Обозрения русской периодики в «Журнале Министерства народного просвещения»: прилагательные оценки в официальном правительственном издании

История вопроса и постановка проблемы

В пер­вой поло­вине XIX в. в Рос­сии чет­ко обо­зна­чил­ся про­цесс фор­ми­ро­ва­ния обще­ствен­но­го мне­ния и, сле­до­ва­тель­но, роста зна­че­ния печат­но­го сло­ва. К это­му вре­ме­ни вла­сти осо­зна­ли необ­хо­ди­мость не толь­ко кон­тро­ли­ро­вать раз­ви­тие обще­ствен­ной мыс­ли, но и при­ни­мать уча­стие в ее фор­ми­ро­ва­нии, что опре­де­ли­ло стрем­ле­ние пра­ви­тель­ствен­ных орга­нов к уси­ле­нию про­па­ган­ды госу­дар­ствен­ной идео­ло­гии. В нача­ле 1830‑х годов осно­вой послед­ней была избра­на док­три­на нико­ла­ев­ско­го мини­стра про­све­ще­ния С. С. Ува­ро­ва, опи­рав­ша­я­ся на идеи пра­во­сла­вия, само­дер­жа­вия и народности.

Как отме­ча­ют исто­ри­ки, любая идео­ло­ги­че­ская кон­цеп­ция, созда­ва­е­мая на офи­ци­аль­ном, госу­дар­ствен­ном уровне, направ­ле­на преж­де все­го на обос­но­ва­ние и в конеч­ном сче­те на леги­ти­ма­цию суще­ству­ю­щей вла­сти, а так­же того поли­ти­че­ско­го и соци­аль­но­го поряд­ка, кото­рый она уста­нав­ли­ва­ет. Для того что­бы создан­ная идео­ло­гия рабо­та­ла, необ­хо­ди­мы пла­но­мер­ная про­па­ган­да зало­жен­ной в ней систе­мы взгля­дов, внед­ре­ние их в обще­ствен­ное созна­ние [Уда­лов 2010: 24–25]. Подоб­ная попыт­ка фор­ми­ро­ва­ния «обще­го мне­ния» и была пред­при­ня­та в 1830– 1840‑е годы под руко­вод­ством гра­фа Ува­ро­ва и воз­глав­ля­е­мо­го им мини­стер­ства. Глав­ная роль в этом про­цес­се отво­ди­лась учеб­ным заве­де­ни­ям, ста­но­вив­шим­ся инстру­мен­та­ми поли­ти­че­ско­го и нрав­ствен­но­го вос­пи­та­ния моло­де­жи, а так­же лите­ра­ту­ре и пуб­ли­ци­сти­ке, в том чис­ле пери­о­ди­че­ской печати.

После декабрь­ских собы­тий 1825 г. в Рос­сии ста­но­вит­ся осо­бен­но оче­вид­ной роль лите­ра­ту­ры, а так­же жур­на­ли­сти­ки как одной из ее состав­ля­ю­щих для фор­ми­ро­ва­ния и про­па­ган­ды госу­дар­ствен­ной идео­ло­гии, и одним из пер­вых под­нял этот вопрос извест­ный в нико­ла­ев­ское вре­мя сво­ей анга­жи­ро­ван­но­стью писа­тель, жур­на­лист и изда­тель Ф. В. Бул­га­рин. В сво­ей запис­ке 1826 г. «О цен­зу­ре в Рос­сии и о кни­го­пе­ча­та­нии вооб­ще», адре­со­ван­ной через началь­ни­ка Гене­раль­но­го шта­ба вер­хов­ной госу­дар­ствен­ной вла­сти и впо­след­ствии одоб­рен­ной Нико­ла­ем I, он откры­то писал: «Боль­шая часть людей <…> гораз­до спо­соб­нее при­ни­мать и при­сва­и­вать себе чужое суж­де­ние, неже­ли судить самим, и как общее мне­ние уни­что­жить невоз­мож­но, то гораз­до луч­ше, что­бы пра­ви­тель­ство взя­ло на себя обя­зан­ность напут­ство­вать и управ­лять оным посред­ством кни­го­пе­ча­та­ния, неже­ли предо­став­лять его на долю людей зло­на­ме­рен­ных. Этим сред­ством истреб­ля­ют­ся заро­ды­ши мно­гих бед­ствий, и все поли­ти­ки, все вели­кие люди соглас­ны в том. Рос­сия не столь про­све­щен­на, как дру­гие госу­дар­ства Евро­пы, но по сво­е­му поло­же­нию она более дру­гих госу­дарств име­ет нуж­ду в нрав­ствен­ном и поли­ти­че­ском вос­пи­та­нии взрос­лых людей и направ­ле­нии их к цели, пред­на­зна­чен­ной пра­ви­тель­ством»¹ [Бул­га­рин 1998: 45]. Для управ­ле­ния самым мно­го­чис­лен­ным «сред­ним состо­я­ни­ем» Бул­га­рин сове­то­вал вве­сти огра­ни­чен­ную, нахо­дя­щу­ю­ся под кон­тро­лем пра­ви­тель­ства глас­ность: «Совер­шен­ное без­мол­вие порож­да­ет недо­вер­чи­вость и застав­ля­ет пред­по­ла­гать сла­бость; неогра­ни­чен­ная глас­ность про­из­во­дит свое­во­лие; глас­ность же, вдох­но­вен­ная самим пра­ви­тель­ством, при­ми­ря­ет обе сто­ро­ны и для обе­их полез­на. Соста­вив общее мне­ние, весь­ма лег­ко управ­лять им, как соб­ствен­ным делом, кото­ро­го мы зна­ем все тай­ные пру­жи­ны» [Бул­га­рин 1998: 46–47]. 

