Четверг, 28 мартаИнститут «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций» СПбГУ
Shadow

Феномен постправды в освещении темы гендерного насилия в пандемийном медиапространстве Испании (на материале газеты «ABC»)

Поста­нов­ка про­бле­мы. Быст­рые тем­пы изме­не­ния моде­лей сотруд­ни­че­ства обще­ства, СМИ и вла­сти спо­соб­ству­ют воз­ник­но­ве­нию новых соци­аль­но-поли­ти­че­ских фено­ме­нов. Одним из таких явле­ний ока­зы­ва­ет­ся пост­прав­да. Широ­кое исполь­зо­ва­ние лек­се­мы «пост­прав­да» в совре­мен­ном зна­че­нии свя­за­но с осо­бен­но­стя­ми вос­при­я­тия инфор­ма­ции и отно­ше­ния гене­ра­то­ра к самой инфор­ма­ции, что вызва­но усло­ви­я­ми гео­по­ли­ти­че­ско­го, эко­но­ми­че­ско­го, соци­аль­но­го раз­ви­тия стран, а так­же стрем­ле­ни­ем «запо­лу­чить» чита­те­ля, фор­ми­руя при этом опре­де­лен­ное, выгод­ное пред­ста­ви­те­лям власти/редакции мне­ние у чита­те­ля. «Зани­ма­тель­ность, ори­ен­ти­ро­ван­ная на убеж­де­ния, и раз­вле­ка­тель­ные эле­мен­ты, нахо­дя­щие выра­же­ние в инфо­тей­н­мен­те, в пода­че ново­сти, намно­го важ­нее про­вер­ки фак­тов, лежа­щих в ее осно­ве» [Зино­вьев 2018: 42].

В насто­я­щее вре­мя жур­на­лист­ская эти­ка рас­тво­ря­ет­ся в пото­ке нежур­на­лист­ско­го кон­тен­та, а пра­ви­ло трех источ­ни­ков боль­ше не рабо­та­ет, пото­му что отсыл­ки идут мак­си­мум на пару источ­ни­ков, а само поня­тие про­ве­рен­но­го источ­ни­ка, досто­вер­ной и объ­ек­тив­ной инфор­ма­ции пре­тер­пе­ло изме­не­ния, стер­та гра­ни­ца меж­ду фак­том и лич­ным мне­ни­ем. Стрем­ле­ние выдать жела­е­мое за дей­стви­тель­ное пре­ва­ли­ру­ет с целью запо­лу­чить чита­те­ля даже в изда­ни­ях, отно­ся­щих­ся к каче­ствен­ной прес­се. Не ста­ли исклю­че­ни­ем и СМИ Испа­нии, где часто реаль­ные объ­ек­тив­ные дан­ные под­ме­ня­ют­ся постправдой.

Цель иссле­до­ва­ния — ана­лиз явле­ния пост­прав­ды в совре­мен­ных СМИ Испа­нии на мате­ри­а­ле пуб­ли­ка­ций на тему ген­дер­но­го наси­лия в еже­днев­ной газе­те «ABC» с 1 мар­та по 21 июня 2020 г. Пери­од выбор­ки мате­ри­а­ла обу­слов­лен слож­ной эпи­де­мио­ло­ги­че­ской ситу­а­ци­ей в стране в свя­зи с рас­про­стра­не­ни­ем новой коро­на­ви­рус­ной инфек­ции СOVID-19, в резуль­та­те чего были при­ня­ты вынуж­ден­ные каран­тин­ные меры.

Исто­рия вопро­са. Тер­мин «пост­прав­да» при­шел в рус­ский язык, так же как и в испан­ский, из англий­ско­го от при­ла­га­тель­но­го post-truth (пост­прав­ди­вый), кото­рое опи­сы­ва­ет ситу­а­ции, когда объ­ек­тив­ные фак­ты, дово­ды игра­ют наи­мень­шую роль в срав­не­нии с эмо­ци­о­наль­ной состав­ля­ю­щей ново­сти с целью фор­ми­ро­ва­ния кон­крет­но­го обще­ствен­но­го мне­ния. Инте­рес­но, что в рус­ском, как и в испан­ском, этот нео­ло­гизм стал упо­треб­лять­ся в каче­стве суще­стви­тель­но­го, что гово­рит о мас­шта­бах это­го явле­ния в миро­вом медиапространстве.

