный медиа­дис­курс осу­ществ­ля­ет­ся про­фес­си­о­наль­ной язы­ко­вой лич­но­стью в есте­ствен­ных ком­му­ни­ка­тив­ных кон­текстах, в кото­рых сти­ра­ют­ся пред­ста­ви­тель­ские функ­ции спе­ци­а­ли­ста в обла­сти меди­а­ком­му­ни­ка­ции. Такой вид дис­кур­са вклю­ча­ет в себя медий­ный фольк­лор, в том чис­ле раз­но­го рода бай­ки, суе­ве­рия, при­ме­ты, анек­до­ты и про­чее, жан­ры пись­мен­ной речи, в чис­ле кото­рых стен­га­зе­ты, мему­а­ры и т. д. Так­же к дан­но­му виду дис­кур­са отно­сят­ся непри­нуж­ден­ные раз­го­во­ры спе­ци­а­ли­стов в обла­сти меди­а­ком­му­ни­ка­ции на тему про­фес­си­о­наль­но­го быта.

Обы­ден­ный непро­фес­си­о­наль­ный медиа­дис­курс име­ет место в есте­ствен­ных ком­му­ни­ка­тив­ных кон­текстах, его субъ­ек­том явля­ет­ся непро­фес­си­о­наль­ная язы­ко­вая лич­ность. Такая раз­но­вид­ность обы­ден­ной медий­ной ком­му­ни­ка­ции пред­став­ле­на быто­вы­ми раз­го­во­ра­ми в раз­лич­ных соци­аль­ных кон­текстах — в оче­ре­ди на при­ем к вра­чу, по доро­ге домой, в транс­пор­те и пр. При этом обсуж­да­ют­ся раз­лич­ные медиа­со­бы­тия, зна­чи­мые для носи­те­лей язы­ка: спор­тив­ные, меди­цин­ские, поли­ти­че­ские, куль­тур­ные и др. Кро­ме того, обы­ден­ный непро­фес­си­о­наль­ный медиа­дис­курс может акту­а­ли­зи­ро­вать темы, свя­зан­ные с оцен­кой дея­тель­но­сти жур­на­ли­стов, опы­та лич­ных встреч с ними (напри­мер, интер­вью­и­ро­ва­ния). Осо­бое место в сфе­ре обы­ден­ной непро­фес­си­о­наль­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции зани­ма­ют интер­нет-ком­мен­та­рии к новост­ным ста­тьям (= обы­ден­ные меди­а­ком­мен­та­рии), в кото­рых реа­ли­зу­ет­ся интер­пре­та­ци­он­ная состав­ля­ю­щая рече­вой дея­тель­но­сти рядо­вых носи­те­лей языка.

Псев­до­ме­дий­ный дис­курс осу­ществ­ля­ет­ся рядо­вы­ми носи­те­ля­ми язы­ка в спе­ци­аль­но задан­ных ком­му­ни­ка­тив­ных кон­текстах, в кото­рых они начи­на­ют пози­ци­о­ни­ро­вать себя в каче­стве спе­ци­а­ли­стов в сфе­ре меди­а­ком­му­ни­ка­ции. Сюда мож­но отне­сти школь­ные, сту­ден­че­ские СМИ, так как они созда­ют­ся не обу­чен­ны­ми спе­ци­аль­но носи­те­ля­ми язы­ка и в то же вре­мя пода­ют­ся как спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ные изда­ния, выпол­ня­ю­щие инфор­ма­ци­он­ную функ­цию. К этой сфе­ре реа­ли­за­ции обы­ден­но­го медий­но­го созна­ния мож­но отне­сти тек­сты носи­те­лей язы­ка, создан­ные в учеб­ной ситу­а­ции — на уро­ке в шко­ле, на прак­ти­че­ском заня­тии в вузе — и напи­сан­ные в пуб­ли­ци­сти­че­ском стиле.