В той же запис­ке Бул­га­рин отме­чал, что основ­ным сред­ством в предот­вра­ще­нии зара­же­ния обще­го мне­ния вред­ны­ми поня­ти­я­ми долж­ны были стать не цен­зур­ные запре­ты, а про­ти­во­сто­я­ние идей, стро­и­тель­ство свое­об­раз­ных идей­ных засло­нов с помо­щью настав­ни­ков-пре­по­да­ва­те­лей и лите­ра­то­ров. Подоб­ная точ­ка зре­ния ока­за­лась во мно­гом созвуч­на и мне­нию С. С. Ува­ро­ва, кото­рый пола­гал глав­ной зада­чей пра­ви­тель­ства в обла­сти про­све­ще­ния не уси­ле­ние репрес­сив­ных мер, а про­ве­де­ние в первую оче­редь поли­ти­ки убеж­де­ния и вос­пи­та­ния, осно­ван­но­го на вере в «истин­но рус­ские охра­ни­тель­ные нача­ла» [Алту­нян 1998: 129–130]. Министр про­све­ще­ния не мог не осо­зна­вать ту роль, какую при­об­ре­та­ли жур­на­лы и газе­ты в ходе фор­ми­ро­ва­ния ори­ен­та­ции обще­ствен­но­го созна­ния. Одной из пер­вых попы­ток Ува­ро­ва взять под кон­троль этот про­цесс было реше­ние о воз­об­нов­ле­нии под новым назва­ни­ем и на новых прин­ци­пах изда­ния «Жур­на­ла Мини­стер­ства народ­но­го про­све­ще­ния» (далее так­же будет исполь­зо­вать­ся сокра­ще­ние назва­ния жур­на­ла — ЖМНП) и близ­ких к ним по обще­му направ­ле­нию «Уче­ных запи­сок Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та» как жур­на­лов, про­па­ган­ди­ру­ю­щих офи­ци­аль­ную, укла­ды­ва­ю­щу­ю­ся в рам­ки госу­дар­ствен­ной идео­ло­гии науку.

Во мно­гом в силу их чисто науч­но­го содер­жа­ния круг чита­те­лей этих жур­на­лов был не осо­бен­но обшир­ным. Есте­ствен­ным обра­зом в чис­ле основ­ных под­пис­чи­ков ЖМНП пре­об­ла­да­ли раз­лич­но­го рода госу­дар­ствен­ные учре­жде­ния, кото­рым это вре­ме­на­ми ста­ви­лось в пря­мую обя­зан­ность. Чис­ло же при­об­ре­тав­ших жур­нал част­ных лиц, судя по пуб­ли­ко­вав­шим­ся спис­кам под­пис­чи­ков, ока­зы­ва­лось незна­чи­тель­ным. Все это не поз­во­ли­ло реа­ли­зо­вать­ся глав­но­му пла­ну С. С. Ува­ро­ва по орга­ни­за­ции этих жур­на­лов как основ­ных про­вод­ни­ков госу­дар­ствен­ной идео­ло­ги­че­ской док­три­ны [Уда­лов 2010: 27–28].

Печа­тал­ся ЖМНП в типо­гра­фии Санкт-Петер­бург­ской ака­де­мии наук, его редак­то­ра­ми на про­тя­же­нии XIX в. были К. С. Сер­би­но­вич (1834–1856), А. В. Ники­тен­ко (1856–1860), К. Д. Ушин­ский (1860–1861), Ю. С. Рех­нев­ский (1862–1867), И. Д. Гала­нин (1867), А. И. Геор­ги­ев­ский (1868–1870), Е. М. Фео­к­ти­стов (1871–1882), Л. Н. Май­ков (1883–1890), В. Г. Васи­льев­ский (1891–1899), Э. Л. Рад­лов (1899–1917).

Пер­вый номер жур­на­ла откры­вал­ся про­грамм­ной ста­тьей, в кото­рой декла­ри­ро­ва­лось, что «настав­ля­е­мое пове­ле­ни­я­ми монар­ха, неусып­но пеку­ще­го­ся о поль­зе Богом вру­чен­ной ему стра­ны, мини­стер­ство вме­ня­ет себе в пря­мой и свя­щен­ный долг давать, по мыс­ли и серд­цу его, полез­ное направ­ле­ние чита­те­лям сво­е­го Жур­на­ла, да удо­вле­тво­рит­ся истин­ных сынов Оте­че­ства спра­вед­ли­вое жела­ние знать, каким обра­зом они могут луч­ше содей­ство­вать высо­ким наме­ре­ни­ям Отца Рос­сии» (ЖМНП 1834, ч. I, с. I–IV). Вслед за про­грамм­ной ста­тьей в этом же выпус­ке уви­де­ло свет цир­ку­ляр­ное пред­ло­же­ние Ува­ро­ва от 21 мар­та 1834 г. «началь­ствам учеб­ных окру­гов о вступ­ле­нии в управ­ле­ние мини­стер­ством», в кото­ром про­воз­гла­ша­лась зна­ме­ни­тая ува­ров­ская идео­ло­ги­че­ская три­а­да: «Общая наша обя­зан­ность состо­ит в том, что­бы народ­ное обра­зо­ва­ние <…> совер­ша­лось в соеди­нен­ном духе Пра­во­сла­вия, Само­дер­жа­вия и Народ­но­сти» (ЖМНП 1834, ч. I, с. XLIX–L). По вос­по­ми­на­ни­ям сотруд­ни­ка ЖМНП в 1840‑е годы А. В. Стар­чев­ско­го, Ува­ров сам раз­ра­ба­ты­вал план изда­ния и его струк­ту­ру, лич­но при­гла­сил сотруд­ни­ков из про­фес­со­ров уни­вер­си­те­тов, учи­те­лей гим­на­зий и «про­чей пишу­щей бра­тии, слу­жив­шей по тому же мини­стер­ству», он же уста­нав­ли­вал сум­мы гоно­ра­ров за ста­тьи [Стар­чев­ский 1888: 110]. 

Несмот­ря на скром­ную попу­ляр­ность во вто­рой поло­вине XIX в., ЖМНП на про­тя­же­нии пер­вых деся­ти­ле­тий сво­е­го суще­ство­ва­ния оста­вал­ся веду­щим науч­но-попу­ляр­ным изда­ни­ем в стране, осве­щая науч­ную жизнь Рос­сии и Запад­ной Евро­пы, делая доступ­ны­ми для рос­сий­ско­го чита­те­ля послед­ние откры­тия в обла­сти нау­ки, тех­ни­ки, эко­но­ми­ки, опи­сы­вая состо­я­ние про­све­ще­ния в раз­ных стра­нах, осо­бое место в нем было отве­де­но гума­ни­тар­ным нау­кам, в первую оче­редь исто­рии, педа­го­ги­ке и филологии.

