КОНЦОВКА ГАЗЕТНОГО ТЕКСТА. СТАТЬЯ ПЕРВАЯ. ЯЗЫК И РЕЧЬ

Семан­ти­ка кон­ца носит слож­ный харак­тер уже хотя бы пото­му, что «общ­ность эти­мо­ло­гии (индо­ев­ро­пей­ский корень *ken- — М. К.) сви­де­тель­ству­ет о пер­вич­но­сти одно­го нерас­чле­нен­но­го поня­тия — «кон­ца-нача­ла» или «кон­цов» [Арутю­но­ва 2002: 4]. Поэто­му кон­цепт «конец», как пра­ви­ло, тре­бу­ет рас­смот­ре­ния в сопря­же­нии с его анто­ни­мом «нача­ло», что и осу­ществ­ле­но в кол­лек­тив­ной моно­гра­фии, пред­ста­вив­шей взгля­ды веду­щих рос­сий­ских линг­ви­стов, вхо­дя­щих в про­блем­ную груп­пу «Логи­че­ский ана­лиз язы­ка» под руко­вод­ством Н. Д. Арутю­но­вой [Логи­че­ский ана­лиз… 2002].

Посколь­ку кон­цов­ка явля­ет­ся дери­ва­том сло­ва конец, то в соот­вет­ствии с нашим объ­ек­том — кон­цов­кой газет­но­го тек­ста — мы оста­но­вим­ся на неко­то­рых поло­же­ни­ях в дан­ной кни­ге, име­ю­щих отно­ше­ние к семан­ти­ке кон­цеп­та «конец».

Конец — это и завер­ше­ние чего-либо (что отра­же­но в кате­го­рии аспек­ту­аль­но­сти), и резуль­тат целе­на­прав­лен­ной дея­тель­но­сти, и след­ствие (у кото­ро­го может быть при­чи­на и кото­рое может не под­ле­жать кон­тро­лю со сто­ро­ны субъ­ек­та) [Богу­слав­ская, Левон­ти­на 2002: 37], и финиш дви­же­ния (вой­ти), и итог (в конеч­ном ито­ге), и пол­ный охват чего-либо (всё и вся). Идея резуль­та­та, по мне­нию авто­ров ука­зан­ной ста­тьи, отра­же­на в четы­рех видах мета­фор: 1) орга­ни­че­ской (плод циви­ли­за­ции, пло­ды про­све­ще­ния); 2) дина­ми­че­ской (выход про­дук­ции, исход дела); 3) акци­о­наль­ной (дей­ствие лекар­ства); 4) счет­ной (ито­го, в ито­ге).

Все состав­ля­ю­щие кон­ца, в един­стве или выбо­роч­но, экс­пли­цит­но или импли­цит­но, нахо­дят свое вопло­ще­ние в кон­цов­ках газет­ных тек­стов в соот­вет­ствии с темой тек­ста. Кон­цов­ка газет­но­го тек­ста мень­ше все­го экс­пли­ци­ру­ет идею кон­ца как резуль­та­та, ина­че газе­та не мог­ла бы выпол­нять одной из сво­их важ­ней­ших функ­ций — инфор­ми­руя, воз­дей­ство­вать и менять жизнь к луч­ше­му. Поэто­му в содер­жа­тель­ном плане кон­цов­ка в газет­ном тек­сте не под­во­дит итог, а наме­ча­ет век­то­ры будущего.

В. Г. Гак видит в семан­ти­ке кон­ца две оси коор­ди­нат — вре­мен­ную (конец) и про­стран­ствен­ную (край) [Гак 2002: 50], но эти два вро­де бы раз­ных основ­ных аспек­та мира объ­еди­ни­ло дви­же­ние в широ­ком смыс­ле, кото­рое «спо­соб­ству­ет созда­нию син­те­ти­че­ских — тем­по­раль­но-про­стран­ствен­ных — моде­лей, наи­бо­лее адек­ват­но вос­про­из­во­дя­щих образ мира» [Арутю­но­ва 2002: 9]. Более того, в дина­ми­че­ском мире адек­ват­ность этих моде­лей миру обес­пе­чи­ва­ет­ся собы­ти­ем: «Нача­ло и конец пути чело­ве­ка мыс­ли­мы в тер­ми­нах места, вре­ме­ни и собы­тий, в них про­ис­хо­дя­щих» [Арутю­но­ва 2002: 9].

В. Г. Гак тер­ми­на­тив­ные сло­ва кон­ца раз­де­лил на две груп­пы — общие (кон­чить, завер­шить и др.) и спе­ци­аль­ные, а внут­ри обще­го поня­тия «конец» он выде­лил несколь­ко «основ­ных оппо­зи­ций», кото­рые мы видим и в кон­цов­ках газет­ных тек­стов: 1) при­чи­ны кон­ца (исчер­па­но вре­мя, достиг­ну­та цель, исчер­пан сам пред­мет); 2) интен­ция / спон­тан­ность; актив / пас­сив; 3) каче­ствен­ная оцен­ка (поло­жи­тель­ность резуль­та­та; рез­кость дей­ствия; совер­шен­ство); 4) конец и линия дви­же­ния (вре­мен­ной конец, дви­же­ние к кон­цу, завер­ша­ю­щий этап, смерть, бес­ко­неч­ность, появ­ле­ние ново­го: «Конец вой­ны озна­ча­ет мир») [Гак 2002: 55]. Как пишет Н. Д. Арутю­но­ва, «в тем­по­раль­ном кон­тек­сте зна­че­ние гра­ни­цы или точ­ки син­кре­тич­но: оно как бы одно­вре­мен­но вхо­дит в раз­ные „напол­ни­те­ли“ вре­ме­ни: замол­чать зна­чит „пере­стать гово­рить и начать мол­чать“» [Арутю­но­ва 2002: 6].

