Грамматизация как философско-теоретический подход к изучению языка и речи электронных массмедиа

Поста­нов­ка про­бле­мы. Изу­че­ние поли­ко­до­вой при­ро­ды ком­му­ни­ка­ции в элек­трон­ной сре­де дав­но нахо­дит­ся в фоку­се вни­ма­ния иссле­до­ва­те­лей. В рос­сий­ской нау­ке утвер­дил­ся тер­мин «кре­о­ли­зо­ван­ные тек­сты» (соче­та­ния изоб­ра­зи­тель­ных и вер­баль­ных ком­по­нен­тов), в миро­вой ком­му­ни­ка­ти­ви­сти­ке мы обна­ру­жи­ва­ем тер­мин multimodal texts (муль­ти­мо­даль­ные тек­сты), актив­но исполь­зу­ет­ся и поня­тие «поли­ко­до­вое един­ство», пред­по­ла­га­ю­щее рас­смот­ре­ние соче­та­ний эле­мен­тов раз­ной при­ро­ды (звук, изоб­ра­же­ние, сло­во; вни­ма­ние обра­ща­ет­ся и на бес­ко­неч­ное мно­го­об­ра­зие, напри­мер, изоб­ра­зи­тель­ных эле­мен­тов, кото­рые могут пред­ста­вать в виде рисун­ков, фото, ико­ни­че­ских зна­ков, видео, в свою оче­редь, ослож­нен­но­го ани­ма­ци­ей раз­но­го рода и над­пи­ся­ми, под­пи­ся­ми, бегу­щей стро­кой и т. п.). Раз­но­род­ность, «теку­честь» таких форм созда­ет слож­но­сти при созда­нии типо­ло­гий и клас­си­фи­ка­ций этих явле­ний, усколь­за­ю­щих от опре­де­ле­ний и конкретизации.

Таким обра­зом, воз­ни­ка­ет тео­ре­ти­че­ская про­бле­ма поис­ка осно­ва­ния для типо­ло­гии, кото­рая, в свою оче­редь, ляжет в осно­ву реше­ния при­клад­ных медиа­линг­ви­сти­че­ских задач (опи­са­ния, науч­ной интер­пре­та­ции и состав­ле­ния про­гно­за буду­ще­го раз­ви­тия ком­му­ни­ка­ции с целью свое­вре­мен­но­го диа­гно­сти­ро­ва­ния соци­аль­ных рис­ков и гар­мо­ни­за­ции ком­му­ни­ка­ци­он­ных систем). Исхо­дя из это­го, про­бле­ма может быть сфор­му­ли­ро­ва­на сле­ду­ю­щим обра­зом: како­ва фор­маль­но-базо­вая при­ро­да совре­мен­ной ком­му­ни­ка­ции, обес­пе­чен­ной циф­ро­вы­ми тех­но­ло­ги­я­ми, и каким обра­зом мож­но совер­шен­ство­вать мето­ды изу­че­ния медиа­линг­ви­сти­че­ских явле­ний, харак­тер­ной чер­той кото­рых явля­ет­ся гибрид­ность, мно­го­со­став­ность, внут­рен­няя разнородность?

В поис­ках реше­ния про­бле­мы целе­со­об­раз­но обра­тить­ся к тео­ре­ти­че­ским кон­цеп­ци­ям, рас­смат­ри­ва­ю­щим язык и ком­му­ни­ка­цию в циви­ли­за­ци­он­ной пер­спек­ти­ве: к тру­дам де Сос­сю­ра, Маклю­эна, Онга, Инни­са, Китт­ле­ра, Стиг­ле­ра, Симон­до­на. Каж­дый из этих авто­ров рас­смат­ри­ва­ет ком­му­ни­ка­цию как про­цесс появ­ле­ния, раз­ви­тия, инсти­ту­ци­о­на­ли­за­ции тех­ни­че­ско­го кода, обес­пе­чи­ва­ю­ще­го инфор­ма­ци­он­ный обмен. Это­му про­цес­су Стиг­лер дает назва­ние «грам­ма­ти­за­ция» [Stiegler 1998; 2009].

Исто­рия вопро­са. Так как мате­ри­ал иссле­до­ва­ния — тео­ре­ти­че­ские кон­цеп­ции ряда иссле­до­ва­те­лей, пред­ла­га­ю­щих широ­кий взгляд на язык и ком­му­ни­ка­цию, то исто­рия вопро­са — это изу­че­ние этих кон­цеп­ций и обна­ру­же­ние иссле­до­ва­те­ля­ми в тру­дах тео­ре­ти­ков отдель­ных сто­рон грам­ма­ти­за­ции как уни­вер­саль­но­го мето­да (даже в слу­чае если сам этот тер­мин заме­нял­ся иными).

Ком­му­ни­ка­ци­он­ные кон­цеп­ции мак­ро­ис­то­ри­че­ско­го мас­шта­ба актив­но изу­ча­ют­ся как рос­сий­ски­ми, так и зару­беж­ны­ми иссле­до­ва­те­ля­ми. А. Е. Киб­рик заме­ча­ет, что «то, что счи­та­ет­ся “не линг­ви­сти­кой” на одном эта­пе, вклю­ча­ет­ся в нее на сле­ду­ю­щем» [Киб­рик 1992: 20]. Одна­ко узость боль­шин­ства этих под­хо­дов свя­за­на с выбо­ром како­го-то одно­го аспек­та изу­ча­е­мо­го иссле­до­ва­ния. За этим част­ным, кон­крет­но-ори­ен­ти­ро­ван­ным под­хо­дом неред­ко теря­ет­ся кон­цеп­ту­аль­ная зна­чи­мость тео­ре­ти­че­ско­го вкла­да иссле­до­ва­те­лей в изу­че­ние фило­со­фии язы­ка и ком­му­ни­ка­ции. Кро­ме того, ана­лиз этих кон­цеп­ций неред­ко ведет­ся в рам­ках онто­ло­ги­че­ско­го, фено­ме­но­ло­ги­че­ско­го под­хо­дов, не пред­по­ла­га­ю­щих выход на уро­вень кон­крет­ных мето­дов иссле­до­ва­ния реаль­но­сти и при­клад­ных воз­мож­но­стей полу­чен­но­го зна­ния. Отме­тим так­же, что полу­че­ние таких праг­ма­ти­ко-ори­ен­ти­ро­ван­ных выво­дов воз­мож­но при крос­скон­цеп­ту­аль­ном под­хо­де, пред­при­ня­том в насто­я­щем исследовании.