Нео­ло­гизм был вклю­чен в Окс­форд­ский тол­ко­вый сло­варь (изда­ние 1996 г.) со зна­че­ни­ем: «Нечто, обо­зна­ча­ю­щее такие обсто­я­тель­ства, когда объ­ек­тив­ность фак­тов не вли­я­ет на фор­ми­ро­ва­ние обще­ствен­но­го мне­ния, пото­му что под­ме­ня­ет­ся взы­ва­ни­ем к эмо­ци­ям и лич­ным убеждениям».

В испан­ском язы­ке нео­ло­гизм posverdad был заре­ги­стри­ро­ван в тол­ко­вых сло­ва­рях испан­ско­го язы­ка в 2017 г., после того как стал «сло­вом года» в англий­ском язы­ке в 2016 г., а в испан­ском в том же году был вклю­чен в спи­сок на зва­ние «сло­ва года».

Пер­вое упо­треб­ле­ние лек­се­мы «пост­прав­да» зафик­си­ро­ва­но в 1992 г. в пуб­ли­ци­сти­че­ской рабо­те аме­ри­кан­ца Сти­ва Теси­ча «Син­дром Уотер­гей­та: пра­ви­тель­ство лжи» в газе­те «The Nation» на тему Иран-кон­трас, вой­ны США в Пер­сид­ском зали­ве и Уотер­гейт­ско­го скан­да­ла, а так­же спе­ци­фи­ки их осве­ще­ния в аме­ри­кан­ских СМИ и изме­не­ния отно­ше­ния аме­ри­кан­цев к истине и правде.

В сло­ве «пост­прав­да» пре­фикс «пост-», кото­рый, как пра­ви­ло, отно­сит выска­зы­ва­ние к поня­тию или явле­нию, про­ис­хо­дя­ще­му после того, что ука­за­но моти­ви­ру­ю­щим сло­вом (пост­со­вет­ский, пост­ре­дак­ти­ро­ва­ние и др.), исполь­зу­ет­ся во вто­рич­ном зна­че­нии: на пер­вый план высту­па­ет ука­за­ние на кон­тек­сты и обсто­я­тель­ства, при кото­рых факт прав­ды ста­но­вит­ся неваж­ным и неак­ту­аль­ным: «Когда сего­дня гово­рит­ся о пост­прав­де, то речь идет не об откло­не­нии от некой исти­ны, не об иска­же­нии ее, но о пре­одо­ле­нии самой анти­те­зы “прав­да — ложь”. Пост­прав­да — это не ситу­а­ция после прав­ды, но ситу­а­ция по ту сто­ро­ну прав­ды» [Росто­ва 2018: 137].

Про­бле­мой пост­прав­ды в гума­ни­тар­ных нау­ках зани­ма­ют­ся как оте­че­ствен­ные (И. В. Зино­вьев, С. Н. Иль­чен­ко, О. В. Корец­кая, А. А. Нови­ко­ва, И. Е. Пет­ров­ская, С. В. Чуг­ров, А. А. Шев­чен­ко), так и зару­беж­ные (Х. Арендт, Ф. Вогель­ман, М. Ката­лан, А. Сан­чес Кот­та, Д. Робертс, Х. Иба­ньес Фанес, Ж. Фоукс, С. Фул­лер и др.) спе­ци­а­ли­сты (см., напри­мер: [Иль­чен­ко 2016; Чуг­ров 2017; Нови­ко­ва 2013; Шев­чен­ко 2019; Arendt 2017; Catalán 2017; Fowks 2014; Fuller 2018; Roberts 2010; Sánchez Cotta 2019; Vogelmann 2018]. Сре­ди иссле­до­ва­те­лей при­е­мов язы­ко­во­го мани­пу­ли­ро­ва­ния и осо­бен­но­стей язы­ка газет­ных тек­стов выде­лим рабо­ты Т. А. ван Дей­ка, Т. Г. Доб­рос­клон­ской, О. С. Иссерс, Л. Муи­ньо, Г. А. Коп­ни­ной, Г. Я. Солга­ни­ка, Г. Шил­ле­ра и др.