В газет­ном тек­сте собы­тие игра­ет пер­во­сте­пен­ную роль в моде­ли обра­за мира: ему под­чи­ня­ют­ся и про­стран­ствен­ные, и вре­мен­ные харак­те­ри­сти­ки тек­ста. А син­кре­тизм «напол­не­ния» вре­ме­ни — конец одно­го озна­ча­ет нача­ло дру­го­го — явствен­нее все­го наблю­да­ет­ся в газет­ных кон­цов­ках, при­чем пер­вая сто­ро­на явле­ния (конец) в кон­цов­ке чаще все­го в силу ее ретро­спек­тив­но­сти импли­цит­на (или дейк­тич­на), посколь­ку она уже отра­же­на в содер­жа­тель­но-фак­ту­аль­ной инфор­ма­ции все­го тек­ста, а вто­рая (нача­ло) в силу ее про­спек­тив­но­сти доми­ни­ру­ет как футу­раль­ный век­тор, напри­мер, кон­цов­ка тек­ста о под­рост­ко­вом алко­го­лиз­ме (стрел­ки ука­зы­ва­ют ретро- и про­спек­тив­ность кон­цов­ки): И ← тут нужен ком­плекс мер. → От пере­но­са вино-водоч­ных отде­лов в даль­ний угол мага­зи­нов, что­бы дети уже при вхо­де не уты­ка­лись в ряды буты­лок, до раз­ви­тия мас­со­во­го спор­та (Ю. Васи­ли­ши­на. Забе­ри­те у под­рост­ка ста­кан, «Совет­ская Бело­рус­сия», 23.01.2014).

Наблю­дая над эво­лю­ци­ей гла­го­лов дви­же­ния в исто­рии рус­ско­го язы­ка, И. И. Маке­е­ва при­шла к выво­ду о том, что в идее дви­же­ния «изме­не­ния кос­ну­лись так­же субъ­ек­тов, сре­ди кото­рых сокра­тил­ся круг соб­ствен­но пред­ме­тов и уве­ли­чи­лось коли­че­ство слов, обо­зна­чав­ших чув­ства и состо­я­ния чело­ве­ка» [Маке­е­ва 2002: 93]. Если рас­смат­ри­вать дви­же­ние в рас­ши­ри­тель­ном смыс­ле, то в газет­ных кон­цов­ках оно, во-пер­вых, дей­стви­тель­но сопря­же­но с чув­ства­ми и состо­я­ни­ем чело­ве­ка, во-вто­рых, носит дол­жен­ство­ва­тель­ный и футу­рум­ный харак­тер. Например:

Текст о сла­бой под­держ­ке нау­ки и обра­зо­ва­ния в Рес­пуб­ли­ке Бела­русь. Кон­цов­ка: Не пора ли и нам вспом­нить и воз­ро­дить еще не поза­бы­тое ста­рое, но на каче­ствен­но новом уровне? А то как-то неудоб­но, когда в стране, где про­из­во­дят МАЗы, БелА­Зы и запус­ка­ют спут­ни­ки, самые низ­кие оцен­ки на ЦТ выпуск­ни­ки полу­ча­ют по физи­ке и мате­ма­ти­ке (А. Сюль­жи­на. Наша интел­лек­ту­аль­ная соб­ствен­ность. «Совет­ская Бело­рус­сия», 23.01.2014).

Таким обра­зом, мно­гие из свойств кон­цеп­та «конец» при­ме­ни­мы к кон­цов­ке газет­но­го тек­ста, что сви­де­тель­ству­ет о воз­мож­но­сти линг­ви­сти­че­ско­го, а не толь­ко содер­жа­тель­но­го рас­смот­ре­ния кон­цов­ки как струк­тур­ной части текста.

Мы опус­ка­ем здесь подроб­ное рас­смот­ре­ние сло­вар­ных дефи­ни­ций зна­че­ния сло­ва кон­цов­ка: любой поль­зо­ва­тель най­дет в Интер­не­те не толь­ко их, но и их эво­лю­цию в раз­ви­тии лите­ра­ту­ры и изда­тель­ско­го дела. В сего­дняш­нем пони­ма­нии тер­мин «кон­цов­ка» при­ме­ним к любо­му про­из­ве­де­нию, неза­ви­си­мо от семи­о­ти­че­ской систе­мы, в кото­рой созда­но про­из­ве­де­ние. Одна­ко это не озна­ча­ет, что объ­ем и гра­ни­цы поня­тия «кон­цов­ка» чет­ко очер­че­ны. Срав­ним несколь­ко тол­ко­ва­ний поня­тия «кон­цов­ка тек­ста» (КТ).

(1) Кон­цов­ка — это «заклю­чи­тель­ная часть тек­ста, реа­ли­зу­ю­щая в сово­куп­но­сти с зачи­ном такой кате­го­ри­аль­ный (т. е. суще­ствен­ный и, сле­до­ва­тель­но, обя­за­тель­ный) при­знак тек­ста, как отдель­ность. В соот­вет­ствии с зада­ча­ми авто­ра и содер­жа­ни­ем тек­ста КТ реа­ли­зу­ет­ся в одной из сле­ду­ю­щих функ­ций: поды­то­жи­ва­ние (пере­чис­ле­ние основ­ных вопро­сов, затро­ну­тых в тек­сте, или эта­пов рас­суж­де­ния в про­цес­се осмыс­ле­ния пред­ме­та обсуж­де­ния, тем и под­тем тек­ста), обоб­ще­ние, общая оцен­ка пред­ме­та обсуж­де­ния, или в таких видах, как ответ на заклю­чи­тель­ный вопрос, про­блем­ный вопрос, про­гноз, поже­ла­ния, при­зы­вы и неко­то­рые дру­гие» [Педа­го­ги­че­ское рече­ве­де­ние 1998].

(2) Кон­цов­ка тек­ста — «заклю­чи­тель­ная часть какого‑л. сочи­не­ния, про­из­ве­де­ния. Кон­цов­ка рома­на. Кон­цов­ка сти­хо­тво­ре­ния. Все никак не дава­лась кон­цов­ка пер­во­го дей­ствия пье­сы. Конец­кий. „Две осе­ни“» [Сло­варь рус­ско­го язы­ка 1982: 97].