Обо­зна­чим ряд работ в обла­сти изу­че­ния фило­соф­ских кон­цеп­ций, име­ю­щих отно­ше­ние к прак­ти­ке ком­му­ни­ка­ций и медиа­линг­ви­сти­ке, ука­зав круг имен, чьи кон­цеп­ции вошли в наше иссле­до­ва­ние. Это преж­де все­го рабо­ты И. Б. Архан­гель­ской, посвя­щен­ные тео­ре­ти­че­ско­му насле­дию М. Маклю­эна [Архан­гель­ская 2007; 2010], а так­же англо­языч­ные обра­ще­ния к это­му фило­со­фу [Petrou 2006; Brooks 2009; Lombardinilo 2017], раз­мыш­ле­ния о Фер­ди­нан­де де Сос­сю­ре Д. С. Золо­ту­хи­на [Золо­ту­хин 2016], В. М. Алпа­то­ва (сопо­став­ле­ние Бах­ти­на и Сос­сю­ра) [Алпа­тов 2016] и др. (см.: [Koerner 2013; Holdcroft 1991; Thibault 2013]). Опре­де­лен­ное зна­че­ние для пред­при­ни­ма­е­мо­го иссле­до­ва­ния име­ли рабо­ты, свя­зан­ные с твор­че­ством Ж. Дер­ри­да [Авто­но­мо­ва 1986] (см. так­же сопро­вож­да­ю­щий текст и при­ме­ча­ния Н. С. Авто­но­мо­вой к рус­ско­му пере­во­ду кни­ги Ж. Дер­ри­да «О грам­ма­то­ло­гии» и ряд инте­рес­ных рас­суж­де­ний в иссле­до­ва­нии Д. Э. Гас­па­рян [Гас­па­рян 2014]). Фило­со­фия У. Онга в аспек­те, заяв­лен­ном в насто­я­щей ста­тье, изу­ча­лась в иссле­до­ва­нии Б. Грон­бе­ка, Т. Фарел­ла, П. Сука­па [Gronbeck, Farrell, Soukup 1991], а в рос­сий­ском иссле­до­ва­тель­ском поле — в тру­дах Я. Ю. Коло­ми­ец [Коло­ми­ец 2017]. К. Экланд и У. Бак­стон обра­ти­лись к твор­че­ству Г. Инни­са [Acland, Buxton 1999]. Глу­бо­кие раз­мыш­ле­ния о пред­ста­ви­те­лях Торонт­ской шко­лы ком­му­ни­ка­ти­ви­сти­ки в свя­зи с ана­ли­зом диа­лек­ти­ки уст­но­го и пись­мен­но­го нахо­дим в рабо­тах Э. Хэв­ло­ка [Havelock 1986]. Рас­смот­ре­нию кон­цеп­ции Ф. Китт­ле­ра так­же посвя­щен ряд работ [Winthrop-Young 2011; Sale, Salisbury 2015; Hansen 2015].

Наи­бо­лее близ­ки теме насто­я­щей ста­тьи рас­суж­де­ния Джо­на Тин­не­ла о кон­цеп­ции Стиг­ле­ра [Tinnell 2015], пред­став­ля­ю­щие собой раз­вер­ну­тый обзор точек зре­ния, кото­рые были сфо­ку­си­ро­ва­ны Стиг­ле­ром в кон­цеп­ции грамматизации.

Цели, зада­чи, мето­ди­ка иссле­до­ва­ния. Цель насто­я­щей ста­тьи — уточ­не­ние поня­тия грам­ма­ти­за­ции на осно­ве клю­че­вых фило­соф­ских под­хо­дов к фор­маль­но-базо­вой осно­ве ком­му­ни­ка­ции как вопро­са циви­ли­за­ци­он­но­го, мак­ро­ис­то­ри­че­ско­го уров­ня. В свя­зи с этим автор ста­вит ряд задач: 1) пред­ло­же­ние переч­ня имен и кон­цеп­ций, тео­ре­ти­зи­ру­ю­щих фено­мен ком­му­ни­ка­ции в мак­ро­ис­то­ри­че­ском аспек­те; 2) интер­пре­та­ция мас­си­ва кон­цеп­ций при­ме­ни­тель­но к медиа­линг­ви­сти­че­ско­му полю; 3) фор­му­ли­ро­ва­ние при­клад­ных воз­мож­но­стей, мето­дов и под­хо­дов, свя­зан­ных с пред­став­лен­ны­ми в обзо­ре пози­ци­я­ми. Таким обра­зом, иссле­до­ва­тель­ские вопро­сы насто­я­щей ста­тьи могут быть сфор­му­ли­ро­ва­ны так: 1) поче­му вопрос о при­ро­де язы­ка оста­ет­ся акту­аль­ным на про­тя­же­нии деся­ти­ле­тий и какие отве­ты на этот вопрос дают иссле­до­ва­те­ли с пози­ций фило­со­фии язы­ка; 2) каким обра­зом свя­за­ны явле­ния линг­ви­сти­че­ско­го поряд­ка и тех­но­ло­гии ком­му­ни­ка­ций исхо­дя из фило­соф­ско-тео­ре­ти­че­ских пози­ций авто­ров; 3) како­вы пер­во­оче­ред­ные зада­чи медиа­линг­ви­сти­ки как фун­да­мен­таль­но-при­клад­ной дис­ци­пли­ны в рам­ках обще­го поля тео­рии ком­му­ни­ка­ций. Основ­ной кон­цепт, обсуж­да­е­мый в ста­тье в ходе поис­ка отве­тов на иссле­до­ва­тель­ские вопро­сы, — грамматизация.

Мето­ди­ка пред­при­ня­то­го иссле­до­ва­ния пред­став­ля­ет собой источ­ни­ко­вед­че­ский под­ход, осно­ван­ный на репре­зен­та­тив­но­сти имен в науч­но-тео­ре­ти­че­ском поле. Были избра­ны вли­я­тель­ные (с точ­ки зре­ния при­зна­ния и обра­ще­ния к этим тру­дам дру­гих иссле­до­ва­те­лей) кон­цеп­ции, кото­рые затем были обоб­ще­ны на осно­ве праг­ма­ти­ко-фило­соф­ско­го под­хо­да, пред­по­ла­га­ю­ще­го обра­ще­ние к любой идее и абстракт­но­му зна­нию с точ­ки зре­ния его «дей­ствен­ных послед­ствий» и кон­тек­сту­аль­но-акту­аль­но­го вопло­ще­ния. В резуль­та­те выяв­ле­ны клю­че­вые при­клад­ные аспек­ты кон­цеп­та «грам­ма­ти­за­ция» для совре­мен­ных медиаисследований.