Вопрос пост­прав­ды в СМИ регу­ляр­но под­ни­ма­ет­ся на науч­ных кон­фе­рен­ци­ях и семи­на­рах, напри­мер в Испа­нии регу­ляр­но (вот уже 13 лет) про­во­дит­ся Меж­ду­на­род­ный семи­нар по вопро­сам язы­ка и жур­на­ли­сти­ки (XIII Seminario Internacional de lengua y periodismo) при под­держ­ке Фон­да по осо­бо важ­ным вопро­сам испан­ско­го язы­ка (Fundéu) и агент­ства «Эфэ» (Agencia Efe). Так, в 2018 г. про­шел XIII семи­нар под назва­ни­ем «Язык в эпо­ху пост­прав­ды», на кото­ром высту­пи­ли веду­щие жур­на­ли­сты и иссле­до­ва­те­ли язы­ка СМИ с докла­да­ми о совре­мен­ном состо­я­нии медиа­ре­чи, а так­же обсуж­да­лись вопро­сы пост­прав­ды и фей­ко­вых ново­стей в совре­мен­ных СМИ и язы­ко­вые при­е­мы воз­дей­ствия на чита­те­ля в кон­тек­сте пост­прав­ды. В лати­но­аме­ри­кан­ских стра­нах так­же на мно­гих кон­фе­рен­ци­ях под­ни­ма­ет­ся тема пост­прав­ды, напри­мер в 2017 г. про­шел VI Лати­но­аме­ри­кан­ский форум циф­ро­вых медиа и жур­на­ли­сти­ки (VI Foro Latinoamericano de medios digitales y periodismo), на кото­ром обсуж­да­лась про­бле­ма пост­прав­ды и совре­мен­ной журналистики.

В. В. Зна­ков, иссле­дуя фено­мен пост­прав­ды с точ­ки зре­ния пси­хо­ло­гии, вслед за Г. Шуль­це отме­ча­ет, что три реаль­но­сти чело­ве­че­ско­го бытия (эмпи­ри­че­ская, соци­о­куль­тур­ная и экзи­стен­ци­о­наль­ная) зна­чи­тель­но видо­из­ме­ни­лись, сде­лав наше обще­ство «обще­ством пере­жи­ва­ния» [Зна­ков 2019: 18]. Сего­дня мы наблю­да­ем модер­ни­за­цию пере­жи­ва­ния, кото­рая гово­рит об изме­не­нии целей пове­де­ния людей с внеш­них на внут­рен­ние. «В XXI в., когда иссле­до­ва­ния нача­ли про­во­дить­ся под углом “обще­ства пере­жи­ва­ния”, ста­ло оче­вид­но, что во мно­гих ана­ли­зи­ру­е­мых уче­ны­ми обла­стях чело­ве­че­ско­го бытия наблю­да­ет­ся сни­же­ние удель­но­го веса кате­го­рии “исти­ны”» [Зна­ков 2019: 18]. В свя­зи с этим фокус иссле­до­ва­ний сме­стил­ся на такие фено­ме­ны, как страх, обман, вос­хи­ще­ние, само­об­ман и др. Об этом гово­рит и испан­ский иссле­до­ва­тель язы­ка СМИ Кри­сти­на Сорья­но на кон­грес­се 2017 г., а имен­но о том, что пост­прав­да апел­ли­ру­ет к пере­чис­лен­ным выше явле­ни­ям, а сле­до­ва­тель­но, и «язык убеж­де­ния, мани­пу­ли­ро­ва­ния (lenguaje de emociones, manipulación) при­зван вызвать чув­ства в каче­стве ответ­ной реак­ции, а потом уже доне­сти суть высказывания».

Одним из клю­че­вых отли­чий пост­прав­ды от фей­ка явля­ет­ся готов­ность полу­ча­те­ля ново­сти при­нять ложь за прав­ду, когда в выска­зы­ва­нии сме­ща­ют­ся акцен­ты, уси­ли­ва­ет­ся эмо­ци­о­наль­ный ряд, а неко­то­рые дета­ли замал­чи­ва­ют­ся, тогда как фейк — пря­мое дезинформирование.

Аме­ри­кан­ский про­фес­сор К. Хиг­гинс, иссле­дуя ложь и пост­прав­ду, отме­ча­ет, что основ­ная сфе­ра упо­треб­ле­ния пост­прав­ды — поли­ти­ка. По мне­нию иссле­до­ва­те­ля, обще­ство с лег­ко­стью ста­ло при­ни­мать инфор­ма­цию, кото­рая зача­стую явля­ет­ся пост­прав­дой, не тре­буя прав­ды, чему спо­соб­ству­ет пода­ча мате­ри­а­ла и спе­ци фика рабо­ты жур­на­ли­стов и агентств [Higgins 2016].