(3) Кон­цов­ка тек­ста — «заклю­чи­тель­ный ком­по­нент лите­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния или какой-либо его части. Типы кон­цо­вок мно­го­чис­лен­ны: эпи­лог, мораль (в басне), кла­у­зу­ла (в сти­хе), кода (в сти­хо­твор­ных про­из­ве­де­ни­ях)» [Боль­шой энцик­ло­пе­ди­че­ский словарь].

Как видим, дефи­ни­ции раз­ли­ча­ют­ся уже родо­вы­ми при­зна­ка­ми (‘заклю­чи­тель­ная часть тек­ста’ и ‘ком­по­нент тек­ста’ не одно и то же) и тем более — вида­ми тек­ста, име­ю­ще­го кон­цов­ку: «текст» (1), «сочи­не­ние», «про­из­ве­де­ние», «роман», «сти­хо­тво­ре­ние», «пер­вое дей­ствие пье­сы» (2), «ком­по­нент лите­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния или какой-либо его части», а так­же «бас­ня», «стих», «сти­хо­твор­ное про­из­ве­де­ние» (3). Отме­тим так­же, что пере­чис­ле­ние функ­ций кон­цов­ки в дефи­ни­ции (1) пере­кли­ка­ет­ся с «оппо­зи­ци­я­ми», уста­нов­лен­ны­ми В. Г. Гаком в кон­цеп­те «конец».

Одна­ко раз­ли­чия в дефи­ни­ци­ях вызы­ва­ют и вопро­сы. Напри­мер, вхо­дит ли эпи­лог в кон­цов­ку или кон­цов­ка есть и в тек­сте, и в эпи­ло­ге? Ведь поды­то­жи­ва­ние и обоб­ще­ние име­ют место и в фина­ле основ­но­го тек­ста, и в финаль­ной части эпи­ло­га (после­сло­вия, заклю­че­ния), посколь­ку послед­ние могут иметь объ­ем в несколь­ко стра­ниц и десят­ки абзацев.

Вопрос не празд­ный, ибо он сопря­га­ет поня­тие кон­цов­ки с дру­ги­ми смеж­ны­ми поня­ти­я­ми — отдель­но­сти (неиз­вест­на мера этой отдель­но­сти, ведь отдель­ны­ми явля­ют­ся и СФЕ, и выска­зы­ва­ния, и цита­ты), авто­се­ман­тии (но авто­се­ман­тич­ны­ми явля­ют­ся так­же цита­ты, сен­тен­ции, отступ­ле­ния, рисун­ки, фото­гра­фии), чле­ни­мо­сти (ведь и сама кон­цов­ка может быть чле­ни­мой), ком­по­зи­ции (в какой струк­тур­ной части тек­ста и в каком поряд­ке пода­ет­ся самая важ­ная инфор­ма­ция), завер­шен­но­сти (каж­дая ли кон­цов­ка дей­стви­тель­но завер­ша­ет текст), про­спек­ции и ретро­спек­ции текста.

И. Р. Галь­пе­рин опре­де­ля­ет после­сло­вие (заклю­че­ние, эпи­лог) «как часть тек­ста, име­ю­щую пре­ди­ци­ру­ю­щую функ­цию. Содер­жа­тель­но-кон­цеп­ту­аль­ная инфор­ма­ция нахо­дит здесь свое экс­пли­цит­ное выра­же­ние. После­сло­вие при­зва­но дать эту инфор­ма­цию в сжа­том виде. Оно име­ет функ­цию инте­гра­ции все­го тек­ста и, будучи свя­за­но со смыс­лом назва­ния, явля­ет­ся одной из кон­крет­ных форм завер­шен­но­сти, откры­вая тем не менее путь для раз­вер­ты­ва­ния общей идей­ной направ­лен­но­сти сюжет­ной линии, с иной содер­жа­тель­но-кон­цеп­ту­аль­ной инфор­ма­ци­ей, с иным назва­ни­ем» [Галь­пе­рин 1981: 62–63]. И далее: «С точ­ки зре­ния ретро­спек­ции как вида тек­ста заслу­жи­ва­ет вни­ма­ния после­сло­вие (заклю­че­ние, эпи­лог). Век­тор­ная направ­лен­ность его оче­вид­на. Вни­ма­ние чита­те­ля фоку­си­ру­ет­ся на основ­ных эпи­зо­дах, собы­ти­ях, фак­тах, изло­жен­ных в основ­ном тек­сте, т.е. на той содер­жа­тель­но-фак­ту­аль­ной инфор­ма­ции, из кото­рой кри­стал­ли­зу­ет­ся содер­жа­тель­но-кон­цеп­ту­аль­ная» [Галь­пе­рин 1981: 111].

Исхо­дя из при­ве­ден­ных цитат, к уже пере­чис­лен­ным при­зна­кам поня­тия «кон­цов­ка тек­ста» нуж­но доба­вить и такие суще­ствен­ные при­зна­ки, как ‘содер­жа­тель­но-кон­цеп­ту­аль­ная инфор­ма­ция’, ‘функ­ция пре­ди­ка­ции’ (пере­чис­лен­ные в [Педа­го­ги­че­ское рече­ве­де­ние 1998] дру­гие функ­ции погло­ща­ют­ся ею), ‘ретро­спек­тив­ный век­тор’, ‘инте­гра­ция содер­жа­тель­но-фак­ту­аль­ной инфор­ма­ции’, ‘завер­шен­ность’.

В ито­ге, объ­еди­нив все выше­на­зван­ные при­зна­ки и не пре­тен­дуя на исчер­пан­ность дефи­ни­ции, мы можем опре­де­лить кон­цов­ку как выра­жен­ную заклю­чи­тель­ную часть тек­ста, кото­рая, будучи ретро­спек­тив­но направ­ле­на на всю содер­жа­тель­но-фак­ту­аль­ную инфор­ма­цию тек­ста, пре­ди­ци­ру­ет ее и пре­об­ра­зу­ет в содер­жа­тель­но-кон­цеп­ту­аль­ную, завер­шая текст и откры­вая путь к порож­де­нию новой инфор­ма­ции. И с этой, функ­ци­о­наль­ной, точ­ки зре­ния совер­шен­но неваж­но, каков объ­ем этой заклю­чи­тель­ной части — деся­ток стра­ниц или один абзац, пред­став­лен­ный даже одним словом.