Ана­лиз мате­ри­а­ла. Мы можем пред­ста­вить избран­ный для иссле­до­ва­ния мате­ри­ал в виде двух боль­ших групп: 1) иссле­до­ва­ния язы­ка как фор­мы ком­му­ни­ка­ции в циви­ли­за­ци­он­ной пер­спек­ти­ве; 2) иссле­до­ва­ния ком­му­ни­ка­ци­он­ных тех­но­ло­гий (тоже в мак­ро­ис­то­ри­че­ском клю­че). Пере­се­че­ние двух этих групп и ока­зы­ва­ет­ся в фоку­се наше­го внимания.

Гово­ря о пер­вой состав­ля­ю­щей части наше­го объ­ек­та, мы обра­ща­ем­ся к тру­дам Фер­ди­нан­да де Сос­сю­ра. Один из важ­ней­ших тези­сов «Кур­са общей линг­ви­сти­ки» — слу­чай­ность язы­ка. Хотя в иссле­до­ва­тель­ской лите­ра­ту­ре вни­ма­ние часто сосре­до­то­че­но на этом тези­се в аспек­те слу­чай­но­сти имен­но зна­ка, мы обра­тим вни­ма­ние на фор­му­ли­ро­ва­ние самой этой мыс­ли (как при­ня­то во всех иссле­до­ва­ни­ях Ф. де Сос­сю­ра, важ­но под­черк­нуть, что это имен­но запи­си, в кото­рых неред­ко видят палимп­сест, насло­е­ние идей уче­ни­ков де Сос­сю­ра на дей­стви­тель­но выска­зан­ные им мыс­ли). Тем не менее «Курс общей линг­ви­сти­ки» вошел в науч­ное про­стран­ство имен­но в таком виде. Тезис о слу­чай­но­сти язы­ка сфор­му­ли­ро­ван сле­ду­ю­щим обра­зом: сна­ча­ла Ф. де Сос­сюр зани­ма­ет «контр­по­зи­цию» (пред­став­ляя, что воз­ра­зи­ли бы ему сто­рон­ни­ки кон­цеп­ции есте­ствен­но­сти язы­ка), затем спо­рит с ними, апел­ли­руя к Уит­ни, сле­дом за этим «отго­ра­жи­ва­ет­ся» и от ради­ка­лиз­ма Уит­ни (вро­де бы воз­вра­ща­ясь на пози­цию «есте­ствен­ни­ков») и тут же пока­зы­ва­ет, что, хотя ради­каль­ность мне­ния Уит­ни ему кажет­ся черес­чур силь­ной, он все же на его сто­роне: «Но по основ­но­му пунк­ту аме­ри­кан­ский линг­вист, кажет­ся, без­услов­но прав: язык — услов­ность, а како­ва при­ро­да услов­но избран­но­го зна­ка, совер­шен­но без­раз­лич­но. Сле­до­ва­тель­но, вопрос об орга­нах речи — вопрос вто­ро­сте­пен­ный в про­бле­ме рече­вой дея­тель­но­сти» [Сос­сюр 1977: 17] (см. так­же подроб­ные ком­мен­та­рии к теме Уит­ни — Сос­сюр [Сос­сюр 1977: 247–248]).

Нам важ­но отме­тить, что для Сос­сю­ра «слу­чай­ность язы­ка» есть имен­но циви­ли­за­ци­он­ный вопрос (поэто­му он ста­вит его в парал­лель с вопро­сом о пря­мо­хож­де­нии и необ­хо­ди­мо­сти обу­че­ния хож­де­нию в ран­нем дет­стве). «Слу­чай­ность язы­ка» сопро­вож­да­ет­ся в его рас­суж­де­ни­ях мыс­лью об аль­тер­на­тив­ных систе­мах, напри­мер выра­бот­ке язы­ка жестов. Голос и орга­ны речи не «созда­ны для речи». Эта тема подроб­но рас­смат­ри­ва­ет­ся начи­ная с клас­си­че­ско­го тру­да Ч. Дар­ви­на и П. Экма­на «О выра­же­нии эмо­ций у чело­ве­ка и живот­ных». И поэто­му Ф. де Сос­сюр ока­зы­ва­ет­ся перед неиз­беж­ным при­зна­ни­ем тези­са о язы­ке как ком­му­ни­ка­тив­ной технологии.

Дли­тель­ный спор о язы­ке (вос­хо­дя­щий к антич­ной тра­ди­ции) как про­стом инстру­мен­те и про­ти­во­сто­я­щей ему идеи о язы­ке как живой, само­на­стра­и­ва­ю­щей­ся и чрез­вы­чай­но слож­ной систе­ме, про­ни­ка­ю­щей во все сфе­ры чело­ве­че­ской жиз­ни, ока­зы­ва­ет­ся сня­тым в том слу­чае, если мы при­ме­ним мак­ро­ис­то­ри­че­ский под­ход, помо­га­ю­щий понять мысль Ф. де Сос­сю­ра: речь, несо­мнен­но, выра­бо­та­на в ходе ком­му­ни­ка­ци­он­ных прак­тик. Она «была под рукой» (то есть это тех­но­ло­гия исполь­зо­ва­ния при­род­ных воз­мож­но­стей тела). Тогда осо­бое зна­че­ние обре­та­ют иссле­до­ва­ния диа­лек­ти­ки уст­но­го и пись­мен­но­го. И здесь важ­ней­шая рабо­та, при­бли­жа­ю­щая нас к цели иссле­до­ва­ния, — «О грам­ма­то­ло­гии» Ж. Деррида.