Типо­ло­гия дис­кур­сив­ных прак­тик в сфе­ре обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции. Очер­тив гра­ни­цы про­яв­ле­ния обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, мы пола­га­ем, что ее мож­но пред­ста­вить как сово­куп­ность дис­кур­сив­ных прак­тик, реа­ли­зу­ю­щих­ся в раз­лич­ных жан­ро­вых фор­мах. Дис­кур­сив­ные прак­ти­ки рас­смат­ри­ва­ют­ся нами как спо­со­бы акту­а­ли­за­ции рече­вых собы­тий, обра­зу­ю­щих ком­му­ни­ка­тив­ное ядро дис­кур­са. Опи­ра­ясь на аспек­та­цию собы­тий, пред­ло­жен­ную В. З. Демьян­ко­вым [Демьян­ков 1983], мы пола­га­ем, что рече­вые собы­тия могут быть диф­фе­рен­ци­ро­ва­ны на собы­тия-идеи, рефе­рент­ные идеи и тек­сто­вые собы­тия. Тек­сто­вые собы­тия — это собы­тия, кото­рые могут быть хро­но­ло­ги­че­ски или логи­че­ски упо­ря­до­че­ны. Рефе­рент­ные собы­тия — это собы­тия, име­ю­щие место в реаль­ной дей­стви­тель­но­сти. А собы­тия-идеи — это интер­пре­та­ция рефе­рент­ных собы­тий. На этой осно­ве мы пред­ла­га­ем раз­ли­чать три вида дис­кур­сив­ных прак­тик, функ­ци­о­ни­ру­ю­щих в сфе­ре обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции: нар­ра­тив­ные, декла­ра­тив­ные и репре­зен­та­тив­ные. Подоб­ные прак­ти­ки были выде­ле­ны нами и при опи­са­нии обы­ден­ной меди­цин­ской ком­му­ни­ка­ции [Голев, Шпиль­ная 2012], что в опре­де­лен­ной сте­пе­ни гово­рит об их универсальности.

Нар­ра­тив­ные дис­кур­сив­ные прак­ти­ки акту­а­ли­зи­ру­ют тек­сто­вые собы­тия, при этом они вос­со­зда­ют тек­сто­вое собы­тие как ком­му­ни­ка­тив­ное, кото­рое отсро­че­но во вре­ме­ни. Оно пода­ет­ся в ретро­спек­ти­ве и зада­ет­ся вре­мен­ны­ми и локаль­ны­ми харак­те­ри­сти­ка­ми (вче­ра, в про­шлом году, был(а) на радио и пр.) или тек­сто­вы­ми скре­па­ми типа слы­ша­ли, виде­ли и т. п.

Такие дис­кур­сив­ные прак­ти­ки могут быть реа­ли­зо­ва­ны в фор­ма­те быто­во­го диа­ло­га и лич­ной истории.

Быто­вой раз­го­вор — это жанр обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, в кото­ром обсуж­да­ют­ся те или иные медиасобытия:

— Ты слы­ша­ла, что на Евро­ви­де­ние едет груп­па «Литл Биг»?
— Нет, а что они поют?
— Да я толь­ко одну пес­ню и слы­ша­ла, с кото­рой они будут высту­пать на конкурсе.

В раз­го­во­ре акту­а­ли­зи­ру­ет­ся медиа­со­бы­тие, свя­зан­ное с уча­сти­ем рос­сий­ской груп­пы в извест­ном музы­каль­ном кон­кур­се. Это собы­тие вво­дит­ся в раз­го­вор дис­кур­сив­ной скре­пой слы­ша­ла.

Лич­ная исто­рия — это жанр обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, кото­рый пред­став­ля­ет собой исто­рию участ­ни­ка собы­тия, име­ю­ще­го отно­ше­ния к сфе­ре медиадеятельности:

— Вче­ра на радио ходи­ла.
— И как?
— Инте­рес­но. Было два веду­щих, один такой — с юмо­ром, а вто­рой такие вопро­сы серьез­ные зада­вал, как на науч­ной конференции.

В диа­ло­ге пред­став­ле­на исто­рия носи­те­ля язы­ка, кото­рый высту­пал на радио. Эта исто­рия вво­дит­ся тем­по­раль­ной харак­те­ри­сти­кой вче­ра, кото­рая ука­зы­ва­ет на вре­мен­ные коор­ди­на­ты тек­сто­во­го события.