Но с фор­маль­ной точ­ки зре­ния воз­ни­ка­ет вопрос о ста­ту­се кон­цов­ки — это ком­по­нент тек­ста или еди­ни­ца тек­ста? Если рас­смат­ри­вать кон­цов­ку в виде Эпи­ло­га, Заклю­че­ния, После­сло­вия, Вывода(ов), Мора­ли (пишем с про­пис­ной бук­вы для под­чер­ки­ва­ния их отно­си­тель­ной жан­ро­вой авто­ном­но­сти), то их ста­тус мож­но опре­де­лить как жан­ро­во-сти­ле­вой ком­по­нент тек­ста: для бас­ни это Мораль, для науч­ной ста­тьи — Вывод(ы), для ква­ли­фи­ка­ци­он­ной науч­ной рабо­ты — Заклю­че­ние и т. д.

Если же кон­цов­ка в пись­мен­ном тек­сте фор­маль­но не выра­же­на и не при­вя­за­на к жан­ру и сти­лю тек­ста, при этом огра­ни­че­на одним-дву­мя абза­ца­ми или одним пред­ло­же­ни­ем, или даже сло­вом, то авто­ном­ность дан­но­го ком­по­нен­та крайне огра­ни­че­на, а сам ком­по­нент при­бли­жа­ет­ся к ста­ту­су эле­мен­тар­ной кон­струк­тив­ной тек­сто­вой единицы.

Вопрос о мини­маль­ной еди­ни­це тек­ста име­ет обшир­ную лите­ра­ту­ру. Не ста­вя перед собой зада­чу ее обзо­ра, огра­ни­чим­ся лишь крат­ким пере­чис­ле­ни­ем тер­ми­нов (без при­ве­де­ния в биб­лио­гра­фи­че­ском спис­ке работ отдель­ных пер­со­на­лий, при­дер­жи­ва­ю­щих­ся дан­ной тер­ми­но­ло­гии), кото­ры­ми назы­ва­ет­ся мини­маль­ная еди­ни­ца тек­ста: пред­ло­же­ние; выска­зы­ва­ние, текст (Г. В. Кол­шан­ский), слож­ное син­так­си­че­ское целое (Н. С. Поспе­лов), мик­ро­текст (О. B. Мос­каль­ская), про­за­и­че­ская стро­фа (Г. Я. Солга­ник), инфор­ма­ци­он­ный блок (И. П. Куд­ре­ва­тых), лек­сия (Р. Барт), сверх­фра­зо­вое един­ство (И. Р. Галь­пе­рин), меж­фра­зо­вое един­ство (Н. С. Вал­ги­на), тек­с­те­ма (А. А. Сели­ва­но­ва). Оче­вид­но, что по ряду пара­мет­ров кон­цов­ка может быть при­рав­не­на к СФЕ, мик­ро­тек­сту, инфор­ма­ци­он­но­му бло­ку, ССЦ, меж­фра­зо­во­му единству.

Веро­ят­но, назре­ла необ­хо­ди­мость в инвен­та­ри­за­ции таких еди­ниц, в обоб­ще­нии наблю­де­ний над ними, в упо­ря­до­че­нии их иерар­хии и/или исклю­че­нии сино­ни­мич­ных тер­ми­нов по отно­ше­нию к оди­на­ко­во­му содер­жа­нию обо­зна­ча­е­мых ими поня­тий, что поз­во­лит даль­ше про­дви­нуть­ся по линии раз­гра­ни­че­ния язы­ко­во­го и рече­во­го в тексте.

Воз­мож­но, было бы более целе­со­об­раз­ным раз­ли­чать мини­маль­ные струк­тур­ные еди­ни­цы тек­ста и мини­маль­ные функ­ци­о­наль­ные еди­ни­цы тек­ста: пер­вые отра­жа­ют язы­ко­вую сто­ро­ну тек­ста, вто­рые — рече­вую. Суще­ствен­ный шаг в этом направ­ле­нии видит­ся во вве­де­нии в науч­ный обо­рот поня­тия дик­те­мы c ее «инте­гра­тив­но-тек­сто­вым назна­че­ни­ем выра­жать опре­де­лен­ную тему» [Блох 2000: 62], а так­же в выяв­ле­нии раз­лич­ных инфор­ма­ци­он­ных пла­стов (в тер­ми­но­ло­гии авто­ра ука­зан­ной ста­тьи — «руб­рик», кото­рых он выде­лил 12) в общем инфор­ма­ци­он­ном ком­плек­се дик­те­мы [Блох 2000: 63]. В иссле­до­ва­ни­ях кон­цов­ки при раз­гра­ни­че­нии ее соб­ствен­но язы­ко­вых и рече­вых харак­те­ри­стик тоже тре­бу­ет­ся учет того или ино­го типа информации.

В послед­ние деся­ти­ле­тия иссле­до­ва­тель­ское вни­ма­ние уче­ных при­вле­ка­ют кон­цов­ки (наря­ду с зачи­ном или без него) в основ­ном худо­же­ствен­ных про­из­ве­де­ний [Анто­нов 2001; Кар­га­шин 2002; Томас 1990; Шамра­ен­ко] и пре­иму­ще­ствен­но на ино­стран­ных язы­ках [Без­ру­ко­ва 1987; Варе­ни­на 1998; Вино­ку­ро­ва 2004; Гри­ши­на 1983; Мама­е­ва 1981; Тара­сов 1990; Чере­па­но­ва 2008]. При этом в рас­смот­ре­нии кон­цов­ки учи­ты­ва­ют­ся преж­де все­го воз­дей­ству­ю­щая сила и спе­ци­фи­ка поэ­ти­че­ско­го сти­ля — фони­ка (зву­ко­вые повто­ры), стро­фи­ка (рефре­ны), ком­по­зи­ция (парал­лель к зачи­ну), фабу­ла (раз­вяз­ка), осо­бен­но­сти жан­ра и сти­ля худо­же­ствен­но­го про­из­ве­де­ния и др.