Пер­вым редак­то­ром жур­на­ла стал близ­кий к С. С. Ува­ро­ву выс­ший пра­ви­тель­ствен­ный чинов­ник К. С. Сер­би­но­вич, дирек­тор кан­це­ля­рии обер-про­ку­ро­ра Свя­тей­ше­го Сино­да и Хозяй­ствен­но­го управ­ле­ния при Сино­де, при кото­ром ЖМНП до 1849 г. полу­чал еже­год­ную пра­ви­тель­ствен­ную суб­си­дию в 10 тысяч руб­лей. Поз­же основ­ным источ­ни­ком финан­си­ро­ва­ния жур­на­ла ста­ли сред­ства, полу­ча­е­мые от под­пис­ки (у ЖМНП суще­ство­ва­ло око­ло 600 обя­за­тель­ных под­пис­чи­ков, пре­иму­ще­ствен­но это были госу­дар­ствен­ные учеб­ные заведения).

С само­го пер­во­го выпус­ка жур­нал ста­вил одной из сво­их насущ­ных про­све­ти­тель­ских задач «ука­зы­вать Чита­те­лям на все, что в тече­ние про­шло­го года пред­ста­вит заме­ча­тель­но­го наша пери­о­ди­че­ская Лите­ра­ту­ра, и заме­ча­тель­но­го имен­но в отно­ше­нии ори­ги­наль­но­го раз­ви­тия наше­го обра­зо­ва­ния вооб­ще, дабы по сим ука­за­ни­ям мож­но было судить не толь­ко о том, что уже сде­ла­но, но и о том, что еще оста­ет­ся свер­шить и чего мож­но ожи­дать в буду­щем» (ЖМНП 1834, ч. I, с. 99–100). В этих целях в жур­на­ле регу­ляр­но поме­ща­лись обзо­ры оте­че­ствен­ной пери­о­ди­ки, пер­во­на­чаль­но полу­го­до­вые, затем, с воз­рас­та­ни­ем коли­че­ства рус­ских пери­о­ди­че­ских изда­ний, трех­ме­сяч­ные. Если пер­во­на­чаль­но учи­ты­ва­лись все изда­ния тако­го рода (в нача­ле раз­де­ла «Жур­на­ли­сти­ка» при­во­ди­лись пол­ные ста­ти­сти­че­ские све­де­ния о пери­о­ди­ке в Рос­сии, вклю­чая изда­ния на ино­стран­ных язы­ках, кото­рых вна­ча­ле насчи­ты­ва­лось чуть мень­ше поло­ви­ны от обще­го чис­ла (напри­мер, в 1835 г. было все­го 83 изда­ния, из них на рус­ском язы­ке 44), то поз­же обо­зре­ва­те­ли жур­на­ла в силу ряда при­чин созна­тель­но остав­ля­ли за рам­ка­ми обзо­ров мно­го­чис­лен­ные епар­хи­аль­ные и губерн­ские «Ведо­мо­сти», прин­ци­пи­аль­но не учи­ты­ва­лись и музы­каль­ные издания.

К состав­ле­нию «Обо­зре­ния рус­ских газет и жур­на­лов», как пра­ви­ло, при­вле­ка­лись спе­ци­аль­ные сотруд­ни­ки (А. А. Кра­ев­ский, Я. М. Неве­ров, А. В. Стар­чев­ский, И. Гала­нин, С. Стро­ев, Н. Филип­пов и др.), реже обзо­ра­ми зани­ма­лись непо­сред­ствен­но редак­то­ры того или ино­го выпус­ка (напри­мер, А. И. Геор­ги­ев­ский). Мно­же­ствен­ность автор­ских под­хо­дов тем не менее не поме­ша­ла уни­фи­ка­ции за несколь­ко деся­ти­ле­тий обще­го сти­ля тек­стов обзо­ров, хотя и с неко­то­ры­ми инди­ви­ду­аль­ны­ми чер­та­ми (для отдель­ных руб­рик и авто­ров, осо­бен­но А. А. Кра­ев­ско­го). Обо­зре­ния про­во­ди­лись по целой груп­пе направ­ле­ний, охва­ты­вав­ших весь спектр куль­тур­ной, науч­ной, обще­ствен­но-поли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской жиз­ни стра­ны. В отдель­ные раз­де­лы в раз­ное вре­мя суще­ство­ва­ния ЖМНП были выде­ле­ны «Бого­сло­вие и Цер­ков­ная Исто­рия», «Фило­со­фия», «Поли­ти­че­ские Нау­ки», «Пра­во­ве­де­ние», «Рус­ская и Сла­вян­ская Исто­рия» («Исто­рия Рус­ска­ая и Все­об­щая Исто­рия»), «Язы­ко­зна­ние», «Кри­ти­ка и Тео­рия Сло­вес­но­сти», «Исто­рия Лите­ра­ту­ры», «Изящ­ная Сло­вес­ность», «Педа­го­ги­ка», «Сво­бод­ные Худо­же­ства», «Мате­ма­ти­че­ские Нау­ки», «Воен­ные Нау­ки», «Нау­ки, отно­ся­щи­е­ся к Море­пла­ва­нию», «Гео­гра­фия, Этно­гра­фия, Путе­ше­ствия», «Гор­ные Нау­ки», «Есте­ствен­ные Нау­ки вооб­ще», «Меди­цин­ские Нау­ки», «Про­мыш­лен­ность, Тех­но­ло­гия и Сель­ское Хозяй­ство», «Ста­ти­сти­ка». С тече­ни­ем вре­ме­ни часть этих раз­де­лов объ­еди­ня­лась или, напро­тив, дро­би­лась, меня­лись или уточ­ня­лись их назва­ния, появ­ля­лись новые руб­ри­ки. В 1860‑е годы вме­сте со сме­ной редак­ции жур­на­ла (его глав­ным редак­то­ром ста­но­вит­ся К. Д. Ушин­ский) и его пере­ори­ен­та­ци­ей пре­иму­ще­ствен­но на тео­рию и прак­ти­ку педа­го­ги­ки обо­зре­ния пери­о­ди­ки теря­ют свой регу­ляр­ный харак­тер и с 1870 г. боль­ше не выходят.