Дер­ри­да пред­ла­га­ет раз­вер­ну­тый фило­соф­ский трак­тат, посвя­щен­ный тези­су о «пер­вич­но­сти пись­мен­но­сти». С его точ­ки зре­ния, уст­ная вер­баль­ная ком­му­ни­ка­ция по умол­ча­нию не смог­ла бы закре­пить­ся как тех­но­ло­гия пере­да­чи смыс­лов, если бы не была отра­же­ни­ем, отпе­чат­ком «запи­сан­но­го ранее». Как отме­ча­ет Н. Авто­но­мо­ва, этот тезис вос­хо­дит к кон­цеп­ции «сле­да» [Дер­ри­да 2000: 37–38]: речь идет о «впи­сан­но­сти» речи в созна­ние, ее «ин-грамм­но­сти». Сна­ча­ла она «запи­са­на» (как про­грам­ма), а потом «счи­та­на» (с этих внут­рен­них стра­ниц-мат­риц) в уст­ной ком­му­ни­ка­ции. Инте­рес­на диа­лек­ти­ка поня­тий в кри­ти­ке кон­цеп­ции Ф. де Сос­сю­ра у Дер­ри­да: или тезис о про­из­воль­но­сти зна­ка, или тезис о вто­рич­но­сти пись­ма (если при­нять за осно­ва­ние «про­из­воль­ность», то пись­мо лишь про­дол­жа­ет эту «про­из­воль­ную» тему, а сам знак тоже не име­ет отно­ше­ния к «есте­ствен­но­сти»; дру­ги­ми сло­ва­ми, уст­ная речь такой же искус­ствен­ный кон­структ, как и пись­мо). Таким обра­зом, Дер­ри­да, ссы­ла­ясь на рабо­ту «Жест и речь» А. Леруа-Гура­на, чет­ко обо­зна­ча­ет свою идею «грам­мы»: «Начи­ная с “гене­ти­че­ской запи­си” и “корот­ких цепо­чек” про­грамм, управ­ля­ю­щих пове­де­ни­ем аме­бы, вплоть до выхо­да за пре­де­лы бук­вен­но­го пись­ма к поряд­ку логоса и homo sapiens, сама воз­мож­ность грам­мы струк­ту­ри­ру­ет дви­же­ние ее исто­рии сооб­раз­но уров­ням, типам, стро­го свое­об­раз­ным рит­мам» [Дер­ри­да 2000: 218–219].

По мне­нию Дер­ри­да, пер­спек­ти­вы язы­ка, таким обра­зом, свя­за­ны с пре­одо­ле­ни­ем лине­ар­но­сти. «Грам­ма» помо­га­ет понять суть лине­ар­но­сти (это «одно­мер­ность» цепо­чек, состо­я­щих из «грамм»). Одна­ко если рас­смат­ри­вать «грам­му» как еди­ни­цу любой инфор­ма­ции вооб­ще (пред­став­ля­ю­щей собой эле­мент «пред­пи­са­ния», «про­грам­му»), то раз­ру­ше­ние лине­ар­но­сти как раз свя­за­но с пере­хо­дом к мно­го­мер­ным моде­лям (мыш­ле­ния). Тема «линии» в язы­ке (рас­смат­ри­ва­е­мом в циви­ли­за­ци­он­ном аспек­те) ярко пред­став­ле­на у Н. Д. Арутю­но­вой: «Язык ищет сред­ства пре­одо­ле­ния линей­но­сти речи» [Арутю­но­ва 1997: 8]. Далее она, обра­ща­ясь к иде­ям Р. О. Якоб­со­на, дока­зы­ва­ет тезис о стрем­ле­нии язы­ка пре­одо­ле­вать не толь­ко одно­мер­ность, но и одно­на­прав­лен­ность. Эти рас­суж­де­ния помо­га­ют уточ­нить идею Дер­ри­да о «грам­ме»: грам­ма коди­ру­ет любые явле­ния мира и достав­ля­ет эту инфор­ма­цию созна­нию; язык явля­ет­ся одним из спо­со­бов дешиф­ров­ки грамм; так и появ­ля­ют­ся алфа­вит­но-фоне­ти­че­ские систе­мы и раз­ные спо­со­бы фик­си­ро­ва­ния мыс­лей и состо­я­ний — в той или иной фор­ме (при­чем, как под­чер­ки­ва­ет Дер­ри­да, совсем необя­за­тель­но в пись­мен­ной, как это при­вык­ли вос­при­ни­мать пред­ста­ви­те­ли пись­мен­ных культур).

Инте­рес­но, что такой под­ход к язы­ку, когда само явле­ние пись­мен­но­сти пере­ста­ет рас­смат­ри­вать­ся исклю­чи­тель­но в кате­го­ри­ях про­грес­са, а вос­при­ни­ма­ет­ся имен­но как один из вари­ан­тов репре­зен­та­ции «грамм», слож­но орга­ни­зу­ю­щих мыш­ле­ние и созна­ние, при­сущ и Ю. М. Лот­ма­ну. У него нахо­дим обсто­я­тель­ное сопо­став­ле­ние бес­пись­мен­ных и пись­мен­ных куль­тур, когда пер­вые вовсе не рас­смат­ри­ва­ют­ся как «отста­лые» или живу­щие толь­ко в рам­ках «тра­ди­ций и риту­а­лов». Уст­ная тра­ди­ция вос­при­ни­ма­ет­ся Лот­ма­ном как мощ­ный сим­во­ли­че­ский кон­структ, а пись­мен­ная — как вынуж­ден­ное упро­ще­ние и «упло­ще­ние» пер­во­го: «Мир уст­ной памя­ти насы­щен сим­во­ла­ми. Может пока­зать­ся пара­док­сом, что появ­ле­ние пись­мен­но­сти не услож­ни­ло, а упро­сти­ло семи­о­ти­че­скую струк­ту­ру куль­ту­ры» [Лот­ман 2000: 368]. Сама кон­цеп­ция семи­о­сфе­ры Лот­ма­на вполне соот­но­си­ма с тео­ри­ей «грам­мы», как ее пред­став­ля­ет Дер­ри­да (это «систе­ма направ­лен­ных токов внут­рен­них пере­во­дов», кото­рые Лот­ман счи­та­ет основ­ным меха­низ­мом созна­ния чело­ве­ка, един­ствен­ным спо­со­бом инте­ри­ор­зи­ро­вать сущ­ность фено­ме­на. Под «мно­же­ством язы­ков» семи­о­сфе­ры он пони­ма­ет тоталь­ную семи­о­ти­за­цию про­стран­ства вокруг чело­ве­ка [Лот­ман 2000: 250–257]). Таким обра­зом, раз­ные иссле­до­ва­те­ли, ста­вя совер­шен­но раз­лич­ные науч­ные цели, схо­дят­ся в точ­ке ана­ли­за язы­ка как осо­бо­го рода спо­со­ба пере­во­да и выво­дят поня­тие «язык» за пре­де­лы соб­ствен­но алфа­вит­но-фоне­ти­че­ской или вер­баль­ной ком­му­ни­ка­ции (см.: [Ulmer 1985]).