В одном из дис­сер­та­ци­он­ных иссле­до­ва­ний, посвя­щен­ных струк­тур­ным отрез­кам лите­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния, отме­ча­ет­ся, что «струк­тур­но-семан­ти­че­скую орга­ни­за­цию заклю­че­ния лите­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния целе­со­об­раз­но рас­смат­ри­вать через приз­му поня­тия эле­мен­тар­ной кон­струк­ци­он­ной тек­сто­вой еди­ни­цы — дик­те­мы — в силу при­су­щих ей харак­те­ри­стик. Заклю­че­ние фор­ми­ру­ет­ся дик­те­ма­ми, как и текст в целом, через такие выяв­ля­ю­щи­е­ся в ней аспек­ты речи, как номи­на­ция, пре­ди­ка­ция, тема­ти­за­ция и сти­ли­за­ция; веду­щую роль при реше­нии про­бле­мы дели­ми­та­ции заклю­чи­тель­но­го сег­мен­та тек­ста боль­шой фор­мы игра­ет функ­ци­о­наль­но-семан­ти­че­ский кри­те­рий» [Чере­па­но­ва 2008].

Автор ука­зан­ной дис­сер­та­ции счи­та­ет, что «базо­вым кри­те­ри­ем для выде­ле­ния типов заклю­че­ний явля­ет­ся объ­ем инфор­ма­ции, пере­да­ва­е­мой ими. При этом при­е­мы завер­ше­ния про­из­ве­де­ний посто­ян­но обнов­ля­ют­ся и пре­об­ра­зу­ют­ся, но не теря­ют сво­ей основ­ной типо­ло­ги­че­ской харак­те­ри­сти­ки — содер­жа­тель­ной (инфор­ма­ци­он­ной) напол­ня­е­мо­сти» [Чере­па­но­ва 2008] (выде­ле­но нами. — М. К.).

Как видим, клю­че­вым кри­те­ри­ем для выде­ле­ния кон­цов­ки тек­ста явля­ет­ся инфор­ма­ция, толь­ко у И. Р. Галь­пе­ри­на это содер­жа­тель­но-кон­цеп­ту­аль­ная инфор­ма­ция, а в выше­при­ве­ден­ной рабо­те — объ­ем инфор­ма­ции, что сви­де­тель­ству­ет о прин­ци­пи­аль­ных раз­ли­чи­ях в пони­ма­нии авто­ра­ми кон­цов­ки тек­ста. Види­мо, в выбо­ре меж­ду каче­ством инфор­ма­ции и ее коли­че­ством пред­по­чте­ние сле­ду­ет отдать все-таки пер­во­му. И дру­гие иссле­до­ва­ния под­твер­жда­ют это.

Если по клас­си­че­ским кано­нам куль­ми­на­ция собы­тия нахо­дит­ся в сере­дине, а зачин (завяз­ка) и конец (раз­вяз­ка) обрам­ля­ют собы­тие, то в совре­мен­ной ком­му­ни­ка­ции, вклю­чая и худо­же­ствен­ные про­из­ве­де­ния, содер­жа­тель­ная струк­ту­ра тек­ста и поря­док сле­до­ва­ния ее ком­по­нен­тов суще­ствен­но меня­ют­ся в силу мно­гих фак­то­ров — интен­ции авто­ра, семан­ти­ки сооб­ще­ния, кана­ла пере­да­чи, фак­то­ра адре­са­та. Заме­че­но, что «рас­по­ло­же­ние самой важ­ной инфор­ма­ции в кон­це тек­ста пред­по­чти­тель­нее для бла­го­же­ла­тель­но­го и заин­те­ре­со­ван­но­го чита­те­ля (слу­ша­те­ля), для кото­ро­го доста­точ­но неболь­шо­го сти­му­ла, что­бы заста­вить про­чи­тать текст или дослу­шать речь до кон­ца, где он ожи­да­ет наи­бо­лее вес­ких аргу­мен­тов» [Тара­сов 1990: 11–12].

В то же вре­мя неза­ин­те­ре­со­ван­ный или ней­траль­ный адре­сат преж­де все­го обра­тит вни­ма­ние на инфор­ма­цию, рас­по­ло­жен­ную в нача­ле тек­ста. Поэто­му в рас­че­те на тако­го реци­пи­ен­та самую важ­ную инфор­ма­цию (в тер­ми­но­ло­гии Е. Ф. Тара­со­ва — анти­куль­ми­на­цию) луч­ше раз­ме­стить в нача­ле тек­ста, при­чем «куль­ми­на­ция и анти­куль­ми­на­ция опи­ра­ют­ся на пси­хо­ло­ги­че­ские зако­но­мер­но­сти вос­при­я­тия, кото­рые дей­ству­ют все­гда, неза­ви­си­мо от логи­че­ско­го спо­со­ба постро­е­ния аргу­мен­тов» [Тара­сов 1990: 11–12]. Види­мо, здесь тре­бу­ет­ся ого­вор­ка: пода­ча важ­ной инфор­ма­ции зави­сит и от жан­ра тек­ста, во вся­ком слу­чае, газет­но­го. Едва ли в инфор­ма­ци­он­ной замет­ке с ее «пере­вер­ну­той пира­ми­дой» самая важ­ная инфор­ма­ция долж­на пода­вать­ся в кон­це, каким бы ни был заин­те­ре­со­ван­ным пред­по­ла­га­е­мый читатель.