Важ­ней­шая ком­му­ни­ка­тив­ная цель тек­стов обзо­ров заклю­ча­лась в озна­ком­ле­нии чита­те­лей с наи­бо­лее важ­ны­ми с точ­ки зре­ния редак­ци­он­ных обо­зре­ва­те­лей пуб­ли­ка­ци­я­ми оте­че­ствен­ной рус­ско­языч­ной пери­о­ди­ки. Оче­вид­на инге­рент­ная оце­ноч­ная состав­ля­ю­щая этих тек­стов, дик­ту­е­мая как внеш­ней сто­ро­ной — офи­ци­аль­но­стью сти­ля пра­ви­тель­ствен­но­го изда­ния, так и субъ­ек­тив­ны­ми осо­бен­но­стя­ми куль­тур­ной и язы­ко­вой лич­но­сти авто­ров обо­зре­ний, что, без­услов­но, не мог­ло не ока­зы­вать пря­мо­го вли­я­ния на субъ­ек­ты оцен­ки. Сле­ду­ет отме­тить, что неко­то­рые мате­ри­а­лы раз­де­лов (осо­бен­но негу­ма­ни­тар­но­го направ­ле­ния) пода­ва­лись исклю­чи­тель­но в фор­ме крат­ко­го пере­ска­за содер­жа­ния пуб­ли­ка­ции без каких-либо ком­мен­та­ри­ев соста­ви­те­лей обзо­ров. Если же оцен­ка пуб­ли­ка­ции про­из­во­ди­лась, то при­вле­ка­лись все воз­мож­ные язы­ко­вые сред­ства, допу­сти­мые в рам­ках подоб­но­го рода изда­ния, зна­чи­тель­ная роль сре­ди кото­рых пра­во­мер­но отво­ди­лась оце­ноч­ным при­ла­га­тель­ным и атри­бу­тив­ным соче­та­ни­ям на их осно­ве как наи­бо­лее емким и крат­ким харак­те­ри­сти­кам опи­сы­ва­е­мо­го объекта.

Оце­ноч­ная лек­си­ка, в том чис­ле оце­ноч­ные при­ла­га­тель­ные, игра­ю­щие важ ную праг­ма­ти­че­скую роль в тек­сте, выра­жая цен­ност­ное отно­ше­ние гово­ря­ще­го (пишу­ще­го) к объ­ек­ту оцен­ки, решая опре­де­лен­ные ком­му­ни­ка­ци­он­ные зада­чи и зада­вая опре­де­лен­ную сти­ли­сти­че­скую тональ­ность тек­сту в целом, дав­но при­вле­ка­ет вни­ма­ние линг­ви­стов (см., напри­мер: [Wright 1963; Арутю­но­ва 1988; Арутю­но­ва 1999; Вольф 1978; Вольф 1985; Галь­пе­рин 2014; Лукья­но­ва 1986; Мар­ке­ло­ва 2013; Марьян­чик 2013; Телия 1986] и др.). В нашем слу­чае при­ла­га­тель­ные оце­ноч­но­го типа после экс­тра­линг­ви­сти­че­ско­го отбо­ра идео­ло­ги­че­ски моти­ви­ро­ван­ны­ми обо­зре­ва­те­ля­ми заслу­жи­ва­ю­щей вни­ма­ния в ЖМНП газет­ной или жур­наль­ной ста­тьи выстра­и­ва­ют в тек­сте обзо­ра зада­ва­е­мые его авто­ром модаль­ные рам­ки, свя­зы­ва­ю­щие через оце­ноч­ное отно­ше­ние субъ­ект и объ­ект оцен­ки [Вольф 1985], при этом оцен­ка объ­ек­та осу­ществ­ля­ет­ся субъ­ек­том на осно­ва­нии задан­но­го кри­те­рия ква­ли­фи­ка­ции, опре­де­лен­но­го стан­дар­та, закреп­лен­но­го в созна­нии чело­ве­ка или кон­крет­но­го соци­у­ма в целом и явля­ю­ще­го­ся «филь­тром, сквозь кото­рый, как через цвет­ное стек­ло, вос­при­ни­ма­ет­ся мир» [Телия 1986: 39].

В зада­чу иссле­до­ва­ния вхо­дит опре­де­ле­ние того, какие оце­ноч­ные при­ла­га­тель­ные отби­ра­ют­ся для тек­стов «Обо­зре­ний», какие груп­пы по типо­ло­гии оце­ноч­ных зна­че­ний [Арутю­но­ва 1988] они обра­зу­ют, како­вы осо­бен­но­сти их функ­ци­о­ни­ро­ва­ния в этих текстах и како­ва дина­ми­ка их изменений.