Декла­ра­тив­ные дис­кур­сив­ные прак­ти­ки свя­за­ны с акту­а­ли­за­ци­ей рефе­рент­ных собы­тий, при этом речь идет о про­яв­ле­нии рефлек­сив­ной дея­тель­но­сти носи­те­лей язы­ка, резуль­та­том кото­рой явля­ют­ся их суж­де­ния о медиа­де­я­тель­но­сти: о субъ­ек­тах медиа­де­я­тель­но­сти, их рабо­те и пр. В сфе­ре обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции отме­ча­ет­ся сле­ду­ю­щая осо­бен­ность реа­ли­за­ции декла­ра­тив­ных дис­кур­сив­ных прак­тик: репре­зен­та­ция «воз­мож­но­го мира» медиа­сфе­ры. Такие прак­ти­ки пред­став­ле­ны меди­а­ми­фа­ми, быту­ю­щи­ми в созна­нии рядо­вых носи­те­лей язы­ка, суе­вер­ны­ми при­ме­та­ми журналистов.

Медий­ный миф — это жанр обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, кото­рый акту­а­ли­зи­ру­ет пред­став­ле­ния носи­те­лей язы­ка о дея­тель­но­сти жур­на­ли­стов, их рабо­те и пр. При­ве­дем несколь­ко при­ме­ров медий­ных мифов [Несколь­ко мифов о жур­на­ли­стах и журналистике]:

Миф 1. Жур­на­лист — защит­ник.
Миф 2. Жур­на­лист все­гда объ­ек­ти­вен.
Миф 3. Жур­на­лист дела­ет закры­тую инфор­ма­цию доступ­ной всем.

Эти мифы объ­яс­ня­ют жела­ние носи­те­лей язы­ка обра­щать­ся в СМИ за поис­ком прав­ды, дове­рие к жур­на­ли­стам, кото­рые спо­соб­ны разо­брать­ся в любой ситу­а­ции, помочь ее раз­ре­шить и сде­лать доступ­ной ту инфор­ма­цию, кото­рую, напри­мер, власть пыта­ет­ся скрыть от народа.

Медий­ные при­ме­ты — это жанр обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, акту­а­ли­зи­ру­ю­щий пред­став­ле­ния субъ­ек­тов медиа­де­я­тель­но­сти об уда­чах и неуда­чах, кото­рые могут быть свя­за­ны с каки­ми-то допол­ни­тель­ны­ми собы­ти­я­ми в их жиз­ни. При­ве­дем несколь­ко суе­вер­ных при­мет жур­на­ли­стов, кото­ры­ми они сами делят­ся [Про­фес­си­о­наль­ные суе­ве­рия: журналистика]:

— если уро­нил текст, то, перед тем как под­нять, обя­за­тель­но сядь на него;
— не сме­ять­ся с опе­ча­ток кол­лег, ибо по иро­нии самим в печать мож­но выпу­стить ляп всем ляпам;
— не уда­лять даже весо­мые исход­ные мате­ри­а­лы, пото­му что вско­ре имен­но они могут смер­тель­но пона­до­бить­ся;
— не заре­кать­ся на «сен­са­цию»: мате­ри­ал возь­мет и не выстрелит.

Как видим, в сре­де жур­на­ли­стов суще­ству­ют опре­де­лен­ные суе­вер­ные при­ме­ты, мно­гие из них зна­чи­мы толь­ко для кон­крет­но­го журналиста.

Репре­зен­та­тив­ные дис­кур­сив­ные прак­ти­ки акту­а­ли­зи­ру­ют собы­тия-идеи, пред­став­ляя интер­пре­та­цию тех или иных медиа­со­бы­тий. Интер­пре­та­ция при этом осу­ществ­ля­ет­ся по-раз­но­му: она может быть свя­за­на с акту­а­ли­за­ци­ей иро­нич­но­го моду­са, диа­ло­ги­че­ско­го моду­са или моду­са истинности/ложности и пр. Дан­ные дис­кур­сив­ные прак­ти­ки реа­ли­зу­ют­ся в таких жан­рах, как медий­ные анек­до­ты, меди­а­ком­мен­та­рий и в замет­ках, репор­та­жах, кото­рые созда­ют­ся непро­фес­си­о­наль­ны­ми язы­ко­вы­ми личностями.

Медий­ный анек­дот — это жанр обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, в кото­ром в юмо­ри­сти­че­ской фор­ме рас­ска­зы­ва­ет­ся о жиз­ни, дея­тель­но­сти спе­ци­а­ли­стов в сфе­ре медиа­де­я­тель­но­сти. Обыч­но одним из геро­ев таких анек­до­тов ста­но­вит­ся жур­на­лист, кото­рый важен как герой, зада­ча кото­ро­го сво­дит­ся к запро­су инфор­ма­ции у носи­те­лей язы­ка, пред­мет же юмо­ра в анек­до­те не медиа­де­я­тель­ность, а поли­ти­ка, обыч­ная жизнь рос­си­ян и пр. 