Клас­си­фи­ка­ция кон­цо­вок газет­но­го тек­ста пред­став­ле­на А. В. Колес­ни­чен­ко, кото­рый выде­ля­ет 9 типов кон­цо­вок газет­но­го тек­ста: хро­но­ло­ги­че­ская кон­цов­ка — это завер­ше­ние исто­рии, футу­ри­сти­че­ская — взгляд в буду­щее, поэ­ти­че­ская — сим­вол, порож­да­ю­щий инсайт, кон­цов­ка-вывод — умо­за­клю­че­ние жур­на­ли­ста, кон­цов­ка-раз­гад­ка — рас­кры­тие сек­ре­та, завер­ше­ние кру­га — это пере­пред­став­ле­ние в кон­це ста­тьи того, что было в нача­ле, концовка-«галстук» — при­вяз­ка окон­ча­ния к како­му-то эле­мен­ту внут­ри ста­тьи, кон­цов­ка-моби­ли­за­ция — при­зыв к чита­те­лям что-то сде­лать, кон­цов­ка Шва­ба — завер­ше­ние ста­тьи самым неожи­дан­ным обра­зом» [Колес­ни­чен­ко 2008].

При доста­точ­ной чет­ко­сти отли­чи­тель­ных при­зна­ков каж­дой из групп кон­цо­вок (напо­ми­на­ю­щих «руб­ри­ки» инфор­ма­ции М. Я. Бло­ха), объ­еди­нить их каким-то еди­ным осно­ва­ни­ем клас­си­фи­ка­ции слож­но. Если соот­не­сти дан­ную клас­си­фи­ка­цию с ком­по­нен­та­ми дефи­ни­ции кон­цов­ки, то мож­но заме­тить раз­но­пла­но­вость ее кри­те­ри­ев: почти для каж­дой из раз­но­вид­но­стей кон­цов­ки име­ет­ся отдель­ный кри­те­рий, что, конеч­но, не может слу­жить так­со­но­ми­че­ским основанием.

Напри­мер, выде­ле­ние в отдель­ный класс хро­но­ло­ги­че­ской кон­цов­ки обу­слов­ли­ва­ет завер­шен­ность тек­ста, футу­ри­сти­че­ской — ори­ен­та­ция на после­ду­ю­щую кон­цеп­ту­аль­ную инфор­ма­цию, поэ­ти­че­ской — вни­ма­ние к осо­бен­но­стям кода сооб­ще­ния. Кон­цов­ка-вывод опре­де­ля­ет­ся инте­гри­ру­ю­щей функ­ци­ей, кон­цов­ка-моби­ли­за­ция обу­слов­ле­на модаль­но­стью авто­ра, кон­цов­ка-гал­стук, кон­цов­ка-раз­гад­ка и завер­ше­ние кру­га — ком­по­зи­ци­он­но-содер­жа­тель­ным кри­те­ри­ем, а кон­цов­ка Шва­ба обу­слов­ле­на кре­а­тив­но­стью и фан­та­зи­ей авто­ра тек­ста и тем самым при­бли­жа­ет­ся к кон­цов­кам совре­мен­ных худо­же­ствен­ных тек­стов, в кото­рых после­до­ва­тель­ность собы­тий, нача­ло и конец раз­ви­тия сюже­та могут быть пере­пле­те­ны самым при­чуд­ли­вым образом.

По мне­нию Н. Д. Арутю­но­вой, «отказ от утвер­див­ших­ся для раз­ных жан­ров норм нача­ла и кон­ца стал худо­же­ствен­ным при­е­мом, при­чем воз­ник­ла про­бле­ма сохра­не­ния целост­но­сти лите­ра­тур­но­го про­из­ве­де­ния <…> отсут­ствие „все­раз­ре­ша­ю­ще­го“ кон­ца может быть вос­при­ня­то как знак несня­то­го выбо­ра, прин­ци­пи­аль­ной мно­же­ствен­но­сти реше­ния эти­че­ских про­блем или неопре­де­лен­но­сти, неокон­ча­тель­но­сти и неце­лост­но­сти форм жиз­ни и чело­ве­че­ских типов» [Арутю­но­ва 2002: 15].

Н. Д. Арутю­но­ва отме­ча­ет внеш­нюю (раз­вяз­ка исклю­че­на) и внут­рен­нюю (выбор не сде­лан) неза­вер­шен­ность худо­же­ствен­но­го тек­ста, при­чем «внут­рен­няя неокон­ча­тель­ность может быть зна­ком утра­ты целост­но­сти совре­мен­ным миром и совре­мен­ным чело­ве­ком» [Арутю­но­ва 2002: 15].

При всем стрем­ле­нии к само­ре­а­ли­за­ции авто­ра любо­го тек­ста, интен­ция авто­ра худо­же­ствен­но­го тек­ста и жур­на­ли­ста раз­лич­ны. Интен­ция авто­ра худо­же­ствен­но­го тек­ста — это поиск образ­но­го кода, адек­ват­но­го обра­зу мира. Она обра­ще­на к инди­ви­ду: я вижу мир таким и пока­зы­ваю его тебе. Интен­ция жур­на­ли­ста — сооб­щая, изме­нять мир. Она обра­ще­на к соци­у­му. Газет­ный текст, осо­бен­но ана­ли­ти­че­ско­го жан­ра, по опре­де­ле­нию не дол­жен гре­шить внут­рен­ней неза­вер­шен­но­стью, ина­че он не выпол­ня­ет важ­ней­ших функ­ций — фор­ми­ро­вать мне­ние и побуж­дать к изме­не­нию поло­же­ния дел в мире.

То, что кон­цов­ка тек­ста, и в част­но­сти газет­но­го, под­да­ет­ся систе­ма­ти­за­ции, не вызы­ва­ет сомне­ния, посколь­ку текст пред­став­ля­ет собой еди­ни­цу с кон­стант­ны­ми при­зна­ка­ми — син­таг­ма­ти­кой и пара­диг­ма­ти­кой, син­так­сич­но­стью, спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­но­стью средств свя­зи, систем­но­стью, иерар­хи­зи­ро­ван­но­стью и вза­и­мо­обу­слов­лен­но­стью эле­мен­тов и др. И по этим свой­ствам он при­над­ле­жит язы­ку. Экс­тра­линг­ви­сти­че­ские фак­то­ры — авто­ра, адре­са­та и дей­стви­тель­но­сти, а так­же широ­кая вари­а­тив­ность кон­крет­ных реа­ли­за­ций обес­пе­чи­ва­ют непо­вто­ри­мость каж­до­го тек­ста и дела­ют его еди­ни­цей речи, но не настоль­ко, что­бы сквозь дис­кур­сив­ную инди­ви­ду­аль­ность не про­све­чи­ва­ли общие при­зна­ки тек­ста и что­бы во мно­же­стве вари­ан­тов нель­зя было бы уви­деть инвариантность.