Мето­ди­ка иссле­до­ва­ния. Мате­ри­а­лом для изу­че­ния послу­жи­ли пуб­ли­ка­ции на интер­нет-плат­фор­ме газе­ты «ABC», а так­же офи­ци­аль­ные ста­ти­сти­че­ские дан­ные Мини­стер­ства по вопро­сам рав­но­пра­вия Наци­о­наль­но­го инсти­ту­та ста­ти­сти­ки и социо­ло­ги­че­ских иссле­до­ва­ний на сай­те epdata​.es. За пери­од с 1 мар­та по 21 июня 2020 г. в раз­де­ле «Ген­дер­ное наси­лие» и «Домаш­нее наси­лие» было ото­бра­но 256 пуб­ли­ка­ций. Клю­че­вым в рабо­те явля­ет­ся метод сти­ли­сти­че­ско­го ана­ли­за, целью кото­ро­го было выяв­ле­ние клю­че­вых лек­си­ко-грам­ма­ти­че­ских и сти­ли­сти­че­ских при­е­мов мани­пу­ли­ро­ва­ния мне­ни­ем: исполь­зо­ва­ние кли­ши­ро­ван­ных фраз, срав­не­ний, фра­зео­ло­гиз­мов, аффек­тив­ной лек­си­ки. В каче­стве допол­ни­тель­но­го инстру­мен­та исполь­зо­вал­ся коли­че­ствен­ный метод кон­тент-ана­ли­за, индук­ция и систе­ма­ти­за­ция. Рабо­та так­же опи­ра­ет­ся на дан­ные совре­мен­ных тол­ко­вых сло­ва­рей рус­ско­го, испан­ско­го и англий­ско­го языков.

Ана­лиз мате­ри­а­ла. Тема наси­лия в отно­ше­нии жен­щин акту­аль­на для испан­ской дей­стви­тель­но­сти, она широ­ко осве­ща­ет­ся не толь­ко СМИ — ведут­ся наци­о­наль­ные и реги­о­наль­ные кам­па­нии про­тив наси­лия в отно­ше­нии жен­щин [Симо­но­ва 2020]. Основ­ная зада­ча, сто­я­щая перед авто­ром, пока­зать, как явле­ние пост­прав­ды исполь­зу­ет­ся в борь­бе с наси­ли­ем в отно­ше­нии жен­щин, а так­же насколь­ко оно может усу­гу­бить вос­при­я­тие и без того острой для испан­ско­го обще­ства темы, созда­вая пани­ку и опре­де­лен­ный обще­ствен­ный настрой.

В момент объ­яв­ле­ния в Испа­нии чрез­вы­чай­но­го поло­же­ния (14 мар­та 2020 г.) Мини­стер­ством по делам рав­но­пра­вия была раз­ра­бо­та­на про­грам­ма помо­щи жен­щи­нам и детям, вынуж­ден­ным тер­петь насилие/унижения в семье. В медиа­про­стран­стве Испа­нии шла актив­ная инфор­ма­ци­он­ная кам­па­ния по предот­вра­ще­нию домаш­не­го наси­лия, кото­рое, соглас­но регу­ляр­ным све­де­ни­ям из СМИ, «воз­рос­ло в разы» с нача­лом каран­ти­на. Пред­став­ля­ет­ся инте­рес­ным срав­нить мате­ри­ал, пред­ла­га­е­мый чита­те­лям, и офи­ци­аль­ные све­де­ния по проблеме.

Соглас­но дан­ным плат­фор­мы epdata​.es, в Испа­нии с нача­ла 2020 г. по июнь вклю­чи­тель­но была зафик­си­ро­ва­на 21 смерть в резуль­та­те ген­дер­но­го наси­лия (в 2019 г. — 18). В пери­од с 1 мар­та по 21 июня — 8 леталь­ных исхо­дов (в 2019 г. — 15). В газе­тах за этот пери­од нахо­дим мно­го пуб­ли­ка­ций, в кото­рых «бьют тре­во­гу» отно­си­тель­но рез­ко воз­рос­ше­го чис­ла домаш­не­го наси­лия. Конеч­но, про­бле­ма суще­ству­ет и акту­аль­на для Испа­нии, но срав­ни­тель­ный ана­лиз офи­ци­аль­ных дан­ных за пред­ше­ству­ю­щий год не дает осно­ва­ний утвер­ждать о нали­чии рез­ко­го скач­ка и пово­да для пани­ки, кото­рую жур­на­ли­сты транс­ли­ру­ют читателям.