Вто­рой домен иссле­до­ва­ний, ана­ли­зи­ру­е­мый в ста­тье, посвя­щен тех­но­ло­ги­ям ком­му­ни­ка­ций. Это преж­де все­го Торонт­ская шко­ла ком­му­ни­ка­ти­ви­сти­ки и три ее глав­ных пред­ста­ви­те­ля — Гарольд Иннис, Уол­тер Онг и Мар­шалл Маклю­эн. Для Инни­са глав­ный объ­ект рас­смот­ре­ния — соот­но­ше­ние «про­стран­ствен­ных» и «вре­мен­ных» (или, луч­ше ска­зать, крат­ко­вре­мен­ных и дол­го­вре­мен­ных) спо­со­бов ком­му­ни­ка­ции как осно­ва циви­ли­за­ци­он­но­го раз­ви­тия [Innis 2007]. Одна­ко важ­но, что он усмат­ри­ва­ет в самих тех­но­ло­ги­ях ком­му­ни­ка­ций важ­ней­ший фак­тор циви­ли­за­ци­он­но­го раз­ви­тия (см. раз­ви­тие кон­цеп­ции при­ме­ни­тель­но к «кон­фи­гу­ра­ции циви­ли­за­ций» под воз­дей­стви­ем ком­му­ни­ка­ци­он­ных тех­но­ло­гий [Havelock 1986]). У. Онг — тео­ре­тик соот­но­ше­ния уст­ных и пись­мен­ных куль­тур, его вели­кая заслу­га — в пре­одо­ле­нии огра­ни­чен­ной оце­ноч­но­сти уст­ной куль­ту­ры как «при­ми­тив­ной». Онг попы­тал­ся охарк­те­ри­зо­вать уст­ные куль­ту­ры обществ, нико­гда не знав­ших пись­мен­но­сти и сумев­ших орга­ни­зо­вать соци­аль­ную реаль­ность, осно­ван­ную на иных прин­ци­пах, чем «пись­мен­ное» обще­ство. При этом, с точ­ки зре­ния Онга, глав­ная про­бле­ма в пони­ма­нии «уст­но­сти» заклю­ча­ет­ся имен­но в осо­бен­но­стях мыш­ле­ния, выра­бо­тан­ных «пись­мен­ной» циви­ли­за­ци­ей. Подроб­ный ана­лиз его кон­цеп­ции можем обна­ру­жить в рабо­те Я. Ю. Коло­ми­ец, под­чер­ки­ва­ю­щей, что про­ро­че­ство Онга о пере­хо­де чело­ве­ка в эпо­ху «вто­рич­ной уст­но­сти», осно­ван­ная на иде­ях Маклю­эна о «трай­ба­ли­за­ции» совре­мен­но­го чело­ве­ка, вполне реле­вант­но совре­мен­ной интер­нет-ком­му­ни­ка­ции [Коло­ми­ец 2017].

Имен­но Маклю­эн ста­вит вопрос о «конеч­но­сти» язы­ка (и так­же каса­ет­ся фун­да­мен­таль­ных основ ком­му­ни­ка­ции за пре­де­ла­ми язы­ка и речи). С его точ­ки зре­ния, язык есть «тех­ни­че­ское рас­ши­ре­ние чело­ве­ка». Опи­ра­ясь на мне­ние А. Берг­со­на, Маклю­эн заклю­ча­ет, что язык, с одной сто­ро­ны, рас­ши­ря­ет чело­ве­ка и услож­ня­ет его, а с дру­гой — реду­ци­ру­ет его кол­лек­тив­ное созна­ние и инту­и­цию. Про­дол­жая эту идею, Маклю­эн ана­ли­зи­ру­ет эпо­ху новых элек­три­че­ских тех­но­ло­гий, под­чер­ки­вая, что сло­ва вооб­ще ока­зы­ва­ют­ся ненуж­ны­ми в рам­ках это­го ново­го инфор­ма­ци­он­но­го обме­на: «Элек­три­че­ство про­кла­ды­ва­ет путь к рас­ши­ре­нию в миро­вом мас­шта­бе само­го про­цес­са созна­ния, при­чем без вся­кой его вер­ба­ли­за­ции» [Маклю­эн 2003: 91]. Циви­ли­за­ци­он­ное мыш­ле­ние ведет Маклю­эна даль­ше: он про­гно­зи­ру­ет раз­ви­тие ком­му­ни­ка­ций пер­во­на­чаль­но — бла­го­да­ря ком­пью­тер­ным тех­но­ло­ги­ям — к состо­я­нию «пяти­де­сят­ни­цы» (все­об­ще­го еди­не­ния людей и «глос­со­ла­лии» — абсо­лют­но­го пре­одо­ле­ния язы­ко­во­го раз­об­ще­ния), а затем — к «обще­му <явле­нию> кос­ми­че­ско­го созна­ния», состо­я­нию «без­мол­вия, кото­рое мог­ло бы даро­вать нам веч­ную кол­лек­тив­ную гар­мо­нию и мир» [Маклю­эн 2003: 91].

Поми­мо пред­ста­ви­те­лей Торонт­ской шко­лы ком­му­ни­ка­ти­ви­сти­ки, вопро­сам ком­му­ни­ка­ци­он­ных тех­но­ло­гий в мак­ро­ис­то­ри­че­ском аспек­те посвя­ти­ли свои тру­ды иссле­до­ва­те­ли, рабо­та­ю­щие в рус­ле фило­со­фии тех­ни­ки и так назы­ва­е­мой новой мате­ри­аль­но­сти. Мы крат­ко оста­но­вим­ся на несколь­ких источ­ни­ках: вли­я­тель­ной рабо­те Ж. Симон­до­на, близ­кой ему кон­цеп­ции Б. Лату­ра, а так­же кни­ге Ф. Китт­ле­ра, посвя­щен­ной тех­но­ло­ги­ям медиа. Сосре­до­то­чив­шись на месте и роли тех­ни­че­ских объ­ек­тов в кон­стру­и­ро­ва­нии соци­аль­но­го, Ж. Симон­дон постро­ил серьез­ную фило­со­фию, где он после­до­ва­тель­но отста­и­ва­ет тезис о «пси­хи­че­ской вклю­чен­но­сти» тех­ни­че­ских объ­ек­тов в чело­ве­че­скую реаль­ность, а так­же тео­ре­ти­зи­ру­ет само поня­тие «тех­ни­че­ской дея­тель­но­сти» [Simondon 1958].