Описание методики исследования

Для полу­че­ния лек­си­че­ско­го мате­ри­а­ла был при­ме­нен метод сплош­ной выбор­ки оце­ноч­ных при­ла­га­тель­ных и их атри­бу­тив­ных соче­та­ний из тек­стов «Обо­зре­ний» рус­ских газет и жур­на­лов ЖМНП с 1834 по 1869 г. вклю­чи­тель­но с пол­ным обсле­до­ва­ни­ем выпус­ков началь­но­го (1830‑е) и конеч­но­го (1860‑е) деся­ти­ле­тия пуб­ли­ка­ции обзо­ров и выбо­роч­ным обсле­до­ва­ни­ем выпус­ков про­ме­жу­точ­ных деся­ти­ле­тий в клю­че­вые годы суще­ство­ва­ния жур­на­ла (сме­на редак­то­ров, изме­не­ние редак­ци­он­ной поли­ти­ки в отно­ше­нии струк­ту­ры и пуб­ли­ка­ци­он­ных акцен­тов изда­ния, пере­ори­ен­та­ция основ­ной направ­лен­но­сти жур­на­ла, в том чис­ле вызван­ная сдви­га­ми в общей соци­аль­но-поли­ти­че­ской обста­нов­ке, и т. д.), при этом охва­ты­ва­лись все тома обсле­ду­е­мо­го года, содер­жа­щие обзо­ры прес­сы. Такой метод поз­во­лил в доста­точ­ной мере объ­ек­тив­но опре­де­лить основ­ные тен­ден­ции и осо­бен­но­сти упо­треб­ле­ния и функ­ци­о­ни­ро­ва­ния оце­ноч­ных при­ла­га­тель­ных в рам­ках изу­ча­е­мо­го жур­на­ла, в даль­ней­шем пред­по­ла­га­ет­ся пол­ный охват всех томов ЖМНП иско­мо­го пери­о­да. Выде­лен­ная таким обра­зом адъ­ек­тив­ная оце­ноч­ная лек­си­ка иссле­до­ва­лась с при­вле­че­ни­ем мето­дов опи­са­тель­но­го, кон­текст­но­го, кор­ре­ля­ци­он­но­го ана­ли­за, а так­же с частич­ным при­вле­че­ни­ем эле­мен­тов ста­ти­сти­че­ско­го анализа.

Анализ материала и его результаты

Объ­ек­та­ми мак­ро­оцен­ки при­ла­га­тель­ны­ми в обо­зре­ни­ях рус­ской пери­о­ди­ки ЖМНП явля­лись рецен­зи­ру­е­мые ста­тьи, их авто­ры и ино­гда опуб­ли­ко­вав­шие их пери­о­ди­че­ские изда­ния в целом, мик­ро­оцен­ке под­ле­жа­ли зна­чи­мость, каче­ство, позна­ва­тель­ная цен­ность, досто­вер­ность и полез­ность пуб­ли­ка­ций, их бла­го­на­деж­ность и соот­вет­ствие офи­ци­аль­ным воз­зре­ни­ям, стиль автор­ско­го изло­же­ния, его пол­но­та и доступ­ность для чита­те­ля, каче­ство аргу­мен­та­ции пози­ции авто­ра ста­тьи, отдель­ные части пуб­ли­ка­ций и неко­то­рые фак­ты их содер­жа­ния и т. д., при этом неко­то­рые объ­ек­ты оце­ни­ва­лись целым атри­бу­тив­ным рядом. Есте­ствен­ным след­стви­ем озна­чен­ной ком­му­ни­ка­тив­ной цели тек­стов явля­ет­ся выра­жен­ный сдвиг оцен­ки по аксио­ло­ги­че­ской шка­ле в поло­жи­тель­ную сто­ро­ну, посколь­ку пуб­ли­ка­ции, не заслу­жи­вав­шие одоб­ре­ния редак­ции жур­на­ла, обо­зре­ва­те­ля­ми игно­ри­ро­ва­лись. Един­ствен­ное встре­тив­ше­е­ся на стра­ни­цах «Обо­зре­ния» пей­о­ра­тив­ное при­ла­га­тель­ное отвра­ти­тель­ный харак­те­ри­зо­ва­ло сюжет пере­вод­ной пове­сти Алек­сандра Дюма «Дети Мадонны».

Инте­рес­но, что в пер­вые деся­ти­ле­тия суще­ство­ва­ния жур­на­ла наблю­да­лась опре­де­лен­ная дивер­ген­ция руб­рик по настрою и сти­лю изло­же­ния мате­ри­а­ла. Так, доста­точ­но чет­ко из общей мас­сы сти­ли­сти­че­ски ней­траль­ных обзо­ров выде­ля­лись бло­ки, посвя­щен­ные рели­ги­оз­но-бого­слов­ским вопро­сам и отзы­вам на про­из­ве­де­ния изящ­ной лите­ра­ту­ры, при этом все они неред­ко под­пи­сы­ва­лись одним име­нем. В резуль­та­те поис­ков уда­лось уста­но­вить при­чи­ну тако­го рас­хож­де­ния. Как ока­за­лось, в дей­стви­тель­но­сти автор­ство руб­рик при­над­ле­жа­ло раз­лич­ным людям, и если пер­вый блок актив­но в соот­вет­ствии с при­ня­тым в рели­ги­оз­но-бого­слов­ской лите­ра­ту­ре сти­лем пра­вил глав­ный редак­тор К. С. Сер­би­но­вич, вли­я­тель­ный адми­ни­стра­тор Свя­тей­ше­го Сино­да, то лите­ра­тур­ная часть была им отда­на в веде­ние дове­рен­но­му лицу, неко­е­му мало­ав­то­ри­тет­но­му око­ло­ли­те­ра­тур­но­му дея­те­лю Б. М. Федо­ро­ву, извест­но­му сре­ди сотруд­ни­ков жур­на­ла под неува­жи­тель­ным про­зви­щем «Бур­ка Федо­ров» [Стар­чев­ский 1888: 107]. Кро­ме того, на обзо­ры изящ­ной сло­вес­но­сти не мог­ла не ока­зы­вать суще­ствен­но­го вли­я­ния лите­ра­тур­ная кри­ти­ка со сво­ей уже усто­яв­шей­ся сти­ли­сти­кой, печа­тав­ша­я­ся во вли­я­тель­ных жур­на­лах того вре­ме­ни, таких как «Совре­мен­ник», «Теле­скоп» и др. Вот как об этом в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях пишет извест­ный исто­рик, жур­на­лист и лек­си­ко­граф А. В. Стар­чев­ский, в 1840‑е годы состав­ляв­ший в ЖМНП жур­наль­ные обзо­ры: «Я очень рад был это­му тру­ду, хотя и копот­ли­во­му, но весь­ма полез­но­му, пото­му что он давал мне воз­мож­ность сле­дить за тем, что дела­лось в нашей жур­на­ли­сти­ке. В этом обзо­ре изла­га­лось, более или менее крат­ко, содер­жа­ние заме­ча­тель­ней­ших ста­тей, появив­ших­ся в жур­на­лах и газе­тах, и дела­лась их кри­ти­че­ская оцен­ка. Обзо­ры тща­тель­но про­смат­ри­вал сам Сер­би­но­вич. Писа­лись они все­гда с запа­сом, пото­му что Кон­стан­тин Сте­па­но­вич любил накла­ды­вать на них свою руку и мно­гое вычер­ки­вал» [Стар­чев­ский 1888: 107]. «Как с ним <Б. М. Федо­ро­вым> сошел­ся Сер­би­но­вич, не могу понять, но для него Федо­ров был един­ствен­ным чело­ве­ком, спо­соб­ным ценить про­из­ве­де­ния изящ­ной сло­вес­но­сти. Вот это­му-то гос­по­ди­ну каж­дые три меся­ца посы­лал­ся на про­смотр обзор бел­ле­три­сти­ки. Полу­чив такой обзор, Федо­ров обык­но­вен­но брал перо и зачер­ки­вал его с пер­вой до послед­ней стро­ки, сколь­ко бы ни было листов, и затем при­ни­мал­ся писать свой соб­ствен­ный отзыв. Труд­но себе пред­ста­вить, что это была за чепу­ха! Тут была своя эсте­ти­ка, свои иде­а­лы и свой осо­бен­ный стиль» [Стар­чев­ский 1888: 108]. В сво­их вос­по­ми­на­ни­ях Стар­чев­ский осо­бо отме­ча­ет, что Федо­ров печа­тал обзо­ры все вре­мя редак­тор­ства Сер­би­но­ви­ча, т. е. до сере­ди­ны 1850‑х годов, этот субъ­ек­тив­ный фак­тор во мно­гом и опре­де­лял их осо­бую сти­ли­сти­че­скую тональность.