В газе­те «ABC», как и в боль­шин­стве еже­днев­ных обще­ствен­но-поли­ти­че­ских изда­ний, с нача­ла каран­ти­на прак­ти­че­ски в каж­дой пуб­ли­ка­ции о ген­дер­ном наси­лии под­чер­ки­ва­ет­ся, что в месяц чис­ло звон­ков на номер горя­чей линии 016 по вопро­сам домаш­не­го наси­лия уве­ли­чи­лось на 70 %. Соглас­но ста­ти­сти­че­ским дан­ным, в мар­те 2020 г. на номер 016 посту­пи­ло 6273 звон­ка (в 2019 г. — 5672 обра­ще­ния). Как видим, дан­ные в газе­те не соот­вет­ству­ют дей­стви­тель­но­сти. Коли­че­ство обра­ще­ний на номер горя­чей линии в апре­ле дей­стви­тель­но воз­рос­ло, но на 30, а не 70 % (в 2020 г. — 8692 обра­ще­ния, 2019 г. — 5396). Конеч­но, дан­ные сви­де­тель­ству­ют о тяже­лой ситу­а­ции с ген­дер­ным наси­ли­ем, но каж­дый раз жур­на­ли­сты пред­став­ля­ют тему настоль­ко ради­каль­но, что это фор­ми­ру­ет страх и обще­ствен­ное напряжение.

Ана­лиз мате­ри­а­ла поз­во­лил выявить частое исполь­зо­ва­ние в текстах пуб­ли­ка­ций иска­жен­ных дан­ных с отсыл­кой к офи­ци­аль­ным источ­ни­кам. Напри­мер, в мате­ри­а­ле, опуб­ли­ко­ван­ном 7 мая 2020 г., автор при­во­дит све­де­ния, ссы­ла­ясь на резуль­та­ты ста­ти­сти­че­ских иссле­до­ва­ний, пред­став­лен­ных на пор­та­ле Кри­зис­но­го цен­тра по рабо­те с жерт­ва­ми наси­лия Канар­ских ост­ро­вов, о коли­че­стве звон­ков на номер 016, соглас­но кото­рым чис­ло обра­ще­ний уве­ли­чи­лось на 33 % (736 звон­ков в апре­ле 2020 г. и 553 — в апре­ле 2019 г.), что опять же не сов­па­да­ет с офи­ци­аль­ной инфор­ма­ци­ей, с кото­рой мож­но озна­ко­мить­ся, прой­дя по ссыл­ке, дан­ной в тек­сте пуб­ли­ка­ции. В этом при­ме­ре име­ет место не толь­ко пост­прав­ди­вый харак­тер инфор­ма­ции, но и нали­чие лож­ных сведений.

Неред­ко на стра­ни­цах газе­ты факт убий­ства под­ме­ня­ет­ся пре­ступ­ле­ни­ем на поч­ве мачиз­ма. Так, в под­за­го­лов­ке одной из пуб­ли­ка­ций отме­ча­ет­ся: «Это пре­ступ­ле­ние на поч­ве мачиз­ма», — одна­ко в самом тек­сте автор несколь­ко раз ука­зы­ва­ет на «веро­ят­ный слу­чай ген­дер­но­го наси­лия». Такое пред­по­ло­же­ние, несмот­ря на про­дол­жа­ю­ще­е­ся рас­сле­до­ва­ние и отсут­ствие жалоб со сто­ро­ны погиб­шей, под­твер­жда­ет­ся цита­та­ми из заяв­ле­ний мини­стра внут­рен­них дел Фер­нан­до Гран­де-Мар­лас­ка, кото­рый «под­твер­дил в интер­вью кана­лу “Cadena Ser”, что речь идет о новом слу­чае ген­дер­но­го наси­лия». В тек­сте так­же дана инфор­ма­ция о бес­плат­ном номе­ре 016, на кото­рый могут позво­нить жерт­вы домаш­не­го наси­лия. Кро­ме того, автор отме­ча­ет, что министр «апел­ли­ро­вал к соли­дар­но­сти всех граж­дан и при­зы­вал заяв­лять об агрес­сии на поч­ве мачиз­ма». Осве­ще­ние пре­ступ­ле­ния полу­чи­ло раз­ви­тие через несколь­ко дней, но в новом мате­ри­а­ле опять же гово­ри­лось: «Нет явных дока­за­тельств наси­лия», но «факт ген­дер­но­го наси­лия не отбрасывается».

Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния. Жур­на­ли­сты газе­ты «ABC» актив­но исполь­зу­ют при­е­мы рече­вой мани­пу­ля­ции, «созна­тель­ные неза­мет­ные или мало­за­мет­ные прак­ти­ки воз­дей­ствия на созна­ние реци­пи­ен­та с целью того, что­бы добить­ся жела­е­мо­го изме­не­ния в его когни­тив­ной и пове­ден­че­ской сфе­рах» [Коп­ни­на 2018: 24]. Ана­лиз пуб­ли­ка­ций поз­во­лил выде­лить при­е­мы, наи­бо­лее часто встре­ча­ю­щи­е­ся на стра­ни­цах газе­ты «ABC» в раз­де­ле «Ген­дер­ное наси­лие» / «Домаш­нее наси­лие». Отме­тим следующие.

1. Ссыл­ка на неиз­вест­ный источ­ник, неопре­де­лен­ность при назва­нии источ­ни­ка инфор­ма­ции: по дан­ным офи­ци­аль­ных ста­ти­стик… («según las estadísticas oficiales…»), источ­ни­ки рас­сле­до­ва­ния («fuentes de la investigación»), как сооб­ща­ют неко­то­рые орга­ни­за­ции, кото­рые рабо­та­ют с потер­пев­ши­ми… («comentan algunas asociaciones que trabajan con maltratadas»), …гово­рит Анна Белен, осно­ва­тель одной из наи­бо­лее зна­чи­мых орга­ни­за­ций, кото­рая рабо­та­ет с жен­щи­на­ми, пере­жив­ши­ми наси­лие («…dice Ana Belén, fundadora de una de las más potentes asociaciones de mujeres supervivientes al maltrato del país») и др. Исполь­зо­ва­ние таких фраз поз­во­ля­ет авто­ру частич­но снять с себя ответ­ствен­ность за пуб­ли­ку­е­мую инфор­ма­цию, не назы­вая ее источ­ник. Сто­ит отме­тить, что в боль­шин­стве слу­ча­ев ссыл­ка на офи­ци­аль­ное лицо или орган все же есть. 

2. Исполь­зо­ва­ние лек­сем-огра­ни­чи­те­лей или «уста­нов­ле­ние жела­тель­ных при­чин­но-след­ствен­ных свя­зей» [Иссерс 2008: 36]. Речь идет в первую оче­редь о таких выра­же­ни­ях и сло­во­со­че­та­ни­ях, кото­рые сни­жа­ют сте­пень силы утвер­жде­ния. Эти при­е­мы очень актив­но при­ме­ня­ют­ся в язы­ке СМИ, а боль­шое их коли­че­ство ука­зы­ва­ет на то, что утвер­жде­ние име­ет ряд неточ­но­стей или что гово­ря­щий осо­зна­ет неправильность/недостоверность выска­зы­ва­ния или навя­зы­ва­ет свое субъ­ек­тив­ное виде­ние ситу­а­ции: Кажет­ся, что в Испа­нии жен­щи­ны, кото­рые под­верг­лись наси­лию в пери­од пан­де­мии, име­ют дру­гой образ пове­де­ния, в отли­чие от пове­де­ния фран­цу­же­нокParece que en España las mujeres maltratadas están comportándose durante la cuarentena de forma opuesta a cómo lo están haciendo las francesas»); коли­че­ство слу­ча­ев физи­че­ско­го наси­лия внут­ри семьи, ско­рее все­го, боль­ше («la violencia física dentro del seno familiar supone el porcentaje mayor»); По мне­нию пред­ста­ви­те­лей Наци­о­наль­но­го инсти­ту­та ста­ти­сти­ки, жерт­вой [наси­лия], как пра­ви­ло, явля­ет­ся граж­дан­ка Испа­нии («Por norma, dice el INE, la víctima es española»).