Для нас чрез­вы­чай­но инте­рес­но наблю­де­ние Симон­до­на о том, что тех­ни­че­ская (и изоб­ре­та­тель­ская в обла­сти тех­ни­че­ских объ­ек­тов) дея­тель­ность лежит за пре­де­ла­ми язы­ка и не нуж­да­ет­ся в вер­ба­ли­за­ции, но, в свою оче­редь, пред­став­ля­ет собой пол­но­цен­ную когни­тив­но орга­ни­зо­ван­ную ком­му­ни­ка­цию. Тех­ни­че­ские объ­ек­ты, воз­ни­ка­ю­щие в резуль­та­те «жиз­нен­но­го поры­ва», высту­па­ют, по Симон­до­ну, меди­а­то­ра­ми меж­ду миром и чело­ве­ком (в опре­де­лен­ном смыс­ле это все та же идея Маклю­эна о «внеш­них рас­ши­ре­ни­ях чело­ве­ка»). Но для поис­ка пере­се­че­ния с доме­ном фило­со­фии язы­ка важен и такой тезис Симон­до­на — фило­со­фа тех­ни­ки, как раз­мыш­ле­ние об «ани­ми­ро­ван­но­сти» этих меди­а­то­ров. Тех­ни­че­ский объ­ект все вре­мя тяго­те­ет к еди­не­нию с чело­ве­ком, он созда­ет­ся как часть тела чело­ве­ка или его улуч­шен­ный «клон», спо­соб­ный делать рабо­ту, пре­вос­хо­дя­щую воз­мож­но­сти чело­ве­ка в разы. И тогда про­ис­хо­дит такой важ­ный момент, как воз­ник­но­ве­ние сою­за чело­ве­ка и маши­ны, «тран­син­ди­ви­ду­аль­но­го кол­лек­ти­ва». Это соеди­не­ние живо­го и тех­ни­че­ско­го не меха­ни­стич­но, оно онтологично.

Мы мог­ли бы здесь ука­зать на иссле­до­ва­ния в обла­сти этно­гра­фии, антро­по­ло­гии и куль­ту­ро­ло­гии, посвя­щен­ные изу­че­нию вза­и­мо­дей­ствий чело­ве­ка и маши­ны (так, само­сто­я­тель­ное раз­ви­тие полу­чи­ло поле иссле­до­ва­ний ком­пью­тер­ных тех­но­ло­гий в соци­аль­ном изме­ре­нии; см. напри­мер, мате­ри­а­лы вли­я­тель­но­го жур­на­ла с дол­гой исто­ри­ей Computer in Human Behavior). Одна­ко, дума­ет­ся, кон­цеп­ция Симон­до­на сто­ит особ­ня­ком в науч­ном про­стран­стве: ее необык­но­вен­ная глу­би­на и сме­лость под­дер­жи­ва­ют­ся доволь­но узким (хотя и вли­я­тель­ным) кру­гом уче­ных. Сре­ди них мы мог­ли бы назвать Б. Лату­ра, высту­пив­ше­го и попу­ля­ри­за­то­ром, и про­дол­жа­те­лем идей Симон­до­на в сво­ей ори­ги­наль­ной актор­но-сете­вой тео­рии. По Б. Лату­ру, тех­ни­че­ские объ­ек­ты — рав­но­прав­ные участ­ни­ки сетей (ансам­блей), кото­рые и явля­ют­ся насто­я­щи­ми про­из­во­ди­те­ля­ми бытия (или соци­аль­но­сти — сло­во, кото­рое Латур под­вер­га­ет сомне­ни­ям). Для нас важ­на мысль Лату­ра о «раз­ду­то­сти» вни­ма­ния к язы­ку, ненуж­ном мета­фо­риз­ме кон­цеп­ций, назы­ва­ю­щих тек­стом любые куль­тур­ные явле­ния (фак­ти­че­ски он кри­ти­ку­ет кон­цеп­цию «семио­зи­са» как посто­ян­но само­озна­чи­ва­ю­щей­ся систе­мы, воз­вра­щая миру вокруг его кон­крет­ность — акци­о­наль­ность). Латур вме­ня­ет в вину совре­мен­ной нау­ке, сто­я­щей на пози­ци­ях «линг­ви­сти­че­ско­го пово­ро­та», чрез­мер­ное увле­че­ние язы­ком как осо­бой само­до­ста­точ­ной сфе­рой дис­кур­са, обла­да­ю­щей соб­ствен­ной жиз­нью и внут­ренне авто­ном­ной от чело­ве­ка актив­но­стью. По мне­нию Б. Лату­ра, язык есть «про­зрач­ный посред­ник», необ­хо­ди­мый для уста­нов­ле­ния кон­так­та чело­ве­ка и мира («усво­е­ния» мира) [Латур 2006: 129].

Но осо­бен­но в рус­ле медиа­линг­ви­сти­че­ских иссле­до­ва­ний зна­чим труд Ф. Китт­ле­ра. Пред­ло­жив в каче­стве клю­че­во­го кон­цеп­та фра­зу Ниц­ше «Инстру­мен­ты пись­ма вли­я­ют на то, как мы дума­ем», он рас­смот­рел три медиа (пишу­щую машин­ку, грам­мо­фон и кине­ма­то­граф) имен­но с пози­ций их тех­ни­че­ско­го втор­же­ния в сфе­ру ком­му­ни­ка­ции, ее раз­мет­ки и свое­об­раз­но­го кар­ти­ро­ва­ния, рас­ста­нов­ки коор­ди­нат. Язык ока­зы­ва­ет­ся в опре­де­лен­ном смыс­ле «впи­сан» в тех­ни­ку, и эта двой­ная связь все вре­мя ведет чело­ве­ка к реше­нию важ­ней­шей ком­му­ни­ка­ци­он­ной зада­чи — пере­да­чи мыс­лей напря­мую от созна­ния к созна­нию. Китт­лер, цити­руя эпи­зод из рома­на С. Фрид­лен­де­ра «Мино­на» (Mynona, 1922), когда пер­со­наж наде­ва­ет шлем, про­во­да от кото­ро­го при­креп­ле­ны к пишу­щей машин­ке, авто­ма­ти­че­ски запи­сы­ва­ю­щей его мыс­ли, фор­му­ли­ру­ет тезис о «глу­бин­ном мифе о меди­а­ланд­шаф­те», пред­став­ля­ю­щем собой «все­мир­ное раз­во­ра­чи­ва­ние ней­ро­фи­зио­ло­гии». Он пока­зы­ва­ет, что кон­цеп­ция ком­пью­те­ра, пред­ло­жен­ная Ала­ном Тью­рин­гом все­го 14 лет спу­стя после пуб­ли­ка­ции это­го рома­на, есть про­дол­же­ние того же мифа.