При­ве­дем при­мер медиаанекдота:

— Руки моей доче­ри про­си­ли сра­зу двое: инже­нер и жур­на­лист.
— И кому улыб­ну­лось сча­стье?
— Инже­не­ру. Она вышла замуж за журналиста.

Как видим, в анек­до­те одним из геро­ев явля­ет­ся жур­на­лист, одна­ко юмо­ри­сти­че­ская идея тек­ста ника­ким обра­зом не свя­за­на с про­фес­си­о­наль­ной при­над­леж­но­стью это­го героя.

Меди­а­ком­мен­та­рий — это жанр обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, в кото­ром акту­а­ли­зи­ру­ют­ся раз­мыш­ле­ния носи­те­лей язы­ка о новост­ных собы­ти­ях, транс­ли­ру­е­мых СМИ раз­ных фак­тур (уст­ны­ми, пись­мен­ны­ми, вир­ту­аль­ны­ми). Обыч­но меди­а­ком­мен­та­рий вклю­чен в диа­ло­ги­че­скую дея­тель­ность носи­те­лей язы­ка. Рас­смот­рим интер­нет-ком­мен­та­рий к медиа­со­бы­тию. В каче­стве при­ме­ра возь­мем медиа­со­бы­тие «На Став­ро­по­лье воз­бу­ди­ли дела из-за нару­ше­ния само­изо­ля­ции при подо­зре­нии на COVID-19»² и ком­мен­та­рий к нему: А кто будет людям поку­пать про­дук­ты? выно­сить мусор? Об этом наши неда­ле­кие подумали?

Ком­мен­та­рий содер­жит диа­ло­ги­че­ский модус несо­гла­сия с фак­том воз­буж­де­ния дела в отно­ше­нии людей, кото­рые нару­ши­ли режим само­изо­ля­ции при подо­зре­нии на коронавирус.

Замет­ка — это жанр обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, реа­ли­зу­ю­щий псев­до­ме­диа­дис­курс. Такая рече­вая фор­ма исполь­зу­ет­ся рядо­вым носи­те­лем язы­ка, кото­рый не зани­ма­ет­ся про­фес­си­о­наль­но жур­на­ли­сти­кой (медиа­де­я­тель­но­стью). По сво­им функ­ци­о­наль­ным харак­те­ри­сти­кам жанр бли­зок жан­ру замет­ки, создан­но­му про­фес­си­о­наль­ной язы­ко­вой лич­но­стью, так как здесь име­ет место спе­ци­аль­но зада­ва­е­мый искус­ствен­ный ком­му­ни­ка­тив­ный кон­текст, ими­ти­ру­ю­щий ком­му­ни­ка­тив­ный кон­текст инсти­ту­ци­о­наль­ной сфе­ры коммуникации.

При­ве­дем при­мер тек­ста, напи­сан­но­го в жан­ре замет­ки уче­ни­цей девя­то­го клас­са, пуб­ли­ку­ю­щей свои мате­ри­а­лы в школь­ной газе­те³.

Кон­курс «Смотр пес­ни и строя» 

20 фев­ра­ля в нашей Гим­на­зии состо­я­лось тор­же­ствен­ное откры­тие года «Памя­ти и Сла­вы», нача­лом кото­ро­го стал уже тра­ди­ци­он­ный для уча­щих­ся кон­курс «Смотр пес­ни и строя». У уче­ни­ков была воз­мож­ность пока­зать свои самые луч­шие каче­ства — уме­ние общать­ся друг с дру­гом, сла­жен­но рабо­тать в коман­де, под­чи­нять­ся сво­е­му командиру.

В сте­нах нашей Гим­на­зии про­шел уже вто­рой по сче­ту кон­курс «Смотр и пес­ни и строя». В этом уже тра­ди­ци­он­ном кон­кур­се участ­во­ва­ли ребя­та раз­ных воз­раст­ных кате­го­рий от самых млад­ших, до самых стар­ших. У всех была зада­ча одна — пока­зать свое мастер­ство. К сожа­ле­нию, не все смог­ли поучаст­во­вать из-за под­го­тов­ки к пред­сто­я­щим экза­ме­нам, но, неза­ви­си­мо от это­го, уча­щи­е­ся 2–8‑х клас­сов смог­ли при­нять уча­стие в конкурсе.