Будучи рече­вой еди­ни­цей, текст тем не менее обла­да­ет энным коли­че­ством при­зна­ков, общих для любо­го тек­ста, будь то резо­лю­ция руко­во­ди­те­ля на заяв­ле­нии под­чи­нен­но­го или мно­го­том­ный роман. Ина­че гово­ря, текст, с одной сто­ро­ны, может рас­смат­ри­вать­ся как абстракт­ная «эми­че­ская» еди­ни­ца, подоб­но дру­гим «эми­че­ским» еди­ни­цам язы­ка — фоне­ме, мор­фе­ме, лек­се­ме и т. д., и, с дру­гой, — как «эти­че­ская» еди­ни­ца, пред­став­ля­ю­щая кон­крет­ное выска­зы­ва­ние (пони­ма­е­мое в широ­ком смыс­ле), подоб­но тому, как фоне­ма реа­ли­зу­ет­ся фоном, мор­фе­ма — мор­фом, лек­се­ма — лек­сом и т. д. «Эмич­ность» тек­ста поз­во­ля­ет абстра­ги­ро­вать­ся от част­ных свойств кон­крет­но­го тек­ста, а его «этич­ность» — сви­де­тель­ство­вать о непо­вто­ри­мо­сти любо­го тек­ста, при сохра­не­нии каж­дым част­ным тек­стом свойств, общих для всех тек­стов. Эта дву­пла­но­вость тек­ста как суперзна­ка со сво­и­ми озна­ча­е­мым и озна­ча­ю­щим поз­во­ля­ет типо­ло­ги­зи­ро­вать всё раз­но- и мно­го­об­ра­зие суще­ству­ю­щих тек­стов. (При­ме­ча­ние: Тер­мин «эти­че­ская еди­ни­ца» не моти­ви­ро­ван сло­вом «эти­ка». В линг­ви­сти­ке «эми­че­ские» и «эти­че­ские» тер­ми­ны про­ти­во­по­став­ле­ны как клас­сы абстракт­ных еди­ниц (с суф­фик­сом -ем-) и виды их кон­крет­ных реа­ли­за­ций, т. е. как алгеб­ра­и­че­ская и ариф­ме­ти­че­ская величины).

При этом типо­ло­ги­за­ция не исчер­пы­ва­ет­ся толь­ко сами­ми тек­ста­ми. Ее мож­но обна­ру­жить и в пре­де­лах одно­го типа, даже одно­го жан­ра тек­ста, т. е. выде­лить в нем некие «эми­че­ские» эле­мен­ты, обла­да­ю­щие, общи­ми свой­ства­ми, с одной сто­ро­ны, и полу­ча­ю­щие в каж­дом кон­крет­ном тек­сте свою спе­ци­фи­че­скую реа­ли­за­цию, с другой.

Таки­ми эле­мен­та­ми могут быть струк­тур­но-содер­жа­тель­ные эле­мен­ты тек­ста типа зачи­на, раз­вер­ты­ва­ния темы, иллю­стри­ро­ва­ния, аргу­мен­та­ции, куль­ми­на­ци­он­ных момен­тов, кон­цов­ки и др. Кон­цов­ка ана­ли­ти­че­ско­го газет­но­го тек­ста в силу ее яркой экс­пли­цит­но­сти на фоне все­го тек­ста пред­став­ля­ет собой удоб­ный объ­ект для наблю­де­ния и пред­став­ле­ния зна­ко­вых свойств «эмич­но­сти» и «этич­но­сти».

Для наблю­де­ния нами были избра­ны ана­ли­ти­че­ские тек­сты, извле­чен­ные сплош­ной выбор­кой из газе­ты «Совет­ская Бело­рус­сия», или ина­че «СБ. Бела­русь Сего­дня» (учре­ди­те­ли — Адми­ни­стра­ция Пре­зи­ден­та Рес­пуб­ли­ки Бела­русь и Редак­ци­он­ный совет). В основ­ном (для боль­шей валид­но­сти) взя­ты тек­сты, пуб­ли­ку­е­мые в соот­вет­ству­ю­щих руб­ри­ках («Мне­ния», «Сду­вая пыль с исто­рии», «Спор-пло­щад­ка» и др.), что дела­ет их одно­род­ны­ми (объ­ем выбор­ки состав­ля­ет око­ло 400 текстов).

Уже во вре­мя сбо­ра мате­ри­а­ла отчет­ли­во выяви­лись свой­ства, общие для всех извле­чен­ных тек­стов и наво­дя­щие на выво­ды, извест­ные мно­гим пишущим.

1. Чет­кую кон­цов­ку име­ет каж­дый ана­ли­ти­че­ский газет­ный текст.

2. Как пра­ви­ло, она содер­жит­ся в послед­них (1–5) пред­ло­же­ни­ях, рав­ных одному–трем абзацам.

3. Кон­цов­ка почти все­гда кор­ре­ли­ру­ет с заго­ло­воч­ным ком­плек­сом текста.

4. В кон­цов­ке все­гда про­яв­ля­ет­ся автор­ский модус.

5. Фак­тор адре­са­та про­яв­ля­ет­ся в кон­цов­ке ярче.

6. В оформ­ле­нии кон­цов­ки могут исполь­зо­вать­ся спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ные сред­ства из раз­ных под­си­стем языка.

7. Как пра­ви­ло, в кон­цов­ках сов­ме­ща­ют­ся несколь­ко видов спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных язы­ко­вых средств.

Мож­но с боль­шой долей веро­ят­но­сти утвер­ждать, что назван­ные свой­ства фор­ми­ру­ют «эмич­ность» кон­цов­ки как осо­бо­го струк­тур­но-содер­жа­тель­но­го ком­по­нен­та газет­но­го тек­ста (по край­ней мере, при­ме­ни­тель­но к ана­ли­ти­че­ским жанрам).