В обзо­рах рус­ской пери­о­ди­ки ЖМНП встре­ча­ет­ся око­ло 100 раз­но­тип­ных оце­ноч­ных при­ла­га­тель­ных, вклю­чая общео­це­ноч­ные с дено­та­тив­ным зна­че­ни­ем (отлич­ный, отмен­ный, недур­ной, пре­вос­ход­ный, пре­крас­ный ‛очень хоро­ший’, хоро­ший и др.) и част­но­оце­ноч­ные [Арутю­но­ва 1988], отра­жа­ю­щие вза­и­мо­дей­ствие субъ­ек­та оцен­ки с ее объ­ек­том, при­чем послед­ние пред­став­ле­ны все­ми основ­ны­ми груп­па­ми и раз­ря­да­ми (за исклю­че­ни­ем сен­сор­но-вку­со­вых) с зако­но­мер­ным пре­об­ла­да­ни­ем интел­лек­ту­аль­ных (бога­тый /о мате­ри­а­лах, ста­ти­сти­че­ских фактах/, глу­бо­кий, доступ­ный, дра­го­цен­ный, заме­ча­тель­ный, зна­чи­тель­ный, инте­рес­ный, любо­пыт­ный, обшир­ный, обще­по­нят­ный, отче­ти­стый, пол­ный, после­до­ва­тель­ный, при­ме­ча­тель­ный, серьез­ный, точ­ный, убе­ди­тель­ный, ясный и др.), эти­че­ских (нази­да­тель­ный, наста­ви­тель­ный, поучи­тель­ный и др.), раци­о­наль­но-ути­ли­тар­ных (важ­ный, необ­хо­ди­мый, полез­ный и др.), нор­ма­тив­ных (вер­ный, чистей­ший /о настав­ле­ни­ях нравственности/ и др.), эсте­ти­че­ских и эмо­ци­о­наль­ных (в первую оче­редь для руб­рик изящ­ной сло­вес­но­сти и сво­бод­ных худо­жеств: живой, крас­но­ре­чи­вый, оду­шев­лен­ный, поэ­ти­че­ский, при­ят­ный, сме­лый, тро­га­тель­ный, уте­ши­тель­ный и др.).

Из общео­це­ноч­ных при­ла­га­тель­ных наи­бо­лее частот­но при­ла­га­тель­ное пре­крас­ный, из част­но­оце­ноч­ных — при­ла­га­тель­ные интел­лек­ту­аль­ной оцен­ки заме­ча­тель­ный ‛достой­ный вни­ма­ния’, любо­пыт­ный, зани­ма­тель­ный, инте­рес­ный, раци­о­на­ли­сти­че­ской оцен­ки важ­ный, полез­ный, эмо­ци­о­наль­ной оцен­ки живой и эти­че­ской оцен­ки нази­да­тель­ный. Так­же в отдель­ных слу­ча­ях встре­ча­ет­ся и соци­аль­но-поли­ти­че­ская оцен­ка ста­тей, реа­ли­зу­е­мая при помо­щи тако­го при­ла­га­тель­но­го, как бла­го­на­ме­рен­ный. Наи­бо­лее упо­тре­би­тель­ны­ми из всех оце­ноч­ных при­ла­га­тель­ных на всем про­тя­же­нии суще­ство­ва­ния «Обо­зре­ний» зако­но­мер­но ока­зы­ва­ют­ся при­ла­га­тель­ные любо­пыт­ный ‘име­ю­щий позна­ва­тель­ную цен­ность’ и заме­ча­тель­ный ‘достой­ный вни­ма­ния’, кото­рые охва­ты­ва­ют прак­ти­че­ски все рубрики.