Как и в про­шлом году, ребя­та подо­шли очень ответ­ствен­но как к под­го­тов­ке, так и к внеш­не­му виду. Каж­дый класс при­ду­мал что-то свое — маки­яж, берет­ки, пилот­ки, бей­джи­ки, плат­ки и даже воен­ный костюм! Все это помо­га­ло участ­ни­кам сосре­до­то­чить­ся на постав­лен­ной зада­че и стро­го выпол­нять зада­ния командира.

Несмот­ря на свой воз­раст, ребя­та из началь­ной шко­лы пока­за­ли свое уме­ние выпол­нять такие зада­ния как постро­е­ние в одну шерен­гу, рас­чет, выпол­не­ние команд коман­ди­ра: пово­рот «напра­во» и «нале­во», стро­е­вой шаг с пени­ем пес­ни. Невзи­рая на такие слож­ные зада­ния, уче­ни­ки не уда­ри­ли в грязь лицом и смог­ли пока­зать своё мастер­ство, за что полу­чи­ли подар­ки и грамоты!

Стар­шие ребя­та тоже пока­за­ли свой уро­вень. Уча­щи­е­ся ста­ра­лись пока­зать всё, на что они спо­соб­ны, но не обо­шлось и без недо­чё­тов. Ино­гда от стрес­са ребя­та начи­на­ли путать, где пра­во, а где лево. Но с помо­щью под­держ­ки со сто­ро­ны класс­ных руко­во­ди­те­лей и учи­те­лей физи­че­ской куль­ту­ры, кото­рые актив­но помо­га­ли ребя­там с под­го­тов­кой к кон­кур­су, они смог­ли пре­одо­леть эти трудности.

Чле­на­ми жюри были дирек­тор гим­на­зии Оль­га Алек­сан­дров­на Гайн, заме­сти­тель дирек­тор Алек­сандр Сер­ге­е­вич Сажин, заву­чи Мари­на Ана­то­льев­на Дарья­но­ва и Ната­лья Вале­рьев­на Жирон­ки­на, а так­же учи­тель физ­куль­ту­ры Артём Васи­лье­вич Кли­цен­ко, позд­нее к соста­ву жюри при­со­еди­нил­ся новый пре­зи­дент нашей Гим­на­зии — Павел Калаш­ник. Все чле­ны жюри были очень вни­ма­тель­ны к выступ­ле­ни­ям, они под­ме­ча­ли все недо­стат­ки и досто­ин­ства. При выне­се­нии окон­ча­тель­но­го вер­дик­та, воз­ни­ка­ли спо­ры, ведь все выступ­ле­ния были достой­ны­ми! Бал­лы у ребят отли­ча­лись даже не на деся­тые, а на сотые!

Побе­ди­те­ля­ми в этом учеб­ном году ста­ли — 3Б, 5А, 7Б класс. Все участ­ни­ки полу­чи­ли памят­ные подар­ки и гра­мо­ты. Мы наде­ем­ся, что и в сле­ду­ю­щем году уче­ни­ки смо­гут про­дол­жить тра­ди­цию кон­кур­са «Смотр пес­ни и строя» и пока­зать свои навы­ки даже луч­ше, чем в этом году!

Уче­ни­ца 9 класса

Как видим, в этом тек­сте соблю­да­ет­ся жан­ро­вый канон замет­ки. Его отли­чие от инсти­ту­ци­о­наль­ной замет­ки заклю­ча­ет­ся, во-пер­вых, в локаль­ном харак­те­ре собы­тия, кото­рое послу­жи­ло осно­вой ста­тьи, — собы­тие школь­ной жиз­ни, во-вто­рых, в боль­шей эмо­ци­о­наль­но­сти и экс­прес­сив­но­сти изло­же­ния и, нако­нец, в ниве­ли­ро­ва­нии соци­аль­ной оце­ноч­но­сти как кон­струк­тив­но­го прин­ци­па медиатекстов.

Выво­ды. В ста­тье опи­са­на обы­ден­ная меди­а­ком­му­ни­ка­ция, кото­рую мы рас­смат­ри­ва­ем как соци­о­ре­че­вую сфе­ру с при­су­щи­ми ей дис­кур­сив­ны­ми прак­ти­ка­ми и жан­ра­ми. Учи­ты­вая тип язы­ко­вой лич­но­сти и тип ком­му­ни­ка­тив­но­го кон­тек­ста: профессиональная/непрофессиональная язы­ко­вая лич­ность, естественный/искусственный ком­му­ни­ка­тив­ный кон­текст, мы выде­ли­ли сле­ду­ю­щие про­яв­ле­ния обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции: непро­фес­си­о­наль­ный обы­ден­ный медиа­дис­курс, псев­до­ме­диа­дис­курс, обы­ден­ный про­фес­си­о­наль­ный медиадискурс.