Еще одно свой­ство кон­цов­ки, опре­де­ля­ю­щее ее «эмич­ность», как нам пред­став­ля­ет­ся, не отме­че­но иссле­до­ва­те­ля­ми. А имен­но: несмот­ря на спе­ци­фи­ку содер­жа­ния тек­ста, осо­бен­но­сти темы, спо­со­бы кон­крет­ных реа­ли­за­ций идио­сти­ля и моду­са авто­ра, кон­цов­ки тек­ста под­да­ют­ся исчис­ле­нию.

Дан­ное свой­ство кон­цов­ки газет­но­го тек­ста пред­став­ля­ет­ся доста­точ­но объ­ек­тив­ным и диа­гно­стич­ным, посколь­ку осно­ва­ни­ем для подоб­но­го утвер­жде­ния слу­жат несколь­ко кри­те­ри­ев. Во-пер­вых, оди­на­ко­вые спо­со­бы реа­ли­за­ции кон­цов­ки повто­ря­ют­ся у раз­ных авто­ров. Во-вто­рых, даже на таком немно­го­чис­лен­ном мате­ри­а­ле наблю­да­ет­ся отно­си­тель­ная (абсо­лют невоз­мо­жен в любом объ­ек­те) исчер­пы­ва­е­мость этих спо­со­бов: из все­го мас­си­ва про­ана­ли­зи­ро­ван­ных нами тек­стов выяв­ле­ны свы­ше 30 спо­со­бов реа­ли­за­ции кон­цов­ки тек­ста. В‑третьих, при­зна­ки, харак­те­ри­зу­ю­щие кон­цов­ку тек­ста, носят раз­но­уров­не­вый харак­тер, что дела­ет ее не одно­плос­кост­ным, а сте­рео­ско­пи­че­ским объ­ек­том. Имен­но такая сте­рео­ско­пич­ность напол­ня­ет и кон­цепт «конец» в упо­ми­на­е­мой выше моно­гра­фии [Логи­че­ский ана­лиз 2002].

Из это­го выте­ка­ет, что при­ме­не­ние еди­но­го осно­ва­ния для клас­си­фи­ка­ции кон­цо­вок непри­ем­ле­мо (во вся­ком слу­чае, на уровне сего­дняш­не­го наше­го зна­ния о них). Но исполь­зо­ва­ние несколь­ких осно­ва­ний в поша­го­вой после­до­ва­тель­но­сти дает неко­то­рые результаты.

Одним из вес­ких при­зна­ков, как гово­ри­лось выше, явля­ет­ся выра­жен­ность кон­цов­ки, т. е. не толь­ко ее пози­ция в кон­це тек­ста, но и нали­чие спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ных язы­ко­вых средств, мар­ки­ру­ю­щих эту часть тек­ста. Сле­до­ва­тель­но, осно­ва­ни­ем пер­во­го уров­ня клас­си­фи­ка­ции явля­ет­ся маркированность/немаркированность концовки.

Осно­ва­ни­ем вто­ро­го уров­ня явля­ет­ся при­над­леж­ность кон­цо­воч­но­го выска­зы­ва­ния к тому или ино­му рече­во­му жан­ру. При этом вопрос, како­му из осно­ва­ний — язы­ко­вой мар­ки­ро­ван­но­сти или рече­жан­ро­во­му при­зна­ку — отдать пер­вый уро­вень клас­си­фи­ка­ции, явля­ет­ся важ­ным в мето­до­ло­ги­че­ском отно­ше­нии. Для линг­ви­ста более суще­ствен­ным пред­став­ля­ет­ся уста­нов­ле­ние инвен­та­ря мар­ке­ров кон­цов­ки, для жур­на­ли­ста, наобо­рот, на пер­вый план высту­па­ет ком­му­ни­ка­тив­ная интен­ция и лишь затем поиск наи­бо­лее точ­но­го сред­ства для ее выра­же­ния. Наш выбор про­дик­то­ван линг­ви­сти­че­ски­ми пред­по­чте­ни­я­ми, т.е. убеж­де­ни­ем, что ком­му­ни­ка­тив­ная интен­ция зало­же­на в син­так­си­че­ской кон­струк­ции и ее струк­ту­ре, а пото­му под­да­ет­ся наблюдению.

По язы­ко­во­му кри­те­рию все про­ана­ли­зи­ро­ван­ные кон­цов­ки делят­ся на две груп­пы: а) име­ю­щие спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ные сред­ства (мар­ки­ро­ван­ные кон­цов­ки) и б) не име­ю­щие тако­вых (немар­ки­ро­ван­ные). При­мер­ное (в силу ослож­нен­но­сти неко­то­рых кон­цо­вок) соот­но­ше­ние мар­ки­ро­ван­ных и немар­ки­ро­ван­ных кон­цо­вок в нашем мате­ри­а­ле соста­ви­ло 86% : 14%.

В каче­стве мар­ке­ров кон­цо­вок высту­па­ют раз­но­уров­не­вые язы­ко­вые сред­ства — нор­ма­тив­ные син­так­си­че­ские струк­ту­ры (про­стые и слож­ные пред­ло­же­ния, пред­ло­же­ния с чужой речью), сред­ства экс­прес­сив­но­го син­так­си­са (повто­ры, вопрос­но-ответ­ная фор­ма, пар­цел­ля­ция и др.), рече­эти­кет­ные фор­му­лы, спе­ци­а­ли­зи­ро­ван­ная стро­е­вая лек­си­ка (смыс­ло­ор­га­ни­зу­ю­щие сред­ства, модаль­ные сло­ва, ана­фо­ри­че­ские и ука­за­тель­ные сло­ва, тек­сто­об­ра­зу­ю­щие сою­зы и др.). Подроб­ное рас­смот­ре­ние мар­ке­ров кон­цов­ки газет­но­го тек­ста — пред­мет вто­рой ста­тьи.