Очень часто на стра­ни­цах газет жур­на­ли­сты отме­ча­ют факт недостоверности/ непод­твер­жден­но­сти пред­став­лен­ной инфор­ма­ции: Наблю­да­тель­ный совет еще не име­ет соот­вет­ству­ю­щих офи­ци­аль­ных ста­ти­сти­че­ских дан­ных… но мож­но гово­рить о зна­чи­тель­ном сни­же­нии коли­че­ства откры­тых дел («El Observatorio no dispone aún de estadísticas oficiales… pero apunta a una importante disminución de la entrada de asuntos»); Несмот­ря на отсут­ствие доста­точ­но­го коли­че­ства дан­ных, инфор­ма­ция за пред­ше­ству­ю­щие пери­о­ды под­твер­жда­ет, что каж­дая чет­вер­тая жен­щи­на на про­тя­же­нии всей сво­ей жиз­ни стал­ки­ва­лась с про­яв­ле­ни­ем наси­лия в отно­ше­нии себя («Aunque todavía no hay suficientes datos, los anteriores revelan que, a lo largo de su vida, una de cada cuatro mujeres… sufren este tipo de violencia») и др.

3. Исполь­зо­ва­ние слов-аффек­ти­вов, кото­рые ока­зы­ва­ют пси­хо­ло­ги­че­ское воз­дей­ствие на обще­ствен­ное созна­ние и вызы­ва­ют тре­бу­е­мые чув­ства и пере­жи­ва­ния (нена­висть, тре­во­га, страх, гор­дость и др.). Под сло­ва­ми-аффек­ти­ва­ми будем пони­мать иди­о­мы, срав­не­ния, эпи­те­ты, дела­ю­щие текст пуб­ли­ка­ции более ярким и эмо­ци­о­наль­ным. Во-пер­вых, отме­тим боль­шой сино­ни­ми­че­ский ряд к тер­ми­ну «ген­дер­ное наси­лие»: crimen / violencia machista (de género, doméstic@, sexista) — пре­ступ­ле­ние / наси­лие на поч­ве мачиз­ма (ген­дер­ное, домаш­нее, по ген­дер­но­му при­зна­ку), acoso machista (домо­га­тель­ство на поч­ве мачиз­ма), convivencia perpetua con el maltrato (жизнь в усло­ви­ях посто­ян­но­го изде­ва­тель­ства), agresiones en los hogares (акты домаш­ней агрес­сии), supervivientes al maltrato (пере­жив­шие наси­лие), machaque (изде­ва­тель­ство), malos tratos (maltrato) (акт насилия/ издевательства).

Жур­на­ли­сты исполь­зу­ют яркие и запо­ми­на­ю­щи­е­ся срав­не­ния и эпи­те­ты для опи­са­ния дета­лей наси­лия на стра­ни­цах изда­ния, что про­ти­во­ре­чит реко­мен­да­ци­ям прак­ти­че­ских посо­бий для жур­на­ли­стов: изо­ля­ция из-за коро­на­ви­ру­са — иго вдвойне («el encierro por el coronavirus es un doble yugo»), моги­ла в домах жертв наси­лия («losa en los hogares de víctimas de violencia»), в экс­тре­маль­ных усло­ви­ях («en condiciones extremas»), шоки­ру­ю­щий слу­чай («caso estremecedor») и др. Сло­ва-аффек­ти­вы при­зва­ны вызвать у чита­те­ля не толь­ко сочув­ствие или страх, но и чув­ство граж­дан­ской ответ­ствен­но­сти за счет исполь­зо­ва­ния кли­ши­ро­ван­ных и тема­ти­че­ски свя­зан­ных сло­во­со­че­та­ний [Доб­рос­клон­ская 2008: 61]: актив­ное уча­стие граж­дан сыг­ра­ло клю­че­вую роль («la colaboración ciudadana ha sido clave»), актив­ное уча­стие граж­дан жиз­нен­но важ­но («la colaboración ciudadana es vital») или Ахель Блан­ко еще раз отме­тил необ­хо­ди­мость актив­но­го уча­стия граж­дан для иско­ре­не­ния подоб­ных ситу­а­ций («Ángel Blanco ha apelado a la colaboración ciudadana para detectar situaciones de este tipo»).