Нако­нец, сто­ит отме­тить неко­то­рые рабо­ты, посвя­щен­ные соб­ствен­но оциф­ров­ке как шагу к «все­об­щей грам­ма­ти­за­ции». Это «Про­то­кол, кон­троль и сети» Э. Гал­лоуэя и Э. Таке­ра [Galloway, Thacker 2004] и «Гене­зис гра­фи­че­ско­го поль­зо­ва­тель­ско­го интер­фей­са: к тео­ло­гии кода» М. Кур­то­ва [Кур­тов 2014]. Авто­ры гово­рят о «логи­ке кода», кото­рый в прин­ци­пе отли­ча­ет­ся в ситу­а­ции диа­ло­га с маши­ной (или диа­ло­га машин друг с дру­гом). Здесь важен выход в ситу­а­цию, когда оциф­ров­ка рабо­та­ет прин­ци­пи­аль­но в иной логи­ке, чем есте­ствен­ный язык. М. Кур­тов, в част­но­сти, гово­рит о том, что если все выучат язы­ки про­грам­ми­ро­ва­ния, то интер­фейс «падет» как ненуж­ная часть ком­му­ни­ка­ции [Кур­тов 2014]. Мы мог­ли бы про­ве­сти парал­лель с «паде­ни­ем язы­ка» как несо­вер­шен­но­го меди­у­ма: если все перей­дут к диа­ло­гу на язы­ке, ска­жем, рит­мов ней­тро­нов моз­га, то сло­ва ока­жут­ся уста­рев­шей технологией.

Тех­но­фи­ло­соф­ские кон­цеп­ции, неко­то­рые из кото­рых мы вклю­чи­ли в обзор, могут рас­смат­ри­вать­ся в кон­тек­сте поис­ка парал­ле­ли и свя­зи меж­ду соб­ствен­но кон­цеп­та­ми «тех­но» и «грам­ма», если под грам­мой (тер­ми­ном, кото­рый в боль­шин­стве этих работ име­ет сино­ни­мы) пони­мать еди­ни­цу кода. Симон­дон усмат­ри­ва­ет осо­бую роль дета­лей (пру­жин, рыча­гов) в соста­ве тех­ни­че­ских объ­ек­тов (он назы­ва­ет их «ниж­ним» (базо­вым) уров­нем, это до-объ­ект­ное состо­я­ние, но, по мне­нию уче­но­го, оно чрез­вы­чай­но важ­но). Китт­лер еще бли­же под­хо­дит к теме уни­вер­саль­но­сти «грамм»: «“Когда речь идет о моле­ку­лах и изви­ли­нах в моз­гу, мы, то есть иссле­до­ва­те­ли моз­га и искус­ство­ве­ды рубе­жа веков, авто­ма­ти­че­ски дума­ем о про­цес­се, подоб­ном фоно­гра­фу Эди­со­на”. Это сло­ва Геор­га Хир­та, авто­ра пер­во­го немец­ко­го трак­та­та по физио­ло­гии. Два­дцать лет спу­стя они были вопло­ще­ны в самом искус­стве. В 1919 году Риль­ке завер­шил про­за­и­че­ское “эссе”, кото­рое, исполь­зуя скром­ные сред­ства бри­ко­ла­жа и вымыс­ла, пере­ве­ло все откры­тия физио­ло­гии моз­га в совре­мен­ную поэ­зию» [Kittler 1986: 38]. Здесь «грам­мы» моз­го­вой мате­рии и «грам­мы» фоно­гра­фа (тех­ни­че­ско­го объ­ек­та) сли­ва­ют­ся со зву­ка­ми до-речи. Конеч­но, мож­но гово­рить и об «акто­рах» Лату­ра как о еди­ни­цах акци­о­наль­но­сти. Впро­чем, дело не в «кир­пи­чи­ках» мира, а имен­но в при­ме­не­нии поня­тии «грам­мы» к ком­му­ни­ка­ции в мак­ро­ис­то­ри­че­ском масштабе.

Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния. Обзор избран­ных для иссле­до­ва­ния точек зре­ния поз­во­ля­ет уточ­нить кон­цеп­цию грам­ма­ти­за­ции при­ме­ни­тель­но к медиа­линг­ви­сти­че­ско­му полю. Как мы видим, фило­соф­ская мысль вплот­ную под­хо­дит к вопро­су о новом вит­ке ком­му­ни­ка­ци­он­ных тех­но­ло­гий в буду­щем — и так же вплот­ную к вопро­су о «доязы­ко­вом» состо­я­нии чело­ве­че­ства, оста­нав­ли­ва­ясь перед чрез­вы­чай­но важ­ным заклю­че­ни­ем, поз­во­ля­ю­щем «пере­за­гру­зить» вопрос о судь­бе язы­ка и его алфа­вит­но-фоне­ти­че­ской пись­мен­но-элек­трон­ной ста­дии. Несо­мнен­но, будучи искус­ствен­ной, а не есте­ствен­ной тех­но­ло­ги­ей, язык настоль­ко зна­чи­мый инстру­мент моз­го­вой дея­тель­но­сти, что невоз­мож­но пред­ста­вить его лишь в каче­стве функ­ци­о­наль­но-кон­вен­ци­о­наль­ной систе­мы. Но имен­но идея «грам­ма­ти­за­ции» (сфор­му­ли­ро­ван­ная Б. Стиг­ле­ром) поз­во­ля­ет уви­деть роль и зна­че­ние «оциф­ров­ки» в том самом про­цес­се «зака­та» язы­ка как базо­во­го меди­у­ма, что (по мне­нию Ж. Дер­ри­да) забрез­жил уже в ХХ столетии.