Наря­ду с обще­ли­те­ра­тур­ны­ми при­ла­га­тель­ны­ми в «Обо­зре­ни­ях» началь­но­го пери­о­да суще­ство­ва­ния ЖМНП в неко­то­рых руб­ри­ках встре­ча­ют­ся и слож­ные при­ла­га­тель­ные инди­ви­ду­аль­но-автор­ско­го харак­те­ра, что объ­яс­ня­ет­ся как началь­ным эта­пом фор­ми­ро­ва­ния сти­ля опи­са­ний в дан­ном офи­ци­аль­ном изда­нии, так и лич­но­стью обо­зре­ва­те­ля или редак­то­ра жур­на­ла. Так, в части, посвя­щен­ной вопро­сам бого­сло­вия и цер­ков­ной исто­рии в 1834–1835 гг., в текстах А. А. Кра­ев­ско­го (а воз­мож­но, и пра­вив­ше­го их глав­но­го редак­то­ра К. С. Сер­би­но­ви­ча) фигу­ри­ру­ют при­ла­га­тель­ные мак­ро­оцен­ки истин­но-бла­го­де­тель­ный, истин­но-нра­во­учи­тель­ный, в негу­ма­ни­тар­ных руб­ри­ках — при­ла­га­тель­ные мак­ро- и мик­ро­оцен­ки истин­но-уче­ный, оффи­ци­аль­но-вер­ный (о ста­тьях), оффи­ци­аль­но-досто­вер­ный (об изло­жен­ных в пуб­ли­ка­ции фак­тах), в обо­зре­нии изящ­ной сло­вес­но­сти — при­ла­га­тель­ные мак­ро­оцен­ки истин­но-ори­ги­наль­ный (о рус­ском писа­те­ле как тако­вом), поэ­ти­че­ски-вер­ный (о пове­стях и романах):

Дело истин­но-ори­ги­наль­но­го Рус­ско­го писа­те­ля узнать, изу­чить эти осо­бые чер­ты <наро­да>, нам толь­ко одним при­над­ле­жа­щие (ЖМНП 1834, ч. Х, с. 143).

Пре­вос­ход­ная ста­тья Кн. Вязем­ско­го «Тариф 1822 года» (Б. для Чт., т. III, кн. 2). <…> Поль­за Тари­фа дока­за­на поло­жи­тель­ны­ми, оффи­ци­аль­но-досто­вер­ны­ми фак­та­ми (ЖМНП 1834, ч. ХII, с. 506).

Не менее любо­пыт­ны и дру­гие ста­тьи, отно­ся­щи­е­ся к отде­лу Цер­ков­ной Исто­рии. <…> В отде­ле Нази­да­тель­ных Раз­мыш­ле­ний поме­ще­ны были пре­крас­ные, истин­но-нра­во­учи­тель­ные ста­тьи: <пере­чис­ле­ние> (ЖМНП 1835, ч. V, с. 311).

Для уси­ле­ния воз­дей­ствия на реци­пи­ен­та — чита­ю­щую ауди­то­рию — соста­ви­те­ли обзо­ров неред­ко при­бе­га­ют к исполь­зо­ва­нию пре­вос­ход­ной сте­пе­ни оце­ноч­ных при­ла­га­тель­ных: зани­ма­тель­ней­ший, заме­ча­тель­ней­ший, чистей­ший (о «настав­ле­ни­ях нрав­ствен­но­сти» в ста­тье), самый убе­ди­тель­ный и др., — а так­же интен­си­фи­ка­то­ров обще­ли­те­ра­тур­но­го типа: чрез­вы­чай­но, весь­ма, осо­бен­но, отмен­но, очень, суще­ствен­но, истин­но, в выс­шей сте­пе­ни, несрав­нен­но, доволь­но, наи­бо­лее и др.

Заме­ча­ния об упо­треб­ле­нии верес­ка (Земл. Газ. № 33). <…> Подроб­ное исчис­ле­ние слу­ча­ев, в кото­рых оно <рас­те­ние> может быть полез­но, и настав­ле­ние, как его упо­тре­бить на раз­ные потре­бы, ста­вят эту ста­тью на ряду с зани­ма­тель­ней­ши­ми ста­тья­ми Зем­ле­дель­че­ской Газе­ты (ЖМНП 1835, ч. Х, с. 227–228).

«О высо­ком» <Г. Бул­га­ков; Маяк, № 11> — одно из заме­ча­тель­ней­ших совре­мен­ных явле­ний по части фило­со­фии (ЖМНП 1844, ч. IV, с. 24).

«Сло­во в день Свя­ти­те­ля Алек­сия» — Избрав темою это­го отмен­но поучи­тель­но­го Сло­ва текст из посла­ния Апо­сто­ла Пав­ла к Евре­ям <…>, наш зна­ме­ни­тый вития <Фила­рет, Мит­ро­по­лит Мос­ков­ский> начи­на­ет свое поуче­ние сле­ду­ю­щим пре­крас­ным вступ­ле­ни­ем (ЖМНП 1854, ч. VI, с. 177).

Ста­тья <М. Дмит­ри­ев, «Мело­чи из запа­са моей памя­ти»; «Моск­ви­тя­нин»> есть не что иное, как замет­ки, но замет­ки в выс­шей сте­пе­ни любо­пыт­ные: они про­ли­ва­ют новый свет на жизнь и лите­ра­тур­ную дея­тель­ность Мерз­ля­ко­ва, Жуков­ско­го и их совре­мен­ни­ков (ЖМНП 1854, ч. X, с. 5).

Оце­ноч­ные при­ла­га­тель­ные в текстах «Обо­зре­ний» функ­ци­о­ни­ру­ют и как атри­бу­ты, и как пре­ди­ка­ты, для них так­же неред­ки атри­бу­тив­ные соче­та­ния (осо­бен­но в пер­вые годы суще­ство­ва­ния жур­на­ла): важ­ный в науч­ном отно­ше­нии (ЖМНП 1835, ч. V, с. 307), бла­го­твор­ный для вос­пи­та­те­ля (ЖМНП 1835, ч. V, с. 324–325), заме­ча­тель­ный по гра­ци­оз­но­сти мыс­ли и выра­же­ния (ЖМНП 1835, ч. VII, с. 185), осо­бен­но зани­ма­тель­ный по ново­сти взгля­да на мате­ма­ти­че­ский ана­лиз (ЖМНП 1835, ч. IX, с. 611), необ­хо­ди­мый для изу­че­ния исто­рии наше­го Оте­че­ства (ЖМНП 1834, ч. ХII, с. 506). Неред­ко авто­ры «Обо­зре­ний» одно­вре­мен­но про­из­во­дят оцен­ку про­из­ве­де­ний по раз­ным направ­ле­ни­ям, и тогда в текстах воз­ни­ка­ют мно­го­ком­по­нент­ные атри­бу­тив­ные ряды с рав­но­прав­ным поло­же­ни­ем меж­ду фор­ми­ру­ю­щи­ми их при­ла­га­тель­ны­ми: пол­ное и отче­ти­стое (пере­чис­ле­ние фак­тов) (ЖМНП 1835, ч. VII, с. 177), крас­но­ре­чи­вое и нази­да­тель­ное (Сло­во) (ЖМНП 1844, ч. ХI, с. 126), обшир­ные и серьез­ные (иссле­до­ва­ния) (ЖМНП 1867, ч. VII, с. 149) и др.