На осно­ве пред­по­ло­же­ния, соглас­но кото­ро­му обы­ден­ная меди­а­ком­му­ни­ка­ция как само­сто­я­тель­ная соци­о­ре­че­вая сфе­ра обла­да­ет опре­де­лен­ны­ми дис­кур­сив­ны­ми прак­ти­ка­ми, реа­ли­зу­ю­щи­ми­ся в типо­вых рече­вых фор­мах (жан­рах), и учи­ты­вая диф­фе­рен­ци­а­цию собы­тий на собы­тия-идеи, рефе­рент­ные собы­тия и тек­сто­вые собы­тия и спо­соб вос­про­из­ве­де­ния собы­тия, мы выде­ли­ли три вида дис­кур­сив­ных прак­тик, сло­жив­ших­ся в этой сфе­ре ком­му­ни­ка­ции: репре­зен­та­тив­ные, нар­ра­тив­ные и декла­ра­тив­ные дис­кур­сив­ные практики. 

Спе­ци­фи­ка нар­ра­тив­ных дис­кур­сив­ных прак­тик заклю­ча­ет­ся в вос­про­из­ве­де­нии тек­сто­вых собы­тий, кото­рые пред­став­ле­ны как рассказы.

Что каса­ет­ся декла­ра­тив­ных дис­кур­сив­ных прак­тик, то они акту­а­ли­зи­ру­ют рефе­рент­ные собы­тия и пода­ют­ся как суж­де­ния, воз­ни­ка­ю­щие на осно­ве либо эмпи­ри­че­ско­го опы­та, либо рекон­струк­ции «воз­мож­но­го мира». И нако­нец, репре­зен­та­тив­ные дис­кур­сив­ные прак­ти­ки вос­про­из­во­дят собы­тия-идеи и объ­ек­ти­ви­ру­ют­ся как мне­ние носи­те­ля язы­ка или как дис­си­па­тив­ная содер­жа­тель­ная струк­ту­ра, но с явно выра­жен­ным модусом.

Пред­став­лен­ное в ста­тье опи­са­ние обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции — лишь попыт­ка реше­ния гно­сео­ло­ги­че­ской про­бле­мы опи­са­ния соци­о­ре­че­вых сфер ком­му­ни­ка­тив­но­го про­стран­ства язы­ко­во­го сооб­ще­ства, кото­рая несо­мнен­но име­ет онто­ло­ги­че­ские осно­ва­ния, обна­ру­жи­ва­е­мые в неод­но­род­но­сти ком­му­ни­ка­тив­но­го про­стран­ства и воз­мож­но­сти его раз­но­ас­пект­но­го ком­му­ни­ка­тив­но­го чле­не­ния. В нашей рабо­те был сде­лан акцент на дис­кур­сив­ной состав­ля­ю­щей обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции, когни­тив­ный аспект как тако­вой не рас­смат­ри­вал­ся. Это может соста­вить пред­мет спе­ци­аль­но­го рассмотрения.

Завер­шая ста­тью, отме­тим, что реше­ние про­бле­мы опи­са­ния соци­о­ре­че­вых сфер ком­му­ни­ка­ции в целом и сфе­ры обы­ден­ной меди­а­ком­му­ни­ка­ции в част­но­сти име­ет как тео­ре­ти­че­скую, так и при­клад­ную зна­чи­мость. В обще­тео­ре­ти­че­ском плане такое опи­са­ние поз­во­ля­ет уточ­нить пред­став­ле­ния о ком­му­ни­ка­тив­ном чле­не­нии язы­ко­во­го соци­у­ма. В при­клад­ном плане реше­ние заяв­лен­ной про­бле­мы может быть зна­чи­мо в прак­ти­ке обу­че­ния рус­ско­му язы­ку как ино­стран­но­му в аспек­те обу­че­ния ино­фо­нов дис­кур­сив­ным прак­ти­кам, сло­жив­шим­ся в той или иной соци­о­ре­че­вой сфере.