Какой резуль­тат дает нам сопо­став­ле­ние двух фило­соф­ских доме­нов, пред­при­ня­тое выше? Мы можем заклю­чить, что, с одной сто­ро­ны, перед нами целый ряд уче­ний, направ­лен­ных на выяв­ле­ние слу­чай­но­сти и несо­вер­шен­ства язы­ка (зна­ка, алфа­вит­но-фоне­ти­че­ских систем и тому подоб­ных линг­ви­сти­че­ских фено­ме­нов), кон­цеп­ций, про­воз­гла­ша­ю­щих язык тех­но­ло­ги­ей (пусть и чрез­вы­чай­но слож­ной). А с дру­гой сто­ро­ны, мы обна­ру­жи­ва­ем уче­ния, в кото­рых тех­ни­че­ские объ­ек­ты рас­смат­ри­ва­ют­ся как «живые систе­мы». На пере­крест­ке двух доме­нов обна­ру­жи­ва­ет­ся воз­мож­ность рас­смот­ре­ния ком­му­ни­ка­ции в кате­го­ри­ях ее тех­ни­че­ско­го вопло­ще­ния (то есть ком­му­ни­ка­ция все­гда тех­нич­на, исполь­зу­ет ли чело­век уст­ное сло­во или систе­мы фик­си­ро­ва­ния зна­ков, сиг­на­лов и т. п.). Но тогда и появ­ля­ет­ся воз­мож­ность рас­смот­ре­ния ком­му­ни­ка­ции как веч­но­го и необ­хо­ди­мо­го фено­ме­на, а язы­ка — как вре­мен­но­го вари­ан­та «осна­ще­ния» ком­му­ни­ка­ции — до той поры, когда тех­но­ло­гии смо­гут пред­ло­жить иные спо­со­бы инфор­ма­ци­он­но­го обме­на. Судя по про­ве­ден­но­му иссле­до­ва­нию, пред­чув­ствие, а ино­гда и пря­мо­ли­ней­ное кон­ста­ти­ро­ва­ние ухо­да язы­ка в его вер­баль­ном вопло­ще­нии ста­но­вит­ся важ­ной частью фило­соф­ской рефлек­сии. Будут ли это все новые вари­ан­ты «вто­рич­ной уст­но­сти», сопро­вож­да­е­мые тор­же­ством сим­воль­но-сиг­наль­ных систем, будет ли это счи­ты­ва­ние запи­сей моз­го­вой дея­тель­но­сти — тоже с помо­щью спе­ци­аль­но скон­стру­и­ро­ван­ных устройств, будет ли это гибрид­ная фор­ма есте­ствен­но­го и искус­ствен­но­го интел­лек­та — неиз­беж­но воз­ник­нет (и уже воз­ни­ка­ет в транс­гу­ма­ни­сти­че­ской пара­диг­ме) вопрос: не поста­вим ли мы под сомне­ние есте­ствен­ность созна­ния и мыш­ле­ния, так же как под сомне­ние ста­вит­ся есте­ствен­ность язы­ка? Одна­ко важ­но одно: оста­ет­ся грам­ма­ти­за­ция. Это рас­чле­не­ние новой нерас­чле­ни­мо­сти и созда­ние ново­го набо­ра «грамм». Но если Б. Стиг­лер, вво­дя это поня­тие как уни­вер­саль­ное обо­зна­че­ние эпо­хи «инно­ва­ци­он­ной пер­ма­нент­но­сти», в кото­рую всту­пил мир, стре­мил­ся най­ти устой­чи­вое опре­де­ле­ние про­цес­сов, меня­ю­щих­ся непре­рыв­но (см: [Stiegler 1993; 1998; 2010], то с медиа­линг­ви­сти­че­ской точ­ки зре­ния важ­но, что язык тоже может быть рас­смот­рен как про­цесс грам­ма­ти­за­ции: некий поток рас­чле­нен и упо­ря­до­чен, в нем выяв­ле­ны «грам­мы», они пред­став­ля­ют собой одно­вре­мен­но живое и техническое.

Выво­ды. Имен­но эта точ­ка зре­ния и кажет­ся нам пер­спек­тив­ной для рас­смот­ре­ния совре­мен­ных про­цес­сов ком­му­ни­ка­ции и обна­ру­же­ния вытес­не­ния одной ком­му­ни­ка­ци­он­ной тех­но­ло­гии ины­ми. Не слу­чай­но Стиг­лер под­черк­нул, что сме­на тех­ни­че­ских типов пись­ма нико­гда не была мгно­вен­ной — это был имен­но про­цесс новой тех­ни­че­ской грам­ма­ти­за­ции. Вни­ма­ние Стиг­ле­ра к YouTube как «грам­ма­ти­зи­ру­ю­щей­ся» систе­ме кажет­ся симп­то­ма­тич­ным: новые фор­мы ком­му­ни­ка­ции начи­на­ют обре­тать чер­ты язы­ка, грам­ма­ти­ки [Stiegler 2010]. И в таком слу­чае медиа­линг­ви­сти­ка ока­зы­ва­ет­ся в аван­гар­де. Имен­но она чув­стви­тель­на ко все новым фор­мам язы­ко­вых мута­ций, кото­рые сиг­на­ли­зи­ру­ют о сдви­ге при­выч­но­го язы­ка с пози­ций базо­во­го меди­у­ма на мар­ги­наль­ные пози­ции искус­ства сло­ва и высво­бож­де­нии места новым «грам­мам», сози­да­ю­щим новую систе­му. Тео­ре­ти­че­ски при­чи­ной сдви­га явля­ет­ся не столь­ко недо­ста­точ­ная функ­ци­о­наль­ность язы­ка (напри­мер, раз­рыв сло­ва и мыс­ли, созна­ния и сло­ва, под­со­зна­ния и язы­ка и т. п.), сколь­ко втор­же­ние в повсе­днев­ность новых тех­но­ло­гий, обес­пе­чи­ва­ю­щих удоб­ство иной грам­ма­ти­за­ции, отлич­ной от устой­чи­вых систем. Оциф­ров­ка рас­ши­ри­ла воз­мож­но­сти муль­ти­мо­даль­но­го обме­на — и эти про­цес­сы сра­зу попа­ли в зону наблю­де­ний медиа­линг­ви­стов (см. подроб­нее: [Ulmer 2003]).

Одна­ко фило­соф­ская пер­спек­ти­ва, очер­чен­ная в насто­я­щей ста­тье, поз­во­ля­ет глуб­же и ради­каль­нее рас­смат­ри­вать эти про­цес­сы как зна­ки и симп­то­мы «грам­ма­ти­за­ци­он­ной» сме­ны. В таких явле­ни­ях, напри­мер, как повсе­мест­ное исполь­зо­ва­ние эмо­ти­ко­нов (и их реду­ци­ро­ван­ных форм — ско­бок) мож­но усмот­реть не столь­ко «моду», сколь­ко зон­ди­ро­ва­ние носи­те­ля­ми язы­ка тех­ни­че­ских систем в поис­ках новых «рас­ши­ре­ний» ком­му­ни­ка­ции. Но это же каса­ет­ся и пото­ко­во­го видео или, напри­мер, груп­по­вых онлайн-игр. Мы можем видеть, как ком­му­ни­ка­ци­он­ная систе­ма, утвер­жда­ясь и «засты­вая» в кон­крет­ных жан­рах, обна­жа­ет свою «грам­ма­ти­че­скую» при­ро­ду. Обна­ру­же­ние новых «грамм» и их рабо­ты — это боль­шая иссле­до­ва­тель­ская зада­ча с весо­мым соци­аль­ным зна­че­ни­ем. Прин­цип грам­ма­ти­за­ции (отыс­ка­ние логи­ки новых тех­ни­че­ских спо­со­бов ком­му­ни­ка­ции, выяв­ле­ние их эле­мен­тов и син­так­си­са) может иметь важ­ное зна­че­ние для той отрас­ли медиа­линг­ви­сти­че­ских уче­ний, кото­рая зани­ма­ет­ся муль­ти­мо­даль­но­стью и невер­баль­ны­ми спо­со­ба­ми инфор­ма­ци­он­но­го обме­на и постро­е­ния свя­зей (см. об этом подроб­нее, напри­мер: [Tillman, Louwerse 2018]).