4. Исполь­зо­ва­ние вре­ме­ни Potencial Simple в модаль­ном зна­че­нии. Как пра­ви­ло, к тако­му при­е­му при­бе­га­ют, когда речь идет о пред­по­ла­га­е­мом пре­ступ­ни­ке, а жур­на­ли­сты, не имея заклю­че­ния экс­пер­тов и точ­ных дан­ных по делу, отно­сят пре­ступ­ле­ние к раз­ря­ду «на поч­ве ген­дер­но­го нера­вен­ства»: Если будет под­твер­жде­но, что пре­ступ­ле­ние было совер­ше­но на поч­ве мачиз­ма, то это будет девят­на­дца­тый слу­чай убий­ства парт­не­ром / быв­шим парт­не­ром в 2020 г. («De confirmarse la naturaleza machista del crimen, se elevaría a diecinueve el número de mujeres asesinadas por sus parejas o exparejas en 2020»); Воз­мож­но, это тре­тье убий­ство на поч­ве мачиз­ма («Sería la tercera víctima mortal por violencia machista»).

Выво­ды. Изу­че­ние вопро­са пост­прав­ды на мате­ри­а­ле испан­ско­го еже­днев­но­го обще­ствен­но-поли­ти­че­ско­го изда­ния «ABC» пока­за­ло, что дан­ное явле­ние — неотъ­ем­ле­мая часть совре­мен­ных медиа. Речь идет не о кон­крет­ном изда­нии, а о жур­на­ли­сти­ке в целом. Пост­прав­да — это вид неправ­ды или частич­ной прав­ды, кото­рая направ­ле­на на полу­че­ние откли­ка у чита­те­ля, а так­же фор­ми­ро­ва­ние обще­ствен ного мне­ния отно­си­тель­но кон­крет­ной про­бле­мы посред­ством апел­ли­ро­ва­ния к чув­ствам потре­би­те­ля (страх, состра­да­ние, отклик).

Ана­лиз мате­ри­а­ла под­твер­жда­ет, что жур­на­ли­сты при­бе­га­ют к при­е­мам пост­прав­ды даже в таких слу­ча­ях, кото­рые не нуж­да­ют­ся в попу­ля­ри­за­ции, напри­мер в ста­тьях по теме ген­дер­но­го наси­лия. Вопрос наси­лия в отно­ше­нии жен­щин актуа­лен для совре­мен­но­го испан­ско­го обще­ства. Одна­ко он стал осве­щать­ся осо­бым обра­зом в пери­од каран­ти­на на тер­ри­то­рии Испа­нии (с 14 мар­та по 21 июня 2020 г.). Сре­ди основ­ных при­е­мов мани­пу­ли­ро­ва­ния мне­ни­ем, кото­ры­ми поль­зу­ют­ся жур­на­ли­сты, выде­лим ссыл­ку на неиз­вест­ные источ­ни­ки, а так­же пере­сказ мне­ния нена­зван­ных пред­ста­ви­те­лей вла­сти; исполь­зо­ва­ние лек­сем-огра­ни­чи­те­лей, поз­во­ля­ю­щих сни­зить кате­го­рич­ность фраз; апел­ля­ция к чув­ствам чита­те­ля, к граж­дан­ской соли­дар­но­сти; исполь­зо­ва­ние эмо­ци­о­наль­но-окра­шен­ной лек­си­ки, мета­фор и сравнений.

Осо­бая сти­ли­сти­ка пода­чи мате­ри­а­ла о ген­дер­ном наси­лии в испан­ском изда­нии «ABC» в пери­од изо­ля­ции в свя­зи с рас­про­стра­не­ни­ем новой коро­на­ви­рус­ной инфек­ции COVID-19, завы­ше­ние слу­ча­ев наси­лия, а так­же исполь­зо­ва­ние мани­пу­ля­тив­ных при­е­мов отме­ча­ют­ся и в офи­ци­аль­ных заяв­ле­ни­ях пред­ста­ви­те­лей Мини­стер­ства внут­рен­них дел Испа­нии, в кото­рых регу­ляр­но опро­вер­га­лись дан­ные, озву­чен­ные в прес­се, о коли­че­стве жертв ген­дер­но­го наси­лия и гово­ри­лось о том, что инфор­ма­ция в СМИ преувеличивается. 

Ста­тья посту­пи­ла в редак­цию 1 июля 2020 г.;
реко­мен­до­ва­на в печать 30 октяб­ря 2020 г.

© Санкт-Петер­бург­ский госу­дар­ствен­ный уни­вер­си­тет, 2021

Received: July 1, 2020
Accepted: October 30, 2020