Сле­ду­ет отме­тить, что к 1860‑м годам стиль изло­же­ния жур­наль­ных обзо­ров в ЖМНП мож­но пола­гать вполне сло­жив­шим­ся и подоб­ные при­ве­ден­ным выше лек­си­че­ские экс­пе­ри­мен­ты в нем уже пол­но­стью отсут­ству­ют. Прак­ти­че­ски выхо­дят из упо­треб­ле­ния атри­бу­тив­ные соче­та­ния, ред­ки­ми ста­но­вят­ся и ряды одно­род­ных атри­бу­тов (в выпус­ках 1864–1869 гг. встре­тил­ся все­го один подоб­ный ряд «обшир­ные и серьез­ные иссле­до­ва­ния» /ЖМНП 1867, ч. VII, с. 149/), сужа­ет­ся и в опре­де­лен­ной сте­пе­ни обед­ня­ет­ся спектр при­вле­ка­е­мых оце­ноч­ных при­ла­га­тель­ных, а сами они полу­ча­ют исклю­чи­тель­но ней­траль­ную сти­ли­сти­че­скую окрас­ку, харак­тер­ную для офи­ци­аль­но­го сти­ля. Так, в послед­нем уви­дев­шим свет на стра­ни­цах ЖМНП «Обо­зре­нии» 1869 г. встре­ча­ем все­го четы­ре таких при­ла­га­тель­ных — общео­це­ноч­ные хоро­ший (о «Запис­ках адм. Шиш­ко­ва» как посо­бии при изу­че­нии хода про­све­ще­ния в Рос­сии) и пре­вос­ход­ный (об исто­ри­че­ском мате­ри­а­ле) и част­но­оце­ноч­ные пол­ный (о замет­ках исто­ри­ка М. О. Коя­ло­ви­ча) и любо­пыт­ный (о ста­тье акад. Я. К. Гро­та) (ЖМНП 1869, ч. II, с. 496–506).

Выводы

В целом дина­ми­ка изме­не­ний в фор­ми­ро­ва­нии офи­ци­аль­но­го сти­ля обо­зре­ний рус­ской пери­о­ди­ки пра­ви­тель­ствен­но­го «Жур­на­ла Мини­стер­ства народ­но­го про­све­ще­ния», дан­ная через приз­му оце­ноч­ных при­ла­га­тель­ных, про­ис­хо­ди­ла в трех основ­ных направ­ле­ни­ях — диа­хро­ни­че­ском (с тече­ни­ем вре­ме­ни наблю­да­лось вырав­ни­ва­ние сти­ля «Обо­зре­ний» с основ­ным мас­си­вом тек­стов жур­на­ла), руб­ри­ка­ци­он­ном (отдель­ные состав­ля­ю­щие обзо­ров, пер­во­на­чаль­но сти­ли­сти­че­ски обособ­лен­ные, посте­пен­но теря­ют эти отли­чия) и субъ­ек­тив­но-автор­ском (как было пока­за­но, инди­ви­ду­аль­ный стиль и язы­ко­вые пред­по­чте­ния обо­зре­ва­те­лей и редак­то­ров жур­на­ла ока­зы­ва­ли суще­ствен­ное вли­я­ние на отбор и функ­ци­о­ни­ро­ва­ние в тек­сте опре­де­лен­ных групп при­ла­га­тель­ных оценки).

Пре­вра­тив­шись за четы­ре деся­ти­ле­тия из печат­но­го орга­на обще­го науч­но­го про­све­ще­ния чита­тель­ской ауди­то­рии в жур­нал одоб­ря­е­мой пра­ви­тель­ством узко­пе­да­го­ги­че­ской направ­лен­но­сти, ЖМНП, осо­бен­но в части медиа­об­зо­ров, к 1870 г. прак­ти­че­ски утра­чи­ва­ет при­су­щие ему в началь­ные деся­ти­ле­тия чер­ты пуб­ли­ци­стич­но­сти, выхо­дя на ути­ли­тар­ный уро­вень пода­чи мате­ри­а­ла, что зна­чи­тель­но сни­зи­ло в текстах пуб­ли­ка­ций исполь­зо­ва­ние экс­прес­сив­ной и оце­ноч­ной лек­си­ки. При сохра­нив­шем­ся в обо­зре­ни­ях пери­о­ди­ки общем мели­о­ра­тив­ном харак­те­ре оцен­ки рез­ко сузил­ся круг при­вле­ка­е­мых оце­ноч­ных при­ла­га­тель­ных, и коли­че­ствен­но, и каче­ствен­но, до четы­рех общео­це­ноч­ных за послед­ние пять лет суще­ство­ва­ния обзо­ров (пре­вос­ход­ный, пре­крас­ный, при­ят­ный, хоро­ший) и девя­ти част­но­оце­ноч­ных (бога­тый, вер­ный, заме­ча­тель­ный, зна­чи­тель­ный, инте­рес­ный, любо­пыт­ный, полез­ный, пол­ный, серьез­ный), при­чем из раз­ря­да исклю­чи­тель­но интел­лек­ту­аль­но-раци­о­наль­ной оцен­ки. Подоб­ное сокра­ще­ние и обед­не­ние репер­ту­а­ра мак­си­маль­но воз­дей­ству­ю­щих на чита­те­ля лек­си­че­ских средств сви­де­тель­ству­ет о фор­ми­ро­ва­нии в ЖМНП пре­иму­ще­ствен­но инфор­ма­тив­но-офи­ци­аль­но­го сти­ля в усло­ви­ях новой ком­му­ни­ка­тив­но-праг­ма­ти­че­ской